Зомби-Киев

Глава 71

Зарослями, деревьями Пантюхин с Ирой пробрались к Набережному шоссе, спустились под холм и встали на травяном пригорке перед тротуаром. Шоссе набережной всё еще пустовало.

У моста Патона виднелась автомобильная развязка, но далеко, и нельзя было сказать, что там происходит.

Пихточки вдоль обочины здорово пахли хвоей. Бледный Пантюхин сел на траву и вытянул ногу:

— Всё, я не ходок.

— Может снимешь ботинок посмотришь, что там? — спросила Ира.

— Ну я чувствую что там. Кровь, хоть я замотал тенниской. Хорошо что диггеры футболку еще дали, а то ходил бы… Светил обнаженным торсом!

Посмотрел на эстакаду.

— Если там хреново, не знаю, что делать.

— Вообще и в лучшие времена Дружбы вечно стоит в пробке до Лыбедской, даже до Демиевки. Как мы пойдем? Прикинь если там была пробка, то машины всмятку, когда уехать пытались, и толпа зомби.

Пантюхин почесал голову:

— Да, идти так до Демиевки или Лыбедской, а потом к Протасову яру как-то… Сумасшедшенько. Знаешь, что мне сейчас хочется?

— Нет, — Ира поглядела на него внимательно.

— Хочу сидеть, надувать щеки и делать — пххх. Это самое полезное, что могу предложить.

— Надо выработать варианты. Если не получается один, следуем другому. Допустим, нельзя перейти бульвар Дружбы народов.

— Пххх.

— Сворачиваем в парк Примакова, идем по набережной вдоль моста, что там дальше по берегу будет?

— Дай подумать. Выдубицкое озеро, а наверху Зверинец, ботсад.

— А если иначе? Если перевалить по склонам гору с Родиной-Матерью?

— Ну мы окажемся у перекрестка, там можно либо по Дружбы пилить, или по Старонаводницкой мимо Царского села, Междужопье короче, ну или вверх идет такая крутая улица к Лавре. Лаврская! Погоди. Между Старонаводницкой и Дружбы есть тоже довольно дикая местность, большой горб, но там Зверинецкое кладбище.

— Я так понимаю, что нам главное держаться зарослей и закоулков, чтобы зомби нас не видели. Обрати внимание — все мертвецы так сказать свежие. Не как в фильмах ужасов, что вот восстали на кладбище от какого-то газа. Скелет ходить не будет, у него мышц нет.

— Да эти тоже, которых мы видели, ходить не должны. Физиологически.

— Отдохнул? — спросила Ира.

— Нет. Как думаешь, диггеры спаслись?

— Кажется, Жук успел спрятаться в люк… Меня другая мысль занимает.

— А что?

— Пробраться на Приорку. Всё-таки почти по прямой — до Подола, потом по Кирилловской, Вышгородской…

— Но там же сплошь улицы, жилые кварталы.

— Ну не сплошь, от Подола до Павловки холмы и промзона. А насколько реально до твоего Протасова яра? Это ведь тоже по магистралям.

— Ну почти… Я думал добраться до Лыбеди и потом спуститься в ее бетонированное русло. Там как коридор такой, знаешь? То есть идея была дойти до Лыбедской площади и там на Лыбедь. Я сейчас это себе представляю и мне уже плохо. Одно дело на острове, мы могли убежать, там в кусты, за деревья. Тут тоже. А идти километры через улицы и дворы. Ну если повезет, нас впустят в какой-нибудь дом, в чем я сомневаюсь.

— Почему?

— Все кто сидит дома остался жив, понимаешь? Они нас по-любому не пустят. Из опасения, что мы заразные. Или что за нами ворвутся зомби. Сейчас я еще минутку посижу и пойдем.

— Да я не тороплю.

Пантюхин задумчиво окинул взглядом окрестности и вдруг закричал, показывая рукой в сторону моста Метро:

— У меня галюны!

— Почему?

Над шоссе, точно по пунктирной линии разделения полос, медленно, со скоростью паркового бегуна, летел светящийся белым шарик размером с теннисный мяч.

— Шаровая молния, — проговорила Ира.

Поравнявшись с людьми, шарик резко изменил направление к ним и остановился в паре метров.

— Тихо, — зачем-то сказал Пантюхин.

Они не двигались. От шарика в глазах темнело черное пятно, если смотришь на что другое. Он висел совершенно бесшумно. Сменил цвет на оранжевый. Ира громко сглотнула слюну. Пантюхин зло выплюнул слова:

— Пшол вон.

Шарик был на уровне их лиц. Плавно вернулся к разделительной линии и продолжил путь к эстакаде у моста Патона.

Пантюхин вытер пот со лба:

— Мне никогда не было так жутко.

— Мне тоже.

— Что это за хрень?

— Шаровая молния.

— Да не, они так себя не ведут. Это НЛО. Маленькое.

— Я не знаю.

— Зомби с этим как-то связаны. Может они хотят освободить для себя Землю.

— Кто хотят?

— НЛО.

— Ну так они бы что-то другое придумали, зачем им зомби? А зомби потом куда девать?

— Ооо, — Пантюхин поежился, — Я уже не хочу туда, к мосту Патона. Ну его нафиг. Лучше раскидывать мертвецов, чем еще раз встретиться с этим. Мертвецы понятные. А это черт знает что. Звезданет и не встанешь.

— Зомби тоже звезданет. Но я тоже туда не хочу. Там по-любому опасно. Так, давай снова спрячемся в деревья.

Они поднялись немного по склону, в тень густых ясеней. Кроны шумели на ветру. Где-то выше находилась аллея Ландшафтного парка, но оттуда не доносилось ни звука, и не было гостей.

— Пробуем на Приорку? — спросил Пантюхин.

— А ты дойдешь?

— Я ни в Протасов, ни на Приорку не дойду, так что пофиг. Давай к тебе добираться. Я уже думаю, что так проще. Как представлю, что к Протасову надо сначала переться на гору, потом с горы, и вообще вся эта насыщенная городская местность.

— Ну Подол тоже очень людный.

— А мы горочками… Там же есть зеленая зона. Между Подолом и Андреевским спуском. Гора Уздыхальница, потом Замковая. Надо было сразу так идти.

— Я так не думаю! — шурша ногами по сухим листьям, по склону спускался Жук. Он держал в руке фомку.

— О, жив! — обрадовалась Ира.

— Да. Дренажно-штольневая система номер сорок шесть, она же Комариная. Меняете планы?

— А где Дуремар?

— Остался в дренажке. Будет пережидать конец света. Так куда вы?

— На Приорку, — ответила Ира.

— Вы ребята совсем без башни.

— Мы тут видели кое-что. Маленькое НЛО. Оно полетело вот туда.

— Что, Марс атакует?

— Да она не шутит, — сказал Пантюхин, поднимаясь на ноги, — Ну что, выдвигаемся?

— Ну да, — кивнула Ира, — До ночи доберемся точно.

— Ты умеешь обнадеживать. Всё, прокинемся до Подола, посидим в кафешке. Пошли.

Жук преградил им дорогу:

— Вы топографические кретины.

— Я знаю, — ответила Ира.

— До Приорки по прямой около 13 километров, до Протасова яра меньше пяти. По прямой.

Повисла тишина.

— Я не знаю, — наконец сказал Пантюхин.

— Если мы доберемся до бульвара Леси Украинки, до ЦИК, я проведу вас под землей.

— Я хочу домой, — Ира посмотрела по сторонам. Родная Приорка ускользала с осознанием расстояния.

— Мне пофиг, — продолжал Жук, — Мне вообще на Левый. Надо хорошо подумать и тогда пробиваться в выбранное место, уже без метаний и смены маршрута. Предположу, что вы видели части маршрутов из окон транспорта, иногда на карте, и смутно представляете себе как это пройти пешком. Так вот. До Подола идти столько же, как отсюда в Протасов яр. Если топать на Приорку, надо сначала до Подола, а Подол это капец, там дворики, там людно — представьте, сколько там зомби!

— Мы думали горочками…

— Ну может быть, свернуть на Владимирскую и там ныкаться. Но! Проходим потом Кирилловские высоты, хоть по верху, но это горами и буераками, очень долго и трудно. Либо по низу, по самой Кирилловской и промзоне. Может быть так проще. Дальше. Мимо стадиона и Павловки. Если там забито мертвецами, тот отрезок, придется делать нехилый крюк по Репяхову яру, и через Бабий и Шполянку возвращаться на маршрут к Кирилловской. Проходим Куреневку.

Ира мысленно проходила… Гремящий трамвай вдоль парка, толкучий рынок Птичка, проезд под железнодорожным мостом.

— Потом длиннющая Вышгородская…

— Я не дойду, — упавшим голосом сказал Пантюхин.

— Идем в Протасов, — решила Ира.