Зомби-Киев

Глава 2

Иванилову позвонил Паша и сразу сказал:

— Ну шо, по ходу погоду сёдня обещают без дождя, таки лезем?

— Да, я уже выхожу.

— Смотри, тебе с Трои ехать.

Иванилов засобирался — вытащил из-под кровати рюкзак и начал запихивать туда барахло — несколько фонариков, складную саперную лопатку, костюм химзащиты в раздувшемся от воздуха мусорном кульке, нож, веревку с крюком.

Зашел на кухню, где бухтел телевизор, стал делать бутерброды.

— Все-таки идешь? — спросил отец.

— Ну мы неделю назад еще договаривались.

— Макарон по пути прикупи, возьми деньги.

— Куда я с рюкзаком попрусь?

— А куда вы лезете? — мать сделала телек потише.

— В Клов, хотим до истока пройти.

— Опять говном вонять будешь?

— Это же подземная река, а не канализационный коллектор.

— А эти, как их, врезки?

— Фекальники. Не в Клове.

Перед выходом из квартиры Иванилов натянул на лицо респиратор. А близорукие глаза очки защитят, если кто харканёт бациллами.

В маршрутке с Трои на правый берег, на Петровку, было почти пусто. Водитель ехал в маске и посматривал на пассажиров. Иванилов хотел было стянуть с себя респиратор и показушно прокашляться, чтобы остальных как ветром сдуло, но сдержался — еще побьют.

Через ряд сидел черноволосый чувак и потел, отираясь платком. Может жарко, а может того. Переехали через мост, проскочив остановку на острове — никого. По слухам, на почти безлюдном Муромце, там где ПДН, Парк Дружбы Народов, велосипедисты видели как в заброшенном лагере отдыха шляются живые мертвецы. В сети даже выложили фотографии с ними, но издалека, и непонятно кто это, зомби или бомжи.

На Петровке Иванилов спустился в прохладное, пахнущее резиной и мазутом метро. Вверху тетечка у турникетов и охрана все в масках. Народу немного. Сошел по ступеням. Подъехал поезд, Иванилов зашел, расположился у противоположной от входа двери. Кроме него, в вагоне был еще какой-то тип. Вытянув далеко ноги, он почти лежал на сиденье. Полдороги Иванилов раздумывал, не подойти ли и спросить, плохо или хорошо тот себя чувствует, но решил, что это лишнее, и просто смотрел, как за окном в темноте проносятся вьющиеся силовые кабели. Вагон адски грохотал.

А ну как там в тоннеле уже они?

Если электричество отрубится, всё, метро будет наводнено ходячими покойниками. Мертвые подземные глубины.

На стадионе он вышел на свет, и свет был жарок, а синее небо потускнело. По улице с бодрым названием Физкультуры Иванилов пронзил кварталы старых и новых домов, сделал порядочный крюк и напротив Протасова яра вышел к мосту через речку Лыбедь, что протекала внизу в бетонном желобе, заключенная между тылами зданий промзоны.

Иванилов сдвинул на шею респиратор, перемахнул заборчик около одноэтажного домика, спрыгнул с бордюра и отправился против течения, по левому берегу реки, внутри коридора из высоких кирпичных стен, глухих или с маленькими окошками. Из бетонных плит на полу торчали пучки травы. По правую руку начали попадаться диггерские граффити. Лыбедь тут можно перепрыгнуть с разбегу, если постараться.

Вскоре впереди показалось место, где граффити было особенно много. Это Пятничный Клов, место диггерской тусовки. Дальше за ним будет бетонный портал, выход из-под земли прозрачных вод речки Клов. Стоит пойти на поверхности сильному дождю, как уровень воды в коллекторе Клова быстро повышается и по нему идет сильная волна, затапливая всё на своем пути. Не один диггер погиб от такой волны.

На Пятничном Клове уже околачивался Паша и какая-то зеленоволосая девушка. Паша — под два метра ростом — уже перехоботился в свою химзу, а девушка была в бомжешмоте, что не жалко, и бахилах.

— Это Яна, — представил ее Паша.

— Привет! — девушка улыбнулась.

— Белка с форума? — предположил Иванилов.

— Не, я не с АКИСа.

— Отдельно человек интересуется, — пояснил Паша.

— Ну что пошли? — спросил Иванилов.

— Ты прям так?

— Ща перехобочусь конечно.

Спустя пару минут все трое подошли к прямоугольному темному порталу, откуда с шумом, невысоким но широким водопадом Клов стекал в Лыбедь.

— Ну шо, — сказал Паша, — Начинаем инсталл. Проходим до истока и ищем ход в подвалы Марьинского дворца.

— Нет такого хода, — возразил Иванилов.

— А я говорю есть! — и Паша включил налобный фонарь.

Из тьмы раздалось сиплое рычание.

— Фигасе! — Яна отступила.

Паша спросил туда:

— Кусаныч, ты?

Кто-то, хлюпая по воде ногами, приближался к выходу на свет.