Вампир без клыков

Глава двадцать первая, в которой отрубают руку

Сильные тела никогда не давали варварам чувства свободы. Каждый новый способ убийства нечисти существовал в отдельности от их разумов. Почему эти люди, имея силу и дух побороть тьму, продолжают сосуществовать с ней в симбиозе? Некрос не рассказывала этого. Я не мог спросить. Но этот вопрос прочно сидел в голове.

Особенно впился, когда Аиу постучалась и сказала Алисе, что мы можем выпить тех, кто гарантировано умрет. Пара старцев, ослабевший ребенок, воин, вернувшийся с охоты весь в ранах — воспаленных, загноившихся. Лекари не смогли помочь. Яд, занесенный когтями дикого зверя, поселился в венах.

Возлюбленная согласилась. Я пошел с ней.

Как таковых больниц не было. Они редко нужны — отчасти потому, что варвары не страшились смерти. Заключая сделку с нечистыми, знали, что чаще всего их душам позволяют уйти мирно.

Первым был старец. Его лицо не изменилось, когда клыки Алисы впились в шею. Были видны шрамы на руках. Тяжелый труд или охота — неважно. Наблюдая за нитями, я понимал, что умирающий привык к боли.

Речь не шла о том, чтобы полностью сохранить душу. Ее сила и крупицы текли в крови, оставались в теле, так было всегда. Вампир или иная нечисть, пожирая оболочку, съедал и то, что осталось от сущности. Так называемый «дух».

Умершие от меча или ран были обречены на привязку к телу. Лишь некоторые ритуалы позволяли нарушить связь, уничтожить дух, дав душе уйти прочь. Раньше еще помогали Жнецы. Когда их было больше. Разрезали погибших, отпуская души или относя их туда, куда было должно. Сейчас это не так.

Файльговцев можно было назвать умными лишь за то, что они понимали суть происходящего и принимали его.

Второй старец обмяк под клыками Алисы. Она насытилась. Слегка улыбнулась, но не больше дозволенного в такой ситуации. Поблагодарила тех, кто наблюдал за ритуалом. Ей ответили такой же благодарностью.

— Ты хочешь кого-нибудь из них? — спросила девушка, подойдя ко мне.

Кивнул. Хотел взять оставшихся двух. Сначала — ребенка.

Он плакал, но не от страха. Удивительным образом родители объяснили сыну, что его ждет, и потому душа была спокойна. Тело — страдало. Искривленные конечности, неестественно худые. Болезнь мягких костей. В Холиврите такие тоже рождались, но обычно умирали долго. Несовершенность тела проявлялась после четырех лет, и ребенок был до самой смерти обречен на эксперименты лекарей, пытавшихся вылечить отметку судьбы.

Но с этим юнцом было иначе. Боль, сковавшая тело, являлась в его понимании путем освобождения. Лишь слегка сын вздрогнул, когда на шее не оказалось моих клыков, а ко лбу был приставлен пистолет.

Варвары забеспокоились, но Алиса успела объяснить. «Он не может пить кровь, но он может иначе освободить тело».

— Не поглощай душу, — мысленно попросил я у Адель. — Только дух.

— Будет сложно.

— Постарайся, прошу.

— Сделаю. Не бойся, Ян.

Выстрел, и нить серебристого цвета выходит через рот. Бережно принимаю душу ребенка, подношу ладони к старейшине. Червячок души извивался на руках, пытаясь найти путь хоть куда-то.

— Это он? — спросил мужчина, опустив на мои ладони пальцы и почувствовав странную прохладу.

Кивнул.

Обычным людям не дано видеть душу. Но если дать коснуться — они почувствуют. Свежесть, идущая от сущности. Иногда холод, иногда жар. Что-то, может, начнет отталкивать руку, а что-то — напротив притягивать. Души людей ведут себя по-разному, освободившись от тела.

Старейшина доверился, убедился в том, что душа отделена. И я поднял руки выше, позволяя червячку подняться в воздух.

— Это необычно, — прокомментировала Алиса. — Редко видела, чтобы душа уходила вот так вот. У тебя получилось сделать его конец красивым. Ритуальным.

Улыбаюсь и напоследок салютую душе маленького человечка, что так и не дожил до того, чтобы стать героем. Его судьба делилась на две половины. Смерть и… совершение подвига. Не будь болезнь столь жестокой и стремительной, юноша бы вырос, став великолепным воином. И сразил бы однажды демона. Какого и где — я не знал, но нить его, почти угасшая, шла к великой победе.

Увы. Отчасти было жаль упускать жизнь такого высокого качества. Стремительность, решимость, отданность. Юнец, которого я убил, мог стать столь великим, что память о нем жила бы не только в Файльге. Но у жизни свой юморок, и не всегда хорошее является единственной нашей дорогой.

Перед тем, как подойти к воину, я оглядел револьвер. Небольшие крупицы рассеялись у дула. Не нить — но пыльца. Таков дух, рассеянный по крови. Адель справилась с просьбой, и я был ей благодарен.

Последний из преподнесенных был не совсем в нашем мире. Яд поразил не только тело, но и разум. Подарил воину тяжелый бред, смешанный из реальности и выдумки. Плечи трясло, а руки сжаты в кулак. И хоть какая-то сила сохранилась, нить судьбы была лишь одна — смерть. Воин должен был умереть в этот день и от моей руки. До того я не видел столь прямолинейной концовки для жизни. Даже у тех, кого я убивал на корабле, были шансы выжить и найти смерть иначе…

Я мог бы предположить, что душа этого мужчины скудна. Но я не мог знать, кем он был до встречи со зверем. Быть может, свой подвиг он уже совершил. Пусть не убийство демона, но хоть что-то мог сделать до нашей встречи.

Курок взведен. От воина плохо пахло — смесь из крови, нагноений, пота и мочи. Я был уверен, что его мыли, но состояние мужчины было крайне плохим.

Нажать на спусковой крючок было нелегко. Просто — но тяжело. Что-то мешало. И это не жалость к воину или сомнение в себе. Я чувствовал взгляд, обогащенный злобой и презрением. Так смотрели не варвары и не Алиса. Кто-то был далеко, не присутствовал в одной комнате с нами, но знал все, что происходит.

«Плевать», — решил я.

Выстрел, брызги крови попадают на стену, на мужчину, который придерживал своего едва живого друга за плечо. Слюна течет по губам погибшего, а мышцы сдаются.

Душа выходила с трудом. После стольких прожитых лет ей было сложно отдалиться от тела. Это то, что называют решимостью. Воин до последней секунды не готов был умирать, пусть и понимал все, что происходит, знал, к чему идет, он готов был бороться. Вся душа пропитана этим твердым намерением выжить. И потому даже после пули в голову душа не выходила секунды три.

Как только показалась, я решительно потянул ее, заставляя покинуть тело. Убедился, что она больше не связана с духом, и отпустил прочь, туда же, куда подтолкнул душу мальца.

— Тебе передать их? — спросила Адель. — Я чувствую, что понадобятся. Кто-то следит за нами.

— Знаю. Дай только малую часть того, что мы получили. Должно хоть что-то остаться на выстрел.

— Опять хочешь тратить духовную силу на убийства?

— Иногда просто пуль недостаточно, сама же знаешь.

— С твоим Даром ты мог бы избегать таких ситуаций.

Я усмехнулся. Адель смогла проникнуть дальше, чем просто в оружие. Прикоснулась к большему, чем просто к душе. Она узнала то, чего я не рассказывал и не показывал. Это значило то, что вампиресса стала частью меня, разделив часть знаний и груз существования.

Отчасти это была ее слабость — если что-то случится со мной, она сама может пострадать. С другой стороны, это был путь к большей силе, чем та, что у духа в оружии.

Видимо, Адель хотела стать чем-то большим. Богиней или демонессой.

Не сказать, что меня это не устраивало.

***

— Здравствуйте, — незнакомый зеленоглазый вампир поздоровался с нами, когда почти подошли к дому.

— Приветствую, — кивнула Алиса, а потом показала на меня клинком. — Он тоже с тобой здоровается. Просто немного онемел, понимаешь ли. Здешний климат плохо влияет на голос.

Я усмехнулся.

— Если вам так плохо, предлагаю уйти, — безэмоционально сказал клыкастый.

Может, голос был чист, а лицо дружелюбно, но нити наполнены обиженной злостью. Так, будто он с нами что-то не поделил.

— К сожалению, нам придется ненадолго задержаться, — вампиресса улыбнулась. — Дела задержали.

— Ничего страшного, я готов помочь уехать. Почему остановились? Идите дальше, помогу собрать вещи. А то тебе, черноглазая, без рук сложно будет.

— Хорошо, — легко согласилась Алиса.

Спутница не собиралась отступать, я четко видел. Но и спорить посреди улицы никто не хотел. Чувствовалось, что Алиса без понятия, что делать. Надеялся, что идеи появятся позже.

Зеленоглазые вампиры не обладают особой, страшной силой, как некоторые другие. Их яд всего лишь смертелен. То, что источают клыки, хуже змеиного. И недооценивать таких противников нельзя, ведь в их рукавах почти всегда находится пара-тройка козырей. Даже легкая и быстрая победа может обернуться травмой, а то и дальнейшей смертью.

Незнакомец был укрыт большим пальто, какие часто носят в холодных уголках Холиврита. Меховой ворот, много места под тканью. Идеальная одежда для того, чтобы спрятать хоть кинжал, хоть пистолет. Пусть даже для Файльга пальто выглядело неуместно теплым.

Ступая по запыленной дороге, я обдумывал. Встреченный вампир был с нами на корабле. Помнил лицо. Точно видел его незадолго до… смерти валькирии. Только он остался жив. И, скорее всего, сбежал как раз перед началом схватки. Ведь мы с Джорданом отвязали единственную остававшуюся шлюпку. Вроде была вторая, хотя я не был уверен в этом.

Сколько его товарищей могло приплыть в Файльг? Мог ли я быть уверенным, что он сейчас один?

— А ты ведь смылся, правильно? — Алиса говорила безразлично.

— Вроде того.

— Как раз перед тем, как мы перебили всех вампиров на том корабле.

Идеально сказанная фраза. Интонация легкая и небрежная, как раз такая, чтобы вызвать эмоции у того, кто наверняка среди погибших имел друзей. И нити вампира откликнулись. В нем появилось желание убить, еще большая злость. Значит, догадки были верны.

— Ага, — отозвался незнакомец. — Приплыл раньше вас.

— Как тебя зовут?

— Имя не нужно для того, чтобы уехать отсюда. Торопитесь, говорят, к вечеру будет сильный дождь. Вы же не хотите попасть под него?

— Ну да. Без такого прекрасного плащика не обойтись.

— Это пальто. Неважно.

Игра словами, уколы репликами. Алиса была в своем репертуаре, вызывала эмоции, ставила под удар решительность вампира, его концентрацию и, главное, осторожность. Но бить было рано.

— Сам ты, я так поняла, хочешь побыть здесь подольше нас?

— Я уже дольше вас.

— Вот как? Приехал раньше? Как ты успел? Сомневаюсь, что мы добрались до берега намного позже тебя.

Скорее всего, вампир либо нашел где-то коня, либо иным способом добрался до деревни. В первом я сомневался — животные не любят кровососов. Чувствуют в них опасность.

— Повезло с Вратами, — сухо ответил клыкастый.

Если учитывать, что нас сильно задержала схватка с мертвецами… и ночь мы провели отдыхая, скорее всего вампир добрался примерно на день раньше нас.

— Ого, ты такой везунчик, — саркастично заметила Алиса. — Врата невероятно редкие, особенно тут, в Файльге. Говорят, даже в Холиврите их больше!

Вампиру хотелось нагрубить, его нити почти все обвили горло, из которого должны были вырваться слова. Но удостоили нас лишь тишиной.

— Кстати, — спутница явно не собиралась сбавлять обороты. — Как думаешь, из умерших кто-то может на тебя держать обиду? Учитывая разлом Лесов Силы, тебе стоило бы поберечься призраков.

На скулах заиграли желваки.

— Ну, я-то не сомневаюсь, что такой везучий парень, как ты, сможет разобраться с парой-тройкой жалких призраков. Наверняка помимо удачи ты владеешь и острым умом. Молчу уж про боевые навыки.

Нити буквально душили вампира, чьи намерения едва сдерживались от грубых слов.

— К слову, а ты случайно не помнишь ту милашку с клыками? Я вас вроде видела вместе. Кажется… она умерла у моих сапог, умоляя о пощаде и постоянно повторяя чье-то имя… Вряд ли оно твое. Скорее всего, дурашка сошла с ума, лишившись внутренностей. Вот и перепутала. Ведь у девушек нашей расы за жизнь бывает много му…

— Завались! — заорал вампир, отскакивая от нас и выхватывая из-под пальто длинный кинжал. — Заткни свой рот! Налли была только со мной, и я отказываюсь верить в твои слова! Отказываюсь, тупая ты сука!

Поразительно было видеть такую утрату самообладания. Зеленоглазый явно был неопытен в переговорах. Слабая черта почти всех клыкастых, привыкших пить кровь, а не атаковать словами.

— Думаете, у вас черные глаза и вы чем-то особенные? Ты, этот придурок, твой братец и та тупая сука с манерами крестьянки… Не думайте, что избраны кем-то! Вы обычные вампиры, и я не позволю вам делить эту землю со мной! Завалились сюда, облившись кровью сородичей, еще и сожрали тех, кто предназначался мне!

— О, так ты всего лишь жадничаешь кровь? — спокойно спросила Алиса. — Если бы ты представился нам чуть раньше, мы бы оставили тебе одну тушку… возможно.

— Ваши дружки ушли, так катитесь и вы за ними! Эта земля будет принадлежать мне, и никому больше! Уж точно не каким-то грязнокровым уродцам, решившим, что на них свет клином сошелся…

— По правде говоря, лишь жителям решать, кому будет принадлежать их земля…

— Они — тупой скот! Ничего не стоят, просто мешки с кровью, которая предназначается мне!

Вампиру срывало крышу. Многие из тех, кто был на корабле, заражены идеей создания новых территорий. Ведь варвары, дающие кровь добровольно и не желающие изгонять вампиров, являются благодатной почвой для создания новых кланов, новых армий. Холиврит никогда не позволял клыкастым размножаться свободно. Большая конкуренция за каждый клочок земли, вырванный у Инквизиции. И мало кто мирился с этим.

— Ладно, дружок, — усмехнулась Алиса. — Мы уйдем, позволив тебе тут плодиться сколько душа пожелает. Честно. Так что спрячь нож и… расслабься, что ли? Извини, если задела, я не хотела делать больно. Произошедшее на корабле — лишь огромное недоразумение, которое не удалось решить мирно. Прячь ножик. Поможешь собрать вещи, и я с любимым уйду отсюда.

Вампир некоторое время недоверчиво смотрел на нас. Лезвие его клинка блестело — не от яркого солнца, а от толстого слоя густого яда, ловившего случайные лучики. Все же кровопийца кивнул.

— Ладно. Хорошо. И вы меня простите. Я лишь хочу создать то, чем могла бы гордиться моя возлюбленная. Хоть и мертва, но пусть почувствует силу, о которой мы так мечтали. Не в моих правилах ругаться с кем-то. Просто хочу добиться цели.

— Похвально, правда, — Алиса улыбнулась и пошла дальше. — Налли могла бы гордиться тобой.

Могла бы. Если бы не умерла на корабле. Если бы было кем гордиться.

Единственное, что обеспокоило меня из всей той лжи, сказанной Алисой. Призраки. Они и правда могли явиться — за нашей головой. На корабле осталось много душ, которые ни мой пистолет, ни двуручник Некрос не смогли поглотить. Напитав магию, могут прийти не просто духи. Неупокоенные сущности страшнее фантомов былых душ.

Я открыл дверь дома, впуская Алису и вампира. Вампир открыл дверь нашей комнаты, впуская Алису и меня.

Тот напряженный момент перед порывистым началом. Так солнце замирает, перед вступлением в схватку с тенями. Вино — перед тем, как преодолеть горлышко кувшина. Опасность таится в этих секундах. Доли решительности могут решить исход.

Дверь закрылась. Алиса все еще не знала точно, что делать. Стремительная атака и убийство — но что дальше? Будем ли мы в безопасности? Не успеет ли вампир напасть в ответ? Моя спутница была полна сил после крови, но она знала, что я не так ловок и не обязательно смогу уклониться.

Каждый из нас рисковал чем-то. Я — потерей Алисы и ребенка. Вампир — своей жизнью и будущим. Вампиресса — мною.

Мы стояли, не решаясь начать схватку, но и не собирая вещи. Клыкастый нервничал. Он путался в собственных намерениях — либо убивать, либо отпускать. Разум и наивность боролись в нем. Сомнение и убежденность.

Я наблюдал за тем, как внутри него бурлят эмоции. Перекладывал вещи, изображая деятельность. Алиса отошла чуть дальше, сев в кресло, но не увязнув в нем.

Первая атака вампира могла оказаться для меня смертельной. Сложно анализировать нити, когда их так много, и не удастся уловить момент выбора. Я застану лишь итог — когда та нить, что тянется к моей пояснице, приведет за собой клинок ножа. Увы, тут Дар почти бессилен. Это не открытая схватка, когда противник может лишь бить, а ты должен выбирать один из десятка вариантов. Тот, что случится с большей вероятностью.

Это битва намерений.

Внезапно под одеждой показался обломок палки. Совершенно неожиданно. Так фермер обнаруживает под стогом сена гадюку, готовящуюся напасть. Я вспомнил, что зачем-то взял эту палку с собой, когда уводил избитого сына Некрос. Почувствовал длинную нить, которая связана со мной, и забрал.

Вампир не видел, что под одеждой, которую я ворошил, упрятано оружие. А даже если и заметил палку, то не обратил на нее внимания. Это ведь… не нож и не пистолет. Лишь ветка.

Но я, накрывший свой шанс тряпкой, не мог избавиться от образа окровавленного острия, которое недавно пронзало горло красноволосого юноши. Это была удачная возможность.

Я ухватился за палку через ткань чужих штанов, оставленных здесь кем-то когда-то. Бережно взял, так, чтобы древесина не торчала из-под одежды. В обеих руках преподнес штаны вампиру.

— Ян хотел бы, — Алиса сориентировалась и стала переводить мое действие в слова, — чтобы ты сложил это, пока он ищет другую одежду.

— Да, конечно, — вампир чутка расслабился, поднимая руку и собираясь взять штаны из моих рук.

Удар коленом в пах дезориентирует любого. Одной рукой рванул ткань штанов, другой — ухватился за основание ветки. Укороченная после удара по лицу моего прошлого противника, палка являлась подобием колышка, которое можно удобно вонзить в противника.

— Сука! — рявкнул вампир, пытаясь отстраниться.

Но я настиг. Удар. Древесина проскользнула между полами пальто, вонзаясь в живот. Вампир хватает рукоять ножа. Подножка, бросок. Противник падает. Удар сапогом в висок. Приземляюсь коленом в лицо, перехватывая руку, почти доставшую нож. Сжимаю кисть и пальцы. Фиксирую оружие.

— Ублюдок! Подонок! — ревет вампир, извиваясь подо мной.

Быстро анализирую нити. Клыкастый почти лишен возможности что-либо делать. Осталась лишь одна рука, и она в бессилии держится за ветку в животе.

Я знал, что парень может вытянуть палку и попытаться вонзить ее в меня. Но тут была Алиса — и она вмешалась в самом конце, когда почти ничего уже не нужно было делать.

Лезвие разрубило конечность вампира, и обрубок в бессилии забил об пол, пока кисть и дальше сжимала ветку.

С трудом расцепив пальцы, отобрал нож. Бросил в сторону. Свободной рукой расстегнул ремень, на котором могло быть спрятано что угодно еще.

— Тварь… — прошептал вампир, сдаваясь. Из глаз текли слезы, а легкие надрывались. Тело едва справлялось с болью.

— А теперь мы поиграем в новую игру, дружок, — Алиса облизнула губы. — Попробуй угадать, что мы дальше будем делать с тобой.

Но вампир уже не слышал. Побежденный, с отрубленной левой, палкой во внутренностях, он предпочел провалиться в беспамятство.