Вампир без клыков

Глава пятьдесят первая, в которой послание от Лиса

И Адель, утерев окровавленные губы чьим-то платком, кинув его на лицо мертвеца, поднялась, довольно скалясь. Ее привычный вид девушки сменился на что-то звериное, пусть и наделенное разумом. Жажда крови, что была утолена, до сих пор будила в Адель пугающую сторону хищника.

— Наелась?

— Думаю, позже найду кого-то еще. Из всех этих только один пах приятно.

— Привереда…

— Если пьешь кровь, стоит в ней знать толк, — парировала Адель. — Иначе будешь скорее падальщиком.

Я пожал плечами, не найдя, что ответить.

Дожидавшаяся нас колдунья нетерпеливо махнула рукой, призывая идти за ней.

— Бывала здесь? — поинтересовался я, заходя следом в переулок.

— Здесь что-то поменялось. Я чувствую кровь.

— Кровь? — Адель озадаченно обернулась. — Это наверное от тех мужланов. Я была не очень аккуратной.

— Другая. Больше, — отрывисто бросила колдунья, ускоряя шаг и едва не выбегая из переулка на улицу.

Я ждал увидеть что-то, очень похожее на знакомые мне города. Прохожих, может, которые заинтересованно заглядывали бы в переулок, пытаясь понять шум драки, который мы со спутницами подняли. Выстрелы ружей и крики точно должны были привлечь.

Но стоило нам троим выйти на улицу, мы обнаружили пустоту. Промеж домов, по дороге, никто не бродил. Ни одна живая душа не показалась. И пыль, вырванная ветром из-под ног, закружилась в танце.

— Так и должно быть? — с сомнением спросила Адель.

Колдунья не ответила, стоя на месте и оглядываясь на дома.

Запертые ставни, двери, тишина… Я принюхался. Кровь. Не только позади. Запах ее тянулся отовсюду. И я был уверен, что без нашего короткого боя с инквизицией этот аромат остался бы таким же.

— Тут много убивали, — пробормотал я и бросил взгляд на землю.

Явных следов крови не было видно. И я прошелся немного вперед, подходя ближе к стенам домов, дверям в них… Коснулся пальцами грубого булыжника. Придвинул лицо ближе, вдыхая.

Запах шел из-за двери. Я ухватился за ручку. Потянул на себя.

Вот оно.

У входа был сундук. Накрыв его, лежало маленькое тело. Одежда довольно похожа на холивритовскую. Коснувшись остывшего плеча, я перевернул труп, скидывая его на пол. Лицо файльговца. Мальчонок, совсем молодой. Смуглость, ослабленная мертвенной бледностью. Густые черные ресницы, промеж которых прятался остекленевший взгляд.

На сундуке все еще был замок. Мальчик не пытался защищать добро. Скорее всего, его убили, когда он открыл дверь. Косая рана на груди, разрезавшая тонкую ткань и пробившая ребра. Парня резанули и откинули, заходя дальше в дом.

Я поднял взгляд. У стола в конце комнаты лежал еще один покойник. Под ним — кровавое пятно.

— Кто-то вырезал жителей домов, — пробормотала Адель, зашедшая вслед за мной.

— Мда…

Когда я вышел на улицу, колдунья все так же стояла, о чем-то думая.

— Симон сказал, что файльговцы отстаивают нежить перед инквизиторами…

— Они начали войну, — бесстрастно перебила колдунья. — В этом городе больше нет былого спокойствия.

— Неужели при инквизиции бывает спокойно? — усмехнулся я.

— Когда они только появились — было. Но я надолго отлучалась. За это время многое случилось.

— Есть идеи, мог ли тут кто-то остаться?

Колдунья не ответила, молча пройдя мимо. Оставалось лишь следовать.

Я надеялся увидеть город. Но, судя по всему, меня познакомят только с его призраком.

Шли в полном молчании. Мысли вяло крутились в башке, как черви в ливневых потоках, стекающих по земле. Я догадывался, почему инквизиция не стреляла со стен. У них не хватает людей, чтобы защитить город. Те два стражника на воротах — лишь иллюзия.

Чем глубже мы заходили в город, тем больше замечали следов битвы. Стали встречаться трупы, правда, безоружные. На некоторых военная форма Инквизиции. Судя по всему, у мертвецов забирали оружие и снимали доспехи. Оставался вопрос — это делали другие инквизиторы или те, кто встал по другую сторону баррикад?

— Ты знаешь, куда идешь? — спросил я у колдуньи.

— Да.

Вот и весь ответ. Я пожал плечами, будто пытаясь показать, что мне нет дела. В общем-то, так оно и было. Город почти вымер, и, если честно, я с таким же успехом мог бы не искать выживших, приглядев для начала какой-нибудь домик, в котором и устроился бы. А со временем ситуация сама прояснится.

Но нашей невольной спутнице слишком важно было немедленно найти хоть кого-то из своих. А я не возражал.

— Жутковатое местечко, — тихо призналась Адель, идя рядом и недовольно перекладывая мешок с золотыми с одного плеча на другое.

— Оно не было таким, — неожиданно сказала вампиресса. — Раньше это был хороший город.

Я хмыкнул. Ничто из всего, что я видел, не говорило мне ни о былых довольствах, ни о нынешних невзгодах. Я не обращал внимания на пятна крови, следы борьбы и трупы. Так же как и не обращал внимания на лавки, наполненные товарами, вид зданий и дорогу под ногами. Это все не имело никакого смысла без людей, живущих тут. Именно они могут сказать о том, какое это место. Жуткое или приятное. Город всего лишь декорация. Опустевшая конструкция.

Глянув на Адель, я заметил, что она беспокоится. Пихнув ее слегка в плечо, спросил:

— Ну, чего ты?

— Мне здесь не нравится, — тихо ответила девушка.

Кивнул. Мало кому понравится идти по улице опустевшего города. Такое не вызывает ничего, кроме опасения.

— Ты выглядишь так, будто для тебя это все привычно, — тихо призналась Адель, пнув камешек носком сапога.

— Вроде того, — усмехнулся я. — Такого при мне не случалось, но с похожим сталкивался.

— Когда? Где?

Я еще раз посмотрел на Адель. Разговоры в таких ситуациях помогают отвлечься. Но я не был готов рассказывать что-то подобное.

— Давно. В детстве. Это не важно, — я, прищурившись, бросил взгляд в конец улицы. — Не отвлекайся.

Дорога раздваивалась у подножия домов. Колдунья направилась влево, я же остановился.

— Попробуй отыскать своих, — бросил я ей. — Тогда и свидимся.

— Я не буду возвращаться за тобой, — предупредила вампиресса.

— Нет, ни в коем случае. Удачи!

Потянув недоумевающую Адель за рукав, я открыл ближайшую дверь и зашел внутрь.

— Почему? — все, что спросила девушка.

— Много причин, — вяло ответил я, подходя к стойке трактира и заглядывая за нее. Тело лежало там, служа приманкой мухам. Я хмыкнул и потянулся за ближайшей бутылкой.

— Главная из них то, что это трактир? — скептически заметила Адель.

— Нет, второстепенная, — я поморщился, откупоривая бутылку вина. — Главная — то, что если мы пойдем за той пришибленной, нас не ждет ничего хорошего… О, готово.

Отпив из горла, я прочистил горло.

— Я, конечно, могу быть не прав, сестренка. В этом не окажется ничего плохого, но… — подняв палец к потолку, я усмехнулся, — она сама не знает произошедшего. Нам нельзя ходить по улицам так, будто все как прежде. Крестоносцы явно неплохо так нагадили здесь, и я сомневаюсь, что нас примут за безобидных горожан. Та колдунья сможет от них спрятаться. Мы с тобой — нет.

— О чем ты?

— Ну, смотри. Вот идем мы по улице, довольные собой и беззаботные. Внезапно из переулка на нас набрасывается три-четыре инквизитора. Просто допустим. Наши действия? Мне и тебе придется драться. Она же спокойно исчезнет с их глаз, продолжив идти куда хочет. У нас немного разное положение.

— Какая разница, инквизитор или нет? Ты ведь можешь колдовать. У канализации мы разобрались.

— Да, только я чуть не сожрал пару пуль, а еще мне чуть не вспороли брюхо. Так не годится, сестренка. Стоит быть осторожнее. Так что мы окопаемся здесь. Посидим пару дней, посмотрим на происходящее.

Адель молчала, наблюдая за тем, как я попиваю вино, облокотившись на стойку.

— Это из-за того, что я беременна? — мрачно спросила она.

— Ну… — я покачал головой, закатив глаза и делая вид, что думаю о чем-то. — Да!

— Просто отлично, — Адель подошла ко мне и, выдернув бутылку из рук, жадно присосалась к горлу, заявив затем: — Ты должен вычистить это место, иначе я здесь не останусь. Не хочу ночевать в одном здании с трупами.

— Ого, какая ты принцесса, — хмыкнул я, отбирая бутылку и делая пару глотков. — Не могу похвастаться умением наводить порядок.

— Просто выкинь покойников, этого хватит на первое время, — поморщилась Адель. — Уж к запаху крови я привыкну.

— Выпивка тебе поможет, я уверен, — насмешливо подмигнул я.

Оставив бутылку на стойке, я зашел за нее и, некоторое время присматриваясь к мертвецу, причмокнул. Умерший был довольно увесистым. А лезвие превратило его голову в перезревший фрукт.

Уложив его руки на пол возле головы, я задрал рубаху, создавая под разрубленной башкой подобие подстилки. Мне не слишком хотелось, чтобы Адель потом требовала от меня очистить пол от чужих мозгов.

Покашляв от пошедшего смрада, взял за ноги и потащил. Для начала можно будет закинуть труп в подсобное помещение. Все равно Адель вряд ли им воспользуется.

***

В таверне было довольно много выпивки, плесневелых остатков еды, запасов вяленого мяса и, конечно же, табака. Так что довольно скоро, найдя для нас с Адель комнатку, я сидел, прислонившись к стене, на кровати, покуривая и попивая вино.

— Мог бы ты спустить ноги на пол? Я не хочу, чтобы обувь пачкала кровать.

— Не будь неженкой, сестренка, — пробормотал я, пытаясь выудить слова из завесы дурманящего тумана в голове. — Я крайне высоко ценю твое мнение и желания, но хотел бы заметить, что нам ничего не помешает переместиться в другую комнату, когда решим поспать. Тут столько разных кроватей, что я могу хоть весь день бегать по трактиру, прыгая на всем белье, и то мы наверняка найдем к вечеру что-нибудь чистое.

— Я буду спать отдельно, — внезапно заявила Адель, отходя от подоконника и усаживаясь на край постели.

— На полу я дрыхнуть не собираюсь…

— Я буду в другой комнате. Не в одной с тобой. Понимаешь?

— Э-э-э… — я прищурился. — Почему?

— Ты пьяница, а я девушка. Каждому из нас нужно иногда быть наедине. Тебе наедине с бутылками, а мне — наедине со своими женскими делами.

— Кхм, последний раз, когда я слышал этот бред, девчонка хотела затянуться дурманящим порошком, за который ее бы выебали и убили.

Адель хмыкнула.

— Интересный порошок, должно быть.

— Нет. Просто шлюхам нельзя нюхать ничего, кроме яиц клиентов, — хохотнул я.

— Эх… Вангр, я просто хотела бы побыть одна.

— Что-то раньше, когда Лила была с нами, ты не сильно выражала это желание.

— Я не буду заплатой твоему разбитому сердцу, — холодно и уверенно сказала Адель, поднимаясь и торопясь уйти из комнаты.

— Ой, да… да ладно тебе! — я поднялся, роняя с груди пепел папирос и едва не выпустив из руки бутылку.

Дверь хлопнула раньше, чем я успел сделать хоть шаг. Пустив отрыжку, я собирался пойти следом, но вдруг понял, что мне плевать. Опустился обратно на кровать, собираясь окунуться в жесткие объятия набитой соломой подушки, и вспомнил.

— Береги ребенка, Ян, — Джордан смотрит так, как редко смотрел на кого-либо. Не при мне уж точно. — Дай ребенку родиться. Он важен для Алисы.

Я облажался со спасением Алисы. Не смог ничего сделать. Ребенка я тоже упущу? Будет просто чудесно просрать все, что должен был беречь Ян. И если я могу пить вино благодаря тому, что этот парнишка пустил меня в свое тело… я должен убедиться в том, что Ян сможет спокойно пить вино в лучшем мире.

— Адель! — позвал я, поднимаясь с кровати.

Бутылка звякнула об пол, но мне было плевать. Я рванул ручку двери, выскакивая в коридор.

— Адель, черт побери! Это важно!

Пихнув дверь напротив, я, не удостоив пустую комнату ни малейшим вниманием, пошел дальше. Дверь за дверью, я открывал их, пока не наткнулся на запертую.

— Адель? — спросил я, загремев кулаком. — Открой!

В ответ тишина. Я покачал головой.

— Сама напросилась…

Уперевшись в стену, я, задрав ногу, саданул подошвой под ручку. Дверь жалобно треснула. И я ударил снова. И бил. Бил, пока чертовка не сдалась, распахнувшись внутрь.

Я зашел. И прикрыл нос рукавом.

У стены, прислонившись к ней, висело тело. Самоубийца. Повесился на блядской балке.

Заметив лужу под его ногами, покачал головой.

— Так ты свежачок, да? — спросил я у трупа, заходя в комнату. — Значит, ты пережил первую волну убийств. Твой дружок внизу был ни капли не свежим.

Оглядев комнату, я заметил на столе клочок ткани.

— Ну надо же, — с усмешкой пробормотал я. — Прощальная записка. Воском по рубашке. Знакомо. Тебе тоже не повезло не найти пергамент с пером и чернилами, да?

Труп все так же молча висел, вывалив посиневший язык.

— Не обижайся, я не смеюсь. По себе знаю, что где попало письменные наборы не лежат. А вот послание… — я бережно переложил ткань на ладонь, подставляя ее свету из окна, — иногда оставить все-таки нужно…

Я не очень хорошо разбирался в устном языке Файльга. Но вот письменный был освоен достаточно хорошо. В конце концов, Ян учился по книгам и ему больше нравилось письмо, нежели сложная в изучении речь.

«Они не охотники на вампиров. Они убийцы. Убеждены в правосудии. Режут без жалости. Люди как животные. Сыны Файльга идут. Крест утонет в крови. Я смеюсь».

И под этим подпись: «Человек Лис». В Файльге не давались бессмысленные имена. Людей называли как животных, погоду, растения, что угодно еще. И перед этим добавляли слово «человек», чтобы было ясно, что это имя.

— Вот оно что, Лисенок, — усмехнулся я. — Что ж, скажу честно, что подчерк у тебя полное дерьмо. Я едва разобрал. Больше не заставляй пьяных таким заниматься, ладно? — бросив последний взгляд на мертвеца, пожал плечами. — Бывай.

Прикрыв за собой измученную дверь, я засунул «записку» в карман и поторопился спуститься на нижний этаж. Скорее всего, Адель сидит где-то там, за одним из столов, пытается просунуть в себя еще больше обиды.