Торговцы плотью

Глава 12

Гленда опоздала почти что на двадцать минут. Это была маленькая женщина с копной блестящих черных волос. Не уродливая, но и не красавица. Просто никакая. Зато дорого одетая.

Она глядела на что угодно, только не на меня. Я широким жестом обвел свое чудовищное жилище и провозгласил:

— Мы называем это место Тадж-Махалом!

— По-моему, — произнесла она сдавленным голосом, — здесь очень… очень мило.

И вдруг разревелась.

— Эй-эй, — позвал я ее, — успокойтесь, здесь не так уж и плохо.

Она помотала головой, короткие черные волосы растрепались.

— Может, хотите чего-нибудь выпить? — учтиво предложил я.

— Воды… Пожалуйста.

Когда я принес стакан воды, она сидела на кушетке, спрятав лицо в ладонях, и мне пришлось похлопать ее по плечу, чтобы она подняла голову. Она торопливо и жадно выпила воду, потом отдала мне стакан и позволила сесть рядом.

— Ну так что случилось? — Я прибавил нежности в голосе.

Она лихорадочно искала в сумочке салфетку. Наконец, утерев слезы и высморкавшись, ответила:

— Я никогда раньше этим не занималась.

— Послушайте, вы вполне можете надеть шляпку и пальто и уйти. Все это предприятие не стоит таких страданий.

— Нет, — упрямо возразила она. — Я должна через это пройти.

— Вы уверены?

— Да.

— Хорошо. Но помните, что вы имеете полное право передумать в любую минуту.

Я взял ее за руку и повел в спальню. Увидев неприбранную постель, она снова разрыдалась. Я усадил ее на кровать рядом с собою и обнял за плечи.

— А зачем вам нужно через это пройти, а, Гленда?

— Это из-за мужа. Я знаю, что он мне изменяет, все время изменяет. Разве я такая уродина?

— Нет, вы совсем не уродина.

Она глубоко вздохнула и глянула на меня: в ее заплаканных глазах были ожидание и покорность.

— Я и не знаю, что надо делать, — призналась она дрожащим голосом. — Мне раздеться, да?

— Как хотите.

— Ну, мне кажется, надо раздеться — я не хочу мять платье.

Руки у нее так тряслись, что мне пришлось ей помогать. Раздевшись, она забралась в постель, натянула одеяло до подбородка и старательно смотрела в сторону, чтобы не видеть, как раздеваюсь я.

Я лег рядом, избегая прикасаться к ней телом, и начал осторожно поглаживать ее руки и плечи.

— Какая ты милая, — бормотал я, — какая милая.

Она повернулась ко мне.

— Правда? — В голосе ее звучала надежда. — Правда?

Прежде чем она ожила под моими руками, мне пришлось примерно полчаса целовать ее и приговаривать, что она красавица. Наконец соски ее затвердели, тело напряглось, она вцепилась в меня, больно царапая острыми ногтями.

— О мой Бог, — задыхаясь, твердила она, — о мой Бог!

Когда мы закончили (у нее это получилось три раза), она никак не хотела меня отпускать. А потом снова разревелась.

— А теперь что? — спросил я.

— Я так счастлива, — рыдала она.

Потом мы оделись, и она спросила, может ли она снова меня увидеть. Я ответил, что в любой момент, и дал номер своей службы ответов: черт побери, может, мне следует заказать визитные карточки? И титуловать себя «вице-президентом»?

Потом она протянула мне деньги в запечатанном белом конверте — меня тронула подобная деликатность.

Я проводил ее к такси. («Ты настоящий джентльмен», — заявила она мне по дороге.) Возле дома толклась миссис Фульц — выбрасывала мусор. Старая карга глянула на нас с подозрением, но я не обратил внимания на ее презрительную ухмылку.

Вечером Артур Эндерс, Кинг Хейес и я отправились поужинать к «Блотто». Они заказали спагетти с фрикадельками, я же — бифштекс по-татарски.