Зомби-Киев

Глава 65

Какое-то время Ира, спрыгнув с ларя, катила его перед собой, а Пантюхин бежал рядом, размахивая бас-гитарой. Они двигались по аллее и никуда не сворачивали. Надо было уйти от толпы мертвецов у входа в метро и не нацеплять новых. Тех, кто попадался на пути — сбивали с ног.

Миновали танцплощадку для пожилых, какой-то гендэлык за забором и остановились у перекрестка около беседки, выстроенной из бревнышек. Там вяло бродили покойники.

— Как ты выбрался из туалета? — спросила Ира.

— Вопрос, ознаменующий романтическое воссоединение двух сердец, — ответил Пантюхин, — Надо сказать, что я проявил чудеса смекалки и когда-нибудь напишу об этом подробные воспоминания, а пока нам надо добраться на континент. Ты не в курсе, что происходит на левом или правом берегу?

— Нет. Я толком видела лишь Рыбальский остров, издалека. Там вроде спокойно.

— Ого, так это далеко отсюда! Давай сейчас решим, куда двигаем, мы тут стоим палимся, — Пантюхин полез в ларь и стал шарить там в поисках мороженого, уцелевшего от колен Иры. Вытащил смятую, яркую упаковку:

— Во! Никогда себе такое не покупал — дорого! А теперь коммунизм.

Ира и себе достала замороженный вишневый сок на палочке. Так они стояли и ели, а неподалеку шаркали мертвецы.

— Если быстро не двигаться, они кажется не обращают внимание, — сказал Пантюхин, потянувшись за новой порцией. После заточения в сортире ему хотелось пить.

Ира предложила:

— Давай выйдем на берег, посмотрим сначала что районе Лавры и правительства, и если там всё плохо, пойдем на другую сторону острова и поймем, что с Русановкой и вообще на левом берегу. Но вообще мне надо на правый берег, я живу на Кинь-Грусти.

— Это где?

— Кулюженко.

— Это где?

— Блин! За Горкой Кристера!

— Я там никогда не был, — признался Пантюхин.

— Дальше Приорки, блин.

Бросив на перекрестке нагретый уже ларь с тающим содержимым, они свернули вправо, на пробуренную через рощу другую аллею, без скамеек, проходную и потому всегда малолюдную — поэтому зомби не застигли тут отдыхающих, и аллея была пуста. Слева деревья примыкали к дороге вплотную, а напротив, вдоль дубравы и березняка, лежала полоса травы с россыпями цветов.

Бодрый шаг быстро сменился медленным, мало отличавшимся от ходьбы зомби.

— Ты киевский? — спросила Ира.

— Ну да. Я тоже на Правом живу, у Протасова яра.

— Тоже никогда не была. Киев это вселенная.

— Ага. Ну обычно человек всю жизнь перемещается в пределах от силы полутора десятка улиц. На работу. В магазины на районе. А сколько ты сегодня отмахала километров?

— А сколько ты на своем квадратном метре?

— И не говори, — махнул рукой, — Нам надо придумать, как перебраться на другой берег. Что с мостом Метро, ты не знаешь?

— Нет, я его краем глаза. Не горел во всяком случае.

— А в само метро нельзя забежать?

— Не обратила внимание. Там двери были в переходе, но я быстро проскочила тоннель и не заметила. В любом случае мы туда уже не пробьемся.

— Когда же этот остров закончится, где берег? — Пантюхин остановился передохнуть, — Я бы не отказался от мороженого, зря мы ларь там оставили.

— Он всё равно уже не холодил.

— А зачем ты на нем ехала? Расшвыривать зомби?

— Нет, это потом уже само собой. А так я подумала, что холод мешает им замечать живых. Зомби думают, что холодное такое же как они. И вот я этим воспользовалась.

— Это же открытие.

Пошли дальше. На плитах были нарисованы белой краской следы, будто лапы медведя. У обочины серели звонкие фонарные столбы. Пантюхин постучал по одному костяшками пальцев, приложив ухо:

— Как камертон.

Поднял голову:

— Смотри, там изолированные кабели. Если зомби нас окружат, можно залезть на столб и потом ползти по этим кабелям. Например для удобства цепляться за них поясом… У тебя правда нет пояса…

— Я уже наползалась выше головы.

— Мы умнее зомби, понимаешь? — развивал мысль Пантюхин, — Они берут количеством, а мы соображаловкой.

— Судя по количеству трупов на трех островах, на которых я сегодня побывала, соображаловка живым людям мало чем помогла. Тут скорее везение и… Ну хотя да, использование подручных средств и еще какая-то безбашенность наверное. Думать, что всё получится.

За беседой, они приближались к берегу. Дорогу обступили тополя, ивы да осины. За еще одним раздорожьем аллея пошла вилять, и за деревьями показался просвет. Повеяло рекою.

Пошли осторожней.

Набережная была обустроена пивными грибами-навесами. Уложенная плитами дорога вела вдоль пляжа, огороженная у обочин желтыми столбиками. Ясени на самом пляже давали тень. Всюду были лавочки, стульчики, урны. По стороне напротив песка, на некотором расстоянии друг от друга, стояли ларьки с шаурмой, чипсами, прочими закусками, а при них — напиточные холодильники и лари с мороженым. Ира многозначительно указала на них рукой. Пантюхин кивнул, но приглядевшись, возразил:

— Они не все на колесиках. Есть стационарные, вделанные в пол.

— Блин.

Прохаживались мертвецы — возле скамеек, у воды, под тентами. Казалось, их надо немного подлечить и вправить мозги, и они снова превратятся в обывателей, пойдут по своим делам.

— Слушай, нас тут растерзают, — сказал Пантюхин.

— Нет. Я проходила сквозь бОльшую толпу. Это цветочки.

Спрятались за два росшие рядом, больших тополя и наблюдали.

— Вон панкмобили стоят, — заметил Пантюхин.

— Что?

— Вот эти серые мусорные контейнеры на колесах. У моего дома такой же, я на нем «панкмобиль» написал. Глаз радуется.

— А вон велик лежит…

— Я не умею кататься. Поэтому в случае чего мне лучше залезть в панкмобиль, а ты задвинешь крышку.

— А я?

— А ты на велике!

— Я через деревья не могу рассмотреть правый берег, — Ира сощурилась туда, — Надо к воде поближе подобраться.

Продолжали медлить, прицениваться. Ира указала на столб:

— Смотри, объявление. Туалет тридцать метров. Не твой?

— Не.

— А что справа за дворец белеет?

— Типа ресторан наверное. Его с метро видно. А за ним эта… — Пантюхин напряг память, — Метеорологическая станция, и потом мост Метро.

— Значит нам в любом случае туда. Выберемся на мост, там где машины ездят и пешеходный тротуар, и перейдем на Правый берег. Если на мосту чисто. Надо тут собрать всё что пригодится, взять морозильные лари и с ними как под маскировкой передвигаться. Пока в них холод держится.

— А потом?

— А потом нам конец.

— Панкмобиль лучше едет, давай туда сухого льда из ларей накидаем.

— Там не сухой лед, там компрессор и фреон, как в холодильнике, в морозилке.

Вгляделись в сине-зеленый холм Правого берега за Днепром, почти скрытый от обзора тутошними деревьями. Вроде ничего, только машины по набережной не ездят.

— Да чего лезть смотреть, — сказал Пантюхин, — Берем лари, отправляемся к мосту.

— Подожди. А зачем нам пилить вдоль набережной? Там на перекрестке была дорога в ту сторону. По лесочку пройдем.

— А лари берем?

— Да что тебе они дались?

— Да так… Тут на Гидропарке поэт один остался, Ларин.

— Что значит остался?

— Ну в кафе, откуда я в туалет вышел.

— А чего ты его там одного оставил, в кафе?

— Долго объяснять. Всё равно мы туда уже не вернемся.

Они пошли обратно к перекрестку. Асфальтовая, с выбоинами дорога лежала через лиственный лес. На очередном распутье, за высокой, в брызгах краски, оградой пейнтбольного клуба, топорщились деревянные сооружения — преграды, где можно было прятаться от выстрелов шариками.

Не сворачивая, обогнули спрятавшийся за пущей дворец.

Открытое место. Пустая автостоянка. Красно-белый шлагбаум. Дорога вывернула к сетчатому забору метеостанции, справа из лужайки торчали пихточки, впереди выглянул двойной пролет моста и развязка эстакады, разделенная лужайками с порослью невысоких деревец. Между берегом Днепра и шоссе в сторону моста, травянистым валом тянулась насыпь противопаводковой дамбы.

В небольшом тоннеле под мостом, у бетонной опоры, замер сгоревший дочерна автомобиль. Такие же обугленные остовы маячили за перилами моста, ниже линии метро, приподнятой над проезжей частью.

Ира поняла, почему, когда она мельком видела мост Метро с пляжа нудистов, то не зацепило взгляд ни дымом, ни огнем. Всё давно сгорело.

Развалисто, слева у перил вышел в черной форме покойный полицейский. И сразу заполнился мост, ожил изувеченной, мертвой толпой.

Внизу и на эстакаде было покамест пусто.

— По мосту не пройдем, — сказала Ира, — Ну что, двигаем к другому мосту?

— Так а эстакадой нам всё равно придется вылезти на этот, к шоссе. Или прямиком через центр Гидропарка.

— Нет, нафиг надо. Тогда мы застряли.

Пантюхин поставил гитару декой на асфальт и уперся руками о гриф:

— Есть одна безумная идейка.

— Какая?

— Как переплыть сам Днепр.

Ира внимательно на него посмотрела:

— Ты чё? Это наверное километр.

— Меньше.

— Ну всё равно. Разве что лодку поискать, надо тогда на берег выбраться.

— Да, в любом случае выберемся и кое-что посмотрим. Не хочу обнадеживать.

— Ты обнадежишь, если перестанешь бредить.

И они стали подниматься на дамбу.