Выбор Донбасса

Александр Сигида (Молодогвардейск — Атамановка)

отвези меня в Изварино,

в тот забытый детский сад,

за карьеры и развалины,

лет на 35 назад.

там, где башня элеватора

и подсолнухи, как стол;

где здесь Белоскелеватое

и Великий Суходол?

ароматную антоновку

буду пробовать на вкус;

забери меня в Самсоновку,

где знаком мне каждый куст.

переполнен пассажирами

наш автобус кружит час;

это, кажется, Кружиловка,

или кинули все нас?

обманули и оставили:

мы и звёзды на виду.

отведите в Атамановку,

если сам я не дойду…

Бессилье гуманизма светского

сродни закату Византии,

Былого карго-культ советского

политкорректной деспотии

И в текстах Эдуарда Гиббона,

которые он не читал,

Указан путь упадка, гибели,

где открывается портал

Переселения народов

и сдвигов литосферных плит,

Войн из-за скверных переводов

и истребления элит.

(Рождение трагедии границ,

её предвидел в Ницце Фридрих Ниц)

Мне жаль индустриальных городов.

Мне дорого их мрачное величье.

Все любят старый псевдопольский Львов,

Эпоху постмодерна и двуличья

Что им бетонный позабытый храм?

Конструкторов забытых древний бункер?

Они зеленый курят фимиам

Экологам ню-эйджа. Что им Юнгер?

Их заменил фольклорный хуторок

Эпоху серпов, молотов и свастик,

Сменил мещанский маленький мирок,

Где гипермаркет — храм. И всюду — пластик.

Но завершим ли мы столь долгий пост

Пластмассовый мир Generation lost?

Придёт ли снова эра Эхнатона?

Реакторов? И стали, и бетона?

Янычар забывает заветный язык.

У него, кроме лука и сабли —

ничего; он к походам и битвам привык,

а сыновние чувства ослабли.

Он не знает, где дом у него, где родня,

и в какой стороне его корни.

Он садится верхом на лихого коня

И бросается, как с колокольни.

Как он смел! Но способен без боли предать

чистоту сокровенных понятий;

А того, кто забыл свою землю и мать,

побеждает любой неприятель.

Горизонт — гривастый ящер —

девятнадцать терриконов;

настоящий чёрный ящик,

заповедник для драконов

Отданный на поруганье

отдыхает на плотине,

вызывает содроганье

в затаившейся равнине.

Ждущий каждое мгновенье —

оглушающего взрыва;

каждое прикосновенье,

как падение с обрыва

Погружающийся в звуки

неразгаданного бреда,

он лежит, раскинув руки,

с головой ушедший в лето...