Волки и лохи

Глава XXXVI. Дурдом. Апогей

Надо сказать, что подельникам здорово повезло. Уже в субботу Кабатчик Финли на групповом сеансе психотерапии договорился с одним пациентом, которого должны были выписать в понедельник. И тот оказался настолько ответственным и обязательным человеком (бывают такие и среди психов), что сразу же после выписки отправился на Третью Западную улицу, разыскал Курта и передал ему записку.

Курт, которому Кабатчик Финли в своей записке сулил золотые горы, действительно оказался круглым дураком: после окончания своей смены (в понедельник и вторник он работал с семи утра до трех дня) пошел в дурдом к мужику, про которого ему было известно, что это мошенник, ограбивший кучу людей на сумму в четверть миллиона долларов, да еще и согласился работать, имея на руках расписку, что Старина Гаррисон, опять же находящийся в дурдоме, должен ему десять тысяч долларов.

Дебильный Курт был совершенно уверен в своей неотразимости для любой особы женского пола в возрасте от двенадцати и до восьмидесяти лет, хотя оснований для этого было не так уж много. Из десяти женщин, к которым он клеился, восемь отшивали его сразу, одна — после двух-трех встреч, и только с одной из десяти завязывались какие-то отношения, которые, тем не менее, никогда не продолжались дольше, чем полгода, а обычно заканчивались через три-четыре месяца. А неотразимым Курт считал себя по старой памяти: когда ему было восемнадцать-двадцать-двадцать пять лет, довольно многие бабы клевали на его смазливую физиономию. Но двадцать лет — это одно, а сорок пять — совсем другое. Смазливость превратилась в потасканную смазливость, которая отталкивает многих женщин не меньше явного уродства. Да и пивной живот, нажитый за последние пятнадцать лет, здорово подпортил фигуру нашего самопровозглашенного Казановы. В общем, только такие дураки, как Старина Гаррисон и Кабатчик Финли, да еще он сам, могли всерьез надеяться, что двадцатишестилетняя красавица и умница Нэнси польстится на это потасканное чмо, которое, к тому же, по возрасту ей в отцы годится.

Тем не менее, Курт был уверен, что стоит ему только заговорить с заказанной жертвой, и дело будет сделано. Но как с ней заговорить, если у него нет ни точного адреса, ни фотографии? За кружкой пива Курт поделился своей проблемой с одним из своих собутыльников по имени Артур, который последние два года работал частным детективом, но проштрафился, после чего его выгнали из частного детективного агентства с волчьим билетом.

Артур сказал, что в таком комплексе, как «Миллениум», живут богатые люди. А богатыми люди в основном становятся уже в немолодом возрасте. Поэтому шансов на то, что в западном крыле, кроме миссис Гаррисон, живет хотя бы еще одна молодая женщина с грудным ребенком, очень мало. А молодые мамы хотя бы раз в день выезжают с ребенком в коляске на прогулку. И обычно они гуляют не раньше десяти часов утра. Им ведь торопиться некуда.

У Курта выходные дни — среда и четверг. Он, Артур, на месте Курта в среду последил бы за комплексом с десяти утра и часов до шести вечера, убедился бы, что в западном крыле только одна молодая мама, а в четверг подошел бы к ней и вежливо назвал бы ее миссис Гаррисон. Если это не миссис Гаррисон, а другая молодая мама или же няня (комплекс-то богатый, могут себе позволить и няню, и гувернантку, и черта лысого!), то она скажет, что Курт ошибся, а миссис Гаррисон живет в таких-то апартаментах. После этого Курту будет намного легче. Точный адрес очень поможет. А если это действительно миссис Гаррисон, то вообще все проблемы решены! Курт был в полном восторге от этого плана и обещал Артуру, что, когда заказчик расплатится, он, Курт, перед Артуром в долгу не останется.

Артур в основном был прав: он ведь не знал, что Нэнси не просто молодая мама, а еще и коммерческая разведчица широкого профиля, работающая на дому. В свое время Лиззи, которая обучала Нэнси мастерству коммерческой разведки, объяснила ей, насколько важны порядок и система. И теперь, благодаря железному порядку и отлично продуманной системе, Нэнси по-прежнему прекрасно справлялась со своими обязанностями и в то же время уделяла маленькой Нине намного больше времени, чем могла себе позволить средняя работающая на дому молодая мама. Конечно, ей очень помогала и помощница, которую они с Алексом наняли сразу же, как родилась маленькая Нина, и которая работала с девяти до шести.

У Алекса в неделю было два, а часто и три клиента, по которым необходимо было собрать исчерпывающие сведения. Этим Нэнси обычно и занималась с девяти часов утра и до двенадцати дня: сама искала информацию в интернете, давала задания частным детективам Грегу и Майклу и получала и изучала их отчеты, делала запросы в широко известное в узких кругах информационное бюро «Джерри Зиглер», иногда посылала на разведку Дженни Бейкер и выслушивала ее отчет, а бывало, хотя и редко, и связывалась с двумя опытнейшими и осторожнейшими хакерами, которые тоже перешли к ней по наследству от Лиззи. Вся эта деятельность завершалась два-три раза в неделю печатанием солидного досье и столь же солидной подборки всех материалов, необходимых Алексу для работы с данным клиентом. Вторая обязанность Нэнси (мониторинг СМИ) отнимала у нее намного меньше времени, около часа в день, с трех и до четырех. В воскресенье Нэнси не работала, так как это был выходной день Алекса.

Нэнси и Викки прогуливали детей в одно и то же время. С двенадцати до двух была большая прогулка, и с пяти до шести вечера — малая прогулка. Во время большой прогулки к ним обычно присоединялась одна из двух помощниц (или помощница Нэнси, или помощница Викки), которая в этом случае помогала и своей хозяйке, и ее подруге. А Роза, кроме тех дней, которые она проводила у своего бойфренда, довольно часто выходила подышать свежим воздухом и поболтать с подругами во время малой прогулки и почти всегда во время прогулки большой. Так что, если Курт осуществил бы свой план, он, скорее всего, к величайшему своему недоумению увидел бы трех или четырех женщин с двумя колясками. Но до этого дело так и не дошло.

Дело в том, что Артур, в отличие от Курта, дураком не был, сразу понял, с какой стороны бутерброд маслом намазан, и сделал то, что должен был сделать Курт, если бы он был хоть немного умнее. Артур и Курт разговаривали в шесть часов вечера, а уже в половине восьмого вечера Артур робко вошел в западное крыло комплекса «Миллениум» и очень вежливо обратился к Джеку, который официально числился консьержем западного крыла (руководство комплекса старалось быть политически корректным), хотя слово «охранник» подходило к этому двухсотсорокафунтовому амбалу гораздо лучше.

Артур деликатно откашлялся и сказал: «Сэр, прошу прощения, сэр! Я не хочу никаких неприятностей, сэр! Мне только надо передать миссис Гаррисон письмо, сэр! Это очень важно, сэр: это касается ее свекра, сэр!». Джек сказал «помощнику консьержа западного крыла» Джимми, такому же амбалу, который отличался от Джека разве что цветом волос, чтобы тот последил за чмошником, а сам позвонил Нэнси. Нэнси сказала, что она сейчас же спустится и поговорит с этим человеком. Пусть Джимми отведет его в «зеленую комнату», ту, что на первом этаже, рядом с бильярдной, а сам побудет снаружи, чтобы пленник не сбежал.

Прочитав письмо и задав Артуру несколько вопросов, Нэнси позвонила Сваакеру, и тот появился в «зеленой комнате» буквально через пять минут (его дом был совсем недалеко от комплекса «Миллениум»). Еще через пять минут высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению. Сваакер быстро набрал и распечатал в трех экземплярах текст, в котором Артур сообщал все, что ему известно по данному вопросу: как Кабатчику Финли удалось связаться с Куртом, как Курт отправился в психушку и разговаривал с Кабатчиком Финли и Стариной Гаррисоном, как Старина Гаррисон нанял Курта, чтобы тот соблазнил его невестку, миссис Гаррисон, и сообщил о ее измене (со всеми доказательствами) ее мужу, мистеру Алексу Гаррисону, как Курт в качестве гарантии оплаты взял у Старины Гаррисона расписку на десять тысяч долларов, как именно Курт планировал провести операцию, и так далее.

Нэнси отправилась наверх, в свои апартаменты, рассказала Алексу, который оставался присматривать за маленькой Ниной, в чем дело, вернулась, дала Сваакеру три тысячи долларов, от всей души поблагодарила Джека и Джимми, дала каждому из них по сто долларов, выслушала их благодарности и вернулась в свои апартаменты. Сваакер отвез Артура к ближайшему нотариусу, нотариально заверил подписанные Артуром три копии аффидевита, отдал ему обещанные три тысячи долларов и посоветовал больше никогда не появляться в Южном Гринфилде, а тем более около комплекса «Миллениум», и вообще навсегда забыть об этой истории. Так будет намного полезнее для его здоровья. На что Артур ответил, что он уже все забыл. Он же не идиот!

Сваакер вернулся в «Миллениум», отдал три копии аффидевита Алексу и Нэнси (они тут же спрятали бумаги в сейф), выслушал их благодарности и сказал, что сделано пока еще полдела, но пусть они не беспокоятся. Завтра же будет готов и аффидевит от главного виновника торжества — от дебильного Курта. На это потребуется всего две тысячи долларов для лейтенанта Миллера. Он, Сваакер, гарантирует, что авторы обоих аффидевитов навсегда забудут об этой истории. Алекс и Нэнси с удовольствием дали необходимую сумму: на суде эти два аффидевита будут настоящей бомбой. А что оба героя будут молчать, они не сомневались. Сваакер умеет быть ОЧЕНЬ убедительным!

Во вторник в девять часов утра шеф полиции Бен Картрайт ознакомил капитана центрального района Робинсона и лейтенанта центрального района Миллера с приказом по Департаменту Полиции: капитан Робинсон с первого октября назначается заместителем шефа полиции, а лейтенант Миллер с первого октября назначается капитаном центрального района! Лейтенантом к будущему капитану Миллеру перевели очень молодого и прекрасно себя зарекомендовавшего лейтенанта из другого района. Того самого толкового лейтенанта, который сыграл такую важную роль в операции «Робин Гуд» и с которым лейтенант Миллер очень успешно тогда сотрудничал.

Капитан Робинсон и лейтенант Миллер заверили шефа, что оправдают, не подведут, приложат все силы и так далее, пригласили его на банкет, который они организуют в уик-энд в ресторане «Золотой Лепрекон», выразили радость, что шеф там будет, и откланялись. Робинсон сказал лейтенанту, что его весь день не будет на службе, и отправился домой, чтобы сообщить радостную весть жене и дочке и как следует отпраздновать вместе с ними свое новое назначение. А лейтенант Миллер ограничился тем, что по телефону рассказал жене о своем повышении, велел ей сказать сыну-школьнику, что тот теперь не кто-нибудь, а сын капитана, а потому должен вести себя соответственно, вернулся на службу, зашел как бы между делом в капитанский кабинет, наметил, как он здесь все переставит и переоборудует по-своему, а после этого пошел к себе, где в служебном сейфе его ждала заранее припасенная бутылка хорошего коньяка. В такой день и не выпить?

Лейтенант Миллер ликовал! Любит его бог! Ох, любит! В тридцать девять лет он стал капитаном! А с таким отличным лейтенантом он горы свернет! И ведь Бен Картрайт тоже не вечный. Он толковый, умный мужик. Наверняка уйдет в отставку не когда ему об этом уже будут намекать, а когда он все еще будет в полной силе. А это значит лет через десять-двенадцать. И кого тогда назначат новым шефом полиции? Ясное дело, капитана самого важного района города. То есть капитана центрального района Миллера! А капитаном вместо себя он назначит своего лейтенанта (ему сейчас двадцать шесть лет, значит, тогда будет всего тридцать шесть-тридцать восемь лет). А со временем назначит его и заместителем шефа полиции. Вот так-то!

Эти приятные размышления были прерваны появлением Сваакера. Сваакер поздравил лейтенанта Миллера с новым назначением, сказал, что лейтенант Миллер заслужил стать капитаном как никто другой, выразил уверенность, что они с капитаном Миллером будут и впредь успешно сотрудничать. А затем Сваакер плавно перешел к делу. Лейтенант Миллер воспринял врученный ему симпатичный желтый конвертик как знак: ну недаром же он получил его буквально через час после приказа о новом назначении. Это значит, что его новая должность будет о-го-го какой денежной! Любит его бог! Ох, любит! В общем, лейтенант Миллер отлично знал, с какой стороны бутерброд маслом намазан!

Курт мирно поедал свой завтрак в подсобном помещении ресторана, когда туда ворвался сержант, заломил ему руку за спину и молча потащил его на выход, где их ожидала патрульная машина. Робкая попытка Курта выяснить, в чем дело, была пресечена серией тумаков и зуботычин. Молча его вытащили из патрульной машины, молча поволокли прямо в кабинет лейтенанта Миллера. Сержант молча обыскал Курта, молча передал его бумажник, телефон и ключи лейтенанту Миллеру и молча вышел. Лейтенант Миллер молча осмотрел содержимое бумажника, молча врезал Курту дубинкой по почкам, а потом молча сбил его с ног.

Плачущий, корчащийся от боли Курт не смел даже подняться с пола и только умолял сказать ему, в чем дело. Он же ничего такого не сделал… Именно этого и ждал многоопытный лейтенант Миллер: «МОЛЧАТЬ! Ты ничего не сделал, урод? А что это за расписка на десять тыщ баксов, а? Цена крови, э? МОЛЧАТЬ! Полиция знает все! И у меня есть три варианта. Я могу поступить с тобой по закону. По закону это тянет от двух до пяти лет. Мистер и миссис Гаррисон — всеми уважаемые, влиятельные люди, и любой судья даст тебе по максимуму, пять лет. Но ты столько в тюрьме не проживешь, это я тебе гарантирую! Зэки терпеть не могут ни шантажистов, ни провокаторов, ни наемных жиголо. Они с ними поступают как с насильниками!

Второй вариант: я могу поступить с тобой по совести. Мне, честно говоря, очень хочется выбрать именно этот вариант. Миссис Гаррисон, видишь ли, итальянского происхождения. Всего три года назад она еще жила в районе Малая Италия. А мистер Гаррисон — крутой мужик, и его лучший друг — племянник тамошнего «дона». Я сделаю один звонок мистеру Гаррисону, подожду, пока сюда приедет черный джип с четырьмя итальянскими мордоворотами и остановится на противоположной стороне улицы, как раз напротив наших дверей. А после этого я тебя отпущу. Здесь вся разница только в том, с чего мордовороты начнут. Они могут сначала сунуть тебя ногами в тазик с жидким цементом, а потом отрезать тебе яйца. А могут наоборот: сначала яйца, а потом тазик с цементом. Тебе как больше нравится?

И есть третий вариант, по уму. Ты подписываешь аффидевит, где подробно все рассказываешь, а потом навсегда забываешь об этой истории. После этого идешь на все четыре стороны. Ну как, согласен?»

Я думаю, дорогие читатели, вы нисколько не удивитесь, если узнаете, что весь сценарий задержания и обработки Курта был разработан Сваакером. Курт, ясное дело, немедленно согласился на третий вариант. Лейтенант Миллер вызвал к себе одного из сержантов, который помимо службы в полиции имел еще и статус нотариуса. Курт, размазывая слезы и сопли, подписал три копии аффидевита, заранее подготовленные Сваакером. Сержант их заверил. После этого лейтенант Миллер предупредил Курта, что если тот хоть слово обо всей этой истории кому-нибудь пикнет, он, Миллер, разделается с ним не хуже итальянских мордоворотов. Лейтенант Миллер вывел Курта из своего кабинета, как следует пнул дебила под зад и велел сержанту отпустить этого урода на все четыре стороны. Сержант, прежде чем это сделать, тоже как следует пнул урода под зад. Курт прочувствовал, осознал и проникся. Об этой истории он держал язык за зубами даже в состоянии крепкого подпития. А ликующие Алекс и Нэнси уже через час после освобождения Курта из узилища с огромным удовольствием спрятали в сейф три копии его аффидевита и расписку Старины Гаррисона. Дело было на мази!

Вот такие дела, друзья мои. Мораль сей басни такова: Так выпьемте же за тех, кто знает, с какой стороны бутерброд маслом намазан!