Выбор Донбасса

Влад Суворов (Ярославль)

иронический фарс в одном действии

Действующие лица

Петро Коношенко — хозяин хаты, простоватый мужчина лет 45;

Оксана — его жена;

Степан — их сын;

Виктор Захарченко — кум Петра, гость из Москвы;

Мария — его жена, сестра Оксаны;

Александр Горин («Горыныч») — действующий сотрудник СБУ;

Рудый, Косой — правосеки;

Виталик — говорящий попугай.

НАЧАЛО

Звучит музыка REBEL ROSER

Действие происходит в селе Червонное неподалеку от Днепропетровска 8 мая 2014 года. Сцена разделена на две части: в левой — интерьер украинской хаты: стол, накрытый скатертью, несколько стульев, телевизор в углу и рядом с ним большая клетка для попугая. Клетка в начале действия покрыта темной тканью. В правой части сцены — гараж, стены которого уставлены деревянными полками с закатанными на зиму банками. Автомобиля в гараже нет.

СЦЕНА 1

Петро. Хорошо, что приехал. На границе проблемы были?

Виктор. Пять часов промурыжили. Звонили на «Южмаш», ждали письменного подтверждения приглашения. В общем, бардак. Погранцы украинские злые, смотрят волками. Наши пока в гостиницу поехали в Днепропетровск, а я сюда.

Петро. Оксана тоже в Днепр поехала, на рынок, мясо продавать, к вечеру вернется.

Виктор. А сын, Степан?

Петро. Лучше не спрашивай. Вообще хлопец с глузду съехал. Давай выпьем за встречу. (Выпивают.)

Виктор. Что так?

Петро. Ох, Виктор, это беда. Началось с того, что год назад подался он на заработки в Киев. Грошей, говорит, заработаю, женюсь. И невеста, девка вроде хорошая, только жадная очень, тянет из хлопца все жилы. Не проработал там и полгода, мутная история — то ли его обманули, то ли сам проворовался, заставили его взять кредит для покрытия убытков.

Виктор. Ну и?

Петро. Ну и вот. Платить по кредиту нечем. Пришли приставы, все описали, «Таврию» из гаража забрали, телек–плазму новую. Видишь, старый смотрим.

Виктор. А сейчас–то он где?

Петро. А бис его знает. Зимой уехал на майдан, гроши зарабатывать снова, да ни шиша не заработал. Другим хоть гривны или печеньки давали, а мой попугая привез.

Виктор. Вот это фокус!

Петро. Попугай–то непростой, говорят, самого Кличко. Кучу грошей стоит. Помнишь, когда Кличко из огнетушителя окатили? Вот тогда попугай от него и улетел.

Попугай. Виталик хороший! Виталик гений!

Петро (шепотом). Слышал? Как про Кличко услышит, так говорит–говорит, не остановишь. Кстати, Степка научил меня коктейли делать, вот один — Кровавая Мэри. Смотри, берем нож, наливаем водку по ножу тонким слоем, потом томатный сок также на ноже осторожно слой.

Попугай. Москалей на ножи!

Петро. Заткнись, бисова тварь... Виктор, на, сам попробуй... так слой водки, слой сока.

Неожиданно включается телевизор.

Сквозь помехи слышится песня Ваенги:

Петро нажимает на пульт и выключает звук.

Виктор. Ну, давай по второй, за детей, чтоб дети нас радовали.

Выпивают.

Петро. А у тебя как? Как семья?

Виктор. Юрка отслужил год в армии погранцом. Остался служить дальше, учится в Академии ФСБ. Закончит — лейтенантом станет. Вот, мобильный мне на дUень рождения подарил (показывает).

Петро. У–у, хороший телефон. Кучу грошей стоит, наверно, сколько ж он зарабатывает?

Виктор. Стипендия достойная, плюс полное гособеспечение.

Попугай. Чтоб до ста лет жили и горя не знали...

Виктор. Ну, давай, Петро, выпьем, чтоб мы горя не знали... (выпивают).

Петро. Давай лучше выпьем за едину Украину, за нашу Родину.

Виктор. Петро, я за твою Украину едыну пить не буду.

Петро (с вызовом). Шо так?

Виктор. Потому что я, как и ты, родился и вырос в Советском Союзе. А во–вторых, с нынешнею властью нет у Украины никакого будущего. Ты посмотри, что делается здесь. В Одессе несколько десятков человек сожгли — и молчок.

Петро. Так они сами себе... От пожара.

Виктор. Да брось ты, Коломойский, ваш олигарх, за москаля десятку тыщ баксов дает, слышал?

Петро. Не, шо, правда?

Виктор. Да, за каждого диверсанта–москаля. Хороший бизнес. Беззаконие полное. Поехали дальше. Думаешь, я на ваш «Южмаш» от хорошей жизни поехал? Как бы ни так! По всем прогнозам, работать «Южмашу» еще полгода–год. Военное сотрудничество с Россией ваши свернули. Что остается на «Южмаше»? Пара проектов с американцами, «Антарес» и все. Все на выход. А куда деваться высококлассным специалистам?

Петро. Куда?

Виктор. В Россию, куда... Вот мы потихоньку специалистов и перетаскиваем. Жилье даем сразу, оклад раз в пять выше, чем здесь.

Петро. Виктор, что ты так разошелся? Ой, а что это у тебя пикает?

Виктор. Да сотовый садится, надо на подзарядку поставить. Где у тебя розетка?

Петро. Ну, вот и славно! А то все пиликает, пи–пи, пи–пи.

Попугай. Ляшко пэрэдаст!

Петро. Ой, что–то у нас закуски маловато. Виктор, сходи в гараж, принеси огурчики там, помидорчики. Меня радикулит замучил.

Виктор. Сей момент.

Виктор идет в гараж. Петро закрывает дверь.

СЦЕНА 2

Виктор. Петро, дверь захлопнулась. (Стучит). А–а, черт... (Слышен грохот падающих вещей и звон разбитой посуды).

Петро. Витя, тут трошки замок заело. Зараз инструмент принесу, починю.

Виктор. Ты хоть свет–то включи, темно как в ухе у Обамы...

Петро. Подожди… Почекай трохи (звонит мобильный Виктора. Петро ходит вокруг него, не решаясь, что предпринять. После недолгих колебаний берет трубку).

Петро. Да, Маруся, да приехал. Все хорошо у нас, погода отличная, яблоньки цветут, птички поют... Что? Не могу дать ему трубку, прилег трошки с дороги.

Виктор барабанит в дверь.

Что за гром? Так гроза, дальние раскаты. Ничего не темню. Зараз птички пели, а тут громы.

Виктор. Петро, зараза, открой...

Петро. Кто кричит? Да диты соседские бузят (Отстраняет телефон от уха.) Алло, Мария, ал–ло... плохо слышно. Помехи. (Выключает телефон.)

Петро. Я тебя заарестував як зродника ридной Украины и як агента ФСБ.

Виктор. Да ты шо, Петро? С глуду зъехав? Як ты зараз размовляеш на украинской мове. Дуже гарно. Какой я агент ФСБ, я же кум твой, Петро, приехал к тебе в гости. А ты меня, как последнюю сволочь, в гараже запер. Маша звонила? Петро... Ладно, не трудись... Понял я все. Не знаю, что ты задумал, но, чувствую, ничего хорошего... Наверное, это ты из–за Марии... Я то думал, столько лет прошло, все забылось. А ты вон какой злопамятный...

Петро. Ты тогда поступил как последний подлец. У нас с Марией все к свадьбе шло, а тут ты... Я понимаю, приехал десантник, вскружил девке голову.

Виктор. Да что ты понимаешь, это судьба, Петро, с первого взгляда... Ну ты–то недолго тосковал. Через год на старшей, на Оксане женился.

Петро. Не хочу я, Витя, с тобой больше разговаривать. Посиди, подумай о жизни своей кагэбэшной. С тобой другие люди теперь разговаривать будут. Пойду, порося покормлю...

Уходит на кухню, закрывает дверь, звонит по телефону.

Петро. Служба безпеки Украины. Коношенко Петр с улицы Вишневой... Ви–шне–вой... да, диверсанта зараз поймал, москаля, да, сидит в гараже... Нет, почему весеннее обострение? Никто с ума не посходил... Да, понял, оставить заявление, диктуйте адрес. (Записывает. Быстро собирается и уходит.)

Виктор один в гараже.

Виктор. Другие люди... Послал Бог родственников. Эх, черт, ни телефона, ни интернета... Петро... Не желает он разговаривать... Все вы тут после Майдана с ума посходили. Если разобраться, пустяшный повод — не подписали Ассоциацию с ЕС, и понеслась душа в рай — коктейли Молотова, небесная сотня, захваты, убийства, Одесса та же. А скажи мне, Петро, в Доме Профсоюзов люди сами себя сожгли? Ты тоже так считаешь? Молчишь... А ведь если разобраться, какая такая уж разница между русским и украинцем? Если оба говорят по–русски, пишут по–русски, думают по–русски. Вот я когда в Москву уехал никто мне не ткнул в нос, что я с Украины. Пару раз спросили за акцент — с Ростова или с Кубани. Слышишь, Петро — и все! В России, если ты говоришь по–русски, значит ты русский. А здесь за «москальску мову» во Львове хлеба не продадут. Навыдумывали себе за 20 лет черт–те что... Будто украинцы и есть настоящие европейцы и наследники Киевской Руси, а те, кто в России — сплошь ордынцы, азиаты и угро–финны. Петро, это же нацизм в чистом виде... А если Украина отвернется от России, что тогда? Где газ брать? Куда сбывать продукты? В Европу? Там своего дерьма навалом. Что будет с промышленностью? С «Южмашем»? Кому будут нужны тысячи рабочих? Да вас, как видно, это не заботит. Вам бы поскакать всласть. Каждому украинцу по скакалке!

Попугай. Кто не скачет, тот москаль...

СЦЕНА 3

Петр и Александр входят в дом.

Петро. Товарищ майор, я как узнал, что вы из самого Киева, так сразу к вам. Дело первостепенной важности.

Александр. Как фамилия?

Петро. Кому?

Александр. Ну не мне же?

Петро. Мне чи диверсанту?

Александр. Тебе...

Петро. Коношенко.

Александр. Порошенко?

Петро. Та не.

Александр. Потрошенко? Да не гунди ты. Диктуй по слогам.

Петро. Ко–но–шен–ко

Александр. Ладно, разберемся, давай по порядку.

Петро. Агент ФСБ, прибыл с заданием на «Южмаш», чтобы своровать секреты украинской державы.

Александр. Это он тебе сам сказал?

Петро. Та нет. Как можно? Я этак наводящими вопросами выведал...

Александр. Ну, а в гараже он как у тебя оказался?

Петро. Некоторым образом мы приходимся родственниками. Жены наши родные сестры. Кум значит...

Александр. Бумбараш какой–то...

Петро. Что, простите?

Александр. Ну, а от меня что ты хочешь?

Петро. Мне бы, как это сказать, проходила информация, что за москальского диверсанта можно вознаграждение получить...

Александр. Гроши, значит, любишь?

Петро. Я бы никогда, но стесненные жизненные обстоятельства. Сын на Майдане.

Александр. Так давай я тебе его бесплатно замочу.

Петро. Как бесплатно? Нет–нет. В смысле, как «замочу»?

Александр. Да очень просто (достает пистолет, передергивает затвор). Чего их москалей жалеть?

Петро. Нет, ну как же, я не думал, мы же родственники. Кум все–таки...

Попугай. Москаляку на гилляку...

Александр. Не думал он... Что, державна безпека в бирюльки с тобой играет?

Показывает на коктейль.

Это что за хрень?

Петро. Коктейль «Кровавая Мэри» — сын научил. Надо наливать с ножа слоями водку и томатный сок.

Александр. Ну–ка, ну–ка (Наливает с ножа слой томатного сока). Горилка есть?

Петро. Не извольте беспокоиться, пан майор, сейчас все будет.

Достает из шкафа штоф горилки, закуску. Александр выпивает, закусывает. Говорит с набитым ртом:

Александр. А вот насчет денег, это не ко мне. Это тебе в Комитет Спасения, к Коломойскому нужно. Могу поспособствовать. Не за бесплатно, конечно. Твое здоровье. (Выпивает). Двести гривен.

Петро. Сколько? Пан майор, нема таких грошей. Сын в кредитах. Банк все подчистую вымел. Машину, телевизор плазменный, гарнитур, все Привату отдал.

Александр. Ладно, давай сотку. Только из уважения к пострадавшему от грабителей–олигархов.

Петро достает сто гривен, передает Александру. Тот звонит.

Александр. Семен, привет! Я в Червонном, да, диверсанта поймали, да, десять зеленью, пришли своих ребят. Адрес — Вишневая, 17. Все, Гондошенко, считай дело в шляпе. Ну что, по крайней, и пойдем посмотрим, кого ты в гараже прячешь, что за диверсант такой москальский. (Выпивают.)

СЦЕНА 4

Те же и Виктор.

Открывают дверь гаража. Александр держит наготове пистолет.

Александр. Ну что, товарищ из ФСБ, пожалуй на выход. Руки за голову. Медленно, чтоб я видел.

Виктор выходит, щурясь от яркого света. Спустя секунду привыкает.

Виктор. Сашка, ты что ли? Горыныч?

Александр. Витек! Иметь ту Люсю! Вот так встреча!

Петро пятится к двери кухни. Виктор и Александр обнимаются.

Александр. Ха–ха–ха! Москальский диверсант! Ух ты, есть еще порох! Силач!

Виктор. А ты потолстел! И полысел.

Александр. Ничего ты не понимаешь, товарищ гвардии старший сержант. Это авторитет так наружу выходит. Ну, как говорил прапорщик Предибайло — накатим по одной не чокаясь. Эй, Взгоношенко, сгоняй за политурой своей. А сам тут не отсвечивай.

Виктор. Обожди пять сек...

Подходит к Петру и коротким толчком бьет в живот. Петр приседает и сквозь боль говорит:

Петро. Витя, за шо?

Виктор. За все.... Хорошее.

Александр. Сказано тебе, проваливай...

Петро обреченно ставит на стол бутыль горилки, нехитрую закуску и пошатываясь, уходит.

Виктор и Александр за столом выпивают.

Виктор. Горыныч, как тебя в избушку занесло?

Александр. Меня с Афгана никто Горынычем не называл, непривычно как–то. Все по фамилии Горин, или товарищ майор. Ну как? После дембеля пошел в ментовку постовым, женился, институт закончил. Через десять лет в безпеку перевелся. Тоже служба. Скоро подполкана получу и на пенсию. Задрало меня все здесь, Витек. Куплю себе вот такую же хату в селе и буду под яблоней горилку жарить.

Виктор. Давай еще по одной. (Выпивают.)

Александр. Приедешь в гости ко мне?

Виктор. Да вот, приехал уже к одному...

Александр. Да не боись ты, ты теперь под защитой СБУ.

Виктор. Сашка, а если б не ты за мной пришел, а кто другой?

Александр. Хорошего бы было мало. Задержали б на несколько дней до выяснения. А там или вытащили б тебя твои москали, или бы попал к нашим костоломам. А уж они с диверсантами разговаривать умеют. Короче, подвел кум твой тебя под монастырь. Но сейчас не парься, порядок! Ну, давай за нас и за спецназ! (Выпивают.)

Виктор. Горыныч, как думаешь, будет война?

Александр. Витек, да ты че? Она уже вовсю идет. Многое поставлено на карту. Теперь или–или. Скажи спасибо Путину.

Виктор. При чем здесь Путин?

Александр. Витек, не опыляй мне мозг. Как вы технично Крым отжали! Красиво! Вежливо! Только, приобретя Крым, вы потеряли всю остальную Украину.

Виктор. То есть ты считаешь, Путин во всем виноват? А не майдан, который снес законного президента?

Александр. Про овощи не будем. Давай выпьем! (Выпивают.)

Виктор. А я так думаю, что распад Украины начался с майдана. Ну не хотел Крым оставаться. Как его удержишь?

Александр. Это, Витек, все лирика...

Виктор (решительно). Нет, подожди. Государство Украина сожгли коктейлями Молотова на майдане. Вспомни Украину в девяносто первом. Наука, культура, промышленность, сельское хозяйство. Первоклассный уровень! Куда все это делось? Так вот Сашко, я тебе скажу! Все эти годы взращивалась бандеровская идеология и олигархи за счет советского наследства. Майдан ваш сломал равновесие. Теперь надо выбирать — или Бандера с Шухевичем, или промышленность. Скорее индустрия встанет. Девяностые помнишь? Так вот будет еще хуже. Наши на «Южмаше» говорят, что все производство к осени под нож, лишь бы москалям не досталось. А это тысячи рабочих мест.

Александр. твой кум мне сказал, что ты специалистов в Россию перетягиваешь? За этим приехал?

Виктор. Да, именно так. Обеспечиваем всех работой, жильем, зарплатой. У вас при такой власти им уже ничего не светит. Выпьем, что ли? (Выпивают.) А самое обидное, Горыныч, что ты афганец, служишь этой преступной власти...

Александр: Но–но, Витек, не забывайся, я присягу давал.

Виктор. И теперь ты должен выполнять приказы штатного сотрудника ЦРУ? Знаешь, у нас в России это было все уже в девяностые, когда цэрэушники в правительстве сидели... С ума сойти, сегодня в Киеве гордятся, что их поддерживают американцы. Кого и где штаты спасли? В Ираке, в Ливии? Да они просто за ниточки дергают.

Александр. Витек, мне конечно очень неприятно слушать, что ты говоришь... Но, наверное, в одном соглашусь: давно у меня такое ощущение, что будто бы кто–то с нами в кошки–мышки играет. Всех этих Стрелковых–Гиркиных мы бы сразу в Славянске прихлопнули, как они там появились. Говорю — дайте приказ! Не дают приказ. Готовим спецоперацию на освобождение ОГА — в последний момент — отмена!

В комнату незаметно заходит Петр.

Александр. Гондошенко, что ты тут шаришься?

Петро. Что, уже и по собственной хате нельзя пройти?

Виктор (увлекшись). А самое ужасное, Сашко, что ты во всем этом будешь принимать непосредственное участие. В войне США против России вплоть до последнего украинца...

Александр. Постой, Витек... Угондошенко, что ты здесь уши приклеил? Иди, что ли, порося покорми.

Петро (недовольно). Да сытый он...

Петро уходит.

Александр (понижая голос). Ладно, Виктор, скажи своим, — готов сотрудничать. Вот номер телефона тебе черкну. Запоминай. Пусть звонят с украинского номера. Позывной — Горыныч.

Записывает номер телефона на салфетке. Дает прочитать Виктору и убирает в карман.

Снова появляется Петро.

Александр (громко). Значит так, господин Захарченко. Мне все с вами ясно. Посиди–ка ты пока в гараже, пока машина из Днепра не придет. А потом поедешь со мной.

Закрывает Виктора в гараже.

А тебе, Кондрашенко, объявляю благодарность за бдительность. Кстати, Степан давно не появлялся?

Петро. Да уж месяца три с майдана.

Александр. Как появится, пусть меня найдет! Черт, я ж правосеков забыл отменить. Ну, ничего, появятся — гони их в шею! И держи язык за зубами!

СЦЕНА 5

Приезжает Мария, красивая ухоженная женщина лет 40.

Мария. Фу, что за бедлам. Мужики вечно все в свинарник превратят. Виктор! Петро! Оксана!

Появляется заспанный Петро.

Петро. Мария? Ты как? Откуда? Неужели из Москвы?

Мария. Петро, где мой муж?

Петро. В гараже...

Мария. Что он там делает? Машину чинит?

Петро. Спит...

Мария. Дурдом какой–то! Что у вас здесь происходит?

Петро. Мы выпивали с утра, поспорили трошки, и он из чувства протеста решил спать в гараже.

Мария. Протеста против чего?

Петро. Против всего! Против несправедливости мира!

Мария. А почему мне пьяный утырок сказал, что ты Виктора запер в гараже?

Петро. Маша, это неправда! Он сам его запер! Я тут ни при чем!

Мария. Открывай быстро! Какое счастье, Петро, что я не вышла за тебе замуж! Теперь сестра за меня мучается.

Петро открывает гараж. Оттуда выходит Виктор.

Виктор. О, Маша, что нагостилась у подруги?

Мария. Да вот приехала тебя, оболтуса, спасать. Вечно ты попадаешь в какие–то передряги. Петро, а где Оксана?

Петро. В Днепр на рынок мясо поехала продавать.

Мария. Жаль, знала бы, что она в городе, захватила бы ее с собой. Все равно такси брала.

Петро (тихо) У богатых свои причуды... (громко) Так а шо, она скоро уж должна быть. Рынок–то час назад закрылся.

СЦЕНА 6

Петро, Виктор, Мария. Входит Оксана.

Оксана. Ну и жара на улице. Насилу от Днепра доехала. Тю, да у нас гости. Петро, что ты як воды в рот набрал. Маша, привет, сестренка. Как здорово, что вы приихалы. А у меня как сердце чуе. Сейчас я на стол соберу. Петро, порося накормил?

Мария. Оксана, не трудись. Мы уже уезжаем.

Оксана. Как так? Только приихалы и уже уезжать, так не пойдет, сестренка. Завтра праздник. Переночуете, и завтра уж поидете. А сегодня посидим, отметим.

СЦЕНА 7

Те же. Появляется Степан.

Петро. А, явился, сучий потрох. Из–за тебя у матери чуть инфаркт не случился.

Оксана. Сынку, здравствуй. Что с тобой? У тебя все в порядке? Ты не болеешь?

Степан. Все хорошо, мама.

Оксана (Петру). А ты, старый козел, лучше бы порося проведал.

Петро. Вырастили на свою голову отщепенца свидомого. Что, нагулялся на своем майдане? А у нас за твой кредит всю хату вынесли. Гостей угостить нечем. Посадить некуда.

Степан. Иди порося накорми... Достал... Блин, кто ж так коктейль делает.

Доливает слой коктейля.

Дядя Витя, можно с вами поговорить?

Виктор (с иронией). Лучше места для разговора, чем папин гараж не найти.

Идут в гараж, закрывают дверь.

Виктор. Что же, Степа, ты хочешь мне сказать, что я еще не слышал за сегодняшний день?

Степан. Я хочу попросить у вас прощения...

Виктор. За что же, Степа?

Степан. Это я сказал отцу, что вы связаны с ФСБ.

Виктор (со смехом) А еще с ЦРУ и разведкой Моссад...

Степан. Я серьезно. Когда меня записывали в батальон самообороны майдана, нас всех проверяли по американским базам данных. Меня чуть не вычеркнули из–за того, что мой дядя, вы, связаны с ФСБ.

Виктор. Очень интересно... Ты же знаешь, что Юра, мой сын служит в погранвойсках, а это ФСБ.

Степан. Нет. Речь шла именно о вас. Но не это главное... Дядь Вить, я был в Одессе, в Доме профсоюзов, 2 мая...

Виктор (с паузой — хмуро). Продолжай...

Степан. Там убивали людей. Душили хлором, обливали бензином и поджигали. Люди горели заживо. Я не убивал. Был все время у здания. Под вечер вошел внутрь. То, что я увидел... Лучше не вспоминать... Дядь Вить, я не хочу никого убивать. Не хочу умирать. Я сбежал оттуда. Меня ищут, чтобы записать в батальон майдана, что поедет под Славянск. Я не струсил, нет. В марте, когда Россия захва... забрала Крым, я сам готов был идти добровольцем, чтобы воевать за страну, за едину Украину. Но теперь, после Одессы, во мне что–то сломалось. Когда стояли на майдане, мне и моим друзьям казалось, шо вот немного, скинем этого вора и бандита, придут новые люди и Европа, заживем.

Попугай. Украина це Европа.

Степан (продолжает). А теперь все по–старому, даже хуже. Мы пешки в чьей–то непонятной игре... Дядь Вить, прошу, заберите меня в Москву, не могу я здесь...

Виктор. Слушай меня очень внимательно, Степан. Я рад, что ты принял взвешенное и мудрое решение. На Украине скоро будет война. Гражданская. Погибнет много людей. И военных, и мирных жителей. Я не хочу, чтобы мой крестник принимал в этом участие. Поэтому ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. При условии, что ты сейчас говоришь правду и искренне поменял свои убеждения.

Степан. Конечно, дядя Витя. Я жениться хочу, мы с Викой уже все обговорили. Надо бы только грошей заработать.

Виктор. Вот и добре!

Степан. А на отца вы зла не держите. Слабый он человек, запутался. Да еще я с этими долгами.

СЦЕНА 8

Виктор и Мария в комнате.

Мария. О чем с племянником говорили?

Виктор. В Москву просился...

Мария. И ты конечно же, отказал?

Виктор. Нет.

Мария. Витя. После всего этого цирка, ты что, еще Степану будешь помогать. Да нехай живут тут как хотят, чи на майдане, чи в хате...

Виктор. Как ты быстро, Маша, на мову перескакиваешь...

Мария. Хто не скачет, той москаль... И все–таки, Витя...

Виктор. Пока поживет в Юркиной квартире, все равно до осени пустует...

Мария. Мы же собирались ее сдавать до октября.

Виктор. Не стоит все мерить деньгами. Не могу тебе всего сказать, но Степу надо спасать. И давай закончим этот разговор. Я принял решение. Обсуждение закрыто.

Мария. Но ты мог бы вначале со мной посоветоваться?

Виктор. Вот я и посоветовался...

Мария. Ты вот думаешь, они тебе спасибо скажут. Да ты пойми, что они за двадцать лет другими стали. Мозги промыты. Не оценят они твоей доброты, Витя. Помнишь, когда заболел в Питере, в командировке ангиной и три недели валялся в больнице. Я с маленьким Юркой на руках, одна, без работы, без денег, в чужой Москве. Я не говорила тебе тогда. Я ведь Оксане звонила. Просила денег выслать. Они тогда только корову продали. И что? Родная сестра отказала. Как потом выяснилось, даже Петру не сказала ничего. А уж какое искреннее сестринское раскаяние было потом! Станиславский отдыхает. Только я все равно не простила. Потому что от пережитого сердце каменным становится. Нас с тобой, Витя, никто в свое время не жалел. Всего добивались сами.

Виктор. Ладно, Маша, закончим на этом.

Мария. Витя, я не верю им. Они здесь все как зомби стали. Приехала к Светке в Днепр, та мне с порога: вы, москали, отняли Крым, Россия агрессор и все такое. Глаза бешенные. Пена у рта.

Виктор. Да я знаю Светку тыщу лет. Хотя телевизор с людьми и не такое делает.

Мария. Витя, мне сон плохой приснился. Будто я где–то на Украине зимой иду по снежному полю. И под ногами как рябина рассыпана. Я нагнулась, чтоб поднять. А это не рябина, а кровь. Полосами на каждом шагу. И так все поле до горизонта.

Виктор. Хорошо, что не моча и не медный купорос.

Мария. Да ну тебя, вечно ты со своими шуточками.

Виктор. Ну и как? Светка тебя не искусала?

Мария. В смысле?

Виктор. В смысле, ты майданутостью не заразилась?...

Мария. Ага, иди ко мне. Сейчас я и тебя покусаю.

Смеются и целуются.

СЦЕНА 9

За общим столом Петро, Оксана, Виктор и Мария.

Петро. Дорогие Виктор и Мария! Мы с Оксаной очень рады, что вы приехали к нам в гости. Если мы вас обидели чем–то ненароком, вы уж нас простите. Завтра великий праздник, День Победы, который объединяет две страны, Украину и Россию. Давайте же выпьем за родственное примирение и прощение.

Чокаются и выпивают.

Мария. Это все хорошо, Петро. А только завтра тебе по телевизору скажут, что Россия — агрессор и она в сто пятьдесят шестой раз вторглась на Украину, что День Победы Украина празднует не в Великой Отечественной, а во второй Мировой. Да и с дивизией СС «Галичина» все не так однозначно, а Бандера с Шухевичем вовсе герои.

Петро. Шо ты Мария! Господь с тобою! Да я не верю ни единому слову этой брехни... Ты же видишь, плоскую плазму забрали. Смотрим вот старый, ламповый.

Мария качает головой.

Петро. Что, не веришь. А хочешь я прямо сейчас, при тебе, телек этот выброшу к чертям собачьим, прямо в окно, хочешь?

Мария поперхнулась соком и закашлялась.

Оксана. Петро, ты с ума сошел?

Петро (зло) Молчи, жена.

Открывает окно и аккуратно выставляет телевизор на скамейку.

СЦЕНА 10

Правосеки Рудый и Косой в это время подходят к хате.

Косой (на украинском). Рудый, почекай трошки. Начебто ця хата. Вишневая симнадцать.

Рудый. Бачишь, технику вже выносят. Не инакше, конкуренты працують. Давай сховаемся зараз и подывимся.

Косой. Тилько недовго. Нам диверсанта еще в Днипр везти.

СЦЕНА 11

Петро, Оксана, Виктор и Мария за общим столом.

Оксана. Совсем рехнулся на старости лет. Как я теперь сериалы смотреть буду?

Виктор. Оксана, я принесу.

Уходит, приносит домой телевизор и подключает.

Петро. Давайте споем! Как в юности сестры Дьяченко спивали, все село собиралось под окнами послушать. Мария, Оксана!

Оксана запевает первой «Ты же меня пидманула», Мария подхватывает.

Петро. Во всем мире не найдется краше и задушевней украинской песни.

СЦЕНА 12

Те же и правосеки Рудый и Косой.

Рудый. Всем затаиться на мисцях. Висуваем документы. Е информация, шо до вашей хаты ховается москальский диверсант. Нам доручено доставити його в Днепропетровськ.

Мария. А вы кто такие?

Косой. Правый сектор. Комитет спасения Единой Украины.

Мария. Да вы кто такие, сопляки, чтоб у меня, уроженки Украины, документы спрашивать? Вы мне что, давали документы в 1994–м, когда я, выпускница Днепропетровского университета, с маленьким сыном на руках, трусами торговала, чтоб ему молоко купить? Кто вы такие? Да вы в это время, сморчки, на горшках сидели в детском садике. Покажите сами свои документы. Думали надели балаклавы и все можно. Снимайте свои шапочки с дырками. Сейчас фото сделаю и Боре Филатову отправлю. Наверное, вспомнит он свою однокурсницу. Пошли вон отсюда!

Петро. Хлопцы, вы, мабуть, ошиблись малость. Може, хату перепутали. Пидемте, я вас провожу (Уходят.)

Оксана (восхищенно). Молодец, Маша, как ты их классно отшила. Неужели ты правда с Филатовым в одной группе училась?

Мария. Да, постоянно лекции по римскому праву списывал...

Попугай. А вешать... вешать будем потом...

Оксана. Давай еще споем, сестренка.

Запевает «Распрягайте, хлопцы, коней». На словах «Маруся раз, два, три — калина, черная дивчина, в саду ягоды рвала» включается сам собой телевизор и звучит песня Ваенги: «Чтоб до ста лет жили, чтоб горя не знали...»

Мария. И в самом деле, поздно уже, пойдем мы спать. Витя уже задремал.

Оксана. Идите, я вам в комнате Степы постелю.

Виктор с Марией уходят. Оксана тоже удаляется.

СЦЕНА 13

Петро в комнате один. Старается не шуметь, заходят Рудый и Косой.

Петро. Хлопцы, тильки не шумите. Жинка спит. Я им снотворного дал. Не должны проснуться. Вы меня по–быстрому свяжите, будто це напад, грабеж.

Рудый. Не бзди! Все буде добре!

Начинают привязывать Петра к стулу.

Рудый. О, дивись, Косой, коктейль. Помнишь ты меня на день рождения Бандеры таким пригощав. Налий погустише томатного сока. Це кровь зрадников украинского народу.

Попугай. Смерть ворюгам!

Петро. Да, хлопцы, а краску вы припасли?

Косой. Звичайно. Только це не червона фарба, це справжня кров москальских наймитов и колорадов.

Попугай. Если человек надел форму СС, то он окрасил себя в те цвета, в которые он окрасил себя, то есть четкое...

Выливает на голову Петру томатный сок.

Петро. Одна просьба, хлопцы, тилько Марию не трогайте. Люблю я ее.

Рудый. Ты нам по цымбалам. Ты теперь тут не господарь. Що захочемо, то зробимо. Вирно, Косой?

Косой. Приготуемо ще одну Кроваву Мэри (Смеется.)

Петро. Та, хлопцы, что ж вы?

Рудый. Вже, вже! Заткни йому пельку.

Косой заклеивает рот Петру.

СЦЕНА 14

Те же. В хату врываются Горыныч и Степан.

Горыныч. Так, сучье племя,а ну быстро сдриснули отсюда!

Рудый (вынимает нож). Не пидходь, зарижу!

Горыныч (достает пистолет). А пулю промеж глаз не хочешь?

Попугай (с интонацией Яценюка). Якшо куля в лоб, то куля в лоб!

Горыныч. Служба безпеки Украины! Посвидчения показати?

Рудый. Не дядько, мы пидемо до дому. Зараз, швидко йдемо. Тильки не стриляй!

Правосеки уходят.

Горыныч. Степан! Буди москалей! Им нельзя здесь долго оставаться. Неровен час правосеки с подмогой придут. А им закон не писан. Втроем не отобьемся.

Появляются полуодетые Виктор и Мария.

Горыныч. Витек! Быстро уходите.

Виктор. Сушняк! Голова трещит. Степ, есть что выпить?

Степан дает ему коктейль. Виктор выпивает.

Попугай. Коктейль для москаля! Це зрада!

Уходят.

СЦЕНА 15

Степан и привязанный к стулу Петро. Появляется Оксана.

Оксана. Господи, Петро! Что они с тобой сделали? Убили? Кляты москали, кацапы чертовы. Как сердцем чуяла, что не надо доверять этим колорадам...

Степан. Не волнуйся, мама, живой он...

Оксана. Степа, они пытали его, да? Какой секрет хотели выведать? Да, Боже мой, что он знает–то? Степа, доколе украинцы будут терпеть над собой издевательства москалей?

Степан. Мама, это не они.

Оксана. А кто? Инопланетяне прилетели?

Степан. Да, с Западной Украины...

Оксана. Там база у них?

Степан. Там они живут... Мама, некогда объяснять. Собери мне вещи, я уезжаю.

Оксана. Куда, сынок?

Степан. В Москву.

Оксана. Богородица, Пресвятая! И сын москалем стал. Что делается?

Попугай. Це перемога!

Оксана. Петро, ну хоть ты шо–то скажи!

Отрывает Петру скотч. Петр хватает воздух ртом.

Петро. Слава Украине!

Попугай. Героям слава!

Звучит песня «Пидманула, подвела...» Песня обрывается. Звучат радиосигналы, помехи в эфире:

— Служба Безпеки Украины: донесение: операция по внедрению в сеть ФСБ агента Бармен закончилась удачно. Афганец.

— Федеральной Службе Безопасности: Рапорт: Операция «Коктейль» прошла успешно. Завербован действующий сотрудник СБУ. Захар.