Тортоделка

Любовница

Герман

Услышав заплаканный и до смерти перепуганный голос жены в трубке телефона на секунду расстерялся.

Савва мертв?! Убит прямо в собственной квартире?! Кому вообще могло понадобиться его убивать?! Вслед тонна других вопросов, а главный — как вызволить любимую из беды?!

Антон тут же отменил все встречи и включился в дело. Серый и Вадим тоже не остались в стороне.

— У кого дело? — друг взволнованно смотрел на Вадика.

— Калин.

Тоха с минуту помолчал, а потом проронил двусмысленно:

— Обнадеживает.

— Что так хорош? — напряженно пытался понять неоднозначность данных слов.

— Его уважают в органах и есть те, кто готов ему оды воспевать, но всё же прошлое Калина многих заставляет относиться к нему предвзято.

— Что за прошлое? — тут же уцепился я.

— Из уважения к этому человеку, я бы не стал ворошить это, — Вадим сурово посмотрел на Антона.

— От этого уважаемого зависит судьба моей жены и ребёнка! — сердито воскликнул я.

— Если Вика, действительно, невиновна, то Калин это докажет. А его прошлое твоей жене только на руку. Именно оно делает из него лучшего ищейку в нашем главке.

Слова должны были давать надежду? Я этого никак не ощущаю. Мне вообще тяжело о чём-то думать, пока не увижу жену и не привезу домой.

В отделении просидели до самой ночи, пока собирали необходимые документы, чтобы забрать Вику из ИВСа. Проблемы возникли с перинатологом, который пропал с радаров, а имя-отчество вызвало у меня подозрение. Я уже где-то слышал его, но копаться в этом не было ни времени, ни желания. Женская консультация нашла другого акушер-гинеколога и предоставила копии документов. Необходимую сумму залога внёс сразу же. Ходатайство стороны защиты и подписка о невыезде — сделали, наконец своё дело.

У здания ментовки ждали Таня и Миша. Вика сразу же угодила в объятия подруги. Понимал, что они хотят поддержать жену, но ехать с нами им позволил. Не сегодня.

— Дай ей это, — Дементьев сунул бутылек с успокоительным. — Она спокойно проспит ночь. Ей это нужно. Двух драже хватит.

Благодарно кивнул, вняв совету.

Дома ждали теща и мама, которые со слезами на глазах бросились обнимать девушку. Я видел, как Вика выжата до последнего и эти стенания со стороны сердобольных лишь ещё больше добивают её.

Взял на себя смелость насильно увести жену. В комнате помог раздеться и буквально на руках унёс в ванную. Набрал воды. Девушка реагировала плохо на мои слова и, глядя на неё, впервые не знал чем ей помочь, что сказать, как вытащить из коматозного состояния.

Усиленно смывал с её тела следы крови, которые за половину суток буквально впитались в кожу. Одел в ночную рубашку и довёл до постели. Подал стакан с водой, протянул таблетки, что всучил врач.

— Миша велел выпить. Это тебе немного поможет. — Девушка покорно приняла. — Нужно поспать, милая.

— Не уходи, — потянула за руку к себе.

— Не уйду, — снял пиджак и ботинки. Взобрался на кровать. Крепко вобрал её в свой кокон и поцеловал в висок. — Я рядом. Спи, родная.

Девушка всхлипнула и ощутил, как женская фигура, наконец обмякла. Гладил по волосам до тех пор, пока не понял, что успокоительное подействовало. Устроился по-удобней и, прижимая жену к себе, остался лежа смотреть в потолок, прокручивая в голове план дальнейших действий.

Я обязан тебя защитить, своего ребёнка. Сделать всё, чтобы ты не угодила за решётку. Это бесчестно. Почему ты?

Антон говорил, что рассматривается несколько версий, одной из которых фигурантом вытекаю я. Убийство на почве ревности. Есть мотив. Савва мог и мне открыть дверь. Многие могут подтвердить, как мы часто петушились друг с другом. Ударил ножом в грудь в порыве аффекта. Отпечатки с ножа стёр.

Страх сковывал грудную клетку, но решимость оградить жену, ценой собственной свободы становилась уверенной и бесповоротной.

На утро Вика выглядела лучше. Кормил буквально из ложки. Велел оставаться дома в постели. Сторожить её поручил мамам. Сам же переоделся и прямиком помчался в главк искать того самого Ярослава Калина.

На посту не пускал рядовой и, лишь получив разрешение, сопроводил к кабинету следователя. Этот Калин был оказывается с Вадимом, который при виде меня округлил глаза.

— Тебя вызвали? — удивленно перенаправил взор на мужчину напротив.

— Нет. Я с повинной? — выпалил, запыхаясь, и глянул на седого.

— Сдурел?! — Вадим аж привстал.

— Да, ладно, Вадик, — мужчина слегка улыбнулся и встал изо стола. — Оставь нас, окей?! Я всё равно хотел с Германом Юрьевичем пообщаться.

— Какая ещё повинная?! — друг не унимался, но позволил седому приобнять себя и направить к дверям.

— Я должен поговорить со свидетелем! — с нажимом произнёс следователь, выпроваживая коллегу. — Иди!

Вадим смерил меня возмущенным взглядом и всё же вышел.

Вернул взгляд на седого, который, скрестив руки на груди, осматривал меня.

— Чего? — этот взор мне не понравился. Он, словно играл со мной и знал всё, что я хочу сказать.

Ухмылка. Следователь опускает голову и направляется к окну. В подтянутом и крепком теле сразу выловил два изъяна: мужчина слегка прихрамывал, а левая рука болталась без движения. Нет он владел ей, но не так, как правой.

— Знакомиться уже нет смысла, — проронил Калин, уместившись на подоконнике. — Потому внимательно слушаю вашу версию, а точней "повинную".

Дома, в машине, в голове вся моя ложь казалась такой правдивой, а теперь всё смешалось в неясный поток фактов, которым здесь не смог управлять.

— Похвально это конечно всё, — выдохнул под конец следователь. — Но в тоже время грустно.

— В каком смысле? — нервы постепенно повышали мои голосовые связки. — Вы думаете, я тут шутки шучу? Моя жена такая же жертва! Она не виновна.

— Нет, вы не шутите, — лицо мужчины вдруг стало суровым и стальным. — Вы херней страдаете и тратите моё время, на выслушивание подобного бреда, вместо того, чтобы помочь мне в поимке истинного убийцы. Хотите, чтобы я и вам статью впаял за дачу ложных показаний и противодействие в расследовании? За решёткой вы своей жене ничем не поможете.

Опустил глаза, понимая, что меня не только уличили, но и долбанули мордой в водопад совести.

— Если хотите вызволить жену из беды, лучше помогите распутать этот клубок, — Калин сердито выдохнул и потёр левую руку. Вернулся за стол и сел. Молчание висело в воздухе. — Ну? Сотрудничаем или дальше байки сочиняем?

— Что вы хотите знать? — покорно произнёс я, подавшись вперёд.

— Для начала, где вы были в момент убийства Майорова?

— Сначала отвёз заказ, по поручению Вики, потом… потом поехал на могилу к сыну и отцу.

Следователь повёл бровями, но после отметнул какую-то мысль в голове.

— Вы знали, что ваша жена в этот день поедет к Майорову?

— Нет, не знал. Мы на грани развода и Вика мало, что сообщает мне.

— Почему вы разводитесь?

— Потому что я — придурок, — горько усмехнулся. — Я изменил ей.

— По словам другого источника, вы винили супругу в смерти своего отца.

— Это было глупое стечение обстоятельств. У отца случился приступ, а рядом не было нашей медсестры. Жена, как могла, пыталась помочь ему, следуя инструкции, но не получилось.

— Чем был вызван колапс?

— Была дана неверная доза нитроглицерина и тело отца двигали.

Калин прожигал меня насквозь, отчего я нервно заламывал костяшки пальцев.

— На почве этого, я так понимаю, и произошёл разлад? В качестве мести, вы изменили своей жене?

Внутри всё горело от стыда и осознания своего былого бабства. Пусть. Добью себя до конца с его помощью.

— Я жил с любовницей около месяца, пока не узнал о беременности жены.

Калин сцепил челюсть и по вспыхнувшим кончикам его ушей, понял, что мужчина внутренне кроет меня матом. Заслужил.

— Что вам известно об отце вашей супруги? — переварив, продолжил он.

— Мразь, — моё лицо тут же загорелось пламенем былого гнева. — Угрожал и шантажировал мою жену. Подстрелил меня.

— Белородов мог отомстить своей дочери, отыгрываясь на друзьях и родственниках?

— Возможно, — начал перебирать в голове всё происходившее ранее. — Он каждый раз грозился расправиться с матерью Вики, когда совершал набеги.

— Понял, — мужчина продолжал делать пометки в блокноте. — Помимо Белородова, есть ещё люди желающие зла вашей жене или семье?

— Моя бывшая невеста… Любовница. Она портит нам жизнь с самого начала наших отношений.

— Бывшая и любовница выходит в одном лице, — лёгкий смешок. — Простите. Как имя вашей бывшей?

— Романенко Анжелика.

— Дочь того самого Романенко? — вскинул вверх одну бровь. Я кивнул. — Анжелика, а сокращенно ЛИКА?

— Да

— Эта самая Лика имела доступ к медикаментам вашего отца?

Я задумчиво уставился на него.

— После смерти папы, я поселился в его комнате.

— И туда же водили любовницу? — взгляд этого ищейки меня скоро точно выжжет. Тело пронзали миллионы иголок совести и стыда. Чёрт, это даже хуже, чем исповедь перед священником. По-моему лицу он и так всё понял. — Ладно. Тогда последний вопрос. Эта Лика, брюнетка?

— Нет. Она рыжая.

На лице следака скользнуло разочарование.

— Ясно, — Калин выдохнул и поднялся изо стола.

— Почему вы спросили про отцовские лекарства?

— Факты следствие пока не разглашает, — покачал головой.

— Вы просили моей помощи. И я хочу помочь! Скажите! Я не вынесу, если жена с моим ребёнком под сердцем окажется в тюрьме. Я могу что-то вспомнить или заметить.

Калин с полминуты смерял меня взглядом, прокручивая в голове варианты. Потом, решившись, произнёс:

— Ваша супруга поехала к Майорову, чтобы привести ему лекарства, так как он пожаловался ей с утра на отравление. В крови жертвы найдены следы нитроглицерина. Аналогичные случаи: препарат, ваша жена, отсутствие скорой.

— Подождите, но это невозможно. С отцом, да, ошибка, но Савва.

— А я и не сказал этого. За пять минут в квартире Майорова ваша супруга бы физически не успела отравить его, заколоть ножом, позвонить с его телефона раньше, чем появилась по должному адресу. Молчу уже про кухонный нож, который имеет только отпечатки Ларионовой и ни единого хозяйского. Словно хозяин мыл посуду и силой мысли раскладывал по местам. Копперфильд, — усмешка. — Кто-то хотел, чтобы ваша жена приехала туда и стала причастна к смерти Майорова.

Смотрел на мужчину и понимал, что за эти полчаса беседы с ним готов позволить ему метать в себя дротики, если это поможет и дальше так колоссально мыслить в пользу моей жены.

— Что ж спасибо, — Калин выдохнул и протянул руку для прощального рукопожатия. — Вы сообщили не мало информации и даже закрыли пару белых пятен. Будьте пока на связи и больше не отпускайте супругу одну. Если действительно есть недоброжелатель, то он может проявить себя более изощренней. Если ещё что-то вспомните, звоните в любое время, — настрочил на бумаге номер сотового и протянул мне.

Принял и, благодарно взглянув на него, покинул кабинет. Идя по коридору, теперь понимал слова Вадима. Этот человек достоин доверия и уважения. Мне теперь всё равно, что было в его прошлом, но поговорив с ним, чётко осознал — это жуткое дело в правильных руках и его обязательно распутают. Не ради галочки о количестве закрытых дел, а ради справедливости.

Дома было более менее спокойно. Вика по-прежнему находилась в постели, а наши мамы насестками крутились возле девушки. Антонина Григорьевна не выпускала из рук свои карты, а мама стучала чайной ложкой и стенка кружки с напитком.

Увидев меня, женщины тут же навострили уши, а Вика среагировала только после их оповещения. Подошёл к жене и, погладив по волосам, поцеловал в макушку.

— Я говорил со следователем. В убийстве Саввы новые данные.

Мамы тут же ожили.

— Вику оправдают?

— Пока нет, — осел на край кровати и, взяв жену за руку, осмотрел женщин. — Главной и весомой уликой по-прежнему остаётся нож с отпечатками Вики, но есть факты в нашу пользу. Ярослав, действительно, профи и есть большая надежда, что он докопается до истины.

— Дай Бог, дай Бог, — мама перекрестилась, а Антонина Григорьевна вновь о чём-то размышляла.

— Ярослав предполагает наличие опасности, — теперь серьёзно смотрел на жену. — Одной тебе лучше нигде не появляться.

Когда мамы ушли, девушка подняла на меня суровый и безжизненный взгляд.

— Это Лика, — процедила супруга и её губы вытянулись в ниточку ненависти.

— Зная её, не возьмусь исключать, — ответил в тон голоса. — Почему ты так думаешь?

— Савва сказал "Хи… а", — жена снова погрузилась в пережитое. — "Лика". Это она!

Обнадеживать или переубеждать её в чём-то не хотел. В этих словах есть доля правды и не маленькая, но нужны доказательства, и мы их найдём.

Спустя двое суток, Вика немного пришла в себя. Уже выходила в гостиную и съездила со мной до кондитерской.

Смотреть на пустующее место погибшего было невероятно скорбно. Я хоть и не долюбливал мужчину, как соперника, но никогда не желал ему такой смерти. Судя по словам Калина, Савва умирал несколько часов, сам неподозревая об этом, а потом кто-то просто ускорил процесс. И даже с ножом в груди, молодой человек скончался не сразу и был в сознании. Внутри от этих мыслей всё переворачивалось в ледяном ужасе.

Тело Саввы до сих пор находилось под следствием и родственникам его не выдавали. Родители молодого человека слали Вике смс-сообщения с угрозами и оскорблениями, отчего девушка в итоге разбила аппарат об стену.

На удивление, она больше не плакала и стойко сносила косые взоры коллег. Жена всячески старалась абстрагироваться от негатива и углубиться в работу. И на первый взгляд, выходило неплохо.

— Ты говорил следователю о Лике? — выравнивая торт, спросила девушка, пока я готовил салаты на витрину.

— Он знает о ней, — кивнул.

— И? — испытует зелено-карими глазами.

— Вик, мы дальше следствия не прыгнем. Ярослав…

— Ярослав, Ярослав, — девушка нервно отбросила палетку. — Заладил! Моя жизнь и ребёнка в чужих руках, а я ничего не могу сделать. Что-то предпринять. Помочь. Я просто сижу тут и питаю надежду, что завтра меня снова не запихнут в одиночку.

Пока она всё это высказывала, просто приблизился к ней и заключил в объятия, в очередной раз успокаивая и заверяя в хорошем исходе.

— Герман Юрьевич, — в цех заглянула бариста. — Тут к вам.

Вслед влетел тот, кого уж точно тут не ждали.

— Всё из-за тебя, сука! — рявкнул Марат и набросился на меня с кулаками. Удар в нос пронзил неприятной болью. Отступил инерцией назад, схватившись за больное место.

— Герман! — испуганный вскрик Вики. — Вызови охрану! — команда девушке-бариста.

В лицо мне прилетает небольшой вскрытый конверт.

— Лика пыталась покончить с собой! — прорычал брат, введя меня в ступор. — Из-за тебя, падла!