Возле вождей

ПОПЫТКИ ПОКУШЕНИЙ НА СОВЕТСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ

Одна из дач для И. В. Сталина была построена в устье реки Лашупсе, впадающей в высокогорное озеро Рица, на высоте полутора километров над уровнем моря.

Место для строительства облюбовал сам вождь, места он выбирать умел: зимой здесь царствовало тепло, а летом, когда все изнывало от зноя, властвовала прохлада.

В глубоком ущелье петляла ниточка реки с невероятно прозрачной ледяной водой. Пологие берега на северной стороне были высвечены солнцем, тогда как южные укрыты густыми зарослями шиповника, кизила, винограда. А северный склон — свечами стройных сосен.

На вершине холма и решил построить дачу вождь, под названием «Дача на Холодной речке».

За массивными воротами ее мраморная дорожка вела к розарию, справа от которого располагался двухэтажный домик. Войдя в него, человек попадал в замысловатый лабиринт со всевозможными ходами и выходами, разобраться в которых мог только знающий поводырь. Этот лабиринт был своеобразной жуткой шуткой хозяина: случайно забредшие и вошедшие в домик люди вскоре должны были звать на помощь. Ибо нити Ариадны с собой пришедшие не имели, чем выдавали себя и вызывали потеху вождя и его окружения.

Властелин же большей частью находился в спальном и охотничьем домиках, в зале приемов, салоне для отдыха, а то даже в бане или столовой, хотя кухонных запахов почти не переносил. Каждое из названных строений сооружалось из красного африканского дерева и облицовывалось мрамором.

Имелся и еще один дом в римском внутреннем дворике — патио, куда Сталин приглашал только избранных. Выстроенный специально для отдыха, дом в миниатюре представлял собой дворец римского императора. В просторном зале его, отделанном деревом, стояла широкая кровать, на которой любил блаженно возлежать правитель империи. За окном его слух ублажала серебряным перезвоном ниспадающая с мраморных чаш вода Холодной речки: мощные насосы поднимали ее воду со дна ущелья на четыреста метров только для того, чтобы она ублажала нрав властелина.

Сталин любил приезжать в Абхазию летом. Местный абхазский правитель Нестор Лакоба встречал его и вез в деревню Блабурхуа, расположенную в Гудаутском районе, где почетного гостя всегда ожидал мудрый долгожитель Барцица Басята. Они впервые встретились и подружились в 1926 году. Когда уставшие от веселья гости сели на землю, а Сталин лег на траву, хозяин быстро скрылся в доме, вынес бурку и, расстелив на земле, попросил вождя лечь на теплое. Сталин перелег.

При прощании хозяин подошел к почетному гостю с мастерски отделанным серебром рогом горного тура, заполненным вином. Поблагодарил гостя за приезд, отпил глоток и передал Сталину. Соблюдая народный обычай, Сталин выпил, и хозяин радушно попросил взять рог на память о встрече.

— Чем я могу отблагодарить хозяина? — спросил вождь.

— Дад, ты уже отблагодарил нас своим посещением дома. У абхазов гость — посланец Бога. Когда он приходит в дом, то приносит семь благ, а, уходя, забирает одно — наше кавказское долголетие. Бери его на здоровье.

Рог этот висел на Ближней даче Сталина до конца его дней.

На Рицу вождя сопровождал эскорт из пяти бронированных автомашин с Л. П. Берия и наркомом внутренних дел Грузии Гоглидзе.

В четвертой машине ехало несколько человек обслуги. На пол пути, когда уже миновали впадение реки Гегги в Бзыбь, Берия неожиданно попросил Сталина пересесть в предпоследнюю машину, а обслугу перейти во вторую. Сталин вместе с Берия перешли в четвертую.

— Чем вызвано перемещение? — поинтересовался вождь.

— Тяжелое предчувствие, товарищ Сталин, — ответил Берия.

Едва первая машина миновала мост, как под второй рухнул деревянный настил. ЗИС шлепнулся в воду и застрял между двух валунов. Люди не пострадали, но сильно перепугались.

Отдыхая в Абхазии в 1933 году, Сталин выразил желание поохотиться. Берия отослал Лакобу в Ткуарчал подготовить место для будущей охоты. К месту охоты поехали на катере. И когда подошли к правому лесистому берегу, раздался выстрел.

— Магис деда ки вабире[1], — выругался. Сталин.

Берия мгновенно заслонил собой вождя и закричал рулевому:

— Отворачивай от берега, иль не видишь, что нас обстреливают!

Моторист прибавил оборотов, раздались еще несколько выстрелов, но катер уже находился на безопасном расстоянии от стрелявших.

Команду открыть огонь дал сержант Лавров. Случай был подан как обыкновенное разгильдяйство. Вначале Лаврова присудили к пятилетнему заключению, а в 1937 году изобличили как террориста.

Пограничники, не опознав катеров, стреляли и раньше, но не по катерам, а в воздух.

Попыток покушения на Сталина было множество. В 1938 году после конфликта у озера Хасан из числа осевших в Маньчжурии белогвардейцев был сформирован отряд террористов. В 1939-м один из них должен был пронести мину замедленного действия в Мавзолей и в 10 часов утра 1 мая взорвать ее вместе с находившимися на Мавзолее членами Советского правительства.

Риббентроп, по воспоминаниям Вальтера Шелленбер-га, предлагал убить Сталина в 1944 году на переговорах из автоматической ручки, которая стреляла крупнокали-верными пулями на расстоянии восьми метров. Однако переговоры по неизвестной причине не состоялись и план террористов рухнул.

В 1942 году сдавшийся в плен немцам офицер Политое в 1944-м был окрещен абвером заместителем начальника отдела дивизии майором фронтовой разведки СМЕРШ Тавриным. Ему было выдано удостоверение за № 298 и присвоено звание Героя Советского Союза.

В напарницы Политову-Таврину дали некую Адамичеву, переименованную в Шилову, и объявили их мужем и женой.

Террористический акт им предлагалось совершить либо из короткоствольной пушки, которая крепилась ремнями к руке, либо магнитной миной. Мину, по внешнему виду напоминавшую ком грязи и приводившуюся в действие от коротковолнового приемника, предполагалось подложить под личную машину Сталина.

Когда же Таврин заказал в ателье Риги пошив пальто с широким правым рукавом, это вызвало подозрение портного и тот высказал сомнения надлежащим органам. Террориста взяли на контроль.

5 сентября 1944 года самолет с диверсантами был подбит и произвел вынужденную посадку в районе Ржева.

Тогда Политов с напарницей сели на мотоцикл и понеслись по шоссейной дороге. Под Ржевом всю ночь шел проливной дождь. Когда мнимых супругов задержали и спросили, куда они держат путь, — те, ничтоже сумня-шеся, ответили, что находятся в краткосрочном отпуску и спешат повидаться с родными. Едут-де уже вторые сутки…

Однако одежда их оказалась совершенно сухой. Преступники были изобличены и получили по заслугам.

…В 1946 году на отрезке дороги Симферополь — Ялта в бронированный «паккард» Верховного с полного хода врезалась полуторка. «Паккард» столкновение выдержал с честью, а полуторка развалилась на части. Вождь не пострадал, ибо для безопасности пользовался иногда бронированными автомашинами. В них полезного места было меньше, отсутствовала вентиляция — так как тяжелые семисантиметровые оконные стекла не открывались, зато безопасность гарантировалась. Отсутствовала и специальная перегородка для отгораживания от водителя при телефонных переговорах. Однако удобствами приходилось жертвовать ради сохранения жизни. Для опознания автомашин спецзаказа сотрудниками ГАИ на них устанавливались специальные сирены, особые отметки, закодированные номера.

Сталин в автомашине предпочитал ездить на заднем сиденье, располагаясь между двумя сотрудниками охраны; а в последнее время — на сиденье откидном. Охрана в основных машинах и машинах прикрытия с автоматами на изготовку размещалась полуприсев на краешках сидений, чтобы в любую минуту быть готовыми выскочить из машины и занять оборону.

Основу всех служб безопасности составляет охрана личная, круглосуточно выполняющая свои обязанности во всех местах пребывания охраняемых лиц.

Не менее значительной является и охрана объектов: дач, квартир, государственных и правительственных учреждений. Для чего используется служба материально-технического обеспечения, в которую входят транспорт, вооружение, средства связи, специальная техника и обслуживание.

Вот какими словами характеризует одно из звеньев кремлевских постовых наблюдательный посетитель: «…Бюро пропусков у Спасской башни, здание за кремлевской стеной — и вот часовой как-то особенно долго и напряженно всматривается в мое удостоверение личности офицера, прежде чем пропустить в здание с кабинетами.

…Говорят, при этом контроле не так важно что-то там обнаружить — проблема ли сличить человека с его фотоснимком? Главное — определенное время выдержать. Это скорее из области психологической проверки: а вдруг задергаешься. Ты ведь стоишь перед вооруженным верзилой, который вытянулся, словно аршин проглотил. И смотрит, смотрит, смотрит на твой документ, что-то там вычисляет, обученный квалифицированными специалистами. В принципе он за две-три секунды уже все уловил: явившийся в Кремль не какой-то там англо-американский шпион и вовсе не псих с улицы. Это выяснили еще до него! — когда пропуск заказывали, когда его выписывали. Так что остальные 58 секунд гренадер просто выполняет инструкцию… А ты при этом стой и молчи. Шаг вперед — по башке получишь.

Да с часовыми вообще разговор короткий.

Когда изучение моего типового армейского удостоверения и простой в общем-то физиономии перевалило на вторую минуту, — казалось, вечность прошла! — я уже сам стал сомневаться: а не лежит ли у меня в портфеле бертолетовая бомба, а не торчит ли случаем из-за голенища сапога финка… Ничего, пронесло. Солдат-шкаф вдруг вытянулся передо мной, как перед императором эфиопским, резко вернул мой документ, и я, не слишком уж уверенный, что благополучно удастся вернуться из Кремля домой, побрел по коридору, отыскивая нужную комнату…»

Написано, прямо скажу, с большой долей иронии, но по сути точно. Безопасность правительства обеспечивают несколько подразделений, и на каждом сотруднике лежит святая обязанность честного, строгого соблюдения инструкции и долга, в сочетании холодного рассудка с оперативной смекалкой.

…По железной дороге Сталин ездил в специальном вагоне, отделанном дубовыми и ореховыми панелями, где имелись зал заседаний, спальня, кухня, купе для охраны и проводников.

Его охрана — это образцовая, глубоко и широко эшелонированная система, которую возглавлял Николай Власик. Специальные технические средства, подкрепленные жестоким двойным и тройным контролем, с детально разработанным регламентом посещений, выездов, прибытия на место дополняли систему охраны.

…Из Спасских ворот Кремля выезжает головная машина, за ней — массивные ЗИЛы: первый, второй, третий. В одном из них вместе с телохранителями находится Иосиф Виссарионович. Замыкают колонну машины рядовой марки. Они мчатся по внезапно опустевшей улице, а из двора Большого театра выносятся специальные скоростные лимузины второго эшелона личной охраны. Дублеры подстраховывают и дополняют основных, помогают им.

Многоярусная охрана себя оправдала. Но существовала опасность отравления. Как свидетельствует Светлана Иосифовна Аллилуева-Сталина, все продукты на кухню, а также хлеб, фрукты, вино доставлялись в особых пакетах, с приложением актов, подписанных токсикологами и скрепленных гербовой печатью. А чтобы, не дай Бог, не отравили воздух в жилых помещениях вождя и в его кабинете, в них периодически брали пробу воздуха, пока не изобрели соответствующую аппаратуру, которая при опасности подавала на специальный пульт световые и звуковые сигналы. Однако версия отравления Сталина до сих пор не исключается. Личную канцелярию вождя — особый сектор — долгое время возглавлял генерал-майор Александр Николаевич Поскребышев, которого хозяин именовал «главным», давая тем самым понять, что все вопросы, касающиеся его самого, сначала следует согласовывать с Поскребышевым.

Примерно за год до смерти Сталина Берия с помощью Маленкова расформировал слаженную личную охрану вождя. Николай Сидорович Власик был обвинен в растранжиривании государственных средств и в попытке присвоения и скрытия важных правительственных документов. После одного из заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС, проходившего на даче Сталина в Волынском, Власик, осматривая помещение, обнаружил на полу совершенно секретный документ и положил его в карман с тем, чтобы передать Поскребышеву. Но по приказу Сталина при выходе из дома был задержан и обыскан, потом отстранен от работы. Сам ли вождь подкинул компрометирующий материал Власику или по подсказке кого, но машине был дан ход. Поскребышев был обвинен в потере бдительности.

В последние годы правления Сталина в небольшой круг его приближенных входили Маленков, Булганин, Хрущев и Берия. Сталин всячески старался разжигать соперничество между ними. В 1951 году в его немилость попал Берия. По указания Верховного в квартире его матери были установлены подслушивающие устройства. А от самого Берия потребовал вести «дело мингрелов», сфабрикованное по обвинению их в заговоре по отделению от Советского Союза.

Ходили слухи, что Серго Берия собирается жениться на Светлане Аллилуевой после ее развода с Юрием Ждановым. Лаврентий Павлович и Нина Теймуразовна, по свидетельству бывшего секретаря Берия Людвигова, решительно воспротивились тому. Их мнение стало известно Сталину, что и породило взаимную неприязнь.

Оказавшись в полной изоляции, Поскребышев ненадолго пережил своего хозяина и при встречах со знакомыми с опаской говорил:

— Сталина убил Берия. — И торопливо отходил в сторону.

П. А. Судоплатов в книге «Разведка и Кремль» уверяет: «Все сплетни о том, что люди Берия убили Сталина, голословны. Без ведома Игнатьева и Маленкова получить выход на Сталина никто из сталинского окружения не мог».

Позволю себе не согласиться с уважаемым автором. При смене руководителей МГБ сотрудники секретных подразделений чаще всего оставались на своих местах, в том числе в охране и обслуге Сталина.

У Верховного было два личных агента: генерал Лавров, начальник личной разведки, и его заместитель А. Джуга.

В связи с делом авиаторов, по досье Лаврова-Джуги от должности второго секретаря ЦК ВКП(б) был освобожден Георгий Максимилианович Маленков и направлен на работу на периферию. Вторым секретарем ЦК ВКП(б) стал А. А. Жданов. Но в конце 1947 года Маленков был вновь возвращен Сталиным, вопреки мнению генерала Джуги.

Сталин распорядился завести дело-формуляр на Л. П. Берия. Это было вызвано подозрением, что Берия является агентом английской разведки, впоследствии перевербованным эмиссаром американского антисоветского центра в Нью-Йорке. Как агент он внедрен на длительное оседание с тем, чтобы, добившись со временем высшего поста в партии и государстве, совершить государственный военно-фашистский переворот и реставрировать капитализм в Советском Союзе, добиться его распада и превращения во второразрядную державу, сырьевой придаток развитого капиталистического Запада.

По распоряжению Сталина Берия был отстранен с 1946 года от руководства органами государственной безопасности страны и с этого времени активно разрабатывался личной стратегической контрразведкой вождя, в ходе которой был установлен ряд его связей, представляющих оперативный интерес.

Так, например, особняк Берия на углу улицы Качалова в Москве посещала жена помощника военного атташе американского посольства в Москве — сотрудница Центрального разведывательного управления США. Саркисов (прикрепленный к Берия) познакомился с этой женщиной в Столешниковом переулке Москвы и лично привез ее в особняк Берия.

Детей, рожденных от многочисленных связей с женщинами, Берия рассылал в детские дома. В 1943 году от связей с проститутками на Кавказе Берия заразился сифилисом.

Его жена Нина Теймуразовна Гегечкори, урожденная грузинская княжна, поддерживала письменную связь со своим дядей князем Евгением Гегечкори, агентом английской и американской разведок, одним из лидеров белогвардейской эмиграции в Париже.

При обыске, проведенном в кабинете Берия в Кремле, в сейфе был обнаружен документ, который свидетельствует о том, что в 1919 году в городе Баку Берия работал в мусаватистской контрразведке, являющейся филиалом английской разведки. Сталин об этом документе знал.

Советский Союз хорошо обеспечен урановым сырьем, но Берия предпочитал получать его из-за границы, в частности из ГДР. Кроме того, он постоянно интересовался ракетным вооружением армии и флота.

Выдал рекомендацию в партию некоему Григоряну Хорену, в которой написал, что Хорен состоял в рядах Красной гвардии в команде Совета рабочих, красногвардейских и матросских депутатов в 1918 году в городе Баку и принимал участие в подавлении контрреволюционного мятежа мусаватистов, а возглавлял будто эту команду сам Берия.

Оказалось, что такой команды не существовало и Берия участия в подавлении мятежа не принимал.

Помог Берия достать и фальшивую справку еще одному неизвестному, Сумбатову-Топуридзе, с помощью которой тот вступил в ВКП(б) и позже занимал руководящие посты в МВД и КГБ Азербайджана.

Лавров и Джуга арестовали бывшего министра государственной безопасности Всеволода Меркулова, который при допросе показал, что Берия просил его и Гоглидзе поискать среди чекистов из личной охраны Сталина людей, которые захотят найти нового хозяина, и предложил тост:

— За наше безнадежное дело.

В один из вечеров в своем особняке на улице Качалова собрал смещенных Сталиным генералов — Кобулова, Деканозова и Мешика, где произнес верноподданнический тост:

— Последнее время кто-то упорно стремится очернить меня в глазах товарища Сталина, которому я служил и служу верой и правдой. Думаю, что это месть за ту расправу, которую я учинил в отношении врагов народа, будучи наркомом внутренних дел СССР. Но товарища Сталина не проведешь. Он видит на семь метров вглубь под землю. Товарищ Сталин не даст своего верного слугу в обиду…

Произнося эти слова, Берия в то же время в лежавшем на столе блокноте, в сильном волнении излишне нажимая на карандаш, написал: «Будьте крайне осторожны. Мы буквально ходим по лезвию ножа. Один неверный шаг — и мы все погибнем».

Дав это прочесть генералам, Берия листок сжег, а блокнот оставил на столе, в котором на втором листке четко проступали продавленные карандашом Берия слова записки. Джуга восстановил текст и передал эту записку вождю. Подозревая заговор, Александр Михайлович Джуга вначале порекомендовал Сталину обновить Президиум ЦК КПСС, выведя из него Берия, Маленкова, Микояна и Хрущева. Но видя, что Сталин колеблется, предпринял попытку ликвидировать Берия с помощью своей жены Лилиан, пытаясь подложить ее в постель Берия с помощью Саркисова. Но Саркисов на встречу с Лилиан в Столешников переулок не пришел, и Сталин отстранил Джугу от работы за самоуправство.

Для сохранения подруге жизни Джуга отправил Лилиан в Албанию, а самого Джугу на два месяца отправил в отпуск Сталин. В конце февраля незнакомый Джуге полковник госбезопасности привез ему на квартиру черный портфель от Сталина, в котором оказались аккуратно перевязанные ленточками пачки денег. Сверху лежала записка без подписи, написанная рукой Сталина: «Посылаю тебе мое жалованье за все годы моей депутатской деятельности. Трать по своему усмотрению».

В начале марта 1953 года И. В. Сталин умер.

Я позволю себе привести выдержку из досье Лаврова-Джуги: «Главная задача американо-английской агентуры состоит в том, чтобы под фальшивым лозунгом борьбы за права человека заменить коммунистические партии рабочих и крестьян в социалистических странах на так называемые общенародные.

В своей деятельности их агенты предполагают опираться на детей, чьи родители были репрессированы в годы Советской власти, а также на различного рода буржуазно-националистические элементы…»

И далее: «Считаем дело врачей и дело Власика Н. С. провокацией иностранных разведок».

Получается, что Иосиф Виссарионович добровольно отдал себя в руки заговорщиков. Мне по тому времени запомнилась сиротливо перекинутая для просушки через перила балкона девятого этажа правительственного здания около кинотеатра «Ударник» серая сталинская шинель, напоминающая собой флаг терпящего бедствие корабля с названием СССР. После смерти вождя начались тяжелые серые будни склок и разоблачений, реабилитаций и диссидентства, упреков и обид.

В сентябре 1993 года удалось снова побывать в рабочем кабинете Сталина. Кабинет тогда находился в том же состоянии, что и при Сталине. Хрущев несколько переделал его, но А. Н. Косыгин заново восстановил все, как было раньше. Восстановить же прежнюю жизнь (жизнь при Сталине) было уже не дано никому…

Обеспечивает безопасность наших и зарубежных глав делегаций Восемнадцатое отделение Главного управления охраны.

Для обеспечения того или иного маршрута его сотрудники выезжают на места, встречаются с руководителями, начальниками служб безопасности, милиции, хозяйственных отделов. С ними согласовывают сроки и программу визита, подготавливают и зарежимливают места в аэропортах, на пристанях и на вокзалах. Выбирают и комиссуют транспорт.

Для успешного осуществления намеченных мероприятий выбирают комиссию из лучших механиков, водопроводчиков, инженеров, электриков, химиков, оперативников ФСБ. При этом трассы разбиваются на участки, между участками согласовывается связь, планируется запасная дорога, создаются группы сопровождения делегаций. И если маршрут почему-либо изменяется, о том накануне обязательно ставятся в известность глава делегации и ответственные работники из группы сопровождения.

Производится тщательный осмотр и будущих резиденций, их территорий и территорий прилегающих к ним зданий. На все составляются соответствующие акты. Отдельного инструктажа удостаивается служба питания. При инструктаже рассказываются не только вкусы лиц высшего эшелона власти, но и их капризы, пристрастия, привычки, навыки.

При встрече глав делегаций в резиденции им по протоколу докладывается, какие комнаты предлагаются лидеру, куда смотрят их окна, какой вид из них открывается, какого цвета и какой плотности на них занавеси, какого цвета обои в помещениях, как ориентированы в спальнях кровати, чтобы магнитное поле Земли не мешало, а способствовало нормальному сну. Каков свет в ваннах, яркий или приглушенный.

Помимо личной охраны и охраны прикрытия из сотрудников Девятого управления подбираются коменданты, персонал дворцов и дач, повара, официанты, сестры-хозяйки, дворники и садовники. При Горбачеве появилась новая служба связи при секретном чемодане. Словом, служба безопасности — это невероятно тонкое и ответственное дело, успех которого зависит от того, насколько личный состав знает свои обязанности и как их выполняет. Несмотря на столь тщательные меры предосторожности, без казусов не обходилось и не обходится. В Киеве во время проведения съезда работников сельского хозяйства Хрущев с Подгорным развеселились и начали городить что ни попадя. Женщины пытались их остановить, перекричать, и когда перекричать лидеров не удалось, к митингующим кинулась буфетчица с огромным ножом… Женщину задержали. А в адрес лидеров пришла злая частушка:

В 1961 году при приезде Н. С. Хрущева в Вену в его сторону полетел увесистый пакет. Находящийся рядом сотрудник охраны М. П. Солдатов накрыл пакет телом, а в нем оказалось письмо румынского подданного с просьбой помочь ему вернуться на родину.

В Мурманске, во время ожидания прилета из Гаваны самолета с Фиделем Кастро, Н. С. Хрущев решил выступить с речью перед толпой, встречающей кубинского лидера. Начав с расхваливания преимуществ социалистической системы хозяйства перед капиталистической, он уже набирал обороты, как из толпы разнесся грубый окрик:

— Хватит трепаться! Лучше скажи, когда теплую одежду завезут.

Хрущев опешил:

— Кто это сказал?

— Ну я! — раздвинув ряды, шагнул вперед сорокалетний мужчина.

— Ты разве не понимаешь, что нас слушают капиталисты. О чем они подумать могут? — распалялся Хрущев.

— Они не думают. Они знают, что руководитель Советского государства трепло. Мелет языком по случаю и без случая всякую чушь. А дел не видно.

— Да ты!.. Да я! — задыхался Хрущев от негодования и глазами искал помощи у охраны. Охрана бросилась излавливать смельчака. Но толпа так тесно сомкнула ряды, что никому из охранников пробраться сквозь живое кольцо не удалось.

…После объявления о замораживании выплат по облигациям займа в городе Горьком волжане разбушевались так, что Хрущеву пришлось срочно ретироваться из города тайком под покровом ночи на автомашинах с погашенными фарами. Почти так же спасали его от гневных киевлян, новороссийцев, ташкентцев после запрета содержания личного скота в рабочих поселках.

Казалось, пора бы взяться за ум и задуматься, отчего волнуется народ, но Хрущеву, как говорят, попала вожжа под хвост. Может, из-за этой вожжи, из-за несносного характера, из-за желания показать всем кузькину мать на Хрущева, как ни на кого другого, прямо и исподволь стали готовиться акты террора. В предотвращении двух из них участвовал и я.

Восьмого апреля 1958 года мы с А. Пащенко несли службу на въезде и выезде из Кремля через Боровицкие ворота. Около 23 часов в Кремль по поддельному пропуску с кейсом в руках попытался прорваться гражданин Н. Мы задержали его, и я попросил открыть кейс для осмотра. В кейсе лежали краски, кисти, множество фотографий, на одной из которых Н. сфотографировался около главного входа на дачу Председателя Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилова.

На вопрос, как он там оказался, Н. полушутя-полусерьезно ответил: «Дедушка пригласил».

Остальное содержимое кейса сомнений не вызывало, я уже хотел вернуть Н. кейс и услышал его вздох облегчения.

«Чему-то он обрадовался?» — мелькнул вопрос и заставил меня произвести повторный, более тщательный досмотр чемоданчика. Потянул за один из оттопыренных уголков дна кейса — и открылось второе дно, а там лежит двухствольный охотничий обрез с дюжиной патронов.

Я выхватил его и, уперевшись стволами задержанному под подбородок, требовательно спросил:

— Ты кто?

— Ради Бога, отведите от лица оружие. Оно заряжено, — взмолился Н.

За это задержание нас с Пащенко наградили именными часами. На крышке моих выгравировано: «Тов. Красикову С. П. за бдительное несение службы, пр. УКМК (что надо расшифровать как Управление коменданта Московского Кремля) № 06 от 2.IV —1958 года».

Второе задержание вооруженного револьвером гражданина произошло в июле 1963 года на кремлевской площади, неподалеку от царь-пушки.

Охрана на допуске в Кремль, попросту говоря, опростоволосилась. Был жаркий день. Люди были легко одеты. И только один гражданин парился в болоньем плаще, из кармана которого выглядывала, как мне показалось, деревянная рукоятка нагана.

Подозвав напарника, я попросил его отвлечь посетителя разговором.

— Вам не жарко в болоньей шкуре? — пошутил наш сотрудник.

— Знобит что-то, — ответил серьезно посетитель.

Этих секунд оказалось достаточно, чтобы я приблизился сзади и быстрым приемом обезоружил странного экскурсанта. Задержанный был передан органам следствия. Однако не прошло и двух дней, как он вновь появился в Кремле и огромным металлическим молотком начал крушить окна Дворца съездов, почему был задержан вторично и передан следственным органам. А на пятый день он возле ГУМа выследил задержавшего его сотрудника и воткнул ему в спину кинжал.

Спрашивается, почему террорист дважды выпускался органами следствия? Кто и для чего попустительствовал его освобождению?..

Однако не оставляет сомнения, что поставленного ему задания он не выполнил. Сотрудник же кремлевской охраны, пораженный ножом, стал полным инвалидом. Был уволен из органов. Дальнейшая судьба его мне не известна.

Как пенсионер органов госбезопасности считал и считаю, что правительство страны допускало и допускает непростительную ошибку, лишая сотрудников ведомства ношения табельного оружия вне служебного времени, по пословице «как бы чего не вышло». Потому-то как бы чего и не выходит.

Нет нужды объяснять, что большую часть времени сотрудник находится вне части и, значит, вне службы. На это время он исключается из процесса обеспечения государственной безопасности не потому, что сам хочет исключиться, а потому, что становится при разоружении как бы бессильным. Но именно во внеслужебное время он по большей части сталкивается с правонарушителями, террористами, шпионами, преступниками, насильниками, хулиганами, блатными, ворами в законе и тому подобными головорезами.

Сталкивается, но противопоставить им ничего не может из-за полной безоружности перед вооруженными противниками, из-за обреченности, если хотите. А по команде о таких встречах не сообщает из-за боязни быть обвиненным в трусости или предательстве. А разреши правительство быть чекистам «всегда на посту» (всегда с оружием), преступлений в государстве на первых порах значительно поубавится, а впоследствии они и вовсе сойдут на нет.

Разумеется, при постоянном ношении сотрудниками оружия возможны нежелательные единичные отклонения в поступках людей вооруженных. Но, уверен, их будут считанные единицы. А при строгой служебной инструкции и надлежащем контроле можно добиться совершенного исключения нежелательных эксцессов, — польза же при сем более чем очевидна.

По служебным инструкциям ни у нас, ни в типичных службах охраны зарубежных стран между правительственными чиновниками и сотрудниками, охраняющими их, сторонних разговоров быть не должно. По субординации эта прерогатива дозволена только высшему должностному лицу.

Считаю это в корне неправильным и прошу соответствующие службы инструкции переписать. Ибо непосредственный сотрудник-службист лучше высшего должностного лица знает окружение, маршруты движения, привычки, территорию, прилегающую к объектам охраняемого лица. Он ежедневно их видит, за ними наблюдает, делает свои выводы, и именно ему виднее, что следует предпринять в том или ином случае.

Скажи об этом он лидеру, вопрос разрешится мгновенно. Высшие же должностные лица, к сожалению, решают большинство дел через пень-колоду, а то и вовсе перекладывают на других.

В 1968 году, купаясь в море около своей дачи, неожиданно исчез премьер-министр Австралии. Личные сотрудники его охраны за двое суток до происшествия видели барражировавших у побережья неизвестных водолазов. Поставили в известность непосредственное начальство, а напрямую по инструкции премьеру сказать не смогли. По сей день неизвестно, дошла ли информация до премьера. Скорее всего, не дошла, ибо тот не предпринял никаких мер к дополнительной безопасности в море.

После этого случая Девятое управление охраны срочно создало службу аквалангистов-подводников, куда желающие поступить проходили с неимоверными трудностями. Их испытывали почти как космонавтов: крутили на центрифугах, до изнурения заставляли плавать, нырять в двенадцатиметровую трубу, на ее дне находить в полной темноте акваланг, надевать его и всплывать на поверхность.

Не многие выдержали испытания. Но те, которые освоили новый вид службы, неоднократно доказали впоследствии ее необходимость в самых невероятных экстремальных ситуациях.

22 января 1969 года миллионы людей прильнули к экранам телевизоров. Из Москвы шел прямой репортаж о встрече космонавтов Волынова, Елисеева, Хрунова и Шаталова после совершения ими совместного космического полета.

Телекамеры крупным планом показывали улыбающиеся лица виновников торжества, встречающих их членов правительства, выделяя при этом Леонида Ильича Брежнева, а также тысячи восторженных москвичей, высыпавших на улицы и приветствующих праздничный кортеж. На всем пути следования его к Кремлю репортаж вели телезвезды того времени:

— Кортеж правительственных машин приближается к Боровицким воротам, и через несколько минут герои-космонавты прибудут в Кремль, где состоится чествование и вручение государственных наград.

То были последние ликующие слова репортажа, которые услышали телезрители. Прямая трансляция внезапно оборвалась. Возобновилась она лишь через час. Показывали церемонию награждения, которая производила странное впечатление. Звезды Героев Советского Союза вручал почему-то не Брежнев, а Подгорный. Чувствовалась какая-то растерянность как среди награждаемых, так и среди награждающих. Бледные лица, дерганые фразы, нервные движения.

Было видно — что-то произошло.

А произошло следующее: по оперативным данным службы охраны стало известно, что из одной воинской части Ленинградского военного округа с двумя пистолетами Макарова исчез дежурный по части младший лейтенант В. Ильин. Об исчезнувшем говорили, что от него можно ожидать всякого, так как он отличался непонятной странностью и чудаковатостью. Русский, а кожа смуглая, вид цыганистый, за что и получил Ильин прозвище Копченый.

На политзанятиях заявлял, что комсомол себя изжил. Старшему по званию мог задать вопрос, почему у нас монополия одной партии. Неодобрительно отзывался о вводе советских войск в Прагу. Эти данные были сообщены начальнику Главного управления службы охраны.

А Ильин тем временем находился в Москве в гостях у дяди-милиционера. Милиционера вызвали на службу, а Ильин, услышав, что Брежнев следует в кортеже во второй автомашине, быстро переоделся в дядину милицейскую форму и отправился в Кремль.

Случайно кремлевской охраной в этот день был сокращен милицейский пост, следивший за порядком среди посетителей, следующих в очередях в Алмазный фонд и Оружейную палату.

Появление около музеев переодетого в милицейскую форму Ильина ни у кого подозрения не вызвало, а, наоборот, было воспринято как обычное служебное задание. Ильин влился в наряд милиции и начал активно наводить порядок среди очереди около Боровицких ворот, чем окончательно сбил с толку сотрудников госбезопасности.

Расчет был точным: при въезде на возвышенность в Кремль автомашины здесь скорости сбавляют и становятся более доступными для обстрела, но по пути у машины Брежнева не то произошла задержка, не то сотрудники подсказали Генсеку меры безопасности, в результате чего автомашина его двинулась не второй, а пятой.

Как только огромный кортеж, окруженный эскортом мотоциклистов, приблизился к Боровицким воротам Кремля, раздались выстрелы. «Милиционер Ильин», пропустив первый лимузин, метнулся ко второму, следовавшему в кавалькаде, и открыл огонь одновременно из двух пистолетов — в упор по лобовому пуленепробиваемому стеклу, отчего оно покрылось паутиной трещин.

В машине находились космонавты Береговой, внешне очень схожий с Брежневым, Леонов, Николаев, Терешкова и сотрудник госбезопасности Г. А. Романенко.

Залитый кровью, бессильно обмяк на рулевом управлении водитель.

Но Ильин не прекращал огня до тех пор, пока не расстрелял две обоймы. Одна из пуль, срикошетив, попала в плечо мотоциклисту эскорта, но, превозмогая боль, он направил мотоцикл на террориста и сбил его с ног. Преодолевая шоковое оцепенение, к Ильину со всех сторон бросились охранники, навалились, заломили руки. А Михаил Николаевич Ягодкин разоружил Ильина.

Стрелявший не сопротивлялся. У него закатились глаза, изо рта хлынула белая пена. Стоящие в оцепенении милиционеры с ужасом узнали в бившемся на брусчатке в нервном припадке того самого младшего лейтенанта, портрет которого сообщался в оперативной сводке.

Вторая автомашина при убитом водителе покатилась назад и создала затор движению через Боровицкие ворота. Несмотря на касательное ранение спины, космонавт Андриан Николаев перехватил у раненого водителя руль и припарковал автомашину к обочине.

Леонид же Ильич, увидев затор кортежа возле Боровицких ворот, приказал водителю следовать в Кремль через Спасские ворота.

Раненый водитель на следующее утро скончался в больнице. Кроме А. Николаева, пострадал и космонавт Г. Береговой: ему осколки разбитого стекла сильно повредили лицо. Очень перепугалась Валентина Николаевна Терешкова.

Узнав о том, что стрелял он не по тому, по кому предполагал, стрелявший впал в невменяемость: он думал, что во второй машине едет Брежнев, и ему предназначал свои пули.

Бившегося в истерике террориста в милицейской форме скрутили, сунули под нос нашатырный спирт, затолкали в «Волгу» и прямиком увезли в Лефортово.

Не замедлил появиться анекдот: когда о покушении рассказывали старому полуглухому маршалу Буденному, престарелый воин, недослышав, о ком шла речь, поинтересовался:

— Жив остался?

— Жив, — отвечают. — Не достали пули.

— А саблей не пробовали? — спрашивает маршал.

В следственном изоляторе задержанный сообщил, что он Ильин Виктор Иванович, 1948 года рождения. Русский. Окончил Ленинградский топографический техникум. Служит в Ломоносово под Ленинградом. Воинское звание — младший лейтенант. Прихватив утром два пистолета Макарова с четырьмя полными обоймами к ним, он прилетел в Москву рейсовым самолетом Аэрофлота, чтобы осуществить задуманный террористический акт против Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева.

Следователи были потрясены не тем, что террорист собирался занять кресло Брежнева и создать свою, некоммунистическую, партию. Достойна изумления технология покушения: ни на одном этапе не вызвавшая срыва, кроме как на последнем этапе, во время стрельбы.

Прибыв в гости к дяде, он мечтательно обронил:

— Хочу космонавтов посмотреть. Дал бы ты мне завтра свою форму. В ней прошел бы я в Кремль. А так много ли на улице увидишь.

Но дядя решительно оборвал разговор:

— Ты что, спятил? Знаешь, что за это полагается?

Ильин засмеялся и умолк. Когда же хозяева ушли, быстро облачился в летнюю милицейскую форму. Затем сел в метро и благополучно вышел на остановке «Охотный ряд». Там вынырнул на морозный воздух и прямиком пошел к проходу Боровицких ворот, около которых, по его расчетам, должен был проследовать кортеж в Кремль с космонавтами и руководством страны.

Этот маршрут он изучил досконально и мог воспроизвести с закрытыми глазами. Удивительно, что его пребывание в летнем легком плаще на январском морозе никого не смутило. Ильин благополучно объявился около Боровицких ворот, где милицейское оцепление сдерживало нетерпеливую публику, наугад втиснулся между стражами порядка. Оказалось, что место, какое он занял, находилось на стыке двух подразделений. Милиционеры строя покосились на вновь прибывшего младшего лейтенанта, но в первом подразделении поду-мали, что он из второго подразделения, а во втором — что из первого.

А когда к нему приблизился гражданин крепкого телосложения и полюбопытствовал:

— Ты чего здесь стоишь?

Ильин вальяжно ответил:

— Поставили — и стою.

У штатского вопросов больше не оказалось, и он ретировался.

Исследователи и по сей день ломают голову в догадках относительно подлинных мотивов и странного поступка Брежнева, необъяснимо покинувшего кортеж и своевременно отбывшего от места вполне возможной своей гибели. Полагают, что, когда стало известно о побеге вооруженного офицера из воинской части, профессионалы спецслужб не исключили возможности его появления в Москве именно 22 января, на встрече космонавтов, с участием на ней руководства страны. Получив соответствующую ориентировку, охрана Брежнева для перестраховки на всякий случай произвела перестановку машин в кортеже. Однако по собственной инициативе охрана не может изменить ни маршрут следования охраняемого без его согласия, ни порядок следования. Давал ли Брежнев на это «добро» или сам вне всякой связи покинул кортеж, неведомо. По словам одного из охранников, Леонид Ильич будто бы при отъезде из Внуково воскликнул:

— А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?

Потому-де автомобиль Генсека произвел перестановку и’ свернул к Спасским воротам. Но вполне вероятно, что, получив тревожную информацию о гулявшем по стране злоумышленнике, Брежнев, не объясняя сотрудникам подлинную причину изменения маршрута, сам вовремя перестраховался.

На этот счет имеется свидетельство В. Мухина, одиннадцать лет прослужившего в охране высших должностных лиц и одиннадцать лет спустя после происшествия объявившего:

— Могу сказать одно: о возможности какого-то инцидента поступила ориентировка часа за три до прибытия кортежа в Кремль. Начали искать. Но искали-то человека в военной форме, а Ильин оказался в милицейской. Напарник у Боровицких ворот обратил внимание на Ильина, на его сходство с переданным описанием. Но тот был в милицейской форме, находился возле Алмазного фонда и, пользуясь формой, делал вид, что работает в Кремле: он ходил взад и вперед и все время призывал людей встать поровнее, придерживаться порядка. Это и сбило с толку. И пока коллега раздумывал, находясь от Ильина в нескольких шагах, кортеж уже въезжал…

После этого происшествия автомобилестроители получили спецзаказ — усилить пуленепробиваемость стекол.

Делом Ильина занялись многочисленные следственные бригады КГБ и выяснили, что заговора не было. Действовал один убийца-одиночка. Психиатрическая экспертиза сочла Ильина невменяемым и шизофреником, о чем свидетельствует документ, относящийся к 1977 году, когда обсуждался проект брежневской Конституции, в которую Ильин предлагал внести следующий пункт: «Каждый член общества имеет право на террористический акт в случае, если партия и правительство ведут политику, не соответствующую Конституции».

Может быть, одной из причин его надлома послужил случайно обнаруженный в семье документ, из которого явствовало, что он является не родным сыном живущих с ним родителей, а взят из Дома ребенка. Подлинные же родители Ильина были алкоголиками, лишенными судом родительских прав.

В казанской психбольнице Ильин провел восемнадцать лет. В 1988 году по просьбе матери его перевели в Ленинград, в психиатрическую клинику имени Скворцова-Степанова № 3. А в 1990-м выездная военная коллегия Верховного суда СССР, с учетом заключения врачей, освободила, его от принудительного лечения. Но возвращаться Ильину было некуда. После двадцати лет пребывания в психбольнице это был другой человек. У него не оказалось ни паспорта, ни прописки, ни пенсии. За все эти десятилетия он числился в списках своей части как больной и потому не был уволен из армии. Как прошедшему полный курс лечения Ленсовет выделил Ильину однокомнатную квартиру, выдал паспорт и оформил прописку. Сегодня у него вторая группа инвалидности и соответствующая ей пенсия.

После этого случая выездные охраны членов Политбюро были увеличены до десяти человек: на три смены по три человека, с одним подменным; для каждой смены со своим прикрепленным, числящимся в должности заместителя начальника охраны.

Были и другие попытки покушения на Л. И. Брежнева. Так, во время официального обеда у канцлера ФРГ Г. Шмидта в Бонне в особняк позвонил неизвестный и сообщил, что при выходе из здания редута Брежнев будет обстрелян. Охрана своими телами прикрыла Брежнева от наружного наблюдения и незаметно вывезла его из редута в резиденцию.

Там же в Гамбурге при выруливании самолета с Брежневым к взлетной полосе перед его фюзеляжем без предупреждения плюхнулся на посадку громадный транспортный самолет ВВС США, чуть не зацепив крылом советский авиалайнер.

За два года до семидесятилетнего юбилея Генсека некто С. 6 января 1976 года доносил в Москву о заговоре: «Против Генсека в Алма-Ате сколочена группа с целью покушения…» Назывались фамилии конкретных исполнителей.

М. А. Суслов послал из Москвы срочного нарочного. А в январе 1976 года к подписчикам поступил первый номер журнала «Простор», где, как и сообщалось в донесении в ЦК КПСС, в романе Форсайта «День шакала» предлагались террористические методы покушений оасовцев на глав государств. Вот какие рецепты афишировались в нем: «На винтовке будет стоять глушитель, никто не услышит выстрела… даже если первая пуля попадет в висок. Надо иметь несколько секунд и успеть скрыться, прежде чем заметят, с какой стороны стреляли. Лучше запастись разрывными пулями… с глицерином или ртутью. Пожалуй, с ртутью. Гораздо аккуратней получается… при стрельбе по неподвижной живой мишени. Имея оптический прицел, можно не беспокоиться».

Журнал закрыли. Постановление о нем подписал сам Суслов.

Когда произошла стрельба по машине космонавтов, въезжавшей в Кремль через Боровицкие ворота, перед Брежневым, спускавшимся по ковровой дорожке из покоев Ивана Грозного во Владимирский зал Большого Кремлевского дворца, не оказалось металлических штырей, коими ковер крепится к лестнице. Дорожка выскользнула из-под ног, Генсек потерял равновесие и грохнулся на пол.

В марте 1982 года Брежнев вылетел в Ташкент для вручения ордена столице Узбекистана. 23 марта он соизволил посетить авиационно-космическое объединение имени Чкалова, завод «Буран». В поездке Генсека сопровождал первый секретарь Коммунистической партии республики Ш. Р. Рашидов.

Помещение цеха, где должна была состояться импровизированная встреча с работниками, с трудом вмещало желающих увидеть Леонида Ильича, и люди по металлическим стапелям стали переходить с одной стороны на другую, чтобы оказаться поближе к руководителям. Стапеля перегрузки не выдержали и всей чугунной громадой, с находящимися на них людьми, обрушились. Брежнев оказался под обломками. У него была повреждена ключица. Лежа на полу, Генсек указал на насмерть перепуганного Рашидова и сквозь зубы процедил: «Убить меня хотел! Он убить меня хотел!!»

После этого случая начались «знаменитые» узбекские расследования, подтвердившиеся арестом в Москве гонцов из Хорезмской области, которые под видом хлопка-сырца пытались сдать тонны мусорной пыли. Выяснилось, что при заготовке и переработке хлопка-сырца в Узбекистане было расхищено полтора миллиарда рублей.

6 октября 1982 года Рашидов умер.

Ненадолго пережил его и престарелый Генсек. Врачи после ташкентского «обвала» констатировали у него общий упадок сил и перелом ключицы. Престарелый Брежнев пытался храбриться, но общее его самочувствие было чрезвычайно плохим. 9 ноября 1982 года на своей даче в Заречье он скончался.

Похороны Л. И. Брежнева собрали к экранам телевизоров всю планету. На пять минут растянулась минута прощания с ним, и все пять минут гудели гудки всех фабрик, заводов, кораблей, паровозов, автомашин.

Алексей Николаевич Косыгин всю жизнь увлекался греблей на байдарке. 1 августа 1976 года байдарка под ним перевернулась. Гребец оказался в воде головой вниз. Охранники были на высоте, потерпевшего быстро извлекли и без промедления привели в чувство. Промешкай ребята — и страна могла бы лишиться талантливого, умного государственного деятеля высшего класса. Но вернемся к теме нашего повествования.

Должен сказать, мало кто знает, что на Алексея Николаевича тоже совершались покушения, и одно из них в Канаде при осмотре достопримечательностей правительственного здания. Когда Алексей Николаевич подходил к группе журналистов, из сопровождавшей его свиты на премьера с финкой бросился член эмигрантской фашистской организации» Умелыми действиями полковника Е. С» Карасева и подполковника Н» Н. Горенкова преступник был локализован в передан в руки местной полиции»

Не обходилось и без веселых историй» Помню, пошел я сопровождать Алексея Николаевича в Малый театр на премьеру пьесы «Июль 18-го»» Сели в ложу» Погас свет» И в зале началась беспорядочная стрельба с криками: «Долой Советскую власть!», «Долой коммунистов!»»

Я уже втиснулся перед Алексеем Николаевичем и, выхватив пистолет, дослал патрон в патронник, но выяснилось, что стрельба в зале и крики предусмотрены режиссером и драматургом.

1 сентября 1973 года в Мавзолей В» И» Ленина проник рецидивист со взрывным устройством под одеждой, где взорвал себя и находящихся рядом людей» При взрыве погибли молодожены из Астрахани, было ранено четверо школьников, взрывной волной контужены и разбросаны по траурному залу охраняющие саркофаг часовые почетного караула.

…В обязанности сотрудников госбезопасности, охраняющих членов правительства, входят обязанности оказания первой медицинской помощи, спасение утопающих, облачение их в спасательные жилеты, исцеление от отравления.

Обучаются они и умению прикрытия членов правительства огнем, эвакуации их из зоны обстрела, овладению всеми видами стрельбы из положения лежа, с колена, на ходу, из завала, укрытия, на огромной скорости в окружении людей, по движущейся цели, сверху из вертолета, с балкона, с крыши, из окна.

Они обучаются прикрывать охраняемых так, чтобы не стеснять их в движениях и в то же время не давать возможности преступникам накинуть им на руки наручники, неожиданно внести инфекцию или бациллу.

Уверен, со временем у них появятся новые, не известные нам обязанности. Ибо охранная служба живет и совершенствуется так же, как живут и совершенствуются методы терроризма.

…Разной физической, оперативной и интеллектуальной подготовки находились люди в подразделениях бывшей Десятки и Девятки.

При Иосифе Виссарионовиче Сталине, как это ни покажется странным, набирались предпочтительно в охрану люди без образования, проверенные-перепроверенные от первого до пятого колена, родственники которых не привлекались… не были… не имели… и не мечтали.

Облагодетельствованные доверием, лоском, почетом, уютом и высоким окладом, они впоследствии привыкали к этому и начинали мнить себя не только высокими по положению, но и просвещенными, властными и всезнающими людьми. Модной слыла среди них поговорка: «А мы академиев не кончали!»

От великого до смешного всего шаг, и таких шагов для потехи среди службистов того времени было хоть отбавляй.

В белых кителях и лайковых перчатках, в открытых машинах везут из Кремля наряд оцепления правительственной трибуны на авиационный парад в Тушино. Везут через всю Москву, и белоснежные кителя с лебяжьего цвета перчатками становятся серыми от пыли.

Подчиненный командир обращается к генералу:

— Товарищ генерал, в белой парадной форме желательно наряд возить в закрытых автобусах.

Генерал сердится:

— Может, вам еще коптиоры подать?

Подчиненный:

— Настанет время — и на вертолетах летать будем.

Генерал (предупреждающе):

— Не утрируй!

Подчиненный в недоумении чешет затылок, а подчиненный подчиненного интересуется:

— Что такое не утрируй, товарищ майор?

Майор:

— Не муди, значит.

Один из сотрудников, ехавших в оцепление внуковской правительственной трибуны, всю дорогу рассказывает о том, в каком глухом месте он родился и вырос:

— В таком глухом, таком глухом, что и вспоминать страшно. Мылись в русской печке. Натопим. Сядем на полок и плещемся. А надо пару наддать: ковшик на чело плеснешь и теленком выпрыгиваешь в светелку.

— Почему теленком-то? — интересуются сослуживцы.

— А потому: погнал я раз телят далеко-предалеко по незнакомым кустарникам. Гнал-гнал, и вдруг из кустов вылетает огромный, черный, пышущий паром зверь. Вылетел да как ууухнет. Кинулись телята от страха врассыпную. И понеслись… А я раньше всех телят в деревне оказался. Дюже страшной чугунка показалась…

Приехали во Внуково. Начальство выставило оцепление вокруг правительственной, наспех сооруженной трибуны. Солнце нещадно палит лицо с левой стороны. Повернуться нельзя, за спинами члены Политбюро.

Самолеты мертвые петли крутят, бочки проделывают, парашютисты ласточками по небу носятся. А перед нами откуда ни возьмись — корова. Важно так шествует, да еще и каждому в глаза заглядывает. Поравнялась с рассказчиком и сентиментально так — муууу! — прямо в лицо ему.

— Смотри, как возмужала, не то что чугунки, а и самолетов не боится. А пастушка-то своего признала, аж струю пустила от расстройства, — лепечет стоящий рядом со мной полковой балагур.

По оцеплению горохом прокатывается хохоток.

— Над чем они смеются? — интересуется Верховный.

— Да корова вроде бы в офицере бывшего телячьего пастушка признала.

— Ха-ха-ха! — не удерживается Сталин, и все смеются ему в унисон.

Однажды один из молодых офицеров выслал родителям банку черной икры. В ответ пришла телеграмма: «Спасибо за заботу, сынок. Икру нам пришлось выкинуть, так как она вся почернела».

Естественно возникает вопрос, почему Сталин безграмотных людей подбирал в охрану?

Думаю, потому, чтобы охранники ни в каком роде деятельности проявить себя не могли. Ибо безграмотные люди подобны бессловесным при любой, даже самой немыслимой эксплуатации. После суточного караульного дежурства их без малейшей тени сомнения назначали в новые, не менее трудные наряды: то на обеспечение охраны сессии Верховного Совета, то очередного пленума ЦК КПСС, а то и просто отправляли на строевые занятия, необходимости в которых совершенно не было.

Некоторые таких нагрузок не выдерживали и уходили к праотцам. Но тут же их высокооплачиваемые места занимали другие бессловесные, которые заранее были согласны со всем, что вышестоящее начальство им предписывало. Понимали: возразишь — будешь уволен, а кому ты нужен с двумя или тремя классами образования?

Потому и терпели. Оттого и молчали.

Сразу же после войны при комендатуре Кремля начала функционировать вечерняя средняя школа, посещение которой возлагалось на сотрудников всех степеней, не имеющих среднего образования. Среди учеников неполно-средней школы оказался и Александр Сергеевич Волков, некогда сопровождавший дочь Сталина Светлану в школу, коего упоминает она в книге «Двадцать писем к другу». Волковым было окончено всего три класса начальной школы.

Занятия же в школе начинались с пятого класса. А по условиям этой непонятной школы перейти из класса в класс можно было только всем коллективом того или иного класса. И если кто-то из великовозрастных учеников по каким-то дисциплинам не успевал и оставался на второй год, с ним на второй год оставались и все без исключения успевающие ученики. Это безобразие продолжалось до тех пор, пока неуч не сдавал экзаменов по всем предметам. Пятый класс тогда ликвидировали, и дальнейшие занятия в школе начинались уже с шестого класса.

А так как в любом коллективе живут люди разной степени сообразительности, подготовки и восприимчивости, то из-за одного ученика занятия в одном классе могли длиться по три-четыре года.

И если кто-то из преуспевающих старался в одиночку вырваться из заколдованного круга, преподаватели делали все возможное, чтобы вернуть упрямца в злополучный пятый класс.

Но случались редкие исключения из бесправных правил: абитуриент К., призванный в Кремль с семиклассным образованием, в пятый класс пойти не захотел. Преподавателями школы он был подвергнут переэкзаменовке за седьмой класс и был удостоен почетной грамоты.

Когда же он отважился в индивидуальном порядке досрочно сдать экзамены за восьмой, девятый и десятый классы, то ощутил сопротивление всего преподавательского коллектива школы. Учителям не хотелось из-за упрямца терять постоянную, бесперебойную и приличную зарплату и другие блага. Но К. оказался напорист. Все свободное время посвятил изучению точных дисциплин. Проштудировал прямые и обратные теоремы. По нескольку раз перерешал алгебраические и тригонометрические задачи и во всеоружии знаний явился на сдачу экзаменов сразу за три класса. Четыре часа гоняли его преподаватели с предмета на предмет, с примеров на теорию, но абитуриент ни одного промаха не допустил, и преподавателям пришлось выставить упрямцу положительные оценки по всем дисциплинам.

Но на экзаменах по физике абитуриент забуксовал на вопросе устройства телефона. Ушел под смех, но не сдался, потратил на физику две недели и одолел ее. За физикой были сданы химия, история, иностранный язык и… и К. допустили к сдаче госэкзаменов на аттестат зрелости.

Этот случай стал началом конца упоминаемой школы, заставил командование задуматься в необходимости содержания огромного преподавательского состава. Школа была упразднена. А новобранцев после этого стали брать на службу в Кремль только со средним и высшим образованием.

Среди них были свои поэты, художники, музыканты различной степени одаренности. Один из них, утрируя грамматику, писал:

Второй в день пятидесятилетия Победы в Великой Отечественной войне жаловался:

А старший метрдотель по обслуживанию партийно-правительственных и дипломатических мероприятий в Кремле при Девятом управлении КГБ Ахмед Саттар с радостью писал:

«В Кремль люди приходили работать, пройдя через жесткий контроль на чистоплотность, порядочность, ум, психическую уравновешенность. Начиная с дворника и кончая начальником охраны все были умнейшие ребята. Часто приходилось обслуживать Брежнева на его личной даче. В его семье ели традиционную пищу. А на официальных приемах Леонид Ильич выпивал рюмки две-три, а в последнее время — одну. Мы наливали в бутылку «Столичной» боржоми. Подаваемая пища готовилась на специальной кухне, специальными поварами, проверялась экспертной группой врачей-диетологов. Отравление высокопоставленных лиц теоретически возможно, а практически нет. Люди там работали трижды проверенные.

Больше всех казусов происходило с Хрущевым. В Москве состоялось подписание договора о частичном запрещении использования ядерного оружия. Присутствовал Дин Раск, представитель американского правительства, У Тан, генеральный секретарь ООН, и Хрущев. После подписания я должен был подать шампанское в Белом мраморном зале Кремля высокопоставленным лицам за огромным столом…

Поставили 24 бокала шампанского на красивый поднос. Я грациозно вхожу в зал, меня снимают кинокамеры, фотоаппараты. Я должен был обойти стол и подать шампанское Хрущеву. По этикету через стол ничего не подают. Хрущев же говорит: «Давай сюда». Он не догадался, что ли, что я иду к нему. А за мной идет полковник КГБ Александр Трофимович Сахно и шепчет: «Не давай!» А Хрущев снова: «Давай сюда! Давай сюда!» Сахно снисходит: «Делать нечего, давай!»

И я, нарушая этикет, потянулся через широченный стол, на вытянутых руках держать 24 полных бокала! А старики тянутся медленно, берут как бы нехотя. Меня даже холодный пот прошиб… Еще бы: доля секунды — и подписанные документы были бы залиты шампанским…

В 1964 году в Ташкенте состоялось подписание перемирия между Пакистаном и Индией, где СССР выступал в роли посредника. А в три часа ночи скончался Багадур Шастри. Я был в своем номере, со мной еще четыре метрдотеля. Пришла охрана. На нас надели наручники, увели в местечко Дульмен, посадили в подвальное помещение. Там уже находился арестованный личный повар Шастри. Думали об отравлении. Продержали три часа. Позже извинились, оказалось, что смерть наступила от четвертого инфаркта.

Когда сказали «вы свободны», я не мог подняться со стула. Мой коллега Лева Лапшин на наших глазах поседел. Я после этого шока стал заикаться и заикался довольно заметно лет десять, иногда заикаюсь и сейчас, когда сильно волнуюсь».

И коли уж мы дошли до метрдотелей и поваров, послушаем, что рассказывает о вкусах и привычках Н. С. Хрущева его личный бессменный повар — Анна Григорьевна Дышкант, которая одной из первых узнавала, когда «пахло жареным».

«Подъезжаю я однажды к воротам Кремля, как всегда рано, около шести. Из машины выхожу, а охранник с ходу как выдаст: «Хозяина вашего сняли!» — «Как сняли?» — спрашиваю, а душа мигом в пятки ушла. «А вот так!» — и шоферу кулак показывает.

А потом заглянул на кухню Семичастный, министр госбезопасности. Подошел и говорит: «Анечка, вы не волнуйтесь, как делали свое дело, так и делайте. Вас это не касается».

Да как же не касается, думаю, если Никиту Сергеевича сняли. Я сама не своя, прямо сил нет.

Суета началась какая-то. Нина Петровна, жена Хрущева, из Карловых Вар возвратилась. Отдыхала там. Юлия Никитична — дочь — возле ходит, чуть не плачет. «Анечка, как же мы без вас-то?» Однако утряслось. Оставили Хрущеву двух поваров, двух прикрепленных, живи, товарищ бывший Первый секретарь, в Петрове-Дальнем — живи теперь на пенсии и не горюй.

Очень я жалела его. Первое время после отставки сам не свой был. С ним-то и познакомилась случайно. На кухне в Петрове-Дальнем были кнопки для вызова. Как-то вижу — загорелась одна. Рядом — никого. Иду сама. Смотрю, Никита Сергеевич на полу что-то ищет: «Очки вот пропали, не поможете ли отыскать?» Отыскать помогла, а он тут и спохватился: «А вы кто?» Представилась. С тех пор он частенько стал на кухню заглядывать. Стряпала ему рыбку в кляре, пирожки с рыбой или картошкой, уху, расстегаи, борщи наваристые. Сырники уважал, каши разные. Словом, питался обычной пищей. Во власти пили не скажу много, ну, а кушали, что душа пожелает. Если перечислять, никаких мемуаров не хватит. Все свеженькое, отборное, проверенное. Все прошедшее обработку.

А на пенсии Хрущеву доставалось. Помню, раз позвонили откуда-то «сверху». Велели позвать прикрепленного охранника. Тот вызвал машину и повез Никиту Сергеевича в Кремль.

Вернулись часа через два. Хрущев бледный как полотно. Лег на диван — плохо с сердцем. Вызвали «скорую». Пока врачи не приехали, он все время повторял: «Ничего я не продавал! Чего они от меня хотят?» Охранник же пояснил: «Они его насчет мемуаров вызывали. Он кричал, в коридоре слышно было».

В тот день увезли Никиту Сергеевича в больницу. Вернулся, когда чуть окреп. Но болезнь его стерегла. Осенью 1971 года опять в больницу собирать стали. Перед тем как к машине пойти, он зашел ко мне на кухню попрощаться. «Чувствую, Анечка, уже не увидимся». Я как это вспомню, слезы на глаза наворачиваются…»

Такая вот кухня, собранная из рецептов различных кулинаров, в которые следует добавить: эффективное функционирование спецслужб государства зависит от их тесного сотрудничества с органами безопасности. Где наиглавнейший орган по анализу и обработке разведывательных данных должен действовать самостоятельно, обслуживать непосредственно руководство страны, а не быть в подчинении у бюрократов тех или иных влиятельных политиков или руководителей спецслужб.

В 1952 году И. В. Сталин распорядился, чтобы вся оперативно-разведывательная работа была сосредоточена в Разведывательном управлении Министерства обороны и в новом Первом главном управлении внешней разведки государственной безопасности.

Хрущев же в 60-е годы создал отдел международной информации при ЦК КПСС для анализа и обработки материалов по внешнеэкономическим и внешнеполитическим вопросам.

Следом за ним в августе 1991 года ту же ошибку совершили Горбачев и Ельцин: вместо того чтобы выработать механизм общественно-демократического и парламентского контроля за деятельностью спецслужб, они объединили политическую и оперативную работу и со-здали службу внешней разведки, которая в своей зарубежной деятельности не может не опираться на материалы контрразведки. А отсутствие координации действий с органами внутренней безопасности, налоговой полицией и таможней остается и сейчас уязвимым местом в ее работе.

Не так давно президент Клинтон и президент Ельцин распрощались с некоторыми лицами, отвечающими за их безопасность. Причины этих шагов были диаметрально противоположными. Начальник охраны Президента России генерал А. В. Коржаков был уволен, так сказать, за чрезмерную, ставшую назойливой, лояльность. А сотрудники Белого дома были отстранены, наоборот, из-за отсутствия достаточной лояльности.

В интервью программе «Итоги» супруга Президента России говорила о том, как тяжело было прощаться с Коржаковым, ставшим, по ее словам, почти что членом семьи Ельциных. Но вот супруги Клинтон отделались от своих стражей именно за то, что те в некотором роде тоже попытались стать членами их семейства.

По сообщению ежемесячного журнала «Эскуайер», «первое семейство уже давно жалуется на назойливость секретной службы и обвиняет ее агентов в утечке информации о таких инцидентах, как швыряние настольных ламп супругой президента Хилари». Клинтоны решили отстранить некоторых агентов секретной службы, убрать их из своих жилых помещений, расположенных на втором этаже Белого дома.

Но как сопрягается вполне понятное желание четы Клинтонов оберегать свое «прайвэси» — личную жизнь с обеспечением их безопасности? А вдруг, оберегая одно, не убережешь другое? Во всяком случае вашингтонские официальные лица, включая членов ФБР, выражают явное беспокойство по поводу того, что президентское «прайвэси» ставит под угрозу президентское «секьюрити» (безопасность).

Лучше уж быть свидетелем того, как разгневанная первая леди швыряет лампами, чем допустить террористов швырять бомбы, — гласит логика людей, кому поручено охранять жизнь и здоровье президента США. По их обеспокоенному мнению, уже сам слух о том, что охрана президента ослабла, «может подхлестнуть террористов».