Тролльхол

Эпилог

В реальности дом выглядит… просто потрясающе, гораздо лучше, чем в видеообзоре, во время просмотра которого Рин и Юхан спорили, стоит ли ехать за тридевять земель, чтобы увидеть его воочию. Рин любила рисовать такие дома, старые, но крепкие, — годы лишь добавляли им солидности, но совсем не делали их ветхими. На них приятно было смотреть, от этого в душе возникало ощущение уюта и блаженного спокойствия. К таким домам очень подходили крылатые фразы вроде «мой дом — моя крепость», или «дома и стены помогают». Казалось, что стены из прочных массивных бревен способны выстоять перед любыми невзгодами и уберечь своих хозяев от всех напастей.

Рин не раз задумывалась о том, чтобы перебраться из питерской квартиры в старинный русский дом, поближе к природе. Но… сможет ли жить в таких условиях Юхан? По сравнению с его шведским комфортабельным жилищем простая изба в российской глубинке наверняка покажется ему суровой и неотесанной лачугой.

Но Юхан настоял на поездке, сославшись на то, что дом находится в местности, очень похожей на местность Тролльхола: скалы, сосны и много воды кругом. Против такого Рин ничего не смогла возразить. Ехать пришлось в глубь Карелии, в небольшой и почти опустевший поселок, и Рин всю дорогу, занявшую несколько часов, думала, что они зря теряют время. Однако, как только она увидела, каким собственническим взглядом Юхан окинул дом, едва они вышли из машины, ей стало ясно, что именно его он и купит, несмотря на то, что внутрь они еще не заглядывали.

Вынув из кармана ключи, полученные от риэлтора, Юхан поднимается на высокое крыльцо с резными перилами и отпирает дверь. Внутри очень светло из-за обилия окон, они тянутся вдоль стен, расположенные близко друг к другу. Справа от входа — широкая крепкая лестница из массива дерева, ведущая на второй этаж. Слева — ванная комната и туалет со сверкающим кафелем и новой сантехникой. Приятный сюрприз! Рин не ожидала, что дом оборудован водопроводом и канализацией. Правда, центрального отопления нет, в центре гостиной стоит дровяная печь, но вид у нее вполне современный. За огнеупорной стеклянной дверцей весело трепещет ярко-оранжевое пламя: Юхан уже успел принести дров и разжечь огонь. Теперь он деловито выкладывает на стол в гостиной продукты из пакетов, и при этом у него такой вид, будто он чувствует себя как дома.

Глядя на него, Рин в сотый, наверное, раз после возвращения в Россию думает, что с ней происходит какое-то чудо. Она и предположить не могла, что Юхан согласится поехать с ней, а даже если и поедет, думала она, то наверняка не останется надолго. Но он решил купить дом, — дом для них обоих. Выйти за него замуж Юхан предложил Рин еще в реабилитационном центре, в Швеции, куда вместе с другими потерпевшими бедствие жителями Тролльхола их доставили спасатели. Вместо ответа Рин сказала ему:

— Я очень хочу домой.

— Я тоже, — заявил он с грустной усмешкой. — Но у меня больше нет дома.

— Да, но ты можешь купить себе новый.

— Этим и займусь. Поможешь с выбором? Ты ведь часто рисуешь дома и должна знать в них толк.

— Да, но я не нарисовала ни одного шведского дома. Только русские.

— Что ж. Пусть будет русский. — Юхан многозначительно посмотрел на нее и добавил после паузы: — Лишь бы он был нашим.

В аэропорту Пулково их встречала Кира. Увидев, как она осунулась, Рин готова была провалиться сквозь землю от стыда, ведь позвонила позвонила подруге только за день до вылета из Швеции, и та, конечно, изнервничалась. К Юхану Кира отнеслась прохладно и, не церемонясь, заявила сходу:

— Я много чего о тебе знаю, красавчик, и буду присматривать за тобой, имей в виду.

Потом она выдала целую тираду о том, что чуть с ума не сошла от ужаса, когда прочитала в новостях о шторме небывалой силы, который обрушился на Тролльхол и снес его надводную часть вместе со всеми строениями и людьми. Правда, позже появилась статья с уточнением, что почти все люди спаслись, пропало лишь две женщины, одну звали Фроей Холмстром, а на другую не нашлось никаких данных в социальных базах, словно она никогда не получала документов, удостоверяющих личность. Спасшиеся с острова люди сообщили только ее имя — Вильма, а фамилию никто не вспомнил. Жители чудом уцелели, они покинули остров до того, как он развалился на части.

Еще Кира сказала, что ее бойфренд-художник выставил картины Рин на какой-то крупной выставке, но пока нет сведений о том, пользуются ли ее работы успехом. Рин показала ей картину с Алой долиной и Ларсом. Кира скептически хмыкнула:

— Дом она ездила рисовать, как же! — Конечно, подруга решила, что на картине Юхан, и Рин не стала ее разубеждать. — А он ничего так, неплохо вышел, возьмем его тоже на выставку, пусть там красуется. — С тех пор, как Кира увезла с собой «Ларса», прошло уже недели две, но никаких новостей о том, как проходит выставка, от нее не поступало.

Резкий щелчок, раздавшийся в печке, возвращает Рин в реальность. Огонь разгорелся и с урчанием пожирает березовые поленья. Юхан стоит у окна и задумчиво смотрит на озеро за домом и дощатый пирс, так похожий на тот, что был на Тролльхоле. Рин хочет подойти к нему, но тут в кармане куртки оживает телефон. Звонит Кира, словно почувствовав, что Рин о ней только что вспоминала.

— Привет! — Тишину в доме пронзает ее взвинченный голос. — Слушай, Рин, этот твой красавчик в цветочках … — в этот момент Юхан оборачивается и удивленно вскидывает брови, — … произвел такой фурор, ты не представляешь! Народу понаехало — тьма: критики, эксперты, журналистов кто-то пригласил. Они все толпятся возле твоей картины и все время спорят. Один даже воскликнул: «Она словно живая! Это шедевр!» Представляешь? Я в шоке… Ты тоже? В общем, приезжай, они хотят взять у тебя интервью.

— Меня нет в городе, Кир.

— Да? А где ты?

— Мы с Юханом поехали посмотреть дом в глубинке Карелии.

— Ох, ничего себе вас занесло! А что, поближе домов не продают? Или он сэкономить хочет? Чем дальше от города, тем дешевле, ага. Говорю тебе, все шведы — скупердяи, так что не спеши замуж за него выскакивать, присмотрись еше.

Рин беспомощно смотрит на Юхана, который слышит каждое слово. Он понимающе улыбается.

— Ладно, скажу им, что интервью ты дашь завтра! — кричит Кира.

— Э-э-э…

— Ладно, послезавтра! Это успех, Рин! Большой успех! Такие люди заинтересовались, с ума сойти! Ах, да, кстати, кто-то спрашивал о цене. Какую цену назвать, если что?

— Она не продается.

— С ума сошла? Это твоя первая картина, которую хотят купить! Нельзя отказывать! Дурная примета!

— Но она уже продана, Кир. Юхан мне за нее заплатил.

— И что? Подумаешь. Ты ему другую нарисуешь. Жалко ему, что ли?

— Пусть Кира сама назначит цену, — вмешивается Юхан.

— Но… это же память! — шепчет ему Рин, накрывая динамик рукой.

— Ничего. Я давно хочу отпустить прошлое.

Рин сообщает Кире, что та может делать с картиной все, что вздумает, прощается и, отключившись, с укоризной смотрит на Юхана:

— Хочешь забыть о брате? Почему?

— На то есть причины.

— Не поделишься? Ты обещал рассказать мне вторую часть тайны, когда мы будем далеко от Тролльхола. Ну вот, теперь мы от него так далеко, что дальше просто не бывает.

Юхан отворачивается к окну, пряча в карманах руки, стиснутые в кулаки. Стоит какое-то время, глядя куда-то вниз, потом вскидывает голову и, уставившись в пустоту над озером, произносит глухим, будто чужим голосом.

— У меня была девушка. Ее звали Лилли. Она… изменила мне с Ларсом, и… я возненавидел их за это. Моя ненависть их убила. Тролльхол — особенное место, ты ведь знаешь. Я запер Ларса не в наказание, а, чтобы уберечь от опасности, не подозревая о подземном ходе, скрытом за шкафом. Монстры забрали его. И Лилли тоже. Они унесли их души в свой мрачный холодный мир, и я каждый день думаю о том, что все это — из-за моего эгоизма, из-за дурацкой ревности. Поэтому я вел себя с тобой так отстраненно, потому что боялся, что ты можешь пострадать из-за ревности Фрои, которая, как я подозревал, наметила меня себе в мужья.

— Между Лилли и Ларсом все было не так, как ты думаешь.

— Что? Откуда тебе знать, как все у них было? Это случилось за два года до твоего приезда на Тролльхол!

— Сейчас… — Рин идет к входной двери, снимает рюкзак с вешалки и вынимает оттуда толстую тетрадь в ярко-розовой пластиковой обложке. Она всегда держала ее при себе, поджидая, когда наступит удобный момент, чтобы передать ее Юхану, поэтому и захватила с собой в поездку.

— Что это? — Его глаза вспыхивают от какой-то догадки, когда Рин возвращается в гостиную с тетрадью в руках.

— Возьми. Я думаю, Лилли хотела бы, чтобы ты прочитал это.

С высокого берега, виднеющегося за окном, срывается крупный глиняный ком и с громким всплеском падает в воду. Рин улыбается, глядя на расходящиеся в стороны круги, и думает, что теперь Лилли не имеет к этому отношения, ведь и она, и Ларс, сейчас далеко отсюда.

Так далеко, что дальше и быть не может.