Зомби-Киев

Глава 27

— Фух, — выдохнул Паша, — Фух. Ой ё…

Морщась, пальцами он отжал впечатавшуюся в живот стальную пряжку пояса.

— А где пуля? Где же пуля? — спросил он.

— Где-то по пути упала на землю, — сказала Яна.

Через улицу напротив был высотный, белый дом, позади тоже — хрущовка, и в них будто все вымерли.

— Смотри, — заметил Паша, — Как все помогают. Такие у нас люди отзывчивые.

— Выжили те, кто сидели по домам, — сказал Токсик, — Они наверное боятся, оставшиеся на улицах стали заразными, или просто стрёмно открывать двери. Я бы не открывал. И — вы не оценили, что я сказал. Вы отомщены.

Яна внимательно на него посмотрела.

— И что вы думаете делать дальше? — Токсик застыл с каменным лицом и ждал ответа.

Паша опустил куртку химзы на живот.

— Мы идем к устью Лыбеди.

— Вы идете по улице Ямской.

— Мы вернемся к коллектору. Всё равно домой мы сейчас не доберемся. Надеюсь, все наши дОма. А нам надо уйти подальше, хотим на левый берег, может там еще нет зомби. Ты не знаешь?

— Нет.

Паша подумал, встал на ноги и наконец стянул с себя серебристую химзу — сначала штаны, потом куртку, резиновую обувь. Явил себя в джинсовых шортах и футболке, изрядно пропитанной снизу кровью.

— Боже, как хорошо. Не жарко.

— Чего ты до сих пор парился? — сказала Яна.

— Боялся зомби-инфекции. Береженого бог бережет.

Они шли по безлюдной Ямской. Паша медленно, держась рукой за живот. Яна говорила тихо:

— Я все-таки не понимаю. Если это вирус, то зомби не могут его распространять. Вирусы действуют только в живых клетках.

— Вирус может быть в бактериях. Тебя кусает зомби, в тебя попадают бактерии и заражают тебя вирусом. Может быть такой механизм, — предположил Токсик. Он прочитал много книг.

— Или они не совсем мертвые, — Паша остановился передохнуть.

— Да не, мёртвые, — убедительно сказал Токсик.

Он беззаботно шагал себе дальше, а Паша с Яной чуть поотстали. Паша вполголоса молвил:

— Нам нужно от него сдыхаться.

— А как?

— Придумаем. Я сдуру сболтнул куда мы идем.

Застройка улицы была тут дивная — полуразвалившиеся старинные дома сменялись фабричными корпусами и новыми почти небоскребами. Раздолбанный асфальт походил на тщательно сложенную головоломку. В землю врос желтый, продолговатый дом с окнами вровень с землей. Одна дверь в нем была обычной высоты, другая немногим больше окна.

Вот к Ямской своим зеленым бульварчиком присоединилась Владимиро-Лыбедская улица, напротив похожего на барабан здания автобазы. Токсик, не говоря ни слова, подбежал к люку в дороге, поддел его ломиком, отвернул крышку и скрылся в круглом отверстии.

— Вперед! — шикнул Паша.

Вместе с Яной они побежали мимо люка вперед по Ямской. Паша надувал щеки, хватался за живот, пыхтел, но мчал наравне с Яной.

— Нас блин не догонят! — проговорил он отрывисто.

Кажется эти бетонные заборы, корпуса и старинные домики никогда не закончатся. У острошпильной светлой церкви адвентистов они свернули, потом снова. Паша попросил:

— Погоди! Минута отдыха.

Яна остановилась.

— Ты знаешь, куда мы бежим?

— Да. Мы так выберемся к дороге к Байковой горе и мосту через Лыбедь.

— А долго еще?

— Нет. Но!

— Что «но»?

— Сейчас Токсик явно чешет к Лыбеди под землей, по коллектору речки Ямки. Вопрос в том, обгонит он нас или мы прибудем к Лыбеди быстрей его.

— Почему он свалил в люк?

— Это у него игры такие. Он нас хочет поджидать у Лыбеди.

Паша хорошо помнил, как однажды, на заре своего диггерства, полез с Токсиком — тогда еще Люком — в дренажно-штольневую систему Никольскую, настоящий лабиринт в склоне над Днепром. Лазали-лазали, потом Токсик пропустил Пашу вперед, и через какое-то время Паша перестал слышать его шаги. Обернулся, а Токсика не было. Он его и звал, и ругал матом, но тот не откликался. Паша решил выбираться по пройденному пути, но не помнил точно, где надо сворачивать и забрался в совсем новые коридоры, где сел у стены, просто поперек ручейка, и заплакал. Тогда и появился Токсик, смеющийся без улыбки.

После этого Паша никогда с ним не общался, а совместных вылазок старательно избегал.

— Всё, я отдохнул, пошли, — сказал Яне Паша, — Но бежать я больше не могу.

— Я тоже устала.

— Вот. Просто осторожно идем и смотрим в оба.

Улица снова поменяла направление. Ворота автомойки и какого-то хозяйства были заперты, оставалось следовать между бетонных оград.

— Я чего не могу взять в толк, — рассуждала Яна, — Поведение этих зомби.

— Ну.

— Мы видели как один зомби, на мосту, просто сагрился на живого человека.

— Да. Кстати знаешь, я узнал того зомби, в яркой тенниске. Вот сейчас шел и задним числом вспомнил. Это тоже наш диггер, ник Трубочист.

— Да ну.

— Да. Такие дела. Так что?

— Тот зомби как бы шлялся без цели, ну может была какая цель, но не явная.

— Он искал шо пожрать.

— Может быть. Но мы встретили и организованных зомби. Они же, подумай, гурьбой прошли по коллектору Клова, потом вылезли и пошли дальше вдоль Лыбеди.

— Ну. Так им оттуда деваться больше некуда было. Один путь.

— Ну блин, потом они выбрались наверх к мосту, это осознанные движения, там разум какой-то действовал. Надо было хвататься за заборчик, подтягиваться. Они не тупо шли-шли по прямой.

— Я не знаю. Может у них коллективный разум. Или это, как голосовать привыкли вместе, так и здесь.

— Да нет, это что-то другое. Смотри — улицы пустые.

— Из живых кто успел тот сдрис.

— А кто не успел?

— По домам сидят. Ну, тут вот нет жилых домов. Но в городе я думаю, сидят дома, затихарились все.

— А почему зомби не шляются?

— Может и шляются где.

— Я думаю просто, что та толпа зомби-политиков, они увлекли за собой остальных, как стадо.

— Не знаю… Вот и мост!

Ребята вышли к месту, очень похожему на окрестности предыдущего моста, у начала Ямской. Здесь тоже, на противоположной стороне, виднелся двухэтажных домик, только нежилой. Направо, через Лыбедь, был мост, а за ним, над дорогой, трубы наверное газопровода и железнодорожный переезд, соединявший насыпь, по которой лежали рельсы.

Слева, за пустым полотном дороги, громадились небоскребы. Из окно одного, на большой высоте, молча коптился дым.

Яна осторожно выглянула с начала моста, из-за гофрированного листа заграждения, что примыкало к высокой бетонной стенке внешнего желоба Лыбеди. Обзор заслоняли росшие внизу небольшие клен и тополь. Яна прошла немного вдоль перил. Теперь открылся вид словно венецианского канала, только очень странного — по обе стороны от внутреннего желоба, где текла темная вода, было как бы две улочки, покрытые плитами, а их ограждали изрисованные граффити стены из бетона же, перераставшего в тылы зданий промзоны.

— Токсика видишь?

— Не, — ответила Яна.

Паша, не таясь, подошел к другой стороне моста, той, что была по течению реки. Глянул вниз. Обернулся к Яне, отрицательно качнул головой. Яна приблизилась:

— Он может быть под мостом.

— А идем оттуда посмотрим, — Паша указал на покрытую асфальтом площадку за железной будкой, по правому берегу Лыбеди, выше внешнего желоба. Площадка граничила с лежащими по земле толстенными трубами в оплетке, и туда вели низкие, покосившиеся стальные ворота. Диггеры перелезли на площадку через отрезок отбойника, соединявшего будку с воротами.

Пройдя площадкой немного дальше, они смогли заглянуть под мост. Чисто.

— Ну что, инсталлимся вниз? — спросил Паша.

За трубами и насыпью, сколько видел глаз, длилась зеленая кладбищенская Байкова гора. Туда не хотелось, в край горящего небоскреба тоже. Далеко, куда уходил, сужаясь, желоб Лыбеди, выглядывали толстыми шприцами высотки Саперной слободки — преддверия Лысой горы.

— Это наш единственный шанс, — сказала Яна, и они полезли с площадки вниз, на плиты внешнего желоба, между которыми росли пучки травы, о которую задержался мусор со всего Киева — кульки, пластиковые стаканчики, бутылки.

И уже начали идти, как сверху, с моста, Пашу окликнул женский голос.