Зомби-Киев

Глава 74

На раздорожье в роще, среди кривых акаций, в каких-то бугорках на стволах, в зарослях молодых ясеней и черемухи притаился склеп — невысокий, издали похожий на облицованную прямоугольными камнями сторожку. Как только Изольда его увидела, то чертыхнулась и сказала:

— Опа, а я вас веду не туда. Склеп Качковских!

— Что за Качковские? — спросила Алиса.

Вместо ответа Изольда всмотрелась в дорогу, что шла вперед, утопая по обеим сторонам в густой крапиве.

— Вот там, — сказала она, — Дурка, откуда мы прыгали с обрыва. Нам надо свернуть налево мимо склепа, тогда мы доберемся до Бабьего яра.

Кругом были только увитые виноградом деревья, три дороги, сходящиеся около усыпальницы, да еще одна поднималась сбоку и присоединялась чуть дальше.

— Куда мы вообще попали? — Доктор Пупс вертел головой, — Это что, кладбище?

— Да, остатки старинного Кирилловского кладбища. Тут у обочин и среди кустов есть даже надгробия, — ответила Изольда, — А склеп уцелел всего один.

— Может спрячемся туда передохнем? Я уже замахался бегать, — предложил Доктор Пупс.

— Да тут, насколько я помню, до яра рукой подать.

— Лучше отдохнуть и двигаться со свежими силами, — поддержала рэппера Пронина.

На глухой, разобранной снизу стене склепа, обращенной к грунтовке, отошедшей прочь от асфальтовой узкой дороги, была большая табличка, гласящая, что тут покоятся приват-доцент Киевского университета, доктор медицины Петр Эразмович Качковский и студент юрист Антон Эразмович Качковский.

Вход оказался с другой стороны — туда, к толстой арке со словами «Усыпальница Качковских», вела тропа. Решетчатая дверь была отворена вовнутрь.

Первой вошла Алиса. Свет попадал из нижней разобранной части стены, выбитого отверстия в другой стене, из двери, да из окошка сбоку — весь склеп насквозь просматривался снаружи со всех сторон, если встать к нему вплотную.

В украшенном плиткой полу зияли две дыры.

— Что там? — заглянул Доктор Пупс.

— Подземные погребальные камеры, — объяснила Изольда, — Их вскрыли вандалы. Сейчас там мусор. Не знаю, может лежат и останки, но виден только хлам.

— Без фонарика нифига, — Доктор Пупс отошел от провалов.

— Ждем, — вдруг сказала Изольда.

Через нижний проем, между кустов был заметен кусочек дороги. По ней шли мертвецы. Много.

— Ой, — выдохнула Пронина.

Очень быстро зомби стали видны и в окошке, и даже из двери. Гурьбой они шагали по роще куда-то к психбольнице Павловке.

— Стоим тихо и не двигаемся, — проговорила Алиса.

— Они видят наши ноги, — прошептал Доктор Пупс.

Над нижним пробитым прямоугольником, на стене был круг барельефа с закопченным, черным лицом. В нем угадывался бородатый Иисус в терновом венке. Обозначенными сажей глазами он смотрел на испещренный матами, пентаграммами и следами поджогов свод.

Звон и хруст. Закричал Доктор Пупс, снизу, из погребальной камеры. И пытался встать, ранил себе колени, локти, ладони о битые бутылки. Сотни бутылок!

Ему удалось, он тянул из дыры окровавленные руки. Алиса схватила обе и выпустила — скользкие. Зомби шли ко входу в склеп. Пронина выпрыгнула в левый проем, в заросли акации — со стороны дороги к ней сразу, качая и ломая веточки, проломились покойники — Пронина метнулась назад, ударилась голенью о цоколь и задержалась в проеме. Мертвецы схватили ее за плечи, таща назад и зажирая. Краем глаза Алиса заметила Изольду, юркнувшую в нижнюю, разобранную часть стены, под барельефом. Мертвецы заслонили собой свет у двери. Алиса последовала за Изольдой. Из ямы визжал Доктор Пупс, он брался за кривой край провала и силился подтянуться, пока его не вытянули наружу зомби.

Изольда бежала куда быстрее Алисы и всё более отдалялась, прошибая кусты. Споткнулась, растянулась на краю странной узкой тропки. Всё тут было в этих тропках, полузаросших, полуявных, и когда Алиса поравнялась с упавшей, то увидела, что та натолкнулась на темное надгробие. И пришло понимание — тропки остались с незапамятных времен, их вытоптали люди, приходившие на кладбище. Тропки огибали могильные ограды. Ограды похитили, надгробия растащили, а тропки сохранились.

— Как я могла его бросить? — удивилась сам себе Изольда. Она задрала штанину выше колена — там была розовая ссадина. Встала и с криком припала на ногу. Из колена выдалась вперед косточка.

— Ты ногу сломала, — сказала Алиса.

— Нет! Всё пройдет!

Снова ступила и зажмурилась от боли. Позади слышался треск. Шли, ступая на сучья и сгибая кусты, мертвецы. Алиса потащила Изольду рядом с собой, та запрыгала на одной ноге, подтягивая за собой другую и придерживая штанину рукой, но заорала и остановила Алису. Прокричала вверх:

— Мамочка забери меня! Забери!

Алиса снова стала тянуть, но Изольда ее оттолкнула:

— Я не могу, понимаешь, я не могу!

Будто что-то доказывала. Потом махнула рукой:

— Иди туда, там будет обрыв. Бабий яр. Налево можно обойти к спуску. Давай вали.

— Нифига, сейчас сделаем шину, — уверовав в сказанное, Алиса стала искать среди бурьяна толстую палку. Она хотела привязать ее Изольде к ноге.

— Какую мля шину? Беги давай, — прошипела Изольда.

— Спокойно.

Зомби приближались, натыкаясь на деревья и потом обходя их. Они уже видели девушек, раскрывали рты и хрипели.

— Мои поклонники, — указала пальцем назад Изольда, — Целая толпа. Всегда об этом мечтала. Сейчас начитаю им последний рэп.

Алиса подскочила к ней, встала спиной:

— Хватайся, попробую тебя нести.

Но сделав с десяток шагов, у Алисы потемнело в глазах и она остановилась.

— Я говорю иди! — толкнула ее Изольда.

— Что же это такое?

Алиса не оборачиваясь пошла вперед. Перекресток грунтовых дорог. Слева и справа крупными муравьями поворачивались к ней мертвецы. Только направление вперед было свободным, между деревец, к некоему просвету.

Там был край над пропастью, и вровень с краем качались верхушки осин, растущих с самого дна, а далеко был другой берег Бабьего яра, такие маленькие отсюда дома, стоящие словно на гребне. Где-то там, в гуще кварталов, в стороне, есть и ее родной дом.

Море листвы перед Алисой, можно поплыть по воздуху, касаясь трепещущих на ветру крон. Раздираемая Изольда звала маму. Алиса повернулась спиной к пустоте и, держась руками за кромку обрыва, опустила ноги, шаря ими в поисках опоры. Кусок суглинка отвалился и Алиса полетела. Люди не птицы.