Вампир без клыков

Глава сорок первая, в которой крутят папиросы

Дождь. Вампиры его не то чтобы боятся. Но знаете, мерзкое чувство, когда каждая капля оставляет по себе ожог. А если ливень слишком сильный… заливает всю землю, и вода никуда не уходит, лишь копится, превращая низины в одну сплошную лужу, смывая грязь с холмов… умереть в такую погоду легко. Утонуть в дерьме и воде. Незавидная участь.

Что лучше — захлебнуться в раскаленных помоях или быть забитым палкой, затоптанным чужими ногами?

Я поморщился, помотал головой. Откуда эта мысль в голове? Словно бы чужая. Я совершенно точно не знал, с чего вдруг подумал о раскаленной мостовой, о каком-то странном мешке и… Эх, черт. Крысе в помоях?..

— Нам пора бы найти укрытие.

— О да, Адель, ты умна не по годам, — я хмыкнул, глядя в ее лицо. Тень страха. Тучи и правда впечатляющие, но… бояться дождей?

Нет, я не позволю случиться чему-то страшному. Я мог бы бросить всех и пойти своей дорогой. Но дело принципа — закончить то, что начал Ян Стромовски. Он хотел беречь некоторых людей вокруг себя, создать семью и спасти ее. Если мне досталось его тело, то я завершу должное.

Можно было бы укрыться от дождя под листвой. Неплохой вариант, учитывая, что мы все в плащах. Закутаться, спрятаться под исполинскими стволами и переждать непогоду. Но чутье подсказывало мне, что этого будет недостаточно.

— Испеку пряник для того, кто найдет что-то похожее на конуру, — буркнул я.

Не знаю, как в Файльге, но в Холиврите часто при дорогах можно было встретить одинокие хижины. Дома лесорубов, хижины для отдыха. Некое подобие харчевни. Люди стараются зарабатывать на тех, кто не сидит на месте, даже если для этого придется уйти в глушь.

— Хорошо, гений, ты же знаешь, что я не могу есть обычную пищу? — язвительно спросила Адель.

— Детка, пряники можно не только есть. Я бы с радостью запихнул его тебе целиком в рот, чтобы ты хотя бы какое-то время молчала.

— Или в задницу, чтобы перестала так торопиться, — раздраженно добавила Лила.

Ну да, вампиресса не особо стремилась сбавлять свой темп. Это я шел вровень с гномкой, для которой поддерживать скорость обычного человека — трудная, мягко говоря, задача.

— Я не тороплюсь, я иду комфортно для себя.

— То есть, летишь аки птица — впереди всех и вся?

Я посмеялся.

— То есть, не плетусь как улитка.

— Еще одно слово, и у тебя в ягодице будет пуля, — пригрозила Лила. — И тогда ты либо полетишь еще быстрее, либо наконец-то перестанешь куда-то торопиться.

— Между прочим, если я все верно поняла, у нас на хвосте может быть опасность. Вашего демона ведь кто-то убил, верно? Он вполне может захотеть убить и нас.

— Ножками от дьяволицы не убежать. Иначе вряд ли бы кто-то боялся Лилит, — я зевнул. — Тем более, если кто-то будет идти впереди или сильно отставать, я не смогу помочь в случае нападения.

— Ой, не беспокойся, я позабочусь о себе лучше кого бы то ни было.

— Ага. О ребенке внутри тебя — тоже? Ты сможешь вытащить из задницы и себя, и его в случае чего? — я устал уже общаться о беременности, но иногда приходилось напоминать. Впрочем, временно. Скорее всего, когда пузо раздует, Адель и сама начнет понимать все риски.

— Во всяком случае, попытаюсь. Тебе я точно не могу доверять. Я же не дура.

— Прекрасно, — вздохнул я.

— По-твоему, я — дура? — злобно процедила Лила. — Потому что доверяю Вангру?

— По-моему, ты его будущая подстилка.

— Ага, — я пожал плечами. — Ну конечно же. Каких еще слов ждать?

— Я — не его подстилка. Я просто знаю, что он может прикрыть спину. Иначе бы и тебя, и меня давно не стало. Не понимаешь, что он может убить нас? В любой момент. Даже меня, бессмертную телом.

— Вообще-то, это не правда, — пробормотал я.

— Ну так пусть и убьет наконец. Я не думаю, что ему весело с нами таскаться.

«Дура. Что еще сказать?» — подумал я про себя, но ничего не сказал. Лила, наверное, имела схожие мысли, так что лишь вздохнула. Адель нетерпеливо молчала, ожидая чьего-то ответа. Я решил поставить точку в разговоре.

— Если хочешь умереть — просто отпусти мою ладонь, когда я попытаюсь помочь, — я развел руками. — Но я не особо охотно позволю это сделать, потому что мне нужен ребенок внутри тебя.

— Любишь детей, ага? — Адель оглянулась через плечо, скривившись.

— Меня попросили присмотреть за малышом. Когда родишь — вольна идти куда угодно.

Розовые волосы вновь колыхнулись, когда вампиресса мотнула головой и хмыкнула. И что ей сказать еще? Надо ли вообще? К черту, боже.

***

Хижина нашлась. Окна занавешены тряпьем, дверь приоткрыта. Но, очевидно, там кто-то жил. Возле входа ящик с инструментами. А от домика — стойкий запах каши.

— Говорить буду я, — сказал, а потом покачал головой в ответ на начавшуюся реплику Лилы. — Нет, именно я. Хрен знает, кто сидит в доме. Так что сначала разведаю, а потом вас позову. Постарайтесь не встрять в неприятности.

Мои спутницы согласились. Вампиресса — охотно, гномка — наоборот. Хотя я никого не спрашивал.

Подойдя, постучался. Не слишком тихо, но и не так, чтобы выломить дверь к чертям собачьим. Из дома отозвались. На языке Файльга спросили, что мне нужно. Я призадумался, пытаясь вспомнить нужное слово.

— Кров.

Хозяин дома открыл настежь дверь, встав в проеме горой мышц. Что уж сказать, с таким я бы в бой не хотел вступать. Пусть даже я и вампир.

— Кто вы?

— Путники.

— Деньги есть?

— Мало. Одна ночь, дождь близится.

Мужчина неохотно кивнул, предварительно оглядев спутниц вдалеке за моей спиной.

— Долгой жизни, — тихо растянул слова благодарности, махнув рукой девушкам.

Адель подошла с кислой миной, за ней и Лила.

— На чем договорились?

— Да вроде не совсем договорились. Все сложно.

— Как и всегда у тебя, малыш, — хихикнула гномка, проходя в дом первой.

Напоследок я бросил взгляд в сторону приближающихся туч. Н-да. Погодка спаскудится основательно. Остается надеяться, что за ночь все пройдет. Иначе придется либо уговаривать хозяина приютить нас еще на время, либо топать под дождем. Что то хрень, что то.

— Заходи, не стесняйся, — бросил я Адель, пропуская вперед. — Можем пока передохнуть.

***

«Вангр, какой ты?» — если меня об этом спросить, я растеряюсь. Наверное, как и многие другие. И лицемером будет тот, кто выпалит что-то легкое и понятное. Если бы я задал такой вопрос Адель, она бы наверняка что-нибудь быстро ответила. Таким людям я не слишком доверяю.

Мы сидели, расположившись у входной двери. За ней слышен был шум дождя. Лила полулежала на сумках; Адель сидела, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Я стоял и курил, прислонившись к стене. Троица странных существ. Не заслуживающих ни прощения, ни осуждения. Обычные твари, копошащиеся в грязи у подножия мира.

— Скучно, — вздохнула вампиресса. — Очень.

— Покуришь? — я с усмешкой протянул папиросу.

— Не хочу. От дыма кашель и дурман в голове.

— Зато скуку отгоняет, расслабляет, помогает оторваться от проблем.

— Лучше мне дай, — попросила Лила, протягивая ладошку, но не поднимаясь с сумок даже на малость.

С улыбкой наклонился, позволяя пальчикам ухватить основание папироски.

— Как ты не боишься курить эту дрянь? И костры разводишь. Не думаешь, что однажды загоришься? — недовольно спросила Адель, наблюдая, как я готовлюсь поджечь очередную папиросу от едва горящей свечи.

— Что же, вампиру огня всю жизнь страшиться? — рассмеялся я.

— О, ну да. Бесстрашный.

— И правда.

Осев на пол, я уперся затылком в стену и прикрыл глаза. Дым. Едкий. Покалывает горло и язык. Щиплет, если в глаза попадет. Почти что душит. Но каким-то образом привязывает к себе. Дарит дурман. От него тупеешь, становишься рассеянным. Руки мелко дрожат. Курить выходит только в моменты расслабления. Оно того стоит, на мой взгляд. Сложно описать, но от табака становится легче справляться со всем вокруг. Это понимает Лила, это понимаю я. Адель… она видит все иначе. Каждый имеет право на свою маленькую слабость.

Вяло наблюдая за тем, как Лила бережно сворачивает новую папироску, бросая ее в мешочек, я усмехнулся. У знати и некоторых горожан есть портсигары. У нищих — кисеты. Мы с гномкой привыкли курить мятые, будто пожеванные кем-то папиросы. Это наглядно показывает, что оба мы живем скудно. Впрочем, в Файльге почти все такие. Тут не видят смысла тратить металл или дерево на хранение того, что в итоге все равно скурится. Да и бумагу тут особо не используют. Только какие-то странные, эластичные листья с обрезанными краями. Высушенные, но не до хруста. Они дают своеобразный привкус, который все же не хуже горелого картона.

— Вы же понимаете, что зависимы? — скривилась Адель.

— Счастлив тот, кто ни от чего не зависит, — пробормотал я, выдыхая дым. — Сколько ты прожила на свете?

— Пару десятков, — ответ был мрачным, а сама вампиресса как-то странно насупилась.

— Мы с Лилой в два раза больше.

— Хочешь сказать, что курить — привилегия стариков?

— Только тех, кто успел что-то повидать и к чему-то привязаться.

— Гномы много курят, — усмехнулась Лила. — Правда, только трубки. В горах бывает скучно, и иногда, чтобы отдохнуть и отвлечься от работы, мы курили. В шахтах, конечно, этим не побалуешься, да и в чистом поле тоже не слишком. У нас строили беседки, чтобы ветер не гасил трубки и можно было спрятаться от непогоды.

— Ну а я… — прикрыв глаза, попытался вспомнить. — Табак стоит денег, но в нищих районах их никто не считает. Этим обычно занимаются скупердяи, у которых всегда в кошельке есть что-то лишнее. Бедняки живут от монеты к монете, им не нужно думать, что оставить на завтра. Получили деньги — и сразу потратили. Курение помогало мне и многим другим. Перестать думать о некоторых вещах. И отвлекаться от неприятной работы. Иногда заебывает стирать чужое белье, воровать, сидеть весь день на рынке, торгуя отбросами, пока стража не придирается. Отошел, затянулся папиросой, вот и стало легче. Неплохо так прочищает мозги.

Адель фыркнула, но промолчала. И я подмигнул.

— Ну а ты? Чем таким занималась, что курение не затянуло?

— Ничего особенного, — пробормотала девушка. — Выполняла контракты от клана, тренировалась, спала.

— А потом пришла Инквизиция и все забрала, хе-хе?

Вампиресса не ответила, вновь уткнувшись в колени. Спрятала лицо. И я вздохнул.

— У всех свой крест, сестренка. Не стоит вечно тащить его на спине. Иногда и отдых не помешает.

— Ладно, давай сюда, — как-то озлобленно ответила Адель, протягивая руку.

Затянулась. Закашлялась. Скривилась. Но затянулась снова.

— Вдыхай дым. Набери немного в рот и сделай вдох.

Адель закашлялась еще сильнее. Пробормотала что-то недовольно и прикрыла глаза. Лишь спустя полминуты сказала: «И правда помогает».

Мы с Лилой лишь снисходительно улыбнулись. Я никогда не старался втянуть кого-то в курение, но бродить с вечно раздраженной вампирессой порядком надоело.

— Не дымите, — потребовал хозяин дома, высунув голову из своей комнатки.

— Понял.

Еще одна папироска отправилась в кисет. На том и закончили.

***

Треклятый дождь лил и лил. Без остановки. Ночь давно настала, свеча почти догорела. Адель закрыла глаза, уйдя в себя. Лила уже долго дремала у меня под боком. А мне в спину неприятно впивалось что-то из сумки. Раздражало, но не слишком сильно для того, чтобы я что-то предпринял.

— Вангр? — тихо позвала гномка.

— Да, я тут. Подожди, только чутка перелягу, а то спина затекла, — попросил я и, сдвинувшись, погладил девушку по плечу.

— Ты ведь не отказался от способности видеть будущее, да?

Вопрос застал врасплох. Несколько растерялся, думая над ответом.

— Э-э… о чем ты? — я хмыкнул. — Не отказался. Просто не люблю этим пользоваться. Рассказывал же.

— Рассказывать можешь Адель, — прошептала Лила. — А я тебя хоть немного, но знаю. Ты осторожен.

— Конечно. Я не могу пока что иначе.

— Но не интересуешься будущим. Твоего Дара уже нет, да?

— С чего ты взяла? — спокойно спросил. — Я заглядываю, но не вижу ничего интересного. Дар все еще есть.

— Не ври.

— Лила…

— Я знаю, когда ты врешь, а когда ты честен. Ты пьешь мою кровь, во мне есть немного твоего яда. Я чувствую тебя. Ты врешь, чтобы мне было спокойнее?

— Слушай, я…

— Вангр! — настойчиво перебила Лила. — Признайся, пока спит Адель. Дар Алисы исчез, когда душа ушла из тела. Правду о будущем мог знать Ян. Но не ты, ведь так?

Я вздохнул. Спустил ладонь по плечу девушки. Пальцы осторожно легли на талию.

— Да, Дара нет. Он недавно исчез почти полностью.

— Что-то взамен?..

— Без понятия. Но будущего я почти не вижу. Чем больше времени проходит со дня смерти Яна, тем больше… я теряю Силу.

Лила вздохнула и прижалась ко мне теснее.

— Не бойся говорить мне правду. Я нервничаю, но лучше так, чем держать в неведении.

— Я и сам толком не знаю ничего. Давно не был в теле. Многое забыл. И Дара никогда не было до этого.

— Но все же, говори. Хоть о чем-то.

— Договорились.

Лила провела пальцами по моей щеке. Уткнулась лбом в грудь. Шумно вдохнула.

— У вампиров почти нет своего запаха. Это вас и отличает от других мужчин.

Я некоторое время молчал. А затем спросил: «Тебе это нравится?»

— Не знаю. Мне нравится быть рядышком с тобой. В безопасности. А мелочи не слишком интересуют… — Лила зевнула. — И с тобой хоть немного, но тепло.

— Я ведь холодный. Все вампиры такие.

— Плевать, обогрею нас обоих. Зато ты уютный, — Лила поднялась чуть выше, уткнувшись носом в шею. — И мне хорошо.

— Стоит сразу предупредить. Я не очень постоянный.

— Догадалась. Поэтому и не поцеловала до сих пор. У гномов не приняты измены ни в каком виде. Если мужчина выбрал женщину, он остается с ней до конца. До самой смерти, когда бы та ни настала.

— Я… — запнувшись, продолжил о другом. — Тебя кто-то выбирал?

— Конечно. Они быстро умирали. Завал в шахте. И дикий зверь. Две смерти, которые я не могу себе простить.

— Ты мне нравишься. Этого достаточно, — сказал я, обнимая ее тельце и касаясь губами макушки.

Мне хотелось большего. Но я не мог позволить. Ничто не должно отвлекать. И ни в чем не стоит торопиться. Необдуманные действия чаще всего ломают все, что ты успел создать.