Тихая гавань

Глава 7

Кабинет Барта представлял собой маленькую комнатку в комендатуре на первом этаже с окном во внутренний дворик. Там стоял стол, три стула, сейф. На стене было несколько деревянных полок, на которых он старался ничего не держать. Стол лейтенанта был завален папками с бумагами, под которыми покоились лампа и телефонный аппарат. В углу на маленькой тумбочке стояла пишущая машинка, но он не любил ей пользоваться, предпочитая заполнять документы авторучкой.

Окно было открыто полностью, так как они с Шульцем уже четыре часа перебирали документы по погибшим офицерам, пытаясь найти что-то общее. Барт и прежде пытался решить эту задачу, но ничего не сходилось, кроме факта того, что были убиты молодые офицеры младшего командного состава. Они даже друг с другом знакомы не были. Сначала это показалось странным, но, учитывая, что все убитые были пациентами госпиталя, а состав там менялся стремительно, то определенная логика была.

Шульц выложил перед собой фотографии офицеров и покачал головой:

- Они даже внешне не похожи: лица не одного типа, рост и телосложение отличаются. Если бы убийца ориентировался на определенные черты лица, то можно было бы составить портрет потенциальной жертвы, но они разные. Род войск тоже разный: и пехота, и танкисты, люфтваффе только не хватает.

Барт предпочел согласиться: он не очень хорошо разбирался в таких вещах, но слова Шульца не принесли надежды на раскрытие. Допрос медбрата, который был на месте обнаружения трупа польского пожарного, тоже не дал ничего. Медик сказал, что кроме раны в груди, лицо убитого было превращено в мессиво. Но глаза, вроде, были на месте, так что это могло быть и не первое убийство, однако Шульц заявил:

- Если с этого все началось, то стиль еще только вырабатывался, так что с 95% вероятностью это было первым преступлением. Убийца совершил его, убедился в безнаказанности и постепенно вошел во вкус.

- Герр Шульц, - поинтересовался Барт, - а нам вообще под силу это дело раскрыть без криминалистов и кучи информаторов?

- Шансы есть, - ответил старый сыщик, но лейтенант не услышал первоначальной уверенности или ему так показалось. - Больше половины раскрытий основаны на оперативной работе и опросах свидетелей, а экспертизы помогают, но редко раскрытие полностью зависит от них.

- Вам виднее, - они сидели в кабинете уже несколько часов, и Барт начал раздражаться на эту бессмысленную созерцательность. Он пожалел, что не курит, так как были бы благовидные поводы выходить из помещения. Но курить он не начинал еще и потому, что фюрер негативно относился к этому явлению.

- И все же, - Шульц откинулся на спинку стула, - они все молоды, и все в момент смерти были в форме. Причем форме не полевой, а парадной. ..Это точно работа психопата.

Барт встрепенулся:

- Ну, учитывая, что война влияет на мозг человека не всегда положительно...

- Не в войне дело, - возразил Шульц, - убийства начались с пожарного поляка.

- Но он же остался с глазами.

- Убийца только пробовал себя. Помните, что голова была изуродована.

- Да.

- Потом убийца стал действовать более уверенно, более , хм, «профессионально». И что-то подтолкнуло его на мысль про глаза своих жертв.

- Я могу попросить Хельгу достать список всех лиц, состоявших на учете в местной психиатрии

.- Отлично, но разве таких не утилизировали после нашего прихода?

Барт поморщился от слова «утилизировали»:

- Я тут не с самого начала, поэтому не стану утверждать. Но ,по идее, должны были. Хотя вероятность, что кого-то пропустили, существует.

- Или убийца не состоял на таком учете.

- Или не состоял.

- Я долго думал, что убийца обладает выдающейся силой, так как эти раны в груди выглядят так, словно туда ударили молотом, но внимательно прочел отчеты экспертов и пришел к выводу, что такие ранения может нанести и подросток от тринадцати-четырнадцати лет. Острый, короткий, но тяжелый металлический прут. Единственное, что удивляет так это точность удара: жертвы были зафиксированы перед ударом или абсолютно не ожидали его.

Барт приободрился: Шульц начал высказывать вполне интересные версии.

- Помнится, герр Шульц, вы рассматривали и вариант с убийцей из числа наших военнослужащих.

- Пожарный был убит до нашего прихода, и потом не все же местные архивы сохранились, так что эта версия пока в резерве.

- Надеюсь, что там она и останется. Среди арийцев не может существовать таких монстров.

Шульц внимательно посмотрел на лейтенанта после этой фразой и покачал головой:

- Среди чистых арийцев -нет, но сколько еще среди наших граждан не выявленных полукровок, - Шульц как показалось лейтенанту говорил это, едва сдерживая смех.

- Да, конечно, - вот только Барт успел тоже насмотреться многого, что предпочел бы и не видеть, но он сам напросился на службу, так что относился к этому достаточно спокойно.

Лейтенант отправил в госпиталь Шмультке с запросом о психических больных, а они с Шульцем продолжили изучать документы.

- Можно еще опросить местных полицаев по поводу больных, - сказал Барт, - это даст более полную информацию, даже если в архивах много утеряно.

- Пока подождем с этим, - возразил сыщик, - возможно убийца среди них. Я, так понимаю, что в их составе много уголовного элемента, преследовавшегося и поляками и русскими.

Барт понимающе кивнул:

- Это имеет место, но совсем одиозных на службу не принимали. Кражи, хулиганство, но не грабежи или убийства. По крайней мере, у тех, с кем я работаю.

- Их личные дела тоже нужно изучить. Я уверен, что среди них мало тех, кто искренне разделяет наши ценности. Они служат нам из страха и жажды денег.

Сыщик был прав. Полицаи вели себя откровенно хамски по отношению к своим же землякам, но лебезили перед немцами, натянуто восхищаясь фюрером и успехами вермахта. Но тем не менее с бандами воевали неплохо, словно понимая, что воюют за интересы самой сильной на данный момент криминальной группы. От такой ассоциации ему стало грустно, но с точки зрения сброда, служившего под его командованием, именно так и выглядели дела.

Барт хотел есть, обычно он обедал в кабинете, но сейчас доставать из сумки сверток с жареной куриной ногой и хлебом посчитал не уместным, а предложить пообедать в офицерском клубе, он боялся: вдруг Шульц согласится. Если расследование затянется, то в следующем месяце ему придется отправить домой меньше денег, выглядеть побирушкой в глазах сыщика он не хотел. Но на текущий месяц все его финансы были уже распределены.

- Герр Барт, - заговорил сыщик, откладывая очередную папку в сторону, - я думаю, что на сегодня нам хватит возни с бумагами. Нужно чередовать полевую и кабинетную работу, чтобы бодрить мозг, поэтому предлагаю посетить места, где были обнаружены жертвы. Вы там, конечно, побывали, но я прошу вас стать моим проводником. Может, я что-то замечу на свой взгляд.

- Конечно, - лейтенант надеялся, что сыщик не уловил счастья в его ответе, он был просто в восторге, что покинет кабинет и даже забыл о голоде.

Перед уходом они аккуратно отсортировали папки по хронологии и именам. …

…

Опасения Косматкина по поводу тел казненных оправдались: их оставили на ночь, выставили охрану, чтобы не утащили родственники, так как Зайберт запретил отдавать трупы. Гестаповец приказал захоронить их на следующий день в общей могиле за пределами городского кладбища. Оберштурмбанфюрер понимал, что делает: да, местное население будет недовольно не только расстрелом, но и таким отношением к похоронам, однако Зайберт решил максимально жестко показать реакцию на убийства офицеров. Город должен понять, что за преступления надо отвечать, и ответ будет очень суровым.

На краю городской площади стояло четыре телеги: в них предстояло закинуть тела. Кроме Косматкина и Анжея для этой работы задействовали еще четверых парковых уборщиков, имен их Косматкин не знал, но они периодически здоровались, если встречались на улицах. Все были очень мрачными. Возле телег о чем-то переговаривались три немецких пехотинца с винтовками. Тела лежали в неровном ряду. Крови на удивление вокруг них было не очень много, запаха разложения тоже еще не появилось, ночь выдалась прохладной. Анжей по привычке шмыгнул носом и негромко сказал:

- Ненавижу.

Косматкин оглянулся: рядом никого не было:

- Ты поосторожнее со словами. Я-то, понятное дело, не выдам, а от этих , - он кивнул в сторону парковых, - не знаешь, чего ожидать.

- Да понял я, - Анжей был очень зол. - Когда эта чертова война закончится?

- Кто знает, - ответил Косматкин, а сам подумал, что окончание войны совсем не гарантирует прекращения таких вот казней. Ведь неизвестно, кому достанется победа. Русские хотя бы относились к местным как к людям, а вот немцы явно не считали их ровней.

Они подошли поближе к телам: больше половины совсем молодые парни. Для войны и фронта были слишком юны, но смерть нашла их и здесь. Ему особенно больно было наблюдать такие картины. Хоть и не было у Косматкина своих детей, но их боль, страдания и смерть вызывали у него ужасное впечатление.

- Что стоим? - с порога городской управы задал вопрос пожилой мужчина в коричневом костюме. - Грузите их побыстрее, кровь потом песком присыпьте. Негоже им тут лежать.

Это был городской глава, назначенный немцами. Прежде он служил управляющим банковским отделением, был из местных немцев, но пользовался уважением и польского населения. Власти у него не было практически никакой, но он старался помогать горожанам по мере возможностей. По тому, как он произнес слова, Косматкин понял, что глава пьян. Утро только начиналось. Однако он был прав: чем быстрее они закончат, тем скорее покинут это место. Косматкин подошел к ближайшему телу и аккуратно обхватил его за подмышки, скомандовав Анжею:

- За ноги бери и аккуратно понесли.

- Да, конечно.

Казненный оказался тяжелее, чем предполагал Косматкин, и шея у него начала ныть. Вчерашняя возня с водой, дровами и стиркой, плюс возраст, сказывались на его силах не самым лучшим образом, но работу надо выполнять. Они донесли тело до телеги и аккуратно положили его на дно. Парковые же уборщики не церемонились, брали труп за ноги и волокли по земле. Анжей, увидев такое отношение, начал ругаться:

- Что же вы с ними, как со скотиной! Они же люди...

- Были люди, стали — мясо, - ухмыльнулся один из уборщиков. - Хочешь надрываться — надрывайся сам, а мы и так справимся.

Анжей рванулся к ухмылявшемуся, но Косматкин схватил его за рукав:

- Не надо. Этого немцы и добиваются! Рассорить нас.

Парень остановился и закрыл лицо рукавом. Всхлипнул и тут же высморкался:

- Напьюсь сегодня!

Косматкин ничего не ответил, а медленно побрел к телам. Минут за сорок с длинными перерывами они загрузили телеги, кто-то из немцев привел лошадей, и телеги с скорбным грузом покатились за город. За этим издалека наблюдали несколько женщин в черной одежде: матери, жены, дочери убитых.

- Где их похоронят-то?

- На восточной дороге, - ответил парковый уборщик постарше. - Там уже и яму вырыли. Это мне солдат сказал: я по -немецки немного могу. Но нам место точное не скажут.

- Убили как скотину на забое и похоронить по-христиански не дают! Отец сказал, что даже ксендзу запретили в костеле службу по ним провести.

Косматкин был далек от религии, но понимал, что для многих этот вопрос очень важен.

Им осталось только присыпать место казни, на котором остались небольшие пятна уже подсохшей крови, песком и покинуть площадь, когда к ним подошел глава. В руке у него была бутыль с самогоном:

- Выпьете. А если начальство ругаться станет, то скажете, что я разрешил. сегодня можно.

Косматкин пить не стал, а Анжей сделал длинный глоток, едва бутылка попала ему в руки. Уборщики допили ее, по разу приложившись к горлу. Анжей посмотрел на них, сделал шаг вперед и неожиданно ударил в лицо ухмыльнувшегося уборщика:

- На тебе, сука!

Тот плюхнулся на спину.

- Это я сука?! Это ты сучонок полицайский!

Косматкин подумал, что сейчас начнется драка, но обошлось. Старший уборщик поддержал Анжея:

- Правильно он тебе, Стефан, вдарил. Нечего рот раскрывать было. А отец его в этом деле не при чем.

Ухмылявшийся с помощью товарища поднялся на ноги и зло процедил:

- Не служил бы твой батя в полиции, я бы тебе сейчас устроил, сучонок.

- Довольно, - повысил голос Косматкин.

- А ты вообще молчи, рожа большевистская! Ты на этом месте должен был быть. Доносы, поди, строчишь тоннами, вот тебя и не трогают.

Уборщики развернулись и пошли в сторону парка. Анжей провожал их ненавидящим взглядом.

- Это все из-за берлинского гостя? Ведь так, верно?

- Какого еще гостя? - не понял Косматкин.

- Ну, которого «хромоножка» на вокзале встречал, когда мы с тобой позавчера убирались. пожилой, в костюме и шляпе.

- И что это за гость?

- Батя сказывал, что сыскарь столичный. Из-за офицеров безглазых приехал. Видать, так выслужиться решил: мол, местные без него ничего не делали. А он приехал и сразу работа забурлила.

Косматкин вспомнил пожилого мужчину на платформе.

- Так может он и вправду найдет убийцу, и тогда Зайберт успокоится и никого больше расстреливать не станет?

- Да даже если и найдут его немцы, то стрелять не перестанут. Нам-то про поимку ничего не скажут.

Косматкин знал, что Анжей сейчас цитировал своего отца, так как сам вряд ли смог бы прийти к таким выводам.

- Ну, скажут, не скажут, все равно узнаем - городок у нас маленький, быстро кто-нибудь растрезвонит. Иди за песком, а я пока вокруг заметать начну.

- Хорошо.

Определенная логика в сказанном Анжеем была: до приезда упомянутого сыщика Зайберт так резко не реагировал: периодически проводились обыски у подозрительных горожан, к которым относился и Косматкин, но расстрел заложников прошел впервые после первых дней оккупации. Несколько человек, конечно, казнили по подозрению в убийствах, но чтобы вот так одним разом - такого давно не было. Он вздрогнул при воспоминании об одном из расстрелянных: лицо ну совсем детское, с застывшим выражением ужаса и удивления. Косматкин пожалел, что отказался от самогона. В такой ситуации алкоголь лучший способ выбить из головы тяжелые мысли.

….

Когда они вышли на улицу, то Шульц поинтересовался:

-Поедем на машине или пешком дойдем?

Барт достал из кармана планшета городской план, на котором крестиками были отмечены места, где нашли убитых офицеров. Сыщик с уважительным удивлением посмотрел на него:

- На этом плане все места?

- Да, я первым делом нанес их на карту.

- Позвольте взглянуть, - лейтенант передал сыщику план. Тот внимательно рассмотрел карту и вернул его обратно.

- Я бы предпочел на автомобиле, если не возражаете.

- Вот черт! Прошу меня простить, старого дурака, совсем забыл про вашу ногу.

- Ничего страшного.

Лейтенант подозвал Шмультке:

- Поехали, прокатимся.

- Да, герр Барт. Ваше распоряжение я доставил госпоже из госпиталя, она сказала, что передаст документы лично, как только подготовят, сказала, что понадобится некоторое время. Сколько не уточнила, но пообещала что побыстрее постарается.

- Ты молодец, - лейтенант и сыщик залезли в машину.

Первое место находилось совсем рядом с комендатурой: трехэтажный кирпичный дом, в котором сдавались комнаты всем желающим, владела домом старая полячка, которая исправно платила налоги, но особо не интересовалась для каких целей у нее снимают комнаты. А пользовались ее комнатами солдаты для того, чтобы развлечься с местными девками или просто напиться без присмотра начальства. Но сдача комнат в наем была законной: здесь была обнаружена третья жертва. Помощница владелицы утром пошла убирать комнату на верхнем этаже и нашла свежий труп без глаз. Хозяйка и помощница утверждали, что комнату убитый снимал один, без сопровождения, а если кого и приводил, то они этих гостей не видели. Шульц поднялся на третий этаж вместе с хозяйкой и быстро осмотрел место преступления: на последнем этаже комната была одна, попасть туда можно было только по отдельной лестнице, так что рассчитывать на то, что кто-то мог видеть убийцу не приходилось. Сыщик быстро вернулся в машину:

- Хм, как и предполагал: достаточно уединенное место.

- Остальные такие же, - заметил Барт. - Вроде и не в лесу, все в городе, но либо закоулки, либо подобные комнаты для разврата.

Они поехали дальше. Барт пояснял сыщику свои действия, а тот только согласно кивал:

- Лейтенант, вы отличный полицейский

- Я — солдат.

- Ну, тем не менее, не обладая должным опытом и подготовкой, вы провели отличную работу по выяснению обстоятельств этого дела.

-Вы мне льстите, герр Шульц.

- Я не хочу с вами переспать, герр Барт, так что льстить мне нет никакого резона. Из вас получится отличный розыскник. Подумайте об этом, когда закончится война. Я серьезно говорю: если буду жив, то смогу вас порекомендовать своим бывшим коллегам, даже Небе , если понадобится.

- Сначала разберемся с этим делом, - ответил Барт, хотя слова сыщика были ему приятны. Он только не мог понять, насколько они искренни. А упоминание Небе вообще походило на бахвальство, но он же не знал, каким авторитетом пользовался Шульц на прежней работе - Да и войне еще надо закончиться.

- Итак, герр Барт, на мой взгляд дело обстоит так: убийц двое.

- Это почему?

- Ну , тут все очевидно: приманкой выступает женщина, скорее всего молодая девушка, которая завлекает офицеров на свидание, а потом ее сообщник убивает их. Распространенная схема. Не только для убийц, но и всякого рода мошенников. Жертвы клюют на эффектную внешность, расслабляются, и в, лучшем случае, расстаются с деньгами, в худшем - с жизнью.

- Но какова цель? Ведь оружие, деньги, документы - на месте.

- Ну, мотивы могут быть разнообразными, но общее направление вам понятно.

- Хм. и все же, почему не рядовые, почему не офицеры постарше, как возрастом, так и званием?

- Это интересный вопрос. Поймаем — постараемся узнать.

- А если заманивает и убивает одна женщина?

- Очень маловероятно, - Шульц задумался, потом помотал головой. - Нет. Мой опыт говорит, что нет. Все подобные преступления, а их серия, совершают мужчины. Да, у женщин тоже бывают психические расстройства, но на столь глубокое планирование и реализацию они не способны. В порыве эмоций, гневе, психопатки убивают, но это в основном их дети, мужья, родители, знакомые, родственники, коллеги. Но это обычно резкий акт насилия, единичный . Здесь же мы наблюдаем тщательно спланированные действия. И потом, скрупулезно зачищенные от улик места преступлений.

- Ну, тут все может быть и не так тщательно. Просто у нас нет криминалистов...

-Не думаю, что наши столичные специалисты в данном вопросе сильно помогли бы. Не потому что они плохо знают свое дело, а потому что убийцы продумывают свои действия.

- То есть дело раскрыто? За два дня?

- До раскрытия еще очень далеко, герр Барт, - улыбнулся сыщик. - Я просто высказал самое вероятное объяснение: нам еще предстоит тщательная работа, чтобы выявить преступников и наказать их.

Барт задумался: сыщик был скорее всего прав. Все жертвы — молодые мужчины, вдали от дома. Их легко заманить в ловушку симпатичной вертихвостке, а там поджидает сообщник.

- Но почему они не трогают деньги? Документы и оружие — понятно. Документы не нужны, оружие слишком опасно, могут обнаружить при случайном досмотре, а вот деньги, почему на месте?

- Не нуждаются в них, - ответил Шульц. - И это поможет нам снизить количество подозреваемых. Городок ведь небольшой.

- Это верно. Вы — настоящий профессионал.

- Спасибо. У меня будет просьба: пока никого не ставьте в известность о наших догадках. Я понимаю, что Зайберт и ваше непосредственное руководство будут настойчиво интересоваться, но ссылайтесь на меня.

- Вопрос начистоту: вы не доверяете Зайберту?

- Вовсе нет, просто докладывать о версиях мне изрядно надоело еще на службе. Вот будут конкретные лица, тогда и объявим. Здесь у меня полномочий настолько много,как и свободы, которой не было в Берлине.

- Как скажете, герр Шульц. Сейчас, чем займемся?

- Завезите меня в гостиницу, завтра утром увидимся в комендатуре. Надеюсь, что фрау Хельга к этому времени разыщет требуемые документы. Вы тоже отдохните.