Знак зверя

Глава 38 Заклятье

Ночные руины города создавали мрачное гнетущее впечатление. И, как ни странно, одновременно и возвышенное, и торжественное тоже, вызывая мысли о бренности всего сущего. Словно высокая готика.

Серый и Элли неспешно рысили по мертвому городу бок о бок. Восемь их копыт согласованно отбивали ритм, развевая давящую тишину. Звонкая веселая дробь единорога и твердая уверенная белого жеребца. Два красивых белых коня. Наверное, они неплохо смотрелись со стороны, окажись здесь хоть один живой наблюдатель.

Зачем единорог пригласила его сюда? Получается настоящая романтическая прогулка при луне. А потом страстный поцелуй и всё такое… Серый фыркнул, посмеиваясь над своими мыслями. Извини, красавица, но у меня девушка уже есть.

— Зачем мы здесь? — спросил Серый.

Единорог на мгновение остановилась и на кончике рога засветилась маленькая звездочка.

— Алтарь. — серьёзно ответила Элли. — На вершине холма стоит храм и там есть действующий алтарь Вэл.

— Великой кобылицы? Как он сохранился? Столько лет прошло…

— Не знаю. Но я обращусь к нему. Уверена, теперь тетя мне ответит.

Развалины проплывали мимо. Человек мог бы пожаловаться на темноту, но для коня вокруг достаточно светло. Лунного света вполне хватало. Только мертвенно белый оттенок был неприятен, по крайней мере, в таком месте.

Игра света и тени на искаженных, изломанных поверхностях создавала впечатление, что там кто-то движется. Конь настороженно всмотрелся, но никого не заметил. Затем Серому снова показалось, что из развалин, вдоль разбитых каменных плит струится холодное бледное свечение, словно подползая к дороге. Он невольно прижался поближе к единорожке, и коснулся её теплого бока. Элли не отстранилась.

— Мне это кажется?

— Нет. — тихо сказала Элли. — Это неупокоенные души. Некогда они умерли… очень плохо умерли, и теперь не знают покоя.

Можно не гадать, как и когда они умерли. Разрушенный город тому свидетелем.

— Они опасны?

— Для людей — да. Для нас — нет.

Бледные пятна света время от времени появлялись впереди и по сторонам их пути, словно из любопытства, а потом исчезали, уступали дорогу. Длинный широкий проспект, по которому бежали два коня, шёл почти через весь город. Он почти не завален обломками, и Серому показалось, что кто-то расчищал его уже после катаклизма. Но временами конь видел груды хрупких белых костей, которые лежали по сторонам от дороги.

— Плохое место. — вдруг сказала Элли. — Много мёртвого. И совсем ничего живого. Я здесь не могу почти ничего. Повезло, что здесь нет врагов.

— Я прикрою тебя, если что. — Серый негромко заржал.

— Спасибо.

Здания на вершине холма пострадали сильнее всего. Большинство из них превратилось в простые груды кирпичей. От центрального дворца или храма тоже осталось немного, но одно из крыльев выстояло. Его красивая белая колоннада напоминала архитектуру Древней Греции, но в окружающем запустении эта уцелевшая красота казалась выбеленными костями скелета.

— Мы почти пришли. — Элли остановилась.

Некогда здесь лежала широкая площадь, вымощенная камнем, множество шестиугольных каменных плит. Сейчас их залило лунным светом, и лишь длинная тень от храма окрашивала площадь черным вырезом.

— Чего мы ждём?

Единорог неуверенно переступила ногами.

— Я что-то слышала. Словно…

Она замолчала. И в наступившей тишине, чуткие уши коня услышали странный звук. Словно топот множества маленьких лапок. Он приближался.

Конь подошел ближе к единорожке.

— Держись поближе. Я прикрою, если что.

Элли ответила благодарным взглядом и нервно переступила с ноги на ногу.

— Может, войдём в храм?

— Нет.

Возможно, для людей это лучший вариант. Но не для лошадей. На открытом пространстве коню проще обороняться, и проще убежать. Элли прижалась к нему, и Серый ощутил приятное прикосновение её теплого бока. Так — о постороннем не думать.

Один за другим на площадь выскочили маленькие тени. Видимо, это были какие-то небольшие зверьки, мелкие и пушистые, отдалённо похожие на домашних кошек. Даже немного симпатичные. Серый ожидал чего-то более страшного, и немного растерялся. Зверьки не подходили близко. Они усаживались на землю на почтительном отдалении, и конь не сразу сообразил, что они замыкают гостей в круг. Вырываться или нет? Серый заколебался.

Луна вышла из облаков и засветила особенно ярко. Конь вгляделся, и по его шкуре пробежала дрожь. Были — правильное слово. Тела зверьков просвечивали на лунном свете, и сквозь них виднелись выщербленные шестиугольные плиты.

— Уходим. — решительно сказал Серый. — Скорее.

— Поздно. — прошипело множество бесплотных голосков. — Поздно… поздно… поздно…

Конь сделал несколько шагов, но остановился и прянул назад. Тонкая цепочка кошек-призраков расплескалась темнотой, которая стремительно разлилась вокруг них, отрезая коня и единорога и от города, и от развалин храма. Черные ручейки потекли по направлению к лошадям.

— Ах, так! — возмутилась Элли.

На острие её рога вспыхнула яркая звездочка. Темнота зашипела и начала таять. На мгновение показалось, что единорожка сможет развеять странное колдовство и проложить им дорогу, но затем Элли пошатнулась, и звезда погасла.

— Не могу. — печально прошептала единорог. — Сил… нет больше. Не могу.

— Что нам делать?

Серый молча порадовался, что хоть Тая осталась в лагере.

— Стоять. Я слышала о таком. Тех, кто светел духом, они не тронут.

— А я светел? — с опаской спросил конь. Об участи проваливших испытание не хотелось спрашивать.

Элли твердо посмотрела на него.

— Да. Твоя шерсть бела, как у единорога. Главное — не бойся.

Темнота набегала на них. Серый замер. Легко сказать — не бойся, когда под твоими ногами плещется черное озеро. Темные язычки охватили копыта коня, поднялись по бабки, затем обвили ноги, до пясти и выше, заструились вверх по бокам. Они ощущались холодными, словно лёд. Конь медленно выдохнул. Еще немного — и начнётся паника, и Серый чувствовал, что это для него плохо кончится.

— Страх убивает разум. — нараспев произнёс конь.

— Что?

— Страх — это малая смерть, несущая забвение. — продолжил Серый. — Я смотрю в лицо своему страху, я даю ему пройти сквозь меня.

Темнота замерла и остановилась.

— И когда он пройдёт, я оглянусь и посмотрю на тропу страха. Там не останется ничего. Там останусь только я.

С шелестом темные чешуйки осыпались с белой шерсти коня. Черное озеро отступило, и в его плеске послышался шёпот разочарования. Серый всхрапнул с облегчением. Посмотрел в сторону. Элли стояла молча, но темнота не могла даже подступиться к сверкающим копытцам единорожки. Светлее создания здесь, наверное, просто нет. Послышался еще один вздох сожаления, и всё закончилось. Зверьки разворачивались, и убегали прочь один за другим.

— Это заклятье? — спросила единорог. — Сильное.

— Не совсем. Это литания против страха. Я прочитал её в одной хорошей книге. Хотя… — конь задумался.

— Смотри. — сказала Элли.

В развалинах храма загорелся слабый свет. Они переглянулись.

— Идём?

— Конечно. Мы ведь сюда за этим пришли.

Они поднялись по искрошенным ступеням.

— Подожди.

Конь вопросительно посмотрел на рогатую спутницу, и… увидел Таю, которая неловко сидела на спине единорожки. Девушка медленно сползла на парапет.

— Ну знаете… — Серый недовольно заржал.

— Молчи. — девушка прижала палец к губам коня. — Я сама десять раз пожалела, что тебя не послушалась. Было ужас как страшно.

— Зато ты здесь. — прозвенел довольный голос единорожки.

— Я понял. — вздохнул конь. — Это заговор.

Продолжать Серый не стал. Спорить не время и не место.

Развалины храма залиты лунным светом. От крыши немного осталось, и в проломы падали бледные столпы света, оставляя неровные пятна на каменном полу. На уцелевших стенах проступали барельефы, посвященные давно забытым людям и событиям.

Копыта коня громко цокали по плитам, и это заставляло Серого нервничать. Коню казалось, что сейчас на этот звук вырвется… нечто, чтобы пожрать их троих. Но храм оказался пуст.

Алтарь… Единорог остановилась, словно в нерешительности. Но Серый и сам видел, как из дальнего крыла храма, скрытого рухнувшей стеной, распространяется белое свечение. Там что-то находилось, что-то важное, и даже конь это отчётливо ощущал. Неужели действительно они сейчас встретятся с великой кобылицей, в этом странном и страшном месте? Какая она будет?

Великий волк Корн походил на сталь — холодный, спокойный, бесстрастный и безжалостный. Великая выдра Дэки походила на речной поток — быстрая, легкая, игривая и опасная. Кем окажется великая кобылица Вэл? Серый понимал, что гадать бессмысленно.

На самом деле, конь боялся увидеть на лице богини одно.

Печать безумия.

— Это здесь. — торжественно произнесла Элли.

Вначале Серому показалось, что сама богиня лично их встречает в собственном храме, и конь испуганно замер. Но потом сообразил. Перед ними стояло лишь великолепная белоснежная статуя лошади. В отличие от остального храма, она осталось совершенно нетронутой, равно, как и мраморная чаша алтаря под ним. Фонтаны давным-давно высохли, но в чаше переливалось сверкающее зеркало воды.

— Давно здесь никого не приходило…

Серый прижал уши и напрягся. Из тени выступила высокая фигура. Белая мантия с узорами, окладистая седая борода.

— Я уж совсем отчаялся. — вздохнул старик. — Приветствую тебя, белогривая!

С этими словами он низко поклонился единорожке.

— Благодарю. — мелодично и дружелюбно ответила Элли. — Прими моё благословение.

Очаровательная кобылица словно выросла, приподнялась. Серый внимательно посмотрел на неё. Вероятно, именно такой она и была — настоящая, когда мир ещё не сломался. Когда смертные кланялись священной служительнице своей богини, а она принимала их почтение, как должное.

— И вас приветствую. — старик цепко посмотрел из-под кустистых бровей так, что Серый невольно вздрогнул. — Подойди ближе, конь. Тебе тоже стоит послушать.

— Что здесь случилось? — спросила Элли. — Что произошло с городом? Кто вы?

Серый помалкивал, уступая единорогу право вести разговор.

— Не знаешь? — старик на мгновение нахмурился. — Вы ничего не знаете в лесах?

— Я спала триста пятьдесят лет. — честно сказала единорожка. — Вы первый жрец великой хранительницы, которого я встретила. Других не осталось.

— Вот оно что… — старик помолчал. — Моё имя Илай, белогривая. Я первосвященник Команы. Был им некогда, и остался, хотя Комана давно мертва. Развалины и призраки — всё, что осталось от некогда могучего города.

— Мне очень жаль.

— Драконий огонь сжёг город и его жителей. Все мертвы.

— Но вы ведь живы? — вмешалась Тая. — Вы ведь не призрак?

Первосвященник тяжело посмотрел на девушку. Тая с опаской положила руку на гриву Элли, словно в поисках поддержки.

— Она мой друг. — твёрдо сказала единорожка.

— Я жив. — согласился старик. — Но мне удалось спасти только себя. Моих сил оказалось достаточно, чтобы поддерживать в себе жизнь… пока я не удаляюсь дальше тридцати шагов от алтаря великой Вэл. В этом нет радости, дитя. Только печальное бесконечное ожидание, пока кто-то придёт сменить меня.

— Прости. — Элли склонила голову. — Я благодарна тебе за верную службу. Ты целых триста пятьдесят лет хранил алтарь. Но я и мои спутники, мы не можем тебя сменить. Мы пришли не для этого. Мне нужно поговорить с великой кобылицей.

— Попробуй. — Илай равнодушно пожал плечами. — Она не ответит.

Серый внимательно, с уважением разглядывал старика, пока единорожка шагнула вперёд к алтарю. Триста пятьдесят лет одиночества! Серый свихнулся бы через год, наверное, а этот крепкий старик сохранил и здоровье, и мудрость. Ещё один реликт былой эпохи… Почему его никто не сменил? Может быть, служителей Вэл и не осталось больше, они последние?

— Могу я спросить, уважаемый? — осторожно произнёс конь.

— Можешь. — сказал первосвященник. Он, казалось, нисколько не удивился.

— За столько лет никто не приходил сюда? — спросил Серый. — Мы первые?

— Отчего же. Приходили. — спокойно ответил старик. — Но смертных останавливали призраки. Вы видели черный круг, не так ли?

— Кто они такие? Как будто зверьки.

— Фирры. — ответил Илай. — Степные кошки. Их приручили в незапамятные времена. Мне говорили, что после Разлома заподозрили, что ими повелевает Дзира, и перебили всех кошек до последней. Жаль. Но эти продолжают защищать родной город, даже после смерти. Не знаю, понимают ли они, что умерли…

— Вам говорили. — уловил главное Серый — Значит, всё-таки некоторым людям удавалось дойти?

— Да. — кивнул жрец. — Дважды. Мне не известно, правда, удалось ли им вернуться обратно. Но в них не было силы великой Вэл, как в тебе, конь. Или в твоей волшебной спутнице. Я трижды видел существ со Знаками Зверя, знаками Волка и Дракона на челе, и не позволил им войти в храм, но никто со знаком Кобылицы не приходил сюда.

Единорожка подошла к ним, громко и разочарованно цокая копытами.

— Тетя Вэл не отвечает! Снова! Я не понимаю, почему!

На мгновение показалось, что она заплачет. Илай поднял бровь, но промолчал. Серый тоже прикусил язык. Единороги, как священные звери Вэл, несомненно, обладали благословением великой кобылицы и могла призывать её возле алтаря, но попытки Элли вновь потерпели неудачу. Конь предположил, что если великие духи тоже смертны, то Вэл могла просто погибнуть. Но озвучивать это вслух неуместно. Элли и так потеряла мать.

— Я тоже не знаю. — старик вздохнул. — Я верю и жду. Возможно, она когда-нибудь ответит.

Конь побаивался, что единорожка впадет в депрессию, но Элли словно рассердилась. Её роскошная грива взметнулась в воздухе.

— Ну и ладно! Тогда я сделаю это сама!

Сделает что? Серый ничего не понял, но переспрашивать не решился, поскольку первосвященник не стал задавать вопросов, и лишь снова поклонился.

Единорог пошла вперёд. Серый шагнул следом, но Илай остановил его предостерегающим жестом. Мгновение — и Элли осталась возле алтаря в одиночестве. Её копытце звонко ударило в камень. В храме замерла тишина, а затем алтарь засветился призрачным лунным свечением.

— Данным мне от рождения правом. — громко, уверенно произнесла единорожка — Я, Элайна Белогривая, дочь Илианы Белогривой, объявляю себя хранителем западных лесов!

Лунный свет превратился в солнечный. Яркие полотна света пробежали по комнатам заброшенного храма, изгоняя прочь древние тени. Изящное тело единорога оказалось в центре сияющего круга из теплого живого света. Это оказалось настолько, невыносимо прекрасно, что Серый не выдержал и закрыл глаза. Коню показалось, что ещё мгновение, и он влюбится в Элли, безнадежно и навсегда на всю жизнь.

К его удивлению, Тая продолжала смотреть, не отрываясь. А конь вдруг подумал, что вершина холма сейчас должна загореться белым светом, удивляя и ужасая всех сторонних наблюдателей.

— Он признал меня. — величественно и гордо сказала Элли, нет, уже Элайна Белогривая — Алтарь признал меня!

— Поздравляю! — Серый низко склонил голову и коснулся гривой земли. Тая последовала его примеру.

— Данным мне правом, как хранитель западных лесов. — торжественно продолжила единорог. — Назначаю Тао Ксифенг своей старшей жрицей и призываю Знак великой кобылицы благословить мой выбор!

Девушка замешкалась. С удивлённым лицом она посмотрела на Серого. Конь только тряхнул гривой. События вышли из под его контроля. Останавливать их поздно, опасно, и, наверное, не нужно.

— Подойди. — величественно сказала единорог. — Тебе нужно принести жертву.

— В жертву приносится чистая вода. — шёпотом подсказал первосвященник. — Воду надо вылить в чашу. Надеюсь, у тебя есть?

Помедлив ещё мгновение, Тая шагнула вперёд. Из кармана она достала маленькую флягу.

— Самая чистая родниковая вода. — прошептала девушка, прежде чем открыть крышку.

Свежий плеск. По неподвижной поверхности чаши разбежались круги. Серый испугался, что волшебный артефакт Дэки может вступить в конфликт с алтарём Вэл, но чаша лишь засветилась на мгновение и снова погасла. Илай довольно кивнул.

Повинуясь приглашению, Тая сделала шаг вперёд и встала на одно колено перед алтарём. Сияние охватило фигурку девушки и она словно растворилась в световом потоке. Серый мог бы поклясться, что Тая перед этим приподнялась над полом в водопаде теплого света. Белые вихри заполнили помещение, переплетаясь диковинным завораживающим узором. Серый не смог бы сказать, сколько времени это длилось. Наконец, представление закончилось, и девушка мягко опустилась на каменные плиты. Конь встретил её потрясенный взгляд.

— Данным мне от рождения правом. — в третий раз воскликнула Элли и резко ударила правым передним копытом, выбив из камня белые искры. — Я призываю свою владычицу! Приди, великая Вэл, ответь на мой зов!

По белоснежной поверхности алтаря пробежало созвездие искр. Они вспыхнули на мгновение и погасли. Развалины храма снова заполнила темнота, и это было почти физически больно после прекрасной феерии света.

Великая кобылица не пришла.