Восемь дорог Желтого источника

Глава 1.10 Господин Синь

Он проснулся от грохота. Пол и стены тряслись и ходили ходуном, снаружи слышались гулкие раскатистые удары, словно грозовые молнии несколько раз подряд попали в здание дворца.

«Землетрясение»? — мелькнула в голове первая мысль. Вслед за ней тут же явилась вторая: «Кто-то мог пострадать».

Господин Синь тут же вскочил на ноги и бросился бежать, на ходу завязывая пояс.

Все прислужники исчезли, будто их и не было. Во дворце царил полумрак, и среди него сами комнаты казались совершенно чужими…

А нет, не казались. Он, и правда, не знал, где находился и, как мог, пытался сориентироваться в этом лабиринте залов и коридоров.

«Неужели снова какое-то испытание?» — только успел подумать он.

Но мелькнувшие в полумраке очертания его собственных белых одежд тут же расставили все по-местам: его тело снова с было ним, комнаты, хотя и незнакомые, все же неуловимо напоминали его собственные. Значит, он просто очнулся в покоях одного несносного варвара. И сейчас ему необходимо было как можно скорее найти выход из этой части дворца.

Покружив некоторое время по залам без какого-либо результата, господин Синь остановился и принял не самое логичное решение — просто направился туда, откуда до сих пор слышался сотрясающий стены грохот. И это помогло — довольно скоро он выбежал во двор и остановился в нерешительности: шум исходил не из самого дворца, а подальше, оттуда, где…

Словно для того, чтобы подтвердить его догадки, что-то вспыхнуло ярким зеленоватым светом в отдалении, чуть справа, а потом и слева. Вспышки следовали одна за другой, становясь то белыми, то приобретая тревожный красный оттенок, или синий, или ярко-желтый. И всех их, нитью, продетой сквозь редкие бусины, объединяла одна и та же длинная замкнутая линия. Стена…

Справа послышались женские вскрики — и он без промедления бросился туда, хотя звучали голоса не столько испуганно, сколько… удивленно?

Он пересек двор, миновал флигель, внутренние ворота и только тогда увидел тех, кого искал: две девушки — в черном и красном, прижавшись друг к другу, словно заблудившиеся в лесу дети, смотрели на что-то, приоткрыв в изумлении рты.

Он окрикнул их, и госпожа Дин, целый день избегавшая его общества, повернулась к нему и, совершенно позабыв о своей неприязни, ответила быстро: «Все в порядке, Синь-лан, вы тоже это видите?»

После ее слов словно пелена спала перед ним и он заметил их — врата. Исполинские, выше самой стены, из темно-зеленого нефрита, по которому пробегали, потрескивая, слегка светящиеся в темноте тонкие пурпурные молнии. «Врата Ранения и Разрушения» — золоченая табличка с этими словами висела прямо над входом, чуть ниже многоярусной крыши с острыми, будто пики, краями, а сразу за вратами клокотала густой смолой липкая непроглядная мгла.

Будто завороженный, он приблизился к ним, коснулся рукой одного из мощных столбов — неожиданно теплого, ощутил под рукой гладкую поверхность камня, чуть покалывающее, злое касание молний и двинулся дальше, намереваясь пройти между опорами навстречу Тьме.

Тьма завозилась тревожно, принимая очертания огромной пучеглазой, скалящей острые зубы собачьей головы, и предупреждающе зарычала. Он не ожидал такого и вздрогнул, отпрянул в ужасе, барышни же закричали: «Стойте, стойте же!» и, вцепившись в него с двух сторон, попытались удержать, будто он сам горел желанием броситься в пасть чудовищного зверя.

Стоило ему отступить — жуткая голова тут же пропала, растеклась клубящейся Тьмой. Та сердито ворочалась, и в ее безмолвном движении ощущалось неодобрение.

— Так вот он какой — страж Нижнего мира, — произнес молодой человек чуть позже, когда речь вернулась к нему.

Его слова привели всех троих в чувство. Оказывается, они стояли так близко друг к другу — барышни прижимались к нему, он же успокаивающе поглаживал их плечи. В мгновение ока обе они отстранились, кто смущенно, кто сердито, сейчас он даже не обратил на это внимание. Другая мысль занимала его: «Вспышки… их было много. Что если и там?..»

Должно быть он произнес это вслух, потому как госпожа Гуй тут же заявила тихо, но твердо: «Мы идем с вами!» — и потянула за собой подругу.

Он лишь кивнул и направился вдоль стены туда, где помнились ему отблески желтого пламени. В той же стороне находилась и его собственная часть дворца.

Новые врата они увидели издали — многочисленные опоры странной формы цвета золотой охры, оплетенные вьюном, и роскошные многоярусные крыши, убранные пышными соцветиями глицинии.

Они подошли поближе — и стало ясно, что опоры — ни что иное как мощные, неправдоподобно высокие стволы золотых глициний, а то, что они посчитали крышами — переплетение их же ветвей.

«Врата жизни» — значилось на табличке.

— Поражает, не так ли? — раздался за спиной знакомый громкий голос. — Но соваться туда не советую. В кустах притаилась на редкость отвратительная морда.

— Еще один страж? — понимающе кивнула госпожа Гуй, с явным неодобрением смотря на то, как игриво подмигнул варвар красавице Дин. А поймав его взгляд, тут же отвернулась, всем видом показывая, что ее такие глупости мало интересуют.

— А, вы уже встречались?

— Да, Синь-лан попытался пройти сквозь врата, и оно появилось, — объяснила барышня Дин. — А сейчас мы хотим обойти вдоль всей стены.

— Тогда возьмите и меня с собой, — улыбнулся красноволосый. — Синь-лан, ты не против?

— Вы вольны в своих поступках, — ответил господин Синь.

Он смотрел на варвара новым взглядом, вспоминая уродливые застарелые рубцы на спине и затертое клеймо на груди. Страшная отметина — знак раба.

— Брось ты эти расшаркивания, — неожиданно хохотнул Рэн. — В конце концов мы с тобой вчера были так близки, как вряд ли с кем-то уже будем.

Девушки переглянулись друг с другом, скрывая улыбки, и приготовились к новой перепалке между молодыми людьми. Но господин Синь не оправдал их ожидания.

— Ты прав, Рэн-лан, — кивнул он — и продолжил свой путь.

Варвар лишь усмехнулся.

— Вот видите, — пояснил он девушкам, — стоило названному братцу один день побыть в моей шкуре, и он так ею проникся, что сразу стал сговорчив.

Взгляд голубых глаз, адресованный «братцу», шутливого тона не предполагал.

«Ты ведь знаешь?» — спрашивал он.

«Да, знаю».

— Еще как проникся, — подтвердил Синь.

Следующим, кого они встретили, оказался пожилой господин Ву. Подслеповато щурясь и опираясь на посох, он неспешно шел по дорожке прямиком к еще одним вратам.

— Нет, нет, господин Ву, не ходите туда! — закричали барышни.

Мужчины же, не сговариваясь, ускорили шаг.

По счастью старик услышал окрики, повернулся к ним, непонимающе озираясь, будто спрашивал себя, что он делает здесь в столь поздний час. Выражение его лица — очарованное, восторженное на мгновение стало почти беспомощным.

— Не думал, что мои глаза увидят такое, — качал он головой, растеряно улыбаясь.

Охнули барышни, а госпожа Дин, забыв, о чем только что кричала, сама бросилась вперед, но завороженно замерла, сделав несколько шагов.

Врата и вправду были чудесны: из яркого лазурного камня с белыми каскадами крыш столь затейливых линий, что казались пенными гребнями волн — грозными и свободными. По опорам, выполненным ступенчатыми каскадами бежала вниз вода, переливаясь через пороги маленькими радужными водопадами.

«Врата Отдыха».

Господину Синь казалось, что он снова видит сон: все происходящее совершенно не походило на правду. Но учитывая характер места, где они оказались, пора было привыкнуть к подобному положению вещей: в любое мгновение здесь могло произойти что угодно, да и они сами совсем не принадлежали себе. Однако привыкнуть не получалось: разум снова и снова твердил ему, что такого не бывает.

Они продолжили свой путь, увлекая за собой пожилого господина. По пути барышни рассказывали ему о том, что уже успели увидеть, а говорливый варвар то и дело вставлял в их рассказ свои замечания. Сам Синь предпочитал помалкивать: он не обладал даром рассказывать смешно и интересно да и вообще предпочитал не сотрясать воздух попусту. Тем более, стоило ему обратить хоть как-то на себя внимание, барышня Дин невольно хмурила брови или норовила отвести глаза — для нее он стал теперь свидетелем собственного падения, а как дать ей понять, что это не так, не смущая ее еще больше, он не представлял. Господину Синь нравился ее серебристый легкий смех, и он слушал его украдкой, ощущая себя едва ли не вором, смеющим любоваться не предназначенным ему сокровищем.

Они только миновали павильон с оружием и свернули в другую часть дворика, когда не самые радостные мысли его были прерваны появлением двух знакомых лиц: навстречу им вышли госпожа И и господин Бин.

После приветствия девушки окружили свою подругу, а господин Рэн одобрительно хлопнул мужчину в красных одеждах по плечу.

— А ты, я смотрю, не теряешь время даром, — заметил он лукаво.

Бин только отмахнулся от него, хотя словами этими остался вполне доволен.

— И-цзе, как ты прекрасно выглядишь! Еще и прическу новую успела сделать, — звучал звонкий голос госпожи Дин.

— Тебе очень идет, — подтвердила барышня Гуй и добавила не слишком уверено. — Только разве такие прически ни подходят больше замужним дамам?

— Ай, какая разница, Гуй-цзе, не будь такой скучной, — снова засмеялась «фея жасмина», — зато как красиво сейчас смотрится ее нежная шея.

Господин Синь посмотрел в сторону девушек — и заметил, что госпожа И, действительно, выглядит сейчас немного иначе и что разговор о прическе ее отчего-то смущает.

Впрочем, девушки быстро нашли другую тему для беседы, благо их в последнее время хватало.

Барышня И очень заинтересовалась Вратами Отдыха и Жизни и пожелала скорее взглянуть на них. Поэтому она и господин Бин продолжили свой путь, а господин Синь вместе с варваром и барышнями — свой. Дедушка Ву же предпочел немного отдохнуть наедине со своими мыслями в одной из многочисленных беседок.

Новые врата они увидали одновременно — обогнули небольшой садик с раскидистыми деревьями и сразу же заметили их: мощные опоры из белого нефрита, столь густо украшенные золотой отделкой в виде небесных чиновников и летящих по небу драконов, что свет множества зачарованных факелов, отражаясь от них, слепил глаза; серебряные сверкающие крыши и большая, приковывающая взгляд табличка с иероглифами. «Врата Открытия и Новых начинаний».

— Дворец Владыки Желтого источника поражает великолепием, но эти врата превзошли роскошью и его, — вырвалось у молодого человека.

Оглушенные богатством и торжественной пышностью строения, они некоторое время стояли в молчании. А потом варвар поднял с земли небольшой камешек и зашвырнул его в самый центр главной арки. Тьма тут же завозилась сильнее, заворчала неодобрительно. Камень увяз в ней, словно в охапке ваты и почти беззвучно упал обратно на землю.

— Ага, и ты тут как тут, — хмыкнул этот неугомонный и больше баловаться не стал.

— Вот врата, достойные самого Нефритового императора, — высказала свое мнение барышня Гуй.

— Ты права, Гуй-цзе, но мне больше по нраву Врата Отдыха и Жизни, — отвечала барышня Дин.

И господин Синь был согласен с ней: он бы тоже предпочел именно их.

Следующие врата, которые им встретились, были совсем иными, хотя и перекликалась в чем-то с предыдущими: светло-серый нефрит, украшенный серебром. А вместо драконов и чиновников — изображение музыкальных инструментов, кинжалов, зеркал и пугающих кричащих масок. Сами маски, неправдоподобно огромные, висели вверху, над самыми крышами. Изображали они или испуг — столь правдоподобный, что кровь стыла в жилах, или устрашающую ярость. С серебристых крыш свисали гроздьями колокольчики, музыка ветра и разнообразные трещотки. На табличке значилось " Врата Тревоги и Страха». Примерно такие чувства они и вызывали.

— Мне здесь не нравится, — тихо проговорила девушка в черном, — идемте дальше.

Возражать никто не стал.

— И все же не понимаю, — задумчиво проговорила госпожа Дин, когда они отошли немного дальше. — Лица пугающие и напуганные, оружие, зеркала — все это, и вправду, вызывает тревогу. Но музыка?

— Там изображены далеко не все инструменты, — произнес господин Синь, припоминая серебряную роспись на вратах — в основном это флейты и трещотки.

— С трещотками ясно: они нужны, чтобы своим резким звуком отпугивать злых духов, — рассуждала барышня Гуй. — А вот флейты…

— Флейты связаны со ртом, — пояснил господин Рэн, улыбнувшись иронично, — а он часто дает повод для беспокойства, а? Недовольство, склоки, брань, ложь… Все идет через него. А еще частенько предпочитают флейты колдуны.

Синь озадаченно покосился на варвара, тот перехватил его взгляд и скрючил пальцы.

— Страшные злые колдуны, наводящие ужас на маленьких детей.

Госпожа Дин засмеялась этой незатейливой шутке, а ее названная сестрица нахмурилась. И он тоже счел ее неудачной.

Скоро стало ясно, что по сравнению с горой холм — лишь небольшая кочка. А Врата Тревоги — не столь уж неприятны, как казалось раньше. Чтобы прийти к такому выводу всего-то и требовалось увидеть следующие врата.

Четыре темные опоры были когда-то стволами прекрасных деревьев. Теперь они иссохли, коричневая кора их отошла и растрескалась, а кое-где и вовсе обвисла уродливыми лохмотьями. Вместо блестящих крыш или дивных цветов, врата венчали сплетения таких же мертвых ветвей, с которых свешивались неприятные продолговатые предметы, похожие на скрученные жухлые листья — высохшие коконы больших бабочек. Ими же были увешаны опоры и даже табличка с иероглифами.

" Врата смерти» — значилось на ней. Но даже без таблички он бы понял, что перед ним — гибельное дыхание чувствовалось здесь так явно, что он ощущал его даже затылком.

Впервые за все дни, проведенные у Желтого источника ему стало страшно. Некрасиво, по-настоящему: до вспотевших ладоней, до тошноты, до мерзко подрагивающих коленей. Потребовалась вся отпущенная ему Небом воля, чтобы справиться с накатившей так внезапно слабостью. Не хватало еще упасть в обморок при барышнях. Случись такое, варвар бы вконец извел его своими насмешками.

— Только не туда… Куда угодно, но… нет-нет, — послышался тихое бормотание.

Синь не сразу даже понял, кто это говорит, до того бесцветным стал голос красавицы Дин. Лицо ее сейчас казалось бледнее полотна, и на нем читался настоящий, неподдельный ужас.

Он хотел было утешить ее, сказать хотя бы несколько ободряющих слов и обратился к ней, но собственный голос звучал слишком напряженно и жалко. Да что с ним такое? Что это за внезапный приступ трусости?

Госпожа Дин повернула голову в его сторону, скользнула рассеянным, вряд ли что-то видящим взглядом, задержавшись на нем не больше, чем на кустах шиповника или одной из многочисленных пристроек.

— Идем дальше, Дин-цзе, — барышня Гуй решительно потрясла девушку за плечо и та, наконец, пришла в себя, всхлипнула беспомощно и, позволив сестрице взять себя под локоть, медленно пошла прочь от страшных врат.

— Поражает, не правда ли? — варвар смотрел на него с интересом. И наверняка заметил его страх. При мысли об этом молодой человек едва не скрипнул зубами от злости.

— Да, — бросил он коротко, отправляясь вслед за барышнями.

Отпираться не было смысла.

— Не думал, что ты настолько жизнелюбив, — заметил Рэн.

Разумеется, разве он может промолчать, когда надо?

— А ты, выходит, нет… — с досадой бросил Синь своему собеседнику.

Тот напуганным совершенно не выглядел. Задумчивым слегка, не больше.

— Ну почему же. Но, «окунувшись в черноту, сам становишься черным», — так, кажется, говорят? Могу поспорить, что тебя, друг мой, с головой макнули совершенно в другую краску. — И, не дав и слова вставить, тут же воскликнул: — Посмотрите-ка, кто расположился вон в той беседке! Стоит подойти поздороваться.

Синь и сам уже заметил в изящной открытой постройке мужчину в серых одеждах и почтенную даму. Госпожа Дзи что-то говорила, время от времени обмахиваясь веером, ее собеседник внимательно слушал и иногда кивал, соглашаясь с ее словами. Заметив, что к ним направляются сразу четверо посетителей, они прервали свой разговор и повернулись к вошедшим.

— Просим простить нас за что, что нарушили ваше уединение, — шутливо произнес варвар, раскланиваясь.

— Что вы, какое уединение, — рассмеялась госпожа Дзи. — Мы с господином Гэн как раз обсуждали нововведения Владыки, — она плавно провела рукой с раскрытым веером вдоль линии Стены, — и размышляли об их причинах.

Она приглашающе раскрыла объятия — и обе девушки тут же устроились подле нее с обеих сторон, словно послушные дочери.

Молодой человек с облегчением отметил, что барышня Дин уже пришла в себя и снова улыбается.

— Что до причин… Только вчера мы говорили о том, что хотели бы покинуть дворец Владыки, — произнес он.

— Я предположила то же самое, — дама тепло улыбнулась ему.

— А как вы находите врата? — тут же заинтересовалась «фея жасмина». — Они поразительны, не правда ли? Некоторые прекрасны, а от некоторых, — она легко передернула плечами, — становится жутко.

— Поразительны, — согласился господин Гэн почти равнодушно. — Но меня интересуют не столько сами врата, сколько дороги, которые лежат за ними. А они пока скрыты.

Он заметил взгляд, который бросил на господина в сером при этих словах варвар: слегка удивленный и очень серьезный.

Потом женщины немного поболтали, обсуждая увиденное, мужчины же предпочли не мешать их разговору.

— Идем с нами, Гэн-гэ! — предложил варвар.

Тот покачал головой.

— Вынужден отказаться. Мы пришли оттуда, куда вы направляетесь, — пояснил он.

— В таком случае присмотрите за стариком Ву, как бы ни учудил чего, — попросил варвар.

Вот за это господин Синь был ему благодарен.

— Конечно.

Вскоре они распрощались с госпожой Дзи и господином Гэн и продолжили путь.

Следующие врата горели ярче восходящего солнца. Ярко-красные опоры и сотни закрепленных на них факелов, а выше — гордо реющие знамена, флаги, пионы и алые с золотом карпы. Каскад золотых крыш сложных заостренных форм напоминал взметнувшееся в небо пламя.

" Врата Великолепия», — значилось на табличке.

— Другое дело! — радостно воскликнула барышня Дин, — Какая красота! Куда как лучше того иссохшего ужаса.

— Сияют так, что глазам больно, — заметила госпожа Гуй, зажмуриваясь. — Долго ли нам еще идти?

— Совсем немного осталось, — ответил Синь, оторвавшись от созерцания огненных врат и посмотрев по сторонам.

— Тогда поспешим дальше, сделаем полный круг, а потом и отдохнем.

Последние врата их несколько разочаровали. Не потому, что были ужасны или некрасивы. Вовсе нет. Но по сравнению с уже увиденными чудесами они казались совершенно обычными: высокие опоры, вырезанные из дерева и покрытые зеленой, потрескавшейся и вытершейся местами, краской и ничем ни примечательные крыши. Взгляду было сложно остановиться на чем-либо в них. Даже чтобы прочесть иероглифы на блеклой табличке пришлось предпринять значительное усилие: взгляд так и норовил соскользнуть на что-то более интересное.

" Врата убежища, тайн и иллюзий».

Не успели они вволю на них налюбоваться, как к ним слетелись невесть откуда взявшиеся прислужники.

— Завтрак готов, столы накрыты! Господа, госпожи, за нами! За нами!