Тортоделка

Новые догадки

Лика

Рука Марата гуляла по моей обнаженной спине, пока я покоилась на его груди, после горячего секса, который в последнее время стал для меня мизерной, но отдушиной.

Вчерашняя новость расстроила не на шутку. Эту дрянь выпустили под залог, чего и следовало ожидать. Если бы она осталась в тюрьме, у меня бы было больше шансов подступиться к Герману. Вернуть его! Рано или поздно, но он бы сдался. Не вечно же хранить верность заключенной, он же мужик. Плюс ко всему, если Вика родит, кто-то должен стать малышу мамочкой, и я бы вполне справилась с этой ролью. Мысли в голове рисовали красочные картины. Тюрьма. Что может быть лучше? Главная ненавистная соперница и сранная тортоделка наконец сгинет с моего пути. Но её свобода, хоть и временная, вновь подкосила мой эмоциональный умонастрой.

— Герман меня никогда не услышит, пока эта сука с ним. Она зазомбировала его, — сердито шипела, водя пальчиком по животу мужчины.

— Ты давно потеряла его внимание, — усмехнулся Марат. — Хватит тужиться, а то пупок развяжется. Лучше уймись и живи дальше, полноценно. С другим…

— Не хочу я никого, кроме твоего брата, — бросила раздраженно и отстранилась. Легла на спину.

Марат приподнялся и навис надо мной.

— Он любит эту кондитершу, женат на ней. Она ждёт от него ребёнка. По-настоящему. У тебя больше нет шансов. Или снова скажешь, что беременна? — усмехнулся. Наклонился к грудям и слегка прикусил горошину соска, обвел языком ареолу. Мурашки пробежали по животу и свели бедра. Видимо, мужская половина семейства Бермуд прекрасно умела владеть женскими телами. Этот мужчина тоже не исключение.

— Может и скажу, — фыркнула раздраженно, стараясь не отзываться на его ласки.

— Тогда ты — не в тренде, — его ладонь скользнула по животу вниз и устроилась на клиторе. Не смогла сдержать томный выдох.

— А есть идея? — смотрю в чёрные глаза Марата, но мысли уже блуждали на дне, отвечая на незатейливые движения его рук.

— На чувство долга ты давила, надо что-то новое, — прикусил за нижнюю губу и в этот момент ввел меня два пальца. Ноги сами раздвинулись, и я придвинула бедра ближе к нему, глубже насаживаясь на преступную ладонь Марата. Простонала, вслушиваясь в язык своего тела, пока мужчина совершал поступательные движения, массируя основную эрогенную точку внутри меня. — Гера очень чувствительный к бедам других людей. Вика так же взяла его жалостью. Любовью на нелюбовь. Преступником-папашей. Соплями да слезами.

Спазм судорожно свел и развел ноги, сердце учащенно застучало. Вцепилась в его плечо, ожидая наступления пика.

— Да, — одобрение, как его мысли, так и его стараний. Кровь прилила в голову и запульсировала в висках. — Да…

Марат укусил мочку уха и ускорился. Экстаз прошил всё тело. Вскрикнула, но звук голоса утонул у него во рту. В голове и теле перегорели все лампочки, мысли и эмоции. Ослабла на постели, чувствуя под собой мокрые простыни. Эйфория от полученных ощущений вдруг выдала сумасшедшую мысль:

— Я покончу с собой.

— Что?! — брат Германа приподнялся, в шоке посмотрев на меня. — Кончать и быть конченной — разные понятия.

Я болезненно улыбнулась и вскочила с постели, подбежала к письменному столу и включила настольную лампу.

— Это классная идея, поверь, — засмеялась и повернулась к ящикам. Порывшись в них, выудила упаковку аспирина. Потрясла ей перед Маратом. — Жалостливое и совестливое письмо. Можно даже окропить слезой.

— Лика, ты можешь серьёзно навредить себе, — Марат скривился и обеспокоенно сел на постели.

— Если вовремя вызвать скорую, то всё обойдётся, — махнула рукой и села за стол. Нашла бумагу и ручку.

— Прости, красотка, но я не хочу в этом участвовать, — мужчина поднялся и начал одеваться.

— Марат, — хитро повернулась к нему, эротично демонстрируя нагое тело. — С тобой или без тебя я это сделаю. И с тобой будет не так опасно. Неужели, ты больше не хочешь наслаждаться нашим общением?

Мужчина, полностью одевшись, подошёл ко мне и рванул за волосы вверх. Приблизил к себе нос к носу, отчего пришлось встать буквально на цыпочки.

— Дура ты, — выдохнул мне в лицо. — Это уже не любовь, а каприз. Он нужен тебе из принципа. И была бы ты хоть чуть-чуть умнее, то бы заметила тех, кому небезразлична.

Резко отпустил, и я вновь упала на стул. От его суровой хватки сердце бешено стучало. Марат направился к дверям.

— Скорая нужна через час, — упрямо крикнула ему вдогонку. — Позже будет уже поздно.

Мужчина притормозил, слушая, а потом сердито усмехнувшись, молча покинул мои покои.

Взглянула на таблетки. Игра стоит того. Герман клюнет. А Марату я слишком нравлюсь, чтобы позволить мне умереть.

Повернулась к листу бумаги, чтобы создать самое плачевное и совестливое письмо. Улыбка злорадства и предвкушения спектакля не уходила с моего лица.

Вика

Подобного я не ждала, но, честно сказать, внутри абсолютно нигде не дрогнуло. Да и верилось плохо, что Лика может скатиться до такого. Очередная уловка по возвращению Геры.

Марата выставили за дверь, но, судя по вопросам Германа, поняла, что мой подслеповатый муженек попался на уловку.

— Это очередная провокация, — устало смотрела на него. — Наелась аспирина? — Смешок. — Она давит на жалость.

— Вик, я разберусь, — мужчина вдруг направился переодеваться. Собрался к ней? Обида, негодование, но возмущаться на него нет сил.

— Ничему тебя жизнь не учит, — проронила горько. — Останься ты с ней уже! Может и не случилось бы в моей жизни столько дерьма, если бы её выбрал. Возвращайся к ней, а? Как знать, может наконец и я вздохну спокойно.

— Не говори так, — умоляюще посмотрел на меня. — Я еду с другой целью, поверь.

— Не верю, — качнула головой и отвернулась от него. Помаячил у дверей, но по шагам поняла, что Лика снова добилась своего.

Да, плевать! Желание работать отпало, а пояснице снова ныло. К чёрту всё!

— Обслужите последних гостей и заведение закрывается, — проинструктировала девочек-баристов.

— Время обеденное ещё, — опешили они.

— Мне нужно уйти. Герман уехал, у Тани выходной, а Савва — мёртв. Закрывайте кондитерскую!

Спустя полтора часа была дома. Доплелась до кровати и упала в неё. Снова слёзы! Эти проклятые слёзы! Как я устала от них. Низ живота слегка потянуло и знакомо закололо справа. Так, Вик, успокойся. Ни муж, ни та дрянь того не стоят. Думай о малыше. Расслабилась. Вроде прошло.

В дверь постучали.

— Виктория Андреевна, там к вам пришли, — голос Галины Фёдоровны. — Полиция.

Полиция? В страхе встала с кровати и вышла в коридор. Правда в гостиной ожидал всего один человек в лице того мужчины из комнаты допросов. Сегодня на нём была обычная рубашка и тёмные джинсы. Он словно пришёл в гости, а не мучать меня вопросами, возвращая в тот жуткий день. Увидев меня, учтиво кивнул головой:

— Здравствуйте, Вика. Простите, что не предупредил о своём визите. Просто был неподалеку и заехал по дороге. Вызывать вас в отделение в вашем положении как-то не удобно. Да и ваш телефон отключён.

— Да…, - потерла виновато лоб. — Я разбила аппарат и выбросила симку.

— Отчего же? — удивленно приподнял бровь.

— Цепная реакция от родственников и друзей Саввы. Это слишком.

Мужчина с сочувствием посмотрел на меня.

— Сообщите в органы ваш новый номер. Важно для следствия.

— Конечно. Вы — Ярослав, да? — уточнила. — Простите, просто тогда я плохо что-либо отображала.

— Да, Ярослав, — слегка улыбнулся. — Понимаю. Рад, что сейчас вам стало лучше.

— Не желаете кофе, вместе со мной? — включила в себе гостеприимную хозяйку дома.

— Совсем не против, — воодушивился предложением.

Маячащая за моей спиной гувернантка мигом побежала исполнять.

— Присаживайтесь, — кивнула мужчине на диван, сама уместилась в кресле.

Ярослав послушно опустился на край.

— Я, собственно, не совсем мимо проезжал. Мой дом в коттеджном посёлке недалеко от вас. Так что мы — соседи, — в этом дружелюбном взгляде синих глаз, тяжело было сегодня рассмотреть серьёзного и сурового блюстителя закона.

— Тесен мир, — увы, не знала радоваться ли мне подобному соседству.

— В следствии всегда возникают новые вопросы, поэтому буду периодически вас беспокоить. Простите.

Галина Федоровна возникла в гостиной с подносом в руках. Две чашки кофе, сахарница с молочницей и два блюдца с вишнёвым чизкейком. Ярослав оглядел накрытую "поляну" и вновь улыбнулся:

— Десерт должно быть от шеф-кондитера? — и тут же пояснил. — То, что вы — владелица кондитерской от полиции не скроешь.

— Да, создавала раскладку и технологию я, но выпекает теперь наша повариха.

Ярослав придвинул к себе десерт и чашку с напитком. Испробовал и восхищенно простонал:

— Он божественный. Вы — талант. Пожалуй, заглянем в ваше заведение вместе с женой и детьми.

— Тогда стоит поторопиться, — грустно улыбнулась в ответ. — Пока шеф-кондитер не сел за решётку.

Ярослав кинул на меня серьёзный взгляд.

— Будем стараться, чтобы не сел, — мужчина сделал глоток, выдерживая паузу для перехода к другой теме. — Я хотел бы узнать о ваших отношениях с неким Дементьевым Михаилом.

— Миша? — переспросила, чтобы успеть сформулировать ответ и упорядочить мысли. — Он мой друг. Несколько месяцев назад спас мне жизнь.

— Да, была дорожная авария. Он хирург, верно?

— Верно.

— Майоров и Дементьев как-нибудь пересекались?

— Когда я ушла от Геры, Миша часто помогал мне, наравне с Саввой. Отвозил домой, выполнял мелкие просьбы по работе.

— Выходит, ещё один воздыхатель по вашей персоне? — скептически сузил один глаз.

— Даже не вздумайте меня в чём-то упрекнуть, — недовольно сдвинула брови.

— Тогда примите за комплимент. Но всё же, ревность часто является двигателем для страшных вещей.

— Представляю, — согласилась с ним. — Но мне интересно, почему именно Миша? — сбоку снова противно заныло и я попробовала найти другую позу, чтобы отпустило. Нашла.

— Ваш муж оказывается умеет хранить тайны, — улыбнулся следователь и пояснил: — В организме Майорова экспертиза обнаружила нитроглицерин.

— Значит симптомы отравления были от этого? — в шоке даже привстала.

— Да, тошнота и рвота одни из симптомов, но я отчего-то предполагаю, что цель была не отравить его, а скорее ослабить. Майоров был довольно крепким парнем и мог оказать убийце немалое сопротивление.

— Либо убийца был в разы слабее Саввы, — продолжила его мысль. — Например, женщина.

— Женщина? — Ярослав с неподдельным интересом ждал продолжения моей версии.

— Савва говорил "Хи… а".

— И вы думаете, что это бывшая невеста вашего супруга? — от этого человека многое уже не скрыть. Всё наше "грязное бельё" давно разложенно перед ним. Стало не по себе. — Я поскладывал примеры к данной аббривиатуре. Лика, Вика, Нина, Рита, Мила, Миша — полно. Плюс, судя по вашим показаниям в отделении, это был не единственный звуковой набор. "Хе… а"! И тут опять же не мало вариантов. Один из них "Гера".

— Но его вы счёт не берёте? — стало одновременно и страшно за мужа, и интересно, почему следователь его не учитывает.

— Брал, — кивнул Ярослав. — До тех пор, пока Герман не заявился в главк с повинной.

— Что он сделал? — переспросила, ужаснувшись. В боку резануло, заставив охнуть.

— Вы не ослышались. Но у него не получилось, потому что мужчина нёс околесицу, которая не соответствовала данным расследования. Потому в ближайшее время ваш муж вне подозрения. Хотя как знать. Так же с вашей версией, что убийца женского пола, я тоже мог бы поспорить. Удар Майорову был нанесён в грудную полость, а пробить её нужна недюжиная сила. Били уверено, один раз, зная куда нужно. Поэтому либо это бывалый душегуб, либо человек знающий основы медицины.

Медицина? Отравление сердечным препаратом? Вопросы о Мише? Господи, к чему он клонит?

В боку снова жутко резануло и парализовало спазмом весь тазо-бедренный отдел. Я ахнула и мучительно застонала, согнувшись в кресле.

— Вика? — Ярослав, испугавшись поднялся. — Что с вами? Вам больно?

Живот заметно отпустило, позволив мне снова дышать, а между ног вдруг стало неприятно. Не отображая, что передо мной посторонние, сунула руку под юбку, проведя ладонью по внутреннему бедру. Взглянула на руку — кровь.

— О Боже! — забилась в панике. — Ребёнок! У меня выкидыш?! Выкидыш?! Помогите…

Ярослав, ни слова не говоря, тут же подхватил на руки и понёс на улицу к своей машине.