Тортоделка

Мудрое решение

ВИКА

Взгляд мужа гулял по потолку. Тело содрогалось в жутких конвульсиях пока я, заикаясь, излагала диспетчеру скорой. характер ранения. Следом набрала Мишу. Захлебываясь слезами, рассказала о происходящем.

— Что мне делать?! — почти истерический кричу в трубку. Смотрю на мужа — черты лица заострились, обезображивая судорогами адской боли, взор затуманен. Какое-то жуткое и чертово дежа-вю.

Миша начал четко и уверенно давать указания по оказанию первой медицинской помощи. Выполнила.

— На скорой мой друг, Вик. Пара минут. Успеем. С Германом всё будет хорошо! Я готовлю операционную.

Сбросила вызов, уронив трубку на пол.

Тело мужа билось в мелких конвульсиях и любимый взор измученный болью смотрел мимо меня. Зажимая одной рукой чудовищную рану, второй обняла за голову. Прижалась щекой к щеке. Горячие слёзы текли по лицу и таяли на его коже.

— Прошу тебя, ради нашего малыша, не бросай меня, — взмолила неистово.

Хоть тело мужчины и сотрясалось, он нашёл в себе силы и схватил мою руку. Смотрит стеклянеющим взором. На уголке рта разглядела чернеющую каплю крови.

— Люблю… тебя, — с хрипами вырвалось из его уст, болезненным холодом растекаясь в моих жилах. Он прощается?! Нет же, нет!

— И я люблю тебя…, - уже не таясь, выпалила и поцеловала край губ. — Всегда буду любить. Живи, пожалуйста. Умоляю… Я умру без тебя!

Он улыбнулся улыбкой больше смахивающей на оскал, и голова супруга отяжелела.

— Гера?! Гера! — почти взвыла и прижала бесчувственное тело к себе. Не уходи… Забери тогда с собой. Я хочу с тобой! Слёзы и паника перевоплотились в сумрак. Дальнейшее подобно бреду.

Чьи-то руки отодрали сзади и увёли в сторону. Голова дико кружилась, забирая сознание. Под нос сунули что-то едкое и отрезвляющее. Лёгкие шлепки по щекам. Всеми силами пыталась вернуть сознание, но общее состояние не даёт управлять собой.

— Живой… Пока живой. Много крови, — мужской голос рядом. Говорит не со мной. — Девушка?! Вы слышите?! — вновь шлепки по щекам. — Мих, она — неадекват. Да. Вика?! Вика! Какая группа крови вашего мужа? Черт!

Кровь. Это важно. Они должны знать. Билось в мозгу, но язык не хочет слушаться. Нужно ответить! Аккуратно придерживая за талию, меня вывели на улицу, посадили в карету скорой. Тут же рядом погрузили мужа — во рту консоль с искусственной вентиляцией, дренажная трубка сбоку, паутина катетеров пленит тело.

— Гера, — автоматически потянулась к нему, но мне не позволили.

— Мих, девушка не в себе. Да, пытаюсь! Возможно. Хрен знает. Нет, печень не задета… и не брюшная аорта. Возможно, полая вена.

— Вторая, — смогла наконец проронить я.

— Погоди. Что? Вторая?! — кричит мне в самое ухо.

— Да. Вторая положительная.

— Вторая положительная. Мих, закажи в лаборатории. Да. Мы уже почти тут.

Реанимобиль въехал на территорию больницы Ослепляющий свет мигалок. Меня ведут следом за набирающей скорость каталкой с раненным.

— Гера… — ноги, заплетаясь, сами шли за супругом.

— Стоять, — все тот же голос. Мужа стремительно увозили от меня, а я тщетно пыталась его догнать.

— Вика?! Господи, — знакомый голос сбоку. В размытой картине увидела лицо Миши. Подхватил. Поцелуи на висках и щеках. — Цела… Уведи её в приёмный.

— Гера?! — начала снова рыдать, понимая, что не получаю ответов на вопросы, которые не могу сформулировать. — Гера…

— Вика. Это я, Миша. Я всё сделаю. Он будет жить. Все обойдётся. Обещаю. Он не умрёт. Сань, дай ей успокоительного. Она беременна, второй месяц. Усыпи. Ей нельзя нервничать.

— Нет, — тут же воспротивилась. Нельзя спать. Если муж умрёт, а меня не будет рядом? Нет!

— Понял, — крепкие руки насильно повели куда-то. Усадили.

— Гера… Миша? — в глазах не могу остановить танец картин. В висках стучит, а дыхание перекрывает.

— У неё давление шкалит, — все тот же чужой голос. — Магнезию давай! Ещё выкинет нам… Вика, успокойтесь. Ваш муж в надёжных руках. Слышите?! А вот о ребёнке стоит подумать. Ложитесь! — телу придали горизонтальное положение.

Ребёнок…

В ягодицу, что-то вонзили и жар потёк по мышцам и сосудам. Следом укол на сгибе локтя.

— Всё. Тшш. Отдыхайте.

Мужская ладонь легла на плечо и я начала проваливаться в небытие.

Открыла глаза от мягкого поглаживания по руке.

— Гера?! — но увидела перед собой маму. В палату проникал солнечный свет. Уже новый день?

— Доченька, — веки женщины были красными от слёз. — Слава Богу, он не причинил тебе вред.

— Гера?! — резко вскочила. — Что с моим мужем?!

— Он ещё в реанимации. Миша прооперировал его. Состояние тяжёлое, но стабильное. Лариса Игоревна с ним.

— Я хочу увидеть его, — не успокоюсь пока не удостоверюсь сама.

— Вика, о нём позаботятся врачи, а ты должна позаботиться о своём ребёнке. Вчера ты была на пике.

Откинулась обратно на подушку. Коснулась живота. Близко. Этот человек был слишком близок к тому, чтобы убить. Он почти это сделал.

В палате появился Антон.

— Привет, — как-то виновато улыбнулся.

— Виктора нашли? — в моём состоянии тяжело было воспринимать что-то другое.

— Ему удалось скрыться.

— Эта сволочь всегда была хуже таракана, — процедила мама. — Он знает все ходы наперёд.

— Не спорю, — кивнул мужчина. — Но он уже не молод, а до этого угрозыск не объявлял на него охоту. Вика, — посмотрел на меня, — я понимаю, между тобой и Германом размолвка и вы на пороге развода, но… Гера просил тебя вернуться в ваш дом. В этот раз, думаю, твой муж прав. Там вы в большей безопасности. Вадим обеспечит дополнительную охрану. Вик, Герыч едва не погиб, твоя беременность на волоске. Не время для гордости. Ты можешь съехать сразу же, как ситуация наладиться.

Смотрела на него исподлобья, понимая его правоту.

— Я могу увидеть Германа? — мне не хотелось давать ответ сейчас и тем более его другу.

— Не знаю. Скоро Миша к тебе подойдёт. Лучше спроси у него. Сама как? Танька там с ума сходит.

— Почему она тогда не здесь? — удивилась я.

— Я ей не позволил, если честно. Ты проспала всё утро и Тане тут пока было делать нечего. Зато она кондитерскую, точней кабинет, приводит в порядок после следственной группы. Погром там Виктор устроил жуткий, не говоря уже о реках крови.

Картинки жуткой ночи тут же всплыли в голове, заставив содрогнуться. Антон вдруг приблизился и одобрительно приобнял за плечи.

— Виктор обвиняется теперь не только в разбойном нападении, но и в покушении на убийство. СК с него не слезет. Если он ещё раз сунется к вам, то его тут же снимут.

— Спасибо, — поблагодарила мужчину, хоть и слабо верила в его слова.

Мужчина ушёл, пообещав вернуться с Таней. Спустя полчаса в палате появился Миша. Подлетел ко мне и поцеловал в губы. Поспешила отстраниться.

— Как Герман? — это первое что меня пока волновало.

— В норме. Потерял много крови, но мы успели. Показатели улучшаются. Была небольшая температура, но при данном характере ранения — это норма.

— Я бы хотела его увидеть.

— Прости, но тебе пока нельзя. Картина там не из приятных, а зная твоё положение, пустить не имею права.

— Миша, пожалуйста. Я с ума сойду…

— Вика, нет! — посмотрит резко и сурово. — Твоя задача сейчас заботиться о себе и ребенке, а о Германе позабочусь я. — Умолкла, сцепив зубы. — С ним его родные. Я сообщу тебе, когда Гера придёт в себя. А пока отдыхай.

— Спасибо, Миша, — прервала его мама. — Я с ней побуду.

Дементьев кивнул. Я же отвернулась к окну. Миша, видимо, не в курсе, что я не всегда бываю тихой и послушной. К вечеру ко мне пришли Таня и Лариса Игоревна.

— Как он? — свекровь не солжёт, но… преувеличит. Начались слёзы.

— Он такой бледный там… И эта трубка ещё во рту. Врачи говорят, что так надо. Мой бедный мальчик. Столько всего на его голову. Если он умрёт, я точно не выдержу. Сначала Юра, теперь он…

— Лариса Игоревна, — настойчиво оборвала женщину подруга. — Мы с вами, кажется, договаривались. Хотите Вику до сумасшествия довести? С Германом всё хорошо. Его прооперировал замечательный хирург, а сейчас нужно дать его организму восстановиться. Это время!

Свекровь зажала рот, вдохнув через ноздри, и согласно закивала.

Я понимала переживания женщины, всё же это её сын, потому просто протянула к ней руки и обняла.

— Миша сказал, что Гера выжил благодаря тебе, — проронила она.

— Скорей, едва не погиб из-за меня, — хмуро поправила её.

— Полиция найдёт этого подонка, — Таня снова была моим главным оптимистом.

Мама со свекровью вышли выпить кофе, я же решила узнать и мнение подруги на счёт слов Антона. Они явно обсуждали это, и мне Таня врать не станет.

— Я согласна с Антоном. Поверь, сама до сих пор злюсь на Германа за то, что он сделал тебе и, безусловно, на твоей стороне, но после произошедшего вчера — это единственная разумная мысль. Для преступника зажатому со всех сторон вы — главный источник для наживы.

Да, они оба правы, но им не понять каково мне снова вернуться туда. Место, которое долгое время считала своим домом за одну неделю сломало мою жизнь, убило веру в любовь и выпотрошило душу, размазав остатки по полу.

Разговор с Мишей расстроил окончательно.

— Ты можешь переехать в мою квартиру. — Гром среди ясного неба, а точнее то предложение, которое всегда опасалась от него услышать. — Виктор не знает обо мне…

— Знает, — прервала я. — И сказал, что я — шалава. — Губы мужчины вытянулись в тонкую линию. Эта фраза явно оскорбила его. Стало совестно. — Миш, в моей жизни сейчас не та ситуция, в которой могу найти время и силы для новых отношений. Заметь, молчу о том, что до сих пор замужем и беременна. Мне сейчас нужен друг и только.

— Я- друг…

— Друзья так не целуют, — покачала головой. — Прости, я сама виновата. Мне нужно было остановить тебя в самый первый раз, но, как всегда, думала о себе. Решила, что ты поможешь мне забыть мужа… воскресишь.

— Не говори, пожалуйста, больше ничего. Виноват сам, — лицо стало стальным. — Я по-прежнему твой друг и поддержу любое твоё решение, — он развернулся и направился к выходу, но приостановился. — Пока есть надежда, я намерен ждать.

Эти слова больше ранили. Потому что осознала, что вновь потеряла друга, пусть он и обещает быть рядом.

Врачи снова накачали седативными, погрузив в насильственный сон. Новое утро было лучше предыдущего. Лариса Игоревна сообщила, что ночью Гера пришёл в себя. Разрешение посетить мужа получила только ближе к вечеру.

Гера был белее мела, синяки под глазами. Капельница монотонно доставляла в его тело лекарство и физрастворв. Увидев меня, растянулся в счастливой улыбке.

— Привет, — улыбнулась в ответ и взяла за руку. — Ты так напугал меня, — голос слезливо дрогнул.

— По-началу не было страшно. Думал о вас, — его ладонь выскользнула из моей и коснулась живота. Тепло обожгло каждую клеточку моей сущности. Впервые не отступила, позволила тронуть запретное. — А потом струхнул. Не герой.

— Не правда. Ты — мой герой, — положила руку на ладонь сверху. — Виктор опасен, но ты вступил с ним в неравный бой… не испугался. Спасибо.

— Потому что люблю тебя, — вновь эти глаза. Боже…

— Знаю, — опустила голову. — Герман, то, что случилось, было ужасно и твой поступок, бесспорно, достойный, но только этот поступок ничего не меняет.

Взгляд Германа потускнел. Молчаливый смиренный кивок.

— Я делал это не для того, чтобы вернуть тебя, — заключил мою ладонь снова в свою, — а потому что должен был. И сделаю это столько раз, сколько, не дай бог, потребуется. Ты — моя жена и навсегда ей останешься, независимо от того разведемся мы или нет.

— Ты всегда понимал свои ошибки только тогда, когда поздно, — покачала я головой, горько усмехнувшись, наклонилась к нему и поцеловала в щёку. Незаметно вдохнула знакомый и любимый запах своего глупого и жестоко мужчины, по которому всегда и безумно буду скучать. — Выздоравливай. — Выскользнула из его хватки и отступила. Прошла к дверям, но остановилась и решительно проронила: — Мой переезд в твой дом обсудим позже, но это лишь временное явление. Как только Виктор будет пойман, я съеду. Да. И мама переедет вместе со мной.

— Это мудрое решение, — учащенно закивал.

— Как знать, — пожала плечами и вышла из реанимационного бокса.