Восемь дорог Желтого источника

Глава 1.19 Господин Бин

Он вскочил на ноги одним из первых, еще не понимая толком, что происходит, чувствуя опасность так, как ощущает ее зверь. Может, он даже успел бы отсрочить неизбежное, если бы не замешкался, выхватывая из-под носа жадной пропасти старика Ву — тот, споткнувшись, повалился на пол совсем рядом. Поднять Бин его поднял, но это не сильно помогло — ледяная, дышащая смертью, волна обрушилась на них, ударила в грудь мощным тараном. Над ухом раздался пронзительный, быстро захлебнувшийся, женский крик, мелькнули перед взором ярко-красные одежды, а потом его поглотил блестящий золотом поток, холодный настолько, что ноги и руки свело немилосердно. В глазах потемнело. Он забарахтался неуклюже, пытаясь выплыть из этого кошмара, ударился обо что-то головой и потерял сознание.

Что-то снилось ему. Кто-то нападал, вынуждая защищаться. Держать удар он умел, но не любил, предпочитая атаковать самому. Все это разозлило его настолько, что в ярости он дернулся, пытаясь сделать выпад — и от этого проснулся.

Светало. Бледные звезды показались ему милостью небожителей — он и сам не знал, что ему так не хватало и этого высокого прозрачно-чернильного неба, и мерцающих глаз его. Он сжал пальцы — и ощутил под ними прохладную, слегка пожухшую траву.

Промелькнули недавние воспоминания — Бездна, Желтый источник, стынь — и заставили его резко вскочить, не взирая на тупую боль в затылке.

«Где это я?»

Он огляделся. Пустырь, неровная линия холмов… Ясности это не прибавило, зато он обнаружил, что находится здесь — где бы это «здесь» ни оказалось, — не один. В нескольких шагах он заметил господина Ву, а чуть дальше — госпожу Дин. Девушка лежала недвижно, старик же медленно перекатился на бок и попытался привстать, опираясь на локоть.

Бин поднялся на ноги. От слишком резкого движения его слегка повело, и в голове застучало с новой силой. Он ощупал затылок — крови нет, не страшно — и подошел сначала к старику, чтобы убедиться, что тому не нужна помощь, а затем и к девушке в красном.

Она спала — мирно и спокойно. И Бин невольно залюбовался ею: красотой и свежестью она походила на цветок.

«Сорванный цветок…»

— Барышня… барышня Дин, — он склонился над ней и осторожно прикоснулся к ее плечу.

Черные ресницы дрогнули, девушка шевельнулась, просыпаясь.

— Бин-лан? — удивилась она и заоглядывалась по сторонам, точно как он сам. — Где мы? Ой!

Девушка одернула руку и с удивлением разглядывала, как по тонкому белому пальцу стекает капля крови.

Он осторожно раздвинул траву в том месте, где только что лежала ее ладонь, заметил острый край, торчащий из земли, разрыл ее пальцами и извлек наружу знакомый, слегка покрытый ржавчиной кусок железа.

— Хм… наконечник стрелы, — произнес Бин вслух и, увлеченный неожиданной мыслью, принялся изучать пустырь, раздвигая то тут, то там, чахлую поросль. Прошло всего-то ничего времени — чашка чая успела бы только остыть — а он обнаружил еще несколько наконечников — и таких, как первый, и совсем других, а еще пластину от доспехов и солдатский талисман из связанных нитью монет.

— Когда-то здесь было большое сражение, — пояснил он старику Ву и красавице Дин. Они смотрели на него с совершенно одинаковым выражением настороженного интереса.

— Но почему Владыка переместил нас сюда? — воскликнула барышня. — И до какого истока мы должны добраться? Я не вижу здесь ничего, что напоминало бы реку…

Этого Бин тоже не понимал.

— Наверняка этому есть объяснение, — подал голос господин Ву.

— Но стоя на месте, мы вряд ли его найдем, — заметил молодой мужчина, — Сдается мне, это тоже самое, что залезать на дерево в поиске рыбы.

К этому времени солнце уже поднялось достаточно высоко, чтобы за редкой, стелящейся по земле, дымкой можно было разглядеть темные контуры деревьев и нехитрых домиков.

— Там какая-то деревенька, — барышня проследила за его взглядом.

— Вот туда и направимся, — решил за всех Бин. — Расспросим местных жителей.

Так они и поступили. Идти пришлось долго — несколько ли. Повезло, что господин Ву не потерял свой посох. Обнаружив его он и обрадовался и удивился, и вознес хвалу Владыке Янь-вану и всем небожителям заодно.

«Чудной старик, — в который раз подумал про него мужчина. — И за какие проступки он оказался у Желтого Источника?»

Деревенька оказалась совсем небольшой и не то, чтобы запущенной, скорее унылой. Крестьяне суетились на огородах, собирая скудный урожай овощей, чуть дальше несколько коров грустно пережевывали вялую траву, шипели и хлопали крыльями гуси. Пахло осенью, землей и навозом. Завидев незнакомцев, селяне все как один поворачивались в их сторону и провожали настороженными взглядами. Неудивительно. Богатые шелковые одежды выглядели в этом забытом Небом месте удивительно неуместно.

— Как смотрят, — украдкой шепнула госпожа Дин. — Будто духов увидели.

Господина Бин интересовало совсем иное: ни одного взрослого здорового мужчины они не встретили на своем пути.

— Здесь только женщины, старики и калеки, — отметил он, разглядывая местных жителей.

Господин Ву вздохнул и покачал головой: «Не к добру, ой не к добру» и, подойдя ближе, обратился к деревенским:

— Доброго дня, почтенные. Как называется ваша деревня?

Две женщины и пожилой мужчина, припадающий на одну ногу, приблизились к путникам, не скрывая опаски, и поклонились быстро, словно боясь, что их огреют палкой.

— Вы сами откуда будете? Не из царства ли Юй? — спросила одна из женщин с подозрением.

Ни господин Ву, ни сам Бин ничего не успели на это ответить: селянку одернул хромой:

— Вот глупая баба, разве ж господа похожи на проклятых юйцев? Сразу видно, что они из земли Вей, наверняка в столицу идут, только… — он задумался, даже в затылке поскреб. Должно быть, не понимал, как это такие важные люди ходят пешком и без всякого сопровождения.

— Верно говоришь, дедушка, мы из царства Вей, — поспешил заверить селянина Бин. — Только вышла с нами неприятность в дороге, и мы лишились своих вещей и мулов.

— Разбойники никак, — усмехнулась третья женщина не слишком удивленно, — они по окрестностям частенько промышляют.

Бин только вздохнул и развел руками.

— Можно ли у вас нанять повозку? — поинтересовалась госпожа Дин.

Селяне только рассмеялись, будто она смешное сказала.

— Повозку не дадим, — подумав, ответил мужчина, — Но завтра мы повезем в город урожай на продажу, можете поехать с нами. Только ночевать придется в тесноте.

Они поблагодарили гостеприимных селян и заверили, что будут благодарны любой крыше над головой.

Пока они шли к дому старосты деревни (а хромоногий оказался именно им) из отрывистых ответов их провожающих удалось узнать вот о чем.

Два небольших царства — Юй и Хань — долгие десятилетия находились в состоянии войны. О причинах ее за столько лет все давно позабыли, но сами ханьцы были уверены, что начали войну их подлые соседи. Границы государств менялись так часто, что их уже устали перерисовывать на картах. Еще одно соседское царство — Вей — все годы хранило нейтралитет и вело торговлю с обеими сторонами. Поэтому в воющих государствах существовало негласное правило: вейцев не трогать, хотя соблюдалось оно далеко не всегда.

Чтобы не вызвать подозрений, Бин представился мелким чиновником из Вей, перевозившем семью — жену и деда — к месту своей новой службы. Поэтому и спальных места хозяин дома им предоставил всего два — циновку поуже — для господина Ву и чуть пошире — супружеской паре. Зато обе на кане, чтобы гости не замерзли.

Госпожа Дин была смущена, но в смущении ее не было ни лукавства, ни кокетства. Господин Бин неожиданно ощутил досаду: притворяется чистой и невинной, а сама на ночь глядя к варвару бегала… На красноволосого она и смотрит ласковей, а он сам, что… недостаточно хорош? Лишь врожденное благородство не позволило ему высказать это вслух. Не то, чтобы она был ему нужна, просто он хотел быть лучшим. Во всем. Не это ли означает самосовершенствование?

— Не повезло вам, господин, с должностью, — говорил тем временем староста. — Сидели бы на своем месте, жили бы мирно, жалованье получали исправно… А вас вон куда Небо забросило.

Бин кивал согласно, но сам думал иначе: сытая чиновничья жизнь казалась ему прозябанием столь же унылым, как эта деревня. Стоило лишь подумать об этом — и на него наваливалось дурнота, похожая на ленивое отупение. Нет, кем бы он ни был раньше, это занятие ему не по нутру. Нет в нем ни доблести, ни славы.

Мышцы в теле отозвались протестующе — им не терпелось как следует размяться, поэтому когда к нему, постреливая из-под ресниц черными глазами, подошла дочь старосты и попросила его помочь починить крышу, он даже рад был этой возможности поупражняться.

А когда вернулся в дом, желая поговорить с господином Ву, обнаружил того в окружении родственников старосты.

— Вспоминаю, как строятся небесные карты и гадаю на монетах, — ответил старик на невысказанный вопрос, — Хочу отплатить этим людям за гостеприимство.

— Дедушка Ву был предсказателем, — пояснила сидящая тут же красотка Дин, — а я и не знала.

— Умения мои весьма скромны, — покачал головой Ву. — Но кое-что я еще помню.

Предсказания… Бин усмехнулся про себя. Что толку от всех этих прорицаний, если в одно мгновение чье-то слово может их изменить? Ему вот тоже когда-то предсказывали блестящее будущее…

Мысль была столь неожиданна, что он, взрослый сильный мужчина, вздрогнул, будто трепетная дева, и столь неприятна, что он предпочел прогнать ее прочь.

— Сразу видно ученого человека, — радовались тем временем селяне. — такие премудрости ему доступны… У нас-то в округе нет ни гадателей толковых, только если к Камню идти, так о нем такая слава идет, что мало кто отваживается.

— К Камню? — переспросила госпожа Дин.

«Да-да» — закивали со всех сторон и принялись рассказывать.

Недалеко отсюда, там, где когда-то стояла пограничная крепость, находится гладкий белый камень. Молва дала ему прозвище «Исток войны» — так на нем написано Кто и когда высек эту надпись, никто уже и не помнит. За камнем замечены необычные свойства: в дождь он не намокает, в мороз никогда не покрывается льдом, по ночам иногда светится тихонько, будто луна за ночными облаками. А порой от него доносится приглушенный звон, будто где-то вдали воины бьются на мечах. Говорят, если приблизиться к нему в такой момент, задать вопрос и приложить к камню ухо, то сможешь услышать ответ. Только многие, кто пытался поначалу, с ума сходили или не возвращались вовсе, вот и не осталось больше желающих к нему ходить.

Место это давно деревьями поросло, только, видно, проклято оно — даже деревья там почти все больные да кривые.

Все это Бин слушал уже вполуха.

«Исток войны… Исток… Вот оно!»

Он почувствовал мягкое прикосновение к своему плечу — красавица Дин бросила на него обеспокоенный взгляд: «Вы слышали?» Старик Ву посматривал на них, приглаживая бороду, и в глазах его молодой человек разглядел то же нетерпение и волнение, какое испытывал сам.

— Вот бы посмотреть на такое чудо! — воскликнула «жена», изображая капризную барышню и, прижавшись к нему надула губки: — Давай сходим туда, ну пожалуйста.

«Быстро же в роль вошла, — отметил он про себя. — Что удивляться, ложь ей привычна. Вот барышня И никогда бы…»

Мысль оказалась неприятной, и он сосредоточился на беседе.

— Я бы тоже хотел увидеть этот камень, — поддержал «внучку» господин Ву. — Ни о чем подобном я не слышал, и ваш рассказ разжег во мне любопытство.

Селяне все как один принялись отговаривать путников от этой мысли, но когда поняли, что те настроены серьезно, смирились, даже отправили с ними вместе дочку старосты: и дорогу покажет, и заодно хворост соберет.

Глубоко в лес девушка с ними не пошла — осталась ждать у самого края.

«Вон туда идите прямо, не забудетесь», — наставила их она и принялась за работу.

По рассказам он представлял себе этот лес совсем иначе. Деревья, хоть и многочисленные, были обделены листвой, из-за чего лес казался светлым и почти прозрачным. Полусухие стволы, скрученные причудливым образом — будто великаны, забавляясь, вязали их узлами — в темноте, должно быть, выглядели воистину жутко, но сейчас, при свете дня, казались просто неприятными.

Они все шли и шли. Камней по пути попадалось множество, но все они ничем примечательным не отличались. И в какой-то момент, господину Бин подумалось, не повернуть ли обратно за девчонкой — пусть отведет их лично, когда слуха его достиг легкий глуховатый перезвон.

— Слышите? — спросил он, остановившись.

Барышня тут же кивнула, а вскоре и старик подтвердил, что им не показалось.

«Будто воины вдали бьются на мечах…»

— Туда!

Они немного прибавили шаг и вскоре вышли на большую поляну. Здесь обнаружились развалины древней каменной крепости, почти сровненные с землей и местами совсем заросшие травой.

В самом центре поляны лежал Камень — они сразу поняли, что это он и есть — размером со столик для еды, но округлый, подобно речной гальке и очень светлый. Не белый, скорее серый, но на фоне остальных камней он казался сияющим. Именно от него и шел тихий звон.

Когда они подошли ближе, то смогли разобрать на гладкой поверхности Камня иероглифы, вырезанные неровно, будто в спешке. «Исток войны»… Все именно так, как говорили селяне.

— Мы нашли этот самый исток. И что нам делать дальше? — Госпожа Дин хмурила тонкие брови и то и дело оглядывалась. Место ей явно не нравилось.

— Можно спросить об этом у него самого, — хохотнул Бин: в подобные глупости он до сих пор не верил.

Но что-то же делать надо: все в нем протестовало против бездействия. Он присел рядом с камнем, положил на него ладонь — к удивлению его поверхность оказалась теплой — и шутливо спросил: «Скажи нам, уважаемый Камень, как нам троим добраться до истока?» — и даже охнуть не успел, когда глаза заволокло плотным серым туманом, во рту ясно ощутился вкус пыли и мха, а пошевелиться или просто вздохнуть стало невозможно…

«Я… в камне? Но… как».

Мысль тянулась бесконечно долго, словно загустевшая смола. И не успел он ее додумать, как ощущения вернулись к нему, навалились одновременно, оглушили, словно он опять окунулся в ледяную воду Желтого источника.

Разгоряченную кожу охлаждал холодный воздух. Пахло кровью, железом и взрывчатой смесью. Запах боя… Он вдыхал его полной грудью даже с закрытыми глазами…

Где-то поблизости раздавались крики, лязганье клинков и свист летящих в воздухе стрел.

«Камень… Ву… девица Дин»

Он едва не подпрыгнул — и обнаружил себя сидящим в углу большого шатра. И девушка, и старик лежали рядом…

Тут же нашлись сваленные грудой доспехи. Вычищенные, но выглядящие странно — такие носили лет сто назад. Решение созрело быстро. Он растолкал спящих, почти не церемонясь — время поджимало — и делая знаки молчать. Положил перед ними кольчуги, шепнул «Надевайте». И сам первый, подавая пример, облачился в такую же.

— Тяжелая, — охнула барышня Дин. — Что происходит, Бин-лан?

Он протянул ей шлем.

— Идет сражение. Если в лагере обнаружат девицу, ничем хорошим это не кончится. Так что соберите волосы в узел, как подобает юноше, и надвиньте поглубже это.

Девушка испуганно охнула. Господин Ву казался растерянным.

Бой… И, похоже, жаркий. А у него на руках немощный старик и бестолковая девица…

Он должен был ощущать тревогу, беспокойство. Он был напряжен и в любой момент готов к действию, но владели им не страх, а возбуждение и предвкушение, словно перед свиданием с лучшей куртизанкой. Хотя ни одной из них еще не удалось затмить то блаженство, которое сулила хорошая битва.

Следовало как можно скорее выбраться наружу и разведать, где они и что происходит вокруг.

Красотка Дин теперь напоминала смазливого молодого парнишку, только большие испуганные глаза портили это впечатление. Но Бин понадеялся, что в горячке боя никто не будет разглядывать юнца с пристрастием. Старик же в доспехах и шлеме выглядел вполне прилично, и Бин даже вспомнил, что тот неплохо для своих лет управляется с посохом.

«Искусный меч никогда не стареет», — напомнил он себе.

Меч… Хм… Его собственный висел на поясе, но сейчас рука сама потянулась к кипе глеф, секир и копий в другой стороне шатра. Он перебрал несколько из них и выбрал увесистую глефу с прочным древком и широким изогнутым клинком. Тяжесть ее отозвалась приятным ощущением в мускулах и целым роем ярких, будто искры, и таких же мимолетных воспоминаний.

«Мерный цокот копыт по брусчатке, блеск начищенных доспехов… Собственные наплечники в виде бронзовых тигров восторженные крики толпы, встречающей своего героя… «Сам генерал Лу! Какой молодой! И уже так возвысился!»… Пьянящий момент триумфа… Нежный лик, скрывшийся за пологом, быстрый взгляд и стыдливая улыбка, от которой сладко замирало сердце: «Опять успех, да какой!»… и ярость, когда стало ясно, что вместо цветка ему досталось лишь его отражение… Никто не отнимет у него победу! Лучше смерть, чем крах… Да, именно так!»

Усилием воли он заставил себя вернуться. Искры погасли, оставив ожоги где-то внутри, клокочущую злость, а еще ту уверенность, которую не проткнуть ни кинжалом, ни клинком. Все встало на свои места: рыба получила воду, а генерал — армию.

— Держитесь меня! — бросил он своим «солдатам», когда они втроем вышли из шатра.

Музыка сражений и сам воздух кружил голову. Он не мог видеть себя со стороны, но не сомневался, что даже самый темный селянин сейчас не спутал бы его с простым воякой.

Увиденное слегка его озадачило. Лагерь, где они находились, располагался на возвышении. Чуть ниже, будто в просторной, не слишком глубокой чаше лежал пустырь, именно там и шла основная битва. Сквозь дым от горшков с огненной смесью проступали очертания полуразрушенной крепости. Чем-то она напоминала развалины, которые они видели не так давно. Только те находились в лесу, здесь же никаких деревьев не было и в помине.

А еще построения, которые использовали армии, само их снаряжение. Все это устарело на много десятков лет. И заметил это он не один.

— Словно во времена моего прадеда попали. — Старик Ву казался глубоко потрясенным.

А вот он сам начал испытывать раздражение, как всегда, когда чего-то не понимал: да, от Владыки Янь-вана можно ожидать, чего угодно. Да, крепостей, выстроенных в низинах, не так много, и если предположить… Только как раз предполагать неустрашимый генерал Лу ничего не собирался, и был по горло сыт всей этой чертовщиной.

Зоркие глаза разглядели торопящегося с донесением гонца, и тот, кто еще недавно называл себя господином Бин, поспешил ему наперерез, рассчитав путь так, чтобы застать посыльного врасплох.

— Наконец-то… Доложить обстановку!

Распоряжение, отданное уверенным, отлично поставленным голосом, в котором сквозил явный оттенок нетерпения, возымело действие: гонец заозирался, силясь понять, кто же перед ним, потом, спохватившись, поклонился, рассудил, что тот, кто распоряжается так решительно, имеет на это право, вытянулся и вытаращил от усердия глаза.

— Наши войска успешно наступают, проклятые ханьцы засели в крепости, только… — он замялся на мгновение, подбирая слова, — командующий Фэн пропал.

— Что значит «пропал»? — Уж кому как ни генералу Поднебесной знать о том, что все вопросы солдатам следует задавать так грозно, чтобы у них поджилки затряслись.

Посыльный от испуга едва не повалился на землю.

— П-п-пропал, будто в воду канул, — заоправдывался он. — Сказал, что сам поведет войско в атаку, но тут ханьцам удалось закрепиться в развалинах, а его все нет… Меня послали за дальнейшими указаниями, но выяснилось, что командующего больше никто не видел…

— Ох, не вовремя мы здесь оказались, — сдавленно заметила госпожа Дин. И Бин едва не поморщился: ей стоило бы сделать голос ниже, а еще лучше — вовсе промолчать.

— Нет, мы именно вовремя, — объявил он и сделав своим сопровождающим знак бровями, снова обратился к гонцу: — Должно быть, генерал знал, что Фэн — трус и предвидел, что он попытается сбежать, поэтому и прислал меня. Кто сейчас возглавляет войско?

Гонец снова замялся и указал рукой в в сторону поля боя.

— Все командиры сейчас там, так велел командующий Фэн, здесь остался только советник, но…

«Его приказам командиры не подчиняются напрямую», — понял Бин и велел посыльному отвести их к советнику и ждать дальнейших распоряжений.

Советник Чу, хоть и оказался человеком пожилым, явно не находил себе места от волнения. Положение его сейчас было довольно шатким — даже имей он в голове хорошую стратегию, без приказа высокого военного чина вряд ли кто-то его послушается. Сам генерал знавал только один пример обратного, и воспоминания о нем лишь усилили раздражение. Ничего, с колдуном он разберется потом, сейчас важнее другое.

— Я командующий Лу Цунь, — представился он своим прежним именем, досадуя, что пришлось понизить себя в должности, — прибыл по распоряжению генерала…

Ему даже не пришлось ничего пояснять.

— Вас послало сюда само Небо в час нашей беды! Командующий Фэн пропал без вести, и нам только оставалось, что отступить…

Тут на лице советника отразилось смятение.

— Скорее… Нужно остановить гонца, ведь я передал командирам послания об исчезновении командующего!

— Не нужно, — жестом остановил его Бин, — он здесь. Расскажите мне о том, сколько у нас отрядов… Мне приказано первым долгом занять крепость.

— Да, да, — закивал понимающе советник Чу. — Ханьцы словно помешались на ней. Объявили чуть ли не священной. Если мы возьмем ее, это станет для них позором.

— В ней хранится чудесный камень, достопочтенный советник? — подал голос старик Ву.

— А? Да, именно так. Ханьцы уверены, что он приносит им удачу. И если бы не ваше чудесное появление здесь, я был бы склонен в это поверить, — нервно рассмеялся господин Чу, разворачивая карту местности.

— «Исток войны»? — усмехнулся Бин.

— Как поэтично, и ведь вы правы! — воскликнул советник, пощипывая редкую бородку. — Первые сражения между землями Юй и Хань начались именно здесь, — и, заметив недовольство на лице командующего, поспешил перейти к сути дела.

Скоро стало ясно, что текущее положение не так плохо, и план дальнейших действий выстроился в голове сам собой.

— Так-так, — потирал руки Чу. — Сначала маленький обман, потом большой обман, а потом настоящий выпад.

— Именно так, мы выманим их из крепости и заставим принять бой.

Вскоре командирам отрядов были отправлены послания. А еще через некоторое время раздался общий сигнал к отступлению. Новость о том, что командующий войсками Фэн покинул поле боя разнеслась словно огонь, подгоняемый ветром, вызвала недоумение и крики ярости среди юйцев и обидный смех и улюлюканье среди противников.

Первыми начали отход застрельщики и те, кто бросал горшки с зажигательной смесью. Эти отряды, располагающиеся на возвышениях, спускались вниз, огибая холмы. Следом нестройными рядами двинулась пехота. Люди шли по ложбине между двумя холмами неохотно, кое-как, разбредаясь в стороны. Командиры едва сдерживали беспорядок. Потом взметнулось вверх знамя государства Юй, и ханьцы не выдержали: искушение добить обезглавленную армию противника оказалось слишком велико — сразу несколько отрядов бросилось вослед отступающим, подгоняемые криками своих командиров. Азарт и воодушевление охотников, настигающих знатную добычу владело ими, и они заметили неладное не сразу. Казавшиеся предоставленные сами себе отряды вдруг обступили их с двух сторон, а основной отступающий — по команде повернулся навстречу, встретив их рядами ощерившихся копий и мечей. Застрельщики же к этому времени обошли холмы с другой стороны и оказались у ханьцев за спиной, закрывая ловушку.

Завязался жестокий бой. Засвистели стрелы, у самой крепости раздались взрывы, замелькали в воздухе клинки, началась рубка.

Командующий и его сопровождающие наблюдали за этом действом с возвышения и потому видели все происходящее в деталях.

Девица заметно побледнела. Казалось, лишь угроза разоблачения сдерживала ее от того, чтобы зажмуриться и закрыть уши руками. Господин Ву привычно покачивал головой со скорбным выражением на лице. Бин же изнывал от бездействия, отчаянно желая оказаться там, в гуще событий. Умение ждать никогда не было его сильной стороной. А сейчас требовалось именно оно, и это изводило, заставляя скрежетать зубами и крепче сжимать в руках древко глефы.

Ханьцы бились отчаянно, словно загнанные звери. Но их давили сразу с четырех сторон, и участь их была решена.

Вскоре стало окончательно ясно, что основные силы врага сломлены, и Бин нутром ощутил тот самый момент, когда следовало вмешаться в ход боя, чтобы не позволить своим солдатам расслабиться после первого значимого успеха, а, напротив, закрепить его и бросить все силы на взятие крепости.

Он закричал «Вперед, воины Юй!» и побежал вниз по склону, привлекая к себе внимание отрядов и увлекая их за собой. По пути он то и дело помогал воинам добивать остатки сопротивляющихся и не желающих сдаваться в плен ханьцев. Лезвие его глефы обагрилось кровью. Оно рассекало врагов легко, словно острый топор гнилые стволы. Свист клинков звучал сладкой музыкой для его ушей, и мышцы, получив долгожданную нагрузку, действовали четко и слаженно, будто он родился с этим оружием в руках.

«Но вам больше подошел бы не меч, а секира или глефа», — вспомнился ему надменный голос господина Гэн.

«Высокомерный сын осла и змеи, возомнивший себя великим правителем!»

Даже потеряв память, Бин с трудом переносил его, теперь же давняя ненависть и вовсе затуманила его зрение красной пеленой. Каждый следующий враг, с которым он разделывался, имел лицо и глаза Белого дракона, и глефа командующего в этот день полностью искупалась в крови.

Пронзительный визг пробился к нему снаружи, будто разорвал оконную бумагу — и наваждение исчезло. Бин быстро оглянулся и заметил хрупкую фигуру госпожи Дин — она, сидя на коленях, прикрывалась небольшим деревянным щитом от одного из ханьцев и отчаянно кричала. Это ее и спасло: солдат, не ожидавший такого от своего противника, лишь на долю мгновения замер перед тем, как замахнуться мечом, но даже этого оказалось достаточно, чтобы Бин подоспел вовремя и одним мощным ударом разрубил ханьца от шеи и едва ли не до пояса. Убитый ничком повалился прямо на застывшую в ужасе девицу.

— Что это? Как… зачем? — бормотала она, словно безумная, смотря перед собой, когда Бин помог ей подняться на ноги — Это ведь даже не наша война…

Разумеется, она еще не пришла в себя. Не просто так говорится, что женщинам в бою не место.

— А как ты иначе собралась попасть к Камню?

Что ответить на это она не знала, зато воскликнула неожиданно: «Дедушка Ву!»

Бин и сам заметил его неподалеку. Старик держался совсем неплохо. Видно было, что дается это ему нелегко. Однако же противника своего он оглушил сам. Почти. Бин лишь слегка ткнул того древком под колено.

Убедившись, что оба его «сопровождающих» в безопасности, командующий Лу Цунь снова принялся подбадривать воинов криками и устремился вперед, подталкивая время от времени свободной рукой «бойца Дин» в спину.

Большая часть войска двинулась к крепости. Ханьцы, видя приближающуюся к ним воодушевленную армию, дрогнули. Многие спасались бегством, но были и те, кто не желал отступать и готовился принять бой, стремительно становящийся все более и более неравным.

Снова засвистели стрелы — ручные осы бога войны — жалящие людей по обе стороны стен. На головы наступающим летели камни и бревна, щетинящиеся воткнутыми в них осколками лезвий, лился кипяток, но всем было ясно, что эти меры — начало предсмертной агонии.

Бин велел девице и старику держаться чуть поодаль, сам же наравне с простыми солдатами и их командирами стал пробиваться внутрь крепости через имеющуюся в ее стенах брешь, попутно раздавая приказы.

Прошло не так много времени, когда сопротивление было сломлено, противники убиты или взяты в плен и осталось лишь обыскать крепость и отловить тех немногих ханьцев, которым удалось сбежать.

Командующий приказал разделить отряды на группы по пять человек и обследовать каждый угол, подвал и тайный ход, который здесь есть. Сам же вернулся за госпожой Дин и господином Ву.

Он нашел их у стены. Оба помогали укладывать раненых на спешно собранный из досок настил.

Девица то и дело вытирала с щек слезы тыльной стороной ладоней.

Бин понимал ее и даже сочувствовал, но утешить при всех не мог. Поэтому просто ободряюще хлопнул ее по плечу, и приказал солдатам Дин и Ву следовать за ним.

— Надо найти Камень, — пояснил он тихо.

Далеко им уйти не удалось: то и дело приходилось решать вопросы, с которыми подходили командиры или простые вояки и отдавать распоряжения. Потом они встретили советника Чу, и он сразу выразил желание к ним присоединиться.

— Любопытно было бы взглянуть на реликвию ханьцев, — с усмешкой пояснил советник свое желание.

Камень обнаружился в небольшой башне, отдаленно напоминающей кумирню — лежал на земле такой же светлый и округлый, каким они видели его, столь же теплый на ощупь. Та же гладкая, почти сияющая поверхность… слишком гладкая, какая-то неправильная.

— Надпись, — услышал он шепот старика Ву за своим плечом, — ее нет.

И верно…

— Вот вам и святыня, — разглагольствовал тем временем советник Чу. — Ох уж эти ханьцы, любому булыжнику готовы поклоняться. Знаете, командующий Лу, у меня из головы все не идут ваши слова: «Исток войны»… Мне кажется, вы удивительно точно отразили в словах всю суть этой «реликвии». Я распорядился принести подходящие инструменты… Не окажете нам честь, начертав иероглифы на этом Камне?

Бин замер на мгновение, разглядывая протянутый ему походный письменный набор. Странная мысль поразила его, и рука, держащая кисть, немного дрожала.

Он сделал вдох, затем выдох и черта за чертой изобразил нужные знаки так, как они ему помнились.

Потом обменялся удивленными и вместе с тем понимающими взглядами со стариком и барышней и некоторое время смотрел, как склонившийся над камнем воин из числа сопровождающих советника, быстро выбивает на гладкой светло-серой поверхности борозды в точности повторяющие начертанное.

«Выходит, причина появления этой надписи на Камне — мои же собственные слова?» — продолжал недоумевать Бин, вновь ощутив растерянность и раздражение, как и всегда, когда чего-то не понимал, — «Опять какие-то шутки Владыки ада?».

Он потянулся рукой к свежевырезанным линиям. Одновременно с этим две ладони легли на гладкие каменные бока — нежная женская и еще крепкая старческая. Бин успел только сделать вздох — и ему опять показалось, что камень обступил его, слился с ним, замуровал в себе на веки вечные и его самого и его мысли.

«Да чтоб вас всех»…

Когда снова стало возможно дышать, он открыл глаза и, нахмурившись, разглядывал на удивление мирную картину: нежные изгибы зеленых холмов, пологий спуск, темную ленту небольшой реки… и как раз между холмами и рекой, в низине, крепость, казавшуюся издалека красивой игрушкой: надежные стены, не очень высокие, но добротные, а — главное — совершенно целые…

Справа послышался то ли вздох, то ли всхлип. И только он удержал бывшего командующего от грубой брани вслух: ему уже до смерти надоели эти игры.

Госпожа Дин встретилась с ним взглядом, и в ее глазах мелькнул страх, почти ужас. Бин опять испытал досаду: могла бы смотреть и поласковей, без него им бы вовек не приблизиться к Истоку.

— Какое счастье, что этот кошмар позади, — госпожа Дин удивленно посмотрела на крепость. — Где мы… или лучше теперь спрашивать «когда мы»? И откуда здесь река?

— Порой реки, особенно извилистые, могут менять свое русло, — ответил господин Ву. Он сидел рядом с ними на траве. И Бин только сейчас понял, что на них нет ни доспехов, ни шлемов, да выглядят они втроем так, словно только что очнулись после встречи с водами Желтого источника. — Выходит, мы снова переместились на много лет назад.

— И, значит, снова придется идти в крепость и искать Камень, — подытожил Бин.

Они успели подойти к самому берегу и пройти немного вверх по течению реки, когда увидели, что к ним из крепости мчится всадник.

— Меня прислал комендант Шэнь У, — объявил он, после того, как обменялся с ними приветствиями, — Он хочет знать, кто вы, не нужна ли вам помощь, и приглашает вас к себе на обед.

Эти слова озадачили господина Бин: либо в них скрывались подводные камни, либо комендант был настораживающе добр — не воин, а сама богиня милосердия.

Однако только дурак не воспользовался бы такой возможностью, а дураком Бин не был.

Он изобразил радость и воодушевление и повторил всаднику ранее придуманную историю о вэйском чиновнике, путешествующем с семьей, и о разбойниках, забравших вещи и мулов.

— Так что, как видите, помощь нам действительно пришлась бы кстати, — закончил он, сложив руки в жесте благодарности.

— Разбойники? — удивился всадник. — Странно… Должно быть, чужаки объявились. Не волнуйтесь, господин, мы их быстро поймаем.

И они направились к крепости. Старика воин с почтением устроил в седле, красавица Дин держалась чуть позади господина Бин, как и подобает хорошей жене.

Комендант Шэнь У встретил их радушно. Он был молод — примерно одних лет с «чиновником Лу», — и довольно красив. Изяществом черт он отдаленно напоминал господина Синь, хотя был выше, намного шире в плечах, да и характер имел открытый и простой.

Причина, по которой он так озаботился судьбой неизвестных ему путников, была проста до смешного — комендант отчаянно скучал. И обрадовался возможности побеседовать с новыми людьми. Услышав о разбойниках, он оживился столь явно, что это могло показаться неприличным, если бы он тут же не спохватился.

— Я сразу подумал, что тут есть какая-то загадка: благородная семья — и ни лошадей, ни повозки рядом, вот и решил вас пригласить. Немедленно прикажу прочесать все окрестности и схватить грабителей. А вы можете пока погостить у нас. Здесь у нас так тихо, что даже разбойники — большая редкость, да и гостями мы не избалованы. Прошу, останьтесь у нас ненадолго, мои люди обо всем позаботятся.

Разумеется, они не отказались.

Беседа за обедом шла неспешно. Разговорить коменданта не составило труда. Он тут же поведал гостям, что занимает свою должность уже больше года, и за это время здесь не произошло ровным счетом ничего интересного.

— Надеюсь, когда земли Юй и Хань заключат союз, мне повезет получить назначение поближе к столице, — рассуждал он, — иначе я рискую умереть здесь от скуки.

— Почтенный комендант, — обратился к нему господин Ву, — я слышал, в ваших краях есть священные камни с чудесными свойствами, так ли это?

— Камни? — удивился Шэнь У. — Никогда о таком не слышал. Но, может быть, вы имеете ввиду какие-то статуи или изображения святых?…

Бин перехватил быстрый встревоженный взгляд барышни Дин. Да, он тоже был неприятно озадачен:

как им найти распроклятый «Исток войны», если здесь ни войны, ни самого истока?

В этом они смогли убедиться собственными глазами, когда после обеда прогулялись по крепости в сопровождении коменданта. В тот самом месте, где господину Бин помнилась маленькая башенка, не оказалось ничего, кроме земли, мощеной камнем. Самым обычным, темно-серым, без единого светлого проблеска.

Потом слуги сообщили, что покои для гостей готовы, и все трое сразу высказали желание отдохнуть после дороги и всех волнений.

«Супружеской чете» досталась одна комната, разделенная голубым пологом на «женскую» и «мужскую» части. Отдельные покои старика Ву находились неподалеку.

— Что же теперь делать? — всплеснув руками, спросила госпожа Дин, как только дверь за ними с господином Бин закрылась.

Он смотрел, как опускается, шелестя, красный шелк ее рукавов, вспомнил изумительную игру на сицзюне, то, как она вела себя с варваром… И едва не хлопнул себя рукой по лбу. Ну, конечно, конечно это она! Жаль, что он тогда, в прошлом, не удосужился хотя бы взглянуть на эту девицу.

— Изучать окрестности, наводить справки о Камне, искать исток реки, наконец, чем Владыка Ада не шутит… — все же ответил он на ее вопрос. — Это если говорить в целом. Если же вы имеете в виду настоящий момент, то я бы предпочел немного развлечься и вздремнуть, — он смотрел на нее и неспешно развязывал пояс, будто перед женой или перед красоткой из публичного дома: хотел получить подтверждение своим догадкам.

Щеки девицы вспыхнули то ли от обиды, то ли от смущения. И то и другое его позабавило.

— Это лишнее… — усмехнулся он. — Я знаю, кто ты. И знаю, кому ты прислуживала. Колдуну, верно? Прихвостню Белого Дракона, восставшего против сына Неба.

Девица Дин была бледна и испугана. Однако ответила твердо, почти дерзко.

— Тогда вы знаете и то, что я делала это не по своей воле. И вы ошибаетесь, Бин-лан. Вы угадали с прошлым, но понятия не имеете о том, кто я сейчас.

— Если козел надел тигриную шкуру, это не значит, что он стал тигром, — произнес Бин, подходя вплотную к девице, смотрящей на него с вызовом. — Люди не меняются, и их привычки — тоже.

Он легко провел пальцем по нежной разрумянившейся щеке и только рассмеялся, когда эта особа с видом поруганной добродетели отвернулась — но не отстранилась. И она еще говорит, что он неправ…

— Вам нечем платить за мои услуги, — тихо произнесла красотка. — Они стоят недешево.

— Это больше похоже на правду. — Ее ответ вызвал новую волну раздражения, но Бин усмехнулся: чего еще ждать от потаскухи, как бы хороша она ни была.

Ничего, он вернет себе былую славу. Тогда лучшие куртизанки и наложницы будут к его услугам и никто, ни одна душа не посмеет брать то, что принадлежит ему про праву.

Он потерял всякий интерес к госпоже Дин, даже не заметил, как она проскользнула за полог на свою половину комнаты. Он лег в кровать и уснул быстро, по военной привычке. Сон его был тревожен. В нем тоже шло сражение. Только он сам был тигром и пытался когтями и зубами разорвать шею дракону, сверкающему белой чешуей, перебить ему крылья. Бой был жестокий, равный. Но рядом все время звучал мерзкий волчий вой и шакалье хихиканье. Все это докучало, злило и сводило его с ума.