Волки и лохи

Глава VII. Магия и ее разоблачение

Хендрикс испытал огромное облегчение, услышав знакомое имя. Теперь у него появилась почва под ногами, что-то начало проясняться! И, чтобы показать Сваакеру, что он в курсе всех дел, связанных с судами, он сказал: «Да, я знаю о мсье Лефорже, хотя лично с ним и не знаком. У него судоверфь в Марселе, называется «Глория». Эту верфь основал еще его дед. Лефорж выпускает очень хорошие яхты, «Глория» — это гарантия высокого качества!»

Сваакер поощрительно покивал головой: «Ну вот, Хендрикс, вы уже начинаете понимать, что все это чистая правда! Я вижу, что мы с вами договоримся и заработаем хорошие деньги! Так вот. Как вы знаете, во Франции налоги на бизнес рассчитываются по прогрессивной шкале. До сих пор верфь мсье Лефоржа приносила достойный, но не чрезмерный доход. В прошлом году его верфь принесла примерно восемьсот тысяч евро. Использовав все дозволенные списания, он заплатил налог меньше двухсот тысяч евро.

Но этот год был для его верфи необыкновенно удачным: спрос на яхты резко увеличился, и многие яхты, которые были построены в прошлом и даже в позапрошлом году, были успешно проданы в этом году. И получилось так, что на капитал всего лишь в три миллиона евро его чистая прибыль на данный момент составляет огромную, никогда не виданную в его бизнесе сумму — три миллиона шестьсот тысяч евро. То есть речь идет о налоге в один миллион двести тысяч евро! Его жена честно говорит своим американским родственникам: она боится, что, когда муж будет заполнять налоговую декларацию, его инфаркт хватит! Оба лучших в Марселе специалиста по налогам предлагают только небольшие списания, о которых он и сам прекрасно знает и которыми он пользовался всю жизнь.

При этом все яхты, построенные в этом году, он тоже продал, кроме одной, на которой сейчас заканчивается модернизация. Насколько я понял, на верфи после выполнения заказов, принесших ему три миллиона шестьсот тысяч евро чистой прибыли, было временное затишье, и он купил эту дорогущую яхту и начал на ней модернизацию, чтобы не сворачивать работ. Это самая дорогая яхта из всех, с которыми его судоверфь когда-либо имела дело. Эта яхта сейчас числится в активах верфи по стоимости в четыре миллиона евро. Ее можно будет продать за пять или даже за пять с половиной миллионов евро. Но мсье Лефорж ни за что не хочет продавать ее в этом году, иначе его чистая прибыль вообще будет около пяти миллионов евро. Отдать треть от такой суммы — этого он точно не переживет!

Положение этого достойного сожаления человека меня чрезвычайно заинтересовало. В частности, потому, что я увидел здесь возможность очень хорошо заработать. Именно поэтому я и договорился с ним о встрече. И я еще до нашей с ним встречи уже точно знал, как можно ему помочь. Но на всякий случай я все же спросил его, не знает ли его бухгалтер каких-нибудь ходов, чтобы обойти закон. Ведь на то и держат таких людей! Должна же найтись какая-нибудь лазейка, пока баланс у него еще не подведен и он не подал в налоговое управление сведений о своих доходах! Иначе это действительно было бы вопиющей несправедливостью.

Но он заверил меня, что это никак невозможно. Пожалуйста, он выпишет новые счета и переведет векселя на подставное лицо. Но ведь если нарядить прибыль в другое платье, существовать она не перестанет. Так что все эти способы — лишь отсрочка казни. Налоговое управление на разоблачении таких махинаций собаку съело! Или вот он, например, купил за два с половиной миллиона евро эту самую яхту «Надежда» и модернизировал ее. Поставил новые машины, новое оборудование, новую роскошную мебель и тому подобное на сумму еще полтора миллиона евро. Всего, значит, четыре миллиона евро. Но что толку? Ведь яхта превратилась в новое судно, которое вошло в его актив. А перевести из актива в пассив — все равно что девушку загримировать парнем, достаточно снять с нее штаны, и подлог виден. Так он сказал. Нет, пустит ли он этот проклятый доход в оборот в форме денег, яхт, материалов или предоставит ход событий его естественному течению, а с налоговым управлением рассчитываться все равно придется. Один миллион двести тысяч евро вынь да положь!

Я прямо пришел в умиление от такой наивности! Неужели даже то, что стоимость этой яхты перекрывает его чистую прибыль, не навело его ни на какие мысли? Неужели даже название «Надежда» не подсказывает ему, что надо делать? А как насчет вас, Хендрикс? Вы — один из опытнейших в стране судовых маклеров. Вы долгие годы манипулировали суднами, получая за это комиссионные. Вы теперь знаете все, что знаю я, и даже только что получили от меня две подсказки. А что, если я предложу вам представить себя на месте мсье Лефоржа? А, Хендрикс? Вы уже поняли, что надо сделать, чтобы спасти свои кровью и потом заработанные деньги от ненасытного налогового управления?»

Хендрикс должен был признать, что так же, как и мсье Лефорж, не видит никакого выхода. Как ни верти, вся история должна закончиться выплатой трети прибыли в казну. Сваакер вздохнул и сказал: «И это все, что вы можете предложить? Скудно, скудно. А я-то ожидал, что вы сейчас попадете прямо в точку. Жаль, ведь если бы вы сами дошли до этой мысли, она показалась бы вам более заслуживающей доверия. Одним словом, Хендрикс, я нашел выход!

Но прежде чем мы продолжим, я должен задать вам несколько вопросов. У вас есть во Франции недвижимое имущество, например дома, земля и тому подобное? Думаю, что нет. Конечно, это не исключено. Однако дома в Париже слишком дороги, чтобы их можно было купить на комиссионные. Вы меня, конечно, извините…». Хендрикс признался, что собственности подобного рода у него нет, так как понимал, что Сваакера все равно не проведешь. Роскошный кабинет, прекрасные модели судов и огромный письменный стол не ввели Сваакера в заблуждение. Он видит его, Хендрикса, насквозь!

Но Сваакер явно был доволен услышанным: «Итак, у вас есть только небольшой счет в банке, а все ваше имущество записано на жену?». Хендрикс подтвердил, что все именно так и есть, хотя и чувствовал себя при этом так, как будто на людях снимал с себя не первой свежести нижнее белье. Но скажу вам по секрету, дорогие читатели: ничего нового Сваакер от Хендрикса не услышал, а вопросы эти он задавал только для проформы. Он назначил встречу не на завтра, а на послезавтра, чтобы иметь в запасе около полутора суток. В Париже имеется великолепное, широко известное в узких кругах информационное бюро «Клод Буше», которое вчера предоставило Сваакеру исключительно подробные досье по всем четверым маклерам, в том числе и по Франсу Хендриксу.

Но Сваакер, конечно, и виду не подал: «Отлично, Хендрикс! Так и должно быть. Вы живете в Париже, а мсье Лефорж — в Марселе. Вы не общаетесь, у вас разные занятия и разное положение. Налоговое управление ничего не заподозрит. Но, несмотря на это, я предпочитаю иметь дело с человеком, который в крайнем случае может сунуть все свое состояние в карман, так как личный обыск при подобного рода делах не применяется.

Вы, Хендрикс, конечно, задумывались над условиями, поставленными мною в объявлении? Да, я искал иностранца, потому что ему проще смыться, чем французскому подданному. Ведь иностранец может в любой момент уехать на родину, в деревню, поудить рыбку, а там французское налоговое управление его не достанет — руки коротки! Представляете? Сидит себе человек спокойно в камышах с удочкой, а в десяти метрах от него бессильно истекает слюной кровожадное чудовище! Кроме того, я искал одинокого дельца, потому что держать язык за зубами в его собственных интересах. Представьте себе акционерное общество, в котором президент на общем собрании пайщиков заявляет: «Господа, наш бюджетный год закончен с доходом в миллион евро, но мы заработаем сверх того еще семьсот тысяч евро на яхте «Надежда», если будем молчать!». Слушатели, конечно, устроят ему овацию, но будут ли они молчать? Нет! Коллективный секрет немыслим. В тот же день они раззвонят всю эту историю сначала в кругу друзей, а потом и своим дражайшим супругам. А вот за полную сумму даже самый отъявленный болтун будет держать язык за зубами.

И, наконец, я искал специалиста, потому что показалось бы странным, если бы «Надежду» приобрел человек, никогда не имевший никакого отношения к судам. Например, страховой агент или аптекарь. Или, скажем, букмекер, пастор, генерал. Нет, это не годится, Хендрикс! Ведь успех зависит не только от того, что мсье Лефорж, получив ваше согласие, сделает запись в своей приходо-расходной книге, в силу которой «Надежда», которая до сих пор стояла в графе «дебет», чем принесла нам массу хлопот, перекочует в графу «кредит», чтобы таким образом благополучно провалиться в тартарары, а для налогового управления на сцену выступит новый дебитор, Франс Хендрикс — разрешите представить, господа? Имя, внесенное в книге мсье Лефоржа в графу «разные дебиторы», должно принадлежать человеку, которому с полной вероятностью можно приписать четыре миллиона евро. То есть человеку платежеспособному, с безупречной, незапятнанной репутацией в судовладельческом мире. Тому, кто не вызовет подозрений, когда появится на рынке с «Надеждой».

Убедившись, что мсье Лефорж действительно не видит никакого выхода, я осторожно посвятил страдальца в свой план. И он ожил, как оживает погибающее от засухи растение, получившее наконец влагу. Тяжелые испытания, слава богу, не притупили его ума. Мой замысел дошел до него мгновенно, он даже захлебнулся минеральной водой. Он тут же поручил мне подыскать подходящую кандидатуру и выразил готовность немедленно провернуть это дело, если найдется человек, вызывающий полное доверие. Я думаю, что вы — как раз тот, кто нам нужен, судя по тому, что я узнал о вас в бельгийском посольстве, Бельгийской торговой палате в Париже и в Профессиональной ассоциации судовых маклеров, не говоря уже о вашей внушительной внешности и отличном офисе. Ваш статус иностранца, имущество, записанное на жену, и я сам поддерживают вас, как три ангела-хранителя!

Итак, внимание! Вы покупаете у мсье Лефоржа яхту «Надежда» за четыре миллиона евро, внеся как задаток двести тысяч евро, которыми вас заранее снабдит мсье Лефорж в виде кассирского чека на имя его судоверфи. Вы получаете от него права владения судном, то есть становитесь полноправным хозяином «Надежды». И при этом вы остались должны мсье Лефоржу еще три миллиона восемьсот тысяч евро. Итак, вы становитесь дебитором, то есть должником мсье Лефоржа. Вы можете спросить: «А что выиграет мсье Лефорж? Не может же он списать три миллиона восемьсот тысяч евро с объяснением, что сделал кому-то подарок. Налоговое управление не проведешь. Над ним учредят опеку!». И это, Хендрикс, очень правильный вопрос! Вот мы с вами шаг за шагом и подошли к самому главному в этой операции! Да, на подарок не спишешь, вы правы. А вот на несостоятельного должника — сколько угодно! Через две недели после того, как вы примете вашу «Надежду», мсье Лефорж пошлет вам фиктивный счет следующего содержания: за проданную вам полностью модернизированную яхту «Надежда» — четыре миллиона евро. Такого-то числа получен задаток двести тысяч евро. Итого к оплате три миллиона восемьсот тысяч евро.

А в это время «Надежда» с бельгийским флагом на мачте уже будет находиться в полной безопасности у берегов Барселоны! И вы собственноручно напишете мсье Лефоржу печальное письмо, в котором сообщите, что времена теперь тяжелые, и это будет истинная правда, ведь всякие времена тяжелы, что ваша жена все еще лечится, как будто можно истратить такую сумму на лечение. Наконец, об одном вашем должнике, бессовестном парне, который бесследно исчез вместе с вашими деньгами. Одним словом, вы попросите отсрочки платежа. Он с восторгом предоставит вам отсрочку, ведь он ждет вашего письма как манны небесной. И сразу же эти три миллиона восемьсот тысяч евро оказываются вне пределов досягаемости для налогового управления, а в активе его баланса за текущий год перестанет числиться эта проклятая сумма — четыре миллиона евро. Предъявлять какие-то требования нищему иностранцу, у которого в Париже ни кола ни двора, который перебивается на жалкие комиссионные и чье движимое имущество записано на жену, — безнадежное дело, несмотря даже на то, что он состоит членом Торговой палаты и членом Профессиональной ассоциации судовых маклеров. Вашей репутации ничего не угрожает, потому что за гарантийным письмом мсье Лефоржа вы как за каменной стеной. Вы заберете деньги из банка, если у вас там что-то есть, и вовремя спрячете их в карман. Когда мсье Лефорж обратится в банк за справками, он получит от дирекции конфиденциальный ответ, из которого будет ясно, что ваше состояние равно примерно пятидесяти евро. Возможно, их диагноз будет дополнен указаниями на еще один тревожный симптом, а именно, что все ваше имущество записано на жену. Этот взрывчатый материал мсье Лефорж будет держать в резерве до тех пор, пока к нему не явятся парни из налогового управления. Прочтя вашу горькую жалобу и ответ из банка, эти парни будут так же удручены, как мсье Лефорж в то время, когда мы с ним познакомились. Им ничего не останется, как выразить соболезнование несчастной жертве, если они обладают хоть крупицей такта. То, что он передал вам права владения яхтой, не получив денег сполна, легкомысленно и глупо, но такое случается. И пусть парни из налогового управления ругаются до хрипоты, а сделать они ничего не смогут. Потому что мсье Лефорж имеет такое же право натворить глупостей, как, например, повеситься. Тащить в суд какого-то нищего Хендрикса не имеет смысла. В общем, единственный выход в подобной ситуации — смириться.

Я пока упомянул только одно гарантийное письмо мсье Лефоржа. Но моя дочь, опытнейший корпоративный юрист, разработала целую систему документов (гарантийных писем, аффидевитов и расписок), которые регулируют отношения между мной и мсье Лефоржем и между мсье Лефоржем и вами. Это то, что мы, американцы, называем «система сдержек и противовесов». Благодаря этим документам и репутация, и финансовая безопасность каждого из нас при любых обстоятельствах полностью и надежно защищены и, что еще важнее, эти документы, эта система не позволит ни одному из нас сделать то, что в определенных кругах называется «крысятничать», или «кинуть», или «облапошить». Мсье Лефорж уже видел эти документы, дал им высочайшую оценку и немедленно подписал все те документы, которые регулируют отношения между мною и им. Точно так же и он подпишет, и вы подпишете все документы, которые регулируют отношения между им и вами. Я потом покажу вам все эти документы, и вы убедитесь, что моя дочь проделала выдающуюся работу и предусмотрела абсолютно все!

Итак, теперь, когда мы спокойны и за нашу репутацию, и за наш карман, перейдем к вопросу о реализации! Так вот, мы с вами остановились на том, что «Надежда» уже под бельгийским флагом находится в полной безопасности у берегов Барселоны. Именно в этот момент начинается второй этап операции — реализация! Мсье Лефорж считает, что яхту можно продать за сумму около пяти с половиной миллионов евро. Вот вы ее и продадите! После того как яхта продана, я получаю от мсье Лефоржа свои десять процентов с базисной суммы, то есть четыреста тысяч евро. Ваша доля будет намного значительнее. Вы тоже получите десять процентов с четырех миллионов евро, а сверх этого вы получите двадцать пять процентов с суммы, превышающей четыре миллиона евро. То есть если вы, например, продадите яхту за пять миллионов двести тысяч евро, ваша доля будет равна семистам тысячам евро.

Итак, допустим, вы продали яхту за пять миллионов двести тысяч евро. Деньги за нее поступили на ваш заблаговременно открытый лихтенштейнский счет. Вы переводите свою долю, семьсот тысяч евро, с лихтенштейнского счета на свой, опять же заблаговременно открытый счет в швейцарском банке, а на остальную сумму, четыре с половиной миллиона евро, вы велите лихтенштейнскому банку оформить на имя мсье Лефоржа пятнадцать кассирских чеков по триста тысяч евро каждый. Вы встречаетесь с мсье Лефоржем и передаете ему эти кассирские чеки, которые он помещает на свой швейцарский счет. Мсье Лефорж перечисляет мои четыреста тысяч евро на мой счет в Лихтенштейне, а я перевожу их оттуда на свой швейцарский счет. Итого у мсье Лефоржа остается наличными четыре миллиона сто тысяч евро, о которых, кроме нас с вами и швейцарских банкиров, не знает ни одна живая душа. И он не платит ни единого гроша налогов! Другими словами, при уплате налогов за этот год он экономит миллион двести тысяч евро!

Официальное списание трех миллионов восьмисот тысяч евро будет лишь формальностью, которую выполнят в свое время. Некоторое время парни из налогового управления еще будут проявлять интерес: «Все еще ничего не слышно, мсье Лефорж?» — «Ничегошеньки, господа, хотя я неустанно молю господа о помощи. От моего покупателя ни слуху ни духу. Довелось же пережить такое на старости лет!». Никто не усомнится в его словах, потому что мсье Лефорж десятилетиями делал все необходимое для того, чтобы слыть Столпом Общества в масштабах города Марселя. Парни из налогового управления назовут его про себя идиотом и, покачав головами, печально покинут офис. Кругленькая сумма с нулями еще на год-другой для вида сохранится в бухгалтерских книгах мсье Лефоржа, а потом покойную «Надежду» можно будет считать окончательно погребенной. По мне, так пусть покоится с миром. Аминь!

Решайтесь, Хендрикс! Одно только ваше согласие — и через три недели вы будете обладателем семисот, а то и восьмисот тысяч евро! Причем все это наличными, о которых никто не знает и никто никогда не узнает. Поместите эти деньги в швейцарский банк (лихтенштейнский тоже неплохо, но я бы использовал его только как передаточное звено перед тем, как деньги окончательно осядут в Швейцарии), и будете спать спокойно! И не исключено, что в недалеком будущем кто-нибудь из коллег мсье Лефоржа столкнется с такой же проблемой, как он. Тогда этому страдальцу уже не нужен будет Сваакер. Он напрямую придет к Хендриксу и скажет, что вы выручили его друга, мсье Лефоржа, и что он хотел бы воспользоваться вашими услугами на тех же условиях!

Давайте я еще раз вкратце повторю вам десять заповедей нашей новой веры. Вы покупаете эту прелестную штучку, не заплатив за нее ни гроша. Какой нормальный деловой человек откажется от такого предложения? Вы переименовываете яхту в совершенно нейтральную «Чайку» или «Голубку». Вы страхуете ее уже под новым именем. Вы отводите яхту (уже под бельгийским флагом) в безопасное место, например в Барселону. Вы продаете эту штуку. Вы инкассируете деньги. Вы берете свою долю, то есть десять процентов плюс четверть от суммы сверх четырех миллионов. Вы передаете остальное мсье Лефоржу кассирскими чеками с глазу на глаз. Ваш кабинет пополняется юбилейной, двенадцатой моделью, моделью яхты под именем «Чайка». Вы возвращаетесь к перепродаже судов за умеренные комиссионные, к делу, которым вы занимаетесь уже двадцать лет. Но с семьюстами тысячами евро в швейцарском банке заниматься этим вам будет намного спокойнее. Вы получаете орден. Об этом позаботится мсье Лефорж, у него хорошие связи в министерстве. А теперь дайте-ка мне обещанный коньяк!»

Хендрикс внезапно понял, что ему просто стыдно. Еще бы, ведь сам он никогда не сумел бы составить по собственным рецептам тот волшебный эликсир, который ему преподносили, хотя уже больше двадцати лет занимался морской алхимией. Во время застоя он как угорелый бегал по всему городу, чтобы заработать какие-то жалкие гроши. А ведь богатство все это время было на виду! Хендрикс принес бутылку «лучшего коньяка, который только можно купить за деньги», и спросил у Сваакера, почему тот сам не воспользуется таким счастливым случаем? Да, он, Хендрикс, готов завтра же приступить к операции, но он любит в делах полную ясность!

Сваакер, смакуя коньяк, сказал: «Поздравляю вас, Хендрикс! Вы приняли правильное решение, и мы с вами заработаем очень хорошие деньги! Но, хотя я и придумал всю комбинацию, я, к сожалению, должен был подыскать другого исполнителя. Ведь я не специалист, и сам я не смог бы купить «Надежду», потому что я в этом вопросе ничуть не лучше, чем аптекарь, пастор или генерал. С чего бы это я вдруг взялся за яхты? Я финансист, но я не судовой маклер. Надо быть благоразумным. А теперь давайте выпьем за «Надежду»! Операция начинается завтра!»

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за то, чтобы у нас было все, а нам за это не было ничего!