Торговцы плотью

Глава 15

Марта взяла такси до Верхнего Ист-Сайда и предложила подбросить меня по пути. Мы отправились на север по Восьмой авеню, затем по Бродвею, выехали на Амстердам-авеню. Я вышел в квартале от «Блотто».

Кинга Хейеса здесь не было. Бармен сказал, что он забегал сюда, но, судя по всему, собрался сегодня напиться дома. Я взял бутылку израильского дешевого вина — Кинг предпочитал его даже шампанскому «Дом Периньон» — и направился к нему домой.

Хейес жил в кошмарном отеле «только для одиноких» на задворках Бродвея и делил свой однокомнатный номер с командой весьма энергичных тараканов. Туалет в конце коридора можно было починить только с помощью чугунной «бабы». Стены на лестнице и в коридоре были исписаны похабщиной, и посетителям приходилось дышать через рот, потому что от вони можно было запросто потерять сознание.

— Кто там?

— Питер Скуро.

Кинг загремел засовами, замками, цепочками, распахнул наконец дверь и расплылся в улыбке. Когда я вошел, он привычно повторил обряд баррикадирования.

Я огляделся и прокомментировал:

— Было б что воровать…

Здесь было раз в сто хуже, чем даже в моем логове. Покореженная армейская раскладушка, в углу — умывальная раковина в ржавых пятнах, единственное окно наглухо закрашено и занавешено драной зеленой шторой. Обшарпанная электроплитка, шаткий стол, пара хромоногих стульев, комод, прожженный сигаретными окурками.

На стенах висели большие глянцевые фотографии самого хозяина-фотомодели: Кинг Хейес в спортивном костюме, в плавках, Кинг Хейес со стаканом пива в руке. И множество ню: Кинг был сложен как «Давид» Микеланджело, а кое-какая штука выглядела у него даже лучше.

Я протянул ему коричневый бумажный пакет:

— Данайцы принесли дары.

Кинг заглянул в пакет и воздел очи горе:

— Благодарю Тебя, Господи! Сейчас сполосну пару стаканов.

— Я пить не буду, а ты давай.

Я осторожненько уселся на колченогий стул, а Кинг вытряхнул мусор из пластикового стаканчика из-под арахисового масла и налил в него вина.

— Боже благослови тебя, масса.

Залпом выпил и снова налил.

Он был большой-пребольшой и черный-пречерный. Господа, считавшие, что для журнальной и телевизионной рекламы следует приглашать негров, предпочитали тех, которые выглядели как сильно загорелые белые. А Хейес был бескомпромиссно черным — с приплюснутым носом и толстыми губами. Так что для съемок в рекламных роликах его приглашали редко. Что же касается театра… Ну сколько раз могут ставить «Отелло»?

Он перепробовал множество профессий: был портовым грузчиком, водил грузовик, потом такси, занимался борьбой, служил охранником, поваром в забегаловке, официантом, массажистом, матросом и даже продавал Библию.

Кинг уселся напротив, отхлебнул вина и широко улыбнулся. Я решил, что нечего ходить вокруг да около и с ходу брякнул:

— Я знаю женщину, которая хочет потрахаться.

— Ну ты и счастливчик!

— Но ей нужен черный парень.

— Ого! — Кинг продолжал улыбаться. — Это что, акт благотворительности?

— Нет. Она платит пятьдесят долларов.

Улыбка исчезла.

— Я не знал, что ты в этом бизнесе, Питер.

— Я только начинаю. Это совершенно новое для меня занятие.

— Ну что ж, — вздохнул Кинг. — И где мое рабочее место?

— У меня дома. В пятницу Артур будет весь день на работе, а я смоюсь. О’кей?

— За пятьдесят? Еще бы.

— Встретимся завтра в «Блотто», и я посвящу тебя в детали.

— А у тебя доля с моего полтинника будет?

— Нет. Мои услуги оплачивает леди.

— Господи! — Он энергично помотал головой. — Если моя матушка хоть что-нибудь об этом узнает, она меня убьет.