Восемь дорог Желтого источника

Глава 1.9 Господин Рэн

Ему снилось нечто бесконечно приятное: ветер, вода и теплый всепронизывающий солнечный свет. Горы, рождающие ци, мягкий воздушный поток, несущий ее все дальше и дальше, собирающая и замедляющая это движение извилистая река… Гармония.

Он почувствовал, что кто-то зовет его — и не захотел просыпаться. Но этот кто-то был очень настойчив.

— Рэн-лан, — посмеиваясь, звал знакомый женский голосок.

Он нехотя открыл глаза и какое-то время разглядывал хорошенькое женское личико, непривычно озорное сейчас.

— Смейся почаще, Колючка, — улыбнулся он ей в ответ и, почти проваливаясь в уже убегающий сон, пробубнил: — тебе так хрш…

Новый окрик, на сей раз мужской, окончательно развеял все остатки сновидения, и мужчина недовольно поднялся и растер лицо ладонями. Оглянувшись и узнав обстановку главного зала, он нахмурился.

— Вот те на, и как меня угораздило? Ничего не по… — взгляд его внезапно наткнулся на мужскую фигуру в синих одеждах. Несколько мгновений господин Рэн разглядывал самого себя, мирно спящего за обеденным столом, а потом обратился к стоящему рядом господину в красном.

— Что за дьявольщина, а, Бин-лан?

Тот развел руками, едва сдерживая смех. Очень нехорошие догадки приходили в голову.

— Кажется, вы все же заглянули в гости к Синь-лану, — подтвердила их госпожа Дин с несвойственной ей ехидцей.

Ну Синь, ну паршивец! — звук собственного, непривычно высокого, голоса окончательно убедили господина Рэн в правильности его предположений. — Занял такое прекрасное обиталище, еще и дрыхнет. А я тут майся вот в этом… — он развел руками, — будто девица в бездарной постановке.

Раздались приглушенные смешки.

— Рэн-лан, я попросил бы вас следить за своими словами, — раздался вдруг требовательный женский голос, и мужчина с удивлением повернулся в сторону госпожи И. Та смотрела на него холодновато, выжидательно приподняв бровь.

Этот жест и манера речи была столь нехарактерна для всегда вежливой барышни, что он слегка растерялся.

— Это господин Гэн, — с радостью подсказал ему Бин.

Следующие несколько мгновений принесли много веселья всем присутствующим. Он честно старался удержать лицо, хотя оно, чужеродное, так и норовило расплыться в совершенно неподобающей гримасе. За дыханием тоже приходилось следить, иначе он рисковал расхохотаться прямо в лицо внимательно следящей за ним «девы» в зеленом. Он с трудом погасил уже клокочущий в горле смех.

— Чтоб тебя цилинь боднул, Гэн-гэ, — произнес он сдавлено. — Я молчу… В этот самый миг я нем как рыба. Надеюсь, ты оценишь это по достоинству.

— Уже оценил, Рэн-лан, — усмехнулся тот.

— Хм… а остальные… они тоже?… Хотя нет, все потом, сначала растолкаем этого соню. Эй, Синь-лан! Очнись, счастливчик. — принялся он тормошить собственное тело.

Довольно бережно, впрочем: не дурак же он себе вредить.

— Давай-ка, открывай глазки, они у тебя сегодня хороши как никогда.

Мужчина в синих одеждах поднялся, моргнул раз, другой — и молча, с недоумением какое-то время разглядывал склонившихся к нему людей.

— Что произошло? — спросил он хрипло.

Отвечать принялись едва ли не все хором.

По мере того, как к проснувшемуся приходило понимание, губы его сжимались все плотнее, брови хмурились, а взгляд все чаще останавливался на господине Рэн. Тот только шире растянул улыбку, еще и рукой приветливо помахал.

Синь-лан осмотрел свои новые руки, потер пальцами переносицу, а потом устало закатил глаза.

— Какая неблагодарность… — возмутился Рэн тут же. — Ему досталось это восхитительное сильное, крепкое, мужественное тело… — он лукаво окинул взглядом женщин, словно был лавочником, расхваливающим новый товар, — и он еще нос воротит, а?

Он встретился с сердитым взглядом своих же голубых глаз.

— Не вижу причин для радости, — язвительно произнес Синь. — Таскать на себе ваше мужественное тело довольно неприятно.

Он изящно приподнял руку, склонил голову к плечу, принюхался и скорчил до смешного брезгливую физиономию, зараза такая.

— Ах ты… Мы с тобой еще поговорим, — пообещал ему северянин.

Тот только равнодушно пожал плечами, мол, как скажешь.

Потом возникла вполне объяснимая суматоха. Пока все разбирались, кто теперь скрывается за чьей внешностью и что послужило тому причиной, времени прошло достаточно.

— Надолго ли все это? — озадачился старик Ву.

— Если верить тому, что написано в послании, то до следующего утра, — предположил Бин.

— И что нам делать сегодня? — звонко спросила девушка в черном.

Ее все происходящее забавляло, глаза девушки блестели, губы улыбались. Всегда испуганная и печальная, сегодня она будто светилась изнутри. Не залюбоваться ею было сложно.

— Поступим так же, как и вчера — разделимся и осмотрим дворец: не появилось ли здесь чего нового за ночь, — предложила дева в зеленом почти повелительно. Гэн ухитрялся держаться с достоинством и в такой щекотливой ситуации.

От взгляда северянина не укрылось то, как недовольно нахмурился господин Бин: не нравилось ему то, что Гэн тут распоряжается, но и возразить было нечего: предложение всем показалось разумным.

Поэтому вскоре они покинули мрачный торжественный зал, в котором собирались каждое утро: женщины снова отправились на прогулку по саду, мужчинам предстояло обойти остальную территорию.

— Мда, Гэн-гэ, ты сегодня как луна в окружении звезд, — проговорил Рэн, задумчиво глядя вослед удаляющимся женщинам. Сегодня вместо барышни в зеленом с ними был высокий мужчина в сером. Шел он весьма странно — мелкими шажками да еще плавно покачивая бедрами. С двух сторон от него шествовали барышни. Они посмеивались звонко, пряча улыбки за рукавами и то и дело подхватывали мужчину под руки, что-то шептали, смущались — и снова хохотали. Даже госпожа Дзи, идущая чуть позади, смеялась, элегантно прикрываясь веером. — Берегись, как бы их цепкие пальчики не ощупали тебя со всех сторон.

— Мне нечего стыдиться, Рэн-лан, — усмехнулся господин Гэн, уже успевший уйти вперед. Даже в нежном девичьем облике походка его оставалась на удивление твердой.

— Не стоит судить о других по своим мыслям, — ехидно добавил Синь.

— Ну ты-то можешь не переживать, — не смолчал северянин, идя с ним рядом. Для этого приходилось непривычно часто перебирать ногами. — Тебя щупать совершенно без толку. — неприязненный взгляд в свою сторону он проигнорировал. — Но, по крайней мере, теперь я уверен, что ты не евнух, — закончил он глумливо.

— Продолжишь в том же духе — сам им и станешь, — прошипел взбешенный господин Синь, но быстро справился с собой и продолжил уже спокойнее: — На теле, Рэн-лан, есть точка, способная вызвать половую слабость. Я бы на твоем месте не рисковал, — и он многозначительно посмотрел на своего собеседника.

— Вы посмотрите, — хмыкнул мужчина, — богомол вздумал остановить телегу. Ладно, Синь-лан, давай-ка обойдемся без крайностей. Остановимся на том, что мы оба молодцы.

Они обошли несколько больших дворов, когда в воздухе замелькали белые крылья посланников: женщины нашли в саду новый павильон и приглашали их его осмотреть. Жоу-чжи тут же полетели вперед, показывая дорогу.

Этот павильон располагался почти в самом сердце сада и был построен из зеленого нефрита. Одну из его стен, выполненную в виде изящной решетки, увивали побеги золотой плетистой розы.

Воздух внутри был свеж и прохладен. Полупрозрачные стены с искусной резьбой, подсвеченные теплыми огнями фонарей, создавали на редкость уютную обстановку.

Взгляд северянина первым делом выхватил две девичьи фигурки, склонившиеся над столиком для игры в го, а нос ощутил приятный, с легкой горчинкой аромат чая — госпожа Дзи как раз разливала его по пиалам. Высокая фигура в сером поднялась навстречу вошедшим из-за столика с цинем, и пришлось снова напомнить себе, что это никто иной, как барышня И.

— Чай, о благословение богов! — радостно воскликнул господин Бин.

Да, насладиться пиалой-другой хорошего чая было бы кстати.

— Сыграйте нам, госпожа, — попросил Гэн барышню И.

Та немного заволновалась, и северянину пришлось собрать волю в кулак, чтобы не засмеяться — до того забавно выглядело смущение на обычно непроницаемом мужском лице.

— О, я просто проверила, настроен ли инструмент, — вежливо поклонилась барышня. — Боюсь, я сейчас так неуклюжа, что это не смогу сыграть ничего достойного… Ох, простите, я вовсе не имела ввиду…

Взмах маленькой ручки прервал сбивчивую речь девушки.

— Не стоит, я же просил… И все же вы сыграете для меня. Позже.

Вежливый поклон — и женская фигурка в зеленом прошествовала дальше, оставив госпожу И в полной растерянности.

— Гэн-лан, не слишком ли вы самонадеяны? — тут же вскипел благородный Бин.

— О чем вы? Госпожа, разве я вас обидел? — обратился Гэн к барышне.

— Нет-нет, что вы, — поспешила заверить та.

— Вот видите, Бин-лан, не тратьте понапрасну свой пыл, — с усмешкой продолжил господин Гэн, кажется, ему нравилось слегка дергать тигра за усы. — Не хотите ли сразиться со мной… — короткая выразительная пауза — в го?

— Предпочту сделать это с оружием в руках, когда к вам вернется ваш прежний облик, — небрежный легчайший поклон лишь немного смягчил резкость тона мужчины.

— Жаль, — нисколько не огорчился его собеседник и обратил свой взор на северянина. — Может, тогда вы, Рэн-лан, составите мне компанию?

И что-то такое промелькнуло в его взгляде, что господину Рэн и в голову не пришло отказаться.

Они расположились за второй доской для го, что стояла почти в самом углу, на небольшом удалении от тех столиков, за которыми разместились остальные.

Игроки взяли в руки чаши с камнями, и игра началась. В молчании. Оба они следили за ходами своего противника и прислушивались к чужим разговорам.

А они становились все интереснее и интереснее. Пребывание в чужих телах слегка развязало людям язык. Это северянин и по себе чувствовал: все казалось ненастоящим, словно сон или шествие, где участники надевают маски, чтобы не быть узнанными. И смешно, и жутковато.

— А не могли мы знать друг друга раньше? — прозвучал вдруг голос госпожи Дин. Она помогала госпоже Дзи и разносила пиалы с чаем.

— Что вы думаете по этому поводу, Рэн-лан? — Бархатистые глаза цвета темной сливы смотрели на него прямо и очень внимательно.

Северянин отвел ненадолго взгляд. Думать об этом ему не было необходимости. Он знал наверняка.

— Это вполне вероятно, — ответил он, ставя на доску еще один камень.

— Вы осторожны в игре и избирательно осторожны в словах, — заметил господин Гэн спустя некоторое время, — умны, хотя предпочитаете это скрывать.

— Гэн-гэ, чему я обязан столь щедрой похвале? — Рэн понизил голос, в свою очередь вглядываясь в лицо сидящего напротив. Сейчас не смотря на мягкие девичьи черты в нем виделось что-то цепкое, хищное. — О чем ты хотел поговорить?

Нежно-розовые губы тронула быстрая одобрительная улыбка — лишь уголки рта дрогнули, а после маленькая ручка плавным жестом указала ему на группу из черных камней на доске.

— Смотри, Рэн-лан, это «крепость», противник никогда не заполучит ее. Почему так?

— У «крепости» два глаза, две маленькие пустоты внутри, — озвучил очевидное северянин. — Чтобы занять ее, противник должен сделать два хода подряд, а этого ему не позволят.

— Верно, — кивнул господин Гэн. — Группы с одним глазом — легкая добыча, с двумя же — становятся бессмертными.

— И ты хочешь, чтобы я…

— Стал вторым глазом для меня, когда придет такая необходимость, — кивнул сидящий напротив, ставя на доску новый камень.

— Думаешь, в этом возникнет необходимость?

— Думаю, стоит предусмотреть все возможные варианты.

Еще один камень лег на доску, и северянин отметил, что следующим ходом неминуемо лишится части своих территорий, зато потом… потом возможны варианты.

— Дай мне время на размышления, — призадумался Рэн, перебирая в пальцах маленьких каменный кругляш.

Его соперника (или союзника?) такой ответ устроил, и время было ему даровано. Не слишком много, они оба это прекрасно понимали.

Разговор был окончен, в отличии от игры, и слух их снова обратился к беседе остальных.

— И где же эти врата? — восклицала госпожа Гуй. В обличии красотки Дин она явно стала смелее. — Я больше не хочу здесь оставаться…

— Понимаю, Гуй-цзе, — вздохнул господин в сером с по-девичьи нежным взором. — В любое мгновение нас могут снова бросить на растерзание ужасным тварям, а мы подобны слепцам, едущим на слепой лошади.

— Но кто сказал, что там, куда мы уйдем, будет лучше? — северянин даже вздрогнул, услышав со стороны свой собственный голос.

— И все равно я бы с радостью покинул нашу нефритовую клеть хоть сейчас, — смельчак Бин не хвастал, говорил как есть.

— Вот только уходя, себя здесь не оставишь… — в голосе госпожи Гуй слышна была горечь.

Северянин спешно завершил игру, сдав оставшиеся группы камней во власть противника. Гэн лишь вопросительно приподнял бровь и глаза слегка прищурил, но больше ничем своего недовольства не выказал.

Сам Рэн, поднявшись из-за стола, отправился заваривать чай.

— Барышня Гуй, — позвал он, когда напиток был готов, — не поможете ли разлить чай по пиалам? — руки что-то дрожат, боюсь промахнуться с непривычки.

Та нахмурила брови, но все же подошла и опустилась рядом, не поднимая на него глаз.

— Хватит есть себя поедом, Колючка, — произнес он тихо. — Ты не солдат, а простая испуганная девчонка. Я не держу на тебя зла.

Маленький серебряный ковш в женской руке дрогнул, встрепенулись черные ресницы…

Она так и не взглянула на него, только поклонилась быстро, пугливо, словно птица, склюнувшая зерно с руки — и пошла разносить пиалы с чаем всем по старшинству — сначала господину Ву, потом госпоже Дзи…

А он какое-то время смотрел на нее и думал, поняла ли она, что он говорил не только о сегодняшнем сне.

Свет факелов снаружи стал не столь ярок — значит, уже наступил глубокий вечер. Они давно разошлись по своим покоям.

Господин Рэн отослал прислужников и встал посреди зала, сложив ладони вместе на животе и прикрыв глаза, успокоил дыхание, а потом очень медленно, неспешно начал двигаться, будто под неслышимую уху небесную музыку. Новое тело ощущалось непривычно, но почти не уступало в плавности течения ци его собственному. Мужчина внутренне улыбнулся: у них с Синь-ланом оказалось несколько больше общего, чем он думает.

Мысль мелькнула — и тут же покинула его голову, как и многие другие, не дававшие покоя днем. Сейчас не время для них. Он продолжил свою медитацию и через некоторое время перестал ощущать, где заканчивается его тело и начинается весь остальной мир. Они двигались вместе, подчиняясь общему ритму, напеву, пропуская каждую ноту этой странной музыки через себя. В какой-то момент сознание его растворилось в свете факелов и бескрайней черноте над ними. Его больше не было — и он был везде.

Две женские фигурки — барышни Гуй и Дин. Им обеим боязно оставаться в одиночестве, поэтому они решили заночевать в одной комнате, в покоях последней. Они убегают, прячутся от своих страхов за ничего не значащей болтовней и женскими занятиями: красавица Дин учит свою младшую подругу пользоваться красками для лица и подбирать украшения. Девушки смеются, улыбаются друг другу, но в сердцах их прячется испуг, который роднит обеих: обе боятся не столько демонов и духов, сколько себя…

Вот господин Синь, невольно занявший его собственное тело. Сейчас он изучает старинный свиток, найденный в одной из комнат его части дворца. Глаза его пробегают ровные столбцы иероглифов, но мысли мужчины витают далеко, и взгляд его то и дело возвращается к уже прочитанному. В этом человеке нет, страха лишь печаль, сочувствие и некоторая досада… Он хмурится, поводит немного ноющим плечом, пытается размять его пальцами — и некоторое время в недоумении ощупывает давние грубые шрамы на широкой спине.

А вот мужчина в серых одеждах, сидящий в женских покоях. Он настороженно смотрит в зеркало, вглядываясь в совсем-не-свое лицо. Что же видит в нем госпожа И? И что хочет увидеть? От нее веет смущением, тревогой и чем-то темным и горьким, что объединяет ее чувства с чувствами госпожи Гуй.

— Вам нужна наша помощь, добрый господин? — подлетают жоу-чжи к барышне в зеленом.

— Нет, — отсылает их господин Гэн повелительным жестом.

— Нет, — повторяет тише, оставшись в одиночестве, — я сам.

Он, не торопясь, достает из волос драгоценные шпильки и расчесывает гребнем длинные блестящие волосы, оборачивает их вокруг ладони и подносит к лицу, вдыхая их аромат. И снова гребень скользит по черной струящейся глади.

На нежных губах блуждает задумчивая улыбка.

Господин Рэн сделал глубокий вдох, завершая медитацию, и какое-то время стоял, скользя по полу рассеянным взглядом. Способности и память понемногу возвращались к нему. Чем больше возможностей, тем выше ответственность. А он так пока и не понял, что ему следует делать.