Тортоделка

Попытки к счастью

Вика

Сердце сделало кульбит, душа вылетела из тела. Торт едва не полетел на пол, но Гера успел его перехватить. Зажала рот ладонью, боясь вскрикнуть от шока.

— Ты серьёзно? — молвила, наконец, дрожащим голосом. — Или это жестокая шутка?

— Виктория Ларионова, ты согласна стать моей женой? — чётко произнося каждое слово, спросил он. — Жить со мной в этом доме и в горе, и в радости? Стать моей верной подругой на всю жизнь? Быть под моим крылом и защитой?

Мне казалось, что я сплю, но сон не закончится моим отказом, потому что слишком сильно хочу быть его навсегда. Сумасшедшая!

— Да, — уронила робко и слёзы, покатились по щекам. — Я согласна! — сильней прониклась в этот факт.

Герман счастливо и победно улыбнулся и, отставив торт куда-то в сторону, заключил союз жарким поцелуем и потащил меня на подушки к камину.

Наши разгоряченные тела едва не драли друг друга на части в акте любви. Две недели друг без друга сыграли в этом немалую роль.

Просачивалась в каждую пору на его коже, ощущала каждой клеточкой его дыхание. Изгибалась в пике неистовой страсти, когда этот мужчина владел мной. Хочу быть его. Слабой жертвой в руках хищника и пусть он сильнее сомкнет клыкастую пасть на моей шее и погубит навсегда. Плевать!

Страстно шептала его имя, утопая в караване ощущений, чувств и счастья. Позволяла ему заполнять меня собой, даря свою душу и тело без остатка и навсегда.

Мокрая и уставшая лежала на своём мужчине, слушая, как учащенный стук его сердца становился более размеренным и спокойным.

— Невероятно сильно боялся, что ты скажешь "нет", — тёплая любимая ладонь прошлась по волосам.

Приподняла голову, уткнувшись подбородком в грудь Геры.

— Сказала "да" и не жалею, только теперь отчего-то безумно боюсь, — проронила я.

Герман обнял за плечи и перекатился со мной на бок. Красивое волевое лицо нависло над моим, ладонь гладила волосы и шею, плавно скользя к грудям и сладостно сминая, губы слегка касались виска и бровей.

— Всё будет по-другому. Я обещаю. — Шепот и обжигающее дыхание у виска. — Только ты и я. Все прошлые проблемы и неурядицы останутся за пределами нашего мира. Я буду очень стараться. Главное, верь мне и дай время. В наш дом придут только те, кто всецело с нами и поддерживают. Остальных не будет.

— Даже моей мамы и твоих родных? — горько приподняла уголок рта.

— Мои будут только в моей жизни, за пределами этого дома. Их я не подпущу к нам до тех пор, пока не буду уверен, что они уважают мой выбор и будущую жену. Мне нет смысла держаться за них, пока они против нас. Я хочу, чтобы этот дом стал нашей гаванью, убежищем, куда хочется возвращаться каждый день.

— И я хочу, — ласково поцеловала в уголок губ, покоренная его мечтами. — Очень хочу… С тобой.

Герман подмял меня под себя и снова утопил в неге своей нежности и силы.

Мы были счастливы, здесь, вдвоём, возле камина, среди подушек. Я хотела бы, чтобы это мгновение замерло и навсегда осталось таким. Но у любой сказки есть конец, а чувства обязаны проходить испытания.

Первым таким испытанием стали его семья. Мои будущие свекровь и золовка устроили Герману скандал, во время которого изо всех сил старалась оглохнуть и не смотреть на наглый взор Марата. Но всё это представление оказалось цветочками. Новость о моём скором замужестве буквально подменило мою родную мать. Женщина пала в ноги жениха и принялась умолять его бросить меня.

— Грязная она… Чёрная. Не трогай её. Уйди от греха. Погубит она тебя…, - учащенно повторяла она, цепляясь за шокированного Германа. — Душа тёмная у неё. Проклята она…

— Мама?! — в ужасе не могла понять происходящее. Да, она всю жизнь была нелестного мнения обо мне, но никогда ничего подобного не говорила. Наблюдая за ней и слушая все эти слова, хотела умереть. Кислорода стало не хватать.

Цвет лица будущего мужа приобрёл сероватый оттенок. Мужчина без слов кивнул ей, прощаясь и, сжав мою ладонь, поспешил покинуть мой отчий дом.

На улице кислород разодрал гортань.

— Я не знаю, что это было, — виновато смотрела на Германа, всем своим видом извиняясь за мать. Жених приобнял за плечи и чмокнул в висок. Он хоть и пытался сохранить спокойствие, но жуткие фразы будущей тещи явно напрягли его и озадачили. Это даже мягко сказано.

Отойти от шока помогли Таня с Антоном и семья сестры, которые вечером пожаловали на нашу помолвку.

— Да фиг с ней, — махнула рукой Нина, помогая с Таней организовывать прздничный столик. — Она вечно в плане тебя что-нибудь да исполняла. Привыкнуть уже надо. Меня больше волнует другое, сестрица. Не рановато ты под венец собралась?

— Ты вышла за Мишу в двадцать три, — парировала, ловя её подозрительный взгляд на моём животе. Если из-за брюхатости, то уж точно не моей. — И я не беременна, — вздохнула и с тоской посмотрела на Нину. — Мне уже тридцатка. Не факт, что полюблю так снова. Герман уважает меня…

— Уважает или любит? — уточнила сестра, и я кинула на Таню молебный взор.

— Герман — хороший человек, — подруга тут же вступилась. — И наша Вика свела его с ума. А в браке, между прочим, важнее уважение, так как у этой любви есть свойство заканчиваться.

— Ага, вещают мне две холостячки. Я пять лет замужем и не глупее вас, — усмехнулась Нина, скорчив рожицу Тане. — Викусь, я поддерживала всеми конечностями ваши отношения и до сих пор только "за", но эта поспешность мне непонятна. У вас точно всё хорошо?

— У нас всё просто волшебно, — улыбнулась, правда вышло криво.

— Вижу, — кивнула сестра, погружаясь в нарезку закусок.

Узнав о моём грядущем браке с шеф-поваром, Савва написал заявление на увольнение. Найти такого кондитера да ещё и мужчину в Москве очень сложно, потому очень просила его остаться. Он был непреклонен около недели, но к концу второй недели его отработки парень всё же сдался.

В благодарность за это, попросила Геру не устраивать телячьих нежностей в присутствии парня.

— Не думал, что этот рыжий будет диктовать мне условия, — сердито буркнул Герман.

— Это не он, а я прошу тебя. Нам с тобой хорошо известно, что значит любить, но быть отвергнутым, — бросила совестливо, заставив жениха нахмуриться.

Я не хотела пышной свадьбы, хоть Гера и настаивал на торжественной церемонии, банкете, гулянье. В конечном итоге, Павел Леонидович, в качестве подарка предложил зал для праздника и организацию банкета по цене сотрудника. Плеваться такими вещами я не имела права. Приглашенных было немного — наши друзья, моя сестра со своей семьёй, мать и отец Геры. Моя же мама со всей горячностью отказалась.

— За что ты так со мной?! — это было последней каплей наших вечных ссор. — Что я сделала тебе? За что ненавидишь так?! — голос едва не ушёл в слёзы. — За то, что отец ушёл?! В чём я виновата? Скажи, я уже взрослая девочка…

Она крепко сцепила челюсть, слегка подрагивая головой. Взгляд её ушёл в сторону, но впервые увидела в нём не презрение и вечную гордую вредность, а душевную боль, какую-то давнюю и горькую, которую она много лет носит в себе и… Боится?!

— Я давно уже тебе всё сказала, — гордо приподняла подбородок.

— А точней твои дурацкие карты, — фыркнула я, понимая, что в сердце матери мне никогда не пробиться.

— Мне черная выпала на вопрос о вашем союзе, — произнесла она. — Я смерть увидела.

Сей вердикт вселил ноты страха, но постаралась отреагировать скептически.

— Твои карты порой врали и часто показывали то, что хотела видеть ты…

— Раскладывала их больше десяти раз — результат один, — женщина упрямо и капризно поджала губы.

Это бестолку. Опять. Я лишь трачу время. Раздраженно махнула в её сторону рукой.

— Я ухожу, — прихватила собранную сумку с оставшимися личными вещами и вышла из квартиры.

На мой этаж лифт приехал с пассажиром. Мужчина лет за шестьдесят. Худой, высокий и весьма жилистый. Наколки на тыльной части ладоней были совсем не салоные, это я знала точно. Сидел? Опустила взгляд вниз, стараясь делать вид, что он мне не интересен, но какой-то непонятный страх сковал грудную клетку.

— Вы здесь живёте, девушка? — гнусавый прокуренный голос врезался в слух. Подняла на него глаза и встретилась с искусственной белозубой улыбкой.

— Уже нет, — буркнула, снова отведя от неприятного и пугающего субъекта взгляд.

— Я просто приятеля своего ищу, — зачем-то начал пояснять он. — Седой с лысиной, довольно толстый. Видимо, съехал?

— Простите, я не знаю, — как можно вежливей произнесла, стараясь разбавить свою неприязнь улыбкой.

— Ага, — всем нутром ощутила на себе его острый взгляд. Нет, не похабный, а оценивающий. Словно, он что-то знает обо мне, чего не знаю я.

Когда кабина достигла первого этажа и открылась, буквально вылетела из неё и подъезда поскорей. Собственно, с машиной поспешила сделать тоже самое, краем глаза видя, как субъект направился в другой конец, продолжая поглядывать на меня.

Фу, ты, чёрт! Какой мерзкий тип! Вырулив со двора, спокойно двинула авто к своему новому дому.

В нашей новой обителе я чувствовала себя прекрасно. Помимо гувернантки, Герман нанял ещё охрану и горничную. Придомовая территория имела сад, который требовал ухода, поэтому, скорей всего, понадобится и садовник, о чём посоветовала Гере. В сам дом я влюблялась всё больше и больше. Два этажа и цокольный для прислуги. Гостиная, обеденная, два кабинета. На втором этаже куда вела широкая лестница располагалось аж пять комнат. Одну я уже выбрала для себя с будущим мужем. Остальным необходимо ещё имя.

Поначалу я не понимала зачем нам вдвоём такой домина, но позже Герман сообщил, что у него в планах перевести сюда отца. Но о грядущем потомстве он не пожелал говорить, сразу же переведя тему.

Чтобы ощущать себя счастливой мне необходимо было следовать правилам. Не вспоминать о семье жениха, не думать о странном поведении мамы и не спрашивать Германа о Лике и их общем ребёнке. Но бывшая невеста моего жениха весьма непредсказуемо дала знать о себе.

— Кажется, наш Савва провел ночку у Риты, — довольно шепнула мне на ухо Таня с утра, когда мы пили кофе у бара, пока не открыли ресторан. Герман не смог составить компанию, так как пропал в кабинете Павла Леонидовича.

Маленький укол ревности всё же зацепил в груди. Улыбнулась в ответ, но вышло натянуто.

— Рита неплохая девчонка. Только молоденькая ещё совсем.

— Такие любят взрослых и больших мужчин. Наш Савва мечта многих здешних молокососок, — прозвучало немного жестоко по отношению к нему, но я молча впилась губами в край чашки с кофе.

— Пусть. Я рада, что он всё же решил остаться.

— Это точно. Без него была бы полная жопка, — хохотнула напарница. — Наш Савка — мужик и твою нелюбовь переживёт.

— Перестань, — сморщилась. — Между нами ничего и не было, чтобы это переживать.

— Угу, — и подруга эффектно отхлебнула из своей чашки.

— Там Ворс опять собирает собрание, — сбоку выросла Ирина.

— По какому случаю? Шеф-повар пока на месте, — улыбнулась я.

— У вас новый арт-директор, — а вот тут огорошила.

— А ты?! — хором вопросили мы, вытянувшись в лице.

— Меня, считайте, повысили, — усмехнулась девушка. — Я теперь управляющая отеля. Но сначала обучу новенькую.

— Блин, не могу представить вместо тебя кого-то ещё, — грустно молвила я. — Но всё же поздравляю. Ты заслужила повышение.

— Спасибо. Без вас всех мне будет скучно.

— Мы же рядом. Всегда тебе будем рады. И твоё сырное парфэ на полке холодильника, — молвила я и мы дружно рассмеялись.

Сбор собрания состоялся через десять минут. Герман вылетел ко мне вперёд и быстро затараторил, заслоняя собой видимость.

— Прости, я ничего не смог сделать. Но я что-нибудь придумаю. Обещаю!

Я сдвинула своего мужчину в сторону, смотря туда, где стоит Ворс, а рядом с ним… она.

Строгий, но больше сексуальный костюм. Кричащего цвета топ. Рыжие волны локонов по плечам. Пышная высокая грудь стремилась выпрыгнуть из лифа. Пухлые губы густо накрашенные алой помадой.

— Знакомьтесь, наш новый арт-директор Анжелика Алексеевна, — тускло произнес Павел Леонидович.

— Можно просто Лика, — широченно улыбнулась бывшая моего жениха. — Я не кусаюсь.

Не желая больше ничего слышать и видеть, рванула с кухни вон.