Зомби-Киев

Глава 56

Ноги Пантюхина подгибались, под коленями предательски дрожало. Кабинку туалета больше никто не пытался перевернуть. Она вернулась в прежнее стоячее положение. В щель приоткрытой двери попадал жаркий, но свежий относительно внутреннего воздух. И тишина. Снаружи снова было тихо.

Нет, кто-то сипел и шаркал. Определенно.

Тело, подпирающее дверь, продолжало мертво лежать — Пантюхин проверил. Он медленно, чтобы не заметили, затворил дверь.

Подобрал с пола смартфон и аккумулятор, сказал шепотом:

— Хорошо я хоть унитаз закрыл.

Почти наощупь он вставил аккумулятор в корпус телефона. Надо бы включить, но это может окончательно разрядить его. Будь что будет. Пантюхин зажал кнопку и дождался загрузки. Индикатор заряда был отчаянно красный и пустой.

Его хватит принять еще один звонок. Должно хватить.

Пантюхин выключил экран и спрятал телефон в карман джинсов. Потом стал думать. Ничего другого не оставалось. Он вспомнил книгу из детства, «Таинственный остров» Верна, где герои попали на необитаемый остров и с помощью разного подручного барахла, оказавшегося при них, проявляли чудеса смекалки. Но рюкзак Пантюхина и зачехленная гитара остались в кафе. Вместо кошелька он использовал левый нагрудный карман тенниски, а вот в другом… Там лежала, свёрнутая, в кулечке, басовая струна, самая толстая.

Воображение сразу нарисовало удавку, но кого давить?

Однако мысль проснулась и стала работать.

Монетой раскрутить винты на петлях, которые держат дверь. Петли оказались скрыты за косяком двери.

Черт!

Разобрать унитаз, вытащить его из гнезда, под ним должна быть какая-то емкость, вывернуть ее в сторону, добраться до земли… Приподнять наконец кабинку. Свобода!

Пластиковое возвышение, где был встроен унитаз, казалось монолитным, но по сторонам в него, в пазы, извне входили болты — таким образом их шляпки находились вне кабины. Если чем-то выпихнуть их наружу, Пантюхин освободит возвышение и сможет его сдвинуть.

Пантюхин окинул взглядом на предмет болтов остальную часть туалета. По периметру белого, пропускающий свет потолка шли подобные, только помельче, болты. Их было много, но побег через крышу показался Пантюхину выходом.

Надо только выбить болты. Но как, если внутрь торчат только маленькие пупочки? Длина каждого болта была подобрана так точно, что ее хватало на толщину обод крышки и стенку туалета, с крошечным запасом. Крышка напуском, ободом сидела сверху на коробке кабины, и между ними был небольшой зазор.

Вот здесь Пантюхин понял, что он гений. Если получится. Только бы вышло.

Взяв в руки басовую струну, он загнул ее часть. Струна сопротивлялась, но Пантюхин победил. Получилась струна, переходящая в крюк.

Закусив нижнюю губу, Пантюхин осторожно просунул струну в зазор около одного из болтов. Повернул. Конец струны вылез из зазора обратно, таким образом болт оказался охвачен петлей снизу.

Пантюхин протащил струну больше, чтобы держать в руке оба ее конца равномерно. Намотал на пальцы и потянул, одновременно толкая от себя крышку около обода. Медленно, но верно болт пошел наверх, вылезая острием из пластиковой стены кабинки и застревая под углом между нею и ободом, в коем оставалась шляпка.

Болтов было чертовски много, по четыре-пять на каждой стороне, но Пантюхин спокойно, словно погрузившись в медитацию, кривил их один за другим, вызволяя крышу.

Всё получилось, и он, когда воля была так близко, боялся поднять над собой белый кусок пластика. Теперь всё просто. Встать на возвышение, поднять крышу, как-то подпрыгнуть, подтянуться, перевалиться.

Решил позвонить сначала Ире. Не надо ей никуда плыть через пролив, пусть остановится и поищет более безопасный путь, сама как-то спасается. Пантюхин набрал Иру, но абонент был вне зоны досягаемости.

Так, всё усложняется. Давай думай.

Если бы она погибла, то телефон останется работать. Значит, она — блин, плывет в воде, и телефон накрылся. А куда она плывет? К нему. Надо пойти к ней навстречу, а есть два варианта. Либо Ира перебралась на Долобецкий остров и тогда пойдет по мосту, или поплыла с Долбичики, пляжа нудистов, прямо на Гидропарк, но там шире русло, она бы выбрала более простой путь. На Долобецкий остров.

Ему нужно идти к мосту.

Пантюхин откинул крышку и выглянул навстречу зомби-апокалипсису. По бетонным плитам с пятнами крови, бесцельно ходила, понурив голову, поэтесса Аварина. На шее у нее кровянилась рваная, мясом наружу, рана. Какой-то человек в майке и бейсболке сидел у фургона с шаурмой и глодал собственную руку, отнимая ее от рта и рассматривая.

Дверь в павильон кафе «Волнистый попугай» была открыта. Пантюхин, пыхтя, вылез из кабинки, спрыгнул на землю и побежал туда — от яркого света пришлось закрываться ладонью, а ноги подкашивались с непривычки двигаться вне квадратного пятачка.

Внутри кафе столики валялись боком, перекинутые стулья щетинились ножками. На полу врассыпную лежали вилки и ножи разного калибра. Пантюхин подобрал самый длинный и сунул за пояс. Подошел к своим вещам. Расчехлил бас-гитару, сунул чехол в рюкзак и надел последний. Гитару же — тяжеленный советский «Урал» — перебросил долгим грифом через плечо, кверху декой цвета вишневой камеди, и хотел небрежным героическим шагом выйти из кафе, но услышал стон из-за стойки.