Звезда Ворона

Глава 9. Железные Маски

Феликс проснулся так резко, будто его окатили из ведра ледяной водой. Холодный пот струился по его спине, и он почувствовал, как со лба у него свалилась мокрая тряпка, упав на край льняного одеяла. Все еще до конца не осознавая себя, он увидел, как что-то большое и неуклюжее подскочило со стула, уронив на пол деревянную посудину с водой. Застыв на секунду, совершенно сбитый с толку внезапным пробуждением Феликса, Милу, наконец, совладал с мыслями, и уронив по дороге табуретку, поспешно выбежал из комнаты. Феликс услышал, как где-то в коридоре зазвучал его обеспокоенный голос:

— Леди Хепзиба! Леди Хепзиба! Он проснулся! Господин Феликс проснулся!

Будто горемыка, которого в одночасье излечили от слабоумия, Феликс ощущал, как сложные мысли постепенно наполняют его голову. Старательно хватаясь за уплывающие воспоминания, которые он видел во сне, маленький вор застыл, словно кошка, готовящаяся к прыжку. Что ему выбрать? Какое из ускользающих воспоминаний схватить, чтобы окончательно не запутаться в этом круговороте мыслей и чувств? Тут перед его глазами возникла картина старого короля, который отправляет своего сына на проклятый континент.

— Ферасийцы. — тихо прошептал Феликс. — Армия ферасийцев находится в Самсонской пустыне.

— Что вы сказали?

От неожиданности Феликс вздрогнул, и чуть было не упал с широкой кровати, на которой лежал. Он и не заметил, как в комнату кто-то вошел.

Это был высокий мужчина с волнистыми каштановыми волосами, которые спадали до плеч. Коричневый кожаный камзол и длинный плащ были смазаны маслом, защищающего от песчаного ветра и морской соли, а несколько метательных ножей, которые были расположены в отделениях на груди и около сапога, говорили о том, что этот человек может за себя постоять. Но главной особенностью была, конечно же, железная маска, которая скрывала лицо незнакомца. Блестящая и испещренная узорами из экзотических птиц, она чем-то напоминала театральный реквизит, и тем не менее было очевидно понятно, что перед Феликсом сидит один из знаменитых наемников, а не обычный артист. Знаменитые наемники никогда не показывали свои лица, даже во время еды, или снимали маски тогда, когда были уверены, что их никто не видит.

— Мое имя Эскер Оманис. — тут же представился мужчина, увидев реакцию Феликса. — Я командир пятой колонны Железных Масок, и на данный момент являюсь полноправным руководителем организации.

— Эскер… что? А это ваше имя. — растерянно пробормотал Феликс, пожимая руку наемника. Мысли у него в голове еще не пришли в порядок. — Да… Да, мне очень приятно с вами познакомиться, господин Эс… Постойте! Мы что, уже в пустошах?! — испугано воскликнул Феликс, вскакивая с кровати. Тревожный страх и гнев на то, что за него уже все решили, придали ему дополнительных сил, но они тут же поубавились, когда он больно стукнулся пальцем о табурет, который опрокинул Милу.

— Успокойтесь. — с толикой строгости в голосе проговорил Эскер, подходя к скачущему на одной ноге Феликсу, и поднимая на место упавший табурет. — Вы все еще в Меридиане, а если говорить более точно, то в нашем штабе.

В этот момент в коридоре послышались нарастающие шаги, и через секунду в комнату вошла Хепзиба, а за ней Дэй и встревоженный Милу.

— Вы заставили нас сильно поволноваться, господин Феликс. — на ходу проговорила Хепзиба. — Когда этот юноша вас только принес, вы были бледны как воск. Что с вами произошло? Мне сказали, что вы упали в обморок на рынке, но ведь это не могло быть обычной случайностью, так?

— Должно быть меня испугали здешние цены. — сказал Феликс, все еще держась за ногу. Пройдя к кровати, он плюхнулся на мягкий матрас и попытался вспомнить что же на самом деле тогда произошло. Это случается уже не в первый раз, и на этот тревожный факт нельзя просто так закрыть глаза. — Какой сейчас день? — спросил он, решив начать задавать самые простые вопросы. — Сколько я пробыл тут?

— Тебя принесли сюда несколько часов назад. — спокойно ответил Дэй. — На самом деле тебе повезло, так как мы с Хепзибой как раз направлялись через этот самый рынок на базу Железных Масок, когда увидели тебя без чувств на руках этого мальчика.

— Вы были плохи. — тихо вставил Милу, опасливо покосившись на Хепзибу, будто боясь, можно ли ему встревать в разговор взрослых людей. — Совсем плохи, господин Феликс. Вы упали, как будто мертвец, и я не знал, что делать.

— Но все ведь обошлось. — попытался успокоить его Феликс. — Не волнуйся так.

Увидев неуверенную улыбку толстяка, Феликс еще раз окинул взглядом небольшую комнату, в которой оказался. Она походила на кабинет, совмещенный со спальней. Довольно уютное место, наполненное всевозможными картами, книжными шкафами и диковинными трофеями. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что хозяин этой комнаты любит путешествовать.

— Так значит я на базе наемников? — подытожил он, ища глазами свои сапоги. — Вы, как я погляжу, даром времени не теряли, дорогая Хепзиба. — Феликс был еще немного зол на то, что его так бессовестно подталкивают к принятию такого важного решения, да еще и ведут себя так, будто это обычное совпадение. Ушибленный палец еще покалывало, когда он обнаружил свои сапоги, убранные под кровать.

— У меня сложилось впечатление, что я дала вам ясно понять тот факт, что времени у нас действительно мало. — суровым тоном сказала Хепзиба. Ее голос еще немного отдавал истеричными нотками, видимо она еще до конца не отошла от нападения, устроенного зоарийцами. — Вы окажете всем нам неоценимую услугу, господин Феликс, если примете мое предложение. Обещаю, что ваша безопасность будет одним из главных наших приоритетов.

Феликс, нацепив сапоги, застыл, глядя в пустоту. Он чувствовал, как его тело вновь стало слабеть, будто все его силы сейчас направленны на то, чтобы сохранить остатки неокрепшего разума и мужества, которые ему потребуется, чтобы озвучить свое решение. Набрав в грудь побольше воздуха, Феликс, наконец, проговорил:

— Я согласен. Милостивая Дева, мой рот говорит безумные вещи, чистой воды безумные! Но я согласен! — «Боги! Святой Лорик и Бриньох, что я творю?» — подумал Феликс, услышав свои слова. — «Дурак! Сумасшедший дурак!»

Вид у Хепзибы был огорошенный. Секунду она сидела с открытым ртом, а затем расцвела, будто маленькая девочка, получившая сладкий подарок от вернувшегося с рынка отца.

— Это же превосходно! Просто превосходно, мой дорогой друг! Действительно, это поступок настоящего мужчины. Ну, тогда не будем терять времени и начнем приготовления прямо сейчас. Синох уже отправился в Эль-Хафа за своими вещами, так что, думаю, что через несколько дней…

— Леди. — прервал ее учтивый голос Эскера. — Не хочу показаться невежей, но все же, раз уж вы находитесь у меня дома, то может быть удосужитесь объяснить для начала, что именно вам необходимо? Из ваших слов я смог понять лишь то, что вы хотите нанять экспедицию? Это так?

— Да, да. — быстро кивнула Хепзиба, пробегая глазами по интерьеру комнаты, будто надеясь, что предводитель наемников прячет корабли между книжных полок. — Вы ведь господин Эскер, если не ошибаюсь? Мы так с вами толком и не поговорили. Столько всего случилось за последнее время, что я немного выбилась из сил.

— Тогда могу я предложить вам чай с белланийскими травами? Или вот… Есть еще настойки из Лиры, но она крепкая, поэтому стоит принимать маленькими порциями. — он подошел к одному из своих сервантов и стал вынимать из них сверкающие пузырьки.

— Не стоит. — отмахнулась от него Хепзиба. — Сейчас мне уже полегчало. Давайте лучше посмотрим на ваши знаменитые корабли. Это ведь они там в порту? Было бы замечательно посмотреть на них поближе. Господин Феликс, вы ведь присоединитесь к нам?

— Да. — все еще потрясенный своим решением, безжизненно пробормотал Феликс. — Давайте взглянем на корабли.

Странно, но как только Феликс поднялся на ноги, то довольно уверенно прошел вслед за Хепзибой и лидером Железных Масок. Его разум все еще был выжит, словно половая тряпка, но, когда они шли по прохладным извилистым коридорам, в которых чувствовался соленый запах моря, он постепенно стал приходить в нормальное состояние.

База Железных Масок находилась на краю города рядом с портом. Это было длинное трехэтажное здание, пристроенное к большой отвесной скале, и немалое количество его помещений были выдолблены прямо внутри каменной породы. В основном это были маленькие комнатки и тесные, виляющие во все стороны, коридоры, отчего у Феликса складывалось впечатление, будто он попал в огромный муравейник. Время от времени им на пути попадалась прислуга или другие наемники, которые так же, как и Эскер, скрывали свое лицо под причудливыми масками. Самое необычное было то, что эти железные маски были у каждого наемника разные, и ни разу не повторялись. Порой, проходя по очередному коридору, Эскер сворачивал в потайной проход, скрытый под пыльным гобеленом или за отодвигающейся статуей, так что один раз Милу даже ненадолго потерялся, упустив их из виду, и им пришлось ждать, пока Эскер не приведет потерявшегося растяпу.

Спустя пять минут они вошли в просторную пещеру, по размерам не уступающую турнирному полю. Куполообразная крыша была увешена множеством ламп, свисающих вниз на крепких цепях. У самого потолка, там, куда свет от ламп уже не доставал, можно было увидеть сотни гнезд морских ласточек и летучих мышей, которые порхали в пещерном полумраке словно ожившие тени. Это, как догадался Феликс, была вервь. Он увидел несколько причалов, около которых были пришвартованы невероятных размеров железные корабли, по которым сновали сотни людей, поднимая вверх разного рода материалы и занимаясь починкой металлической обшивки этих гигантов. В другом же конце, через большой проем в пещере, можно было увидеть бескрайнее темное море, на горизонте которого солнце уже клонилось к закату.

— Это и есть ваши легендарные корабли? — поинтересовалась Хепзиба, когда Эскер подал ей руку, и они вместе пошли вдоль балкона на втором этаже, с которого открывался отличный вид на железные громадины. По голосу нельзя было сказать, что корабли ее чем-то заинтересовали. Феликс же и остальные шли за ними следом. — Никогда прежде таких не видела. Они ведь из железа? Чем-то напоминают белланийские корабли, на которых путешествуют Святые Вдовы.

— Палмадэи. — объяснил Эскер, небрежно указывая на железный нос одного из кораблей. — Да, они чем-то напоминают Гранд Ауэры цепных ведьм, но по характеристикам во много раз превосходят их, так как были созданы для более далеких походов.

— Удивительно как такие железные крепости могут держаться на воде и не тонуть. — вставил Феликс, который тоже с увлечением рассматривал пришвартованные корабли. — И зачем только нужно тратить столько железа, чтобы построить их? Тут ведь его хватит, чтобы вооружить целую армию. Это же какие должны быть затраты на одних только кузнецов?

— Вы совершенно правы, тратим мы не мало, но и зарабатываем еще больше. — кивнул Эскер, поверну в его сторону свою блестящую маску. — Но вы ошибаетесь, предполагая, что дерево подошло бы лучше. Обычные корабли не достигают тех земель, которых мы все так страшимся. Эти корабли были спроектированы и созданы еще во время первой экспедиции, их делали лучшие кузнецы Амбосгота и Белланимы. В наших архивах даже есть упоминание, что сама Лина де ла Игнис принимала участие в их создании.

— Выходит, этим плавучим громадинам больше тысячи лет? — удивился Феликс. Хоть никсы очень уважали мореходство, и гордились своей морской историей, Феликса никогда не привлекала эта часть его культуры, а поэтому он мало что знал о кораблях и их особенностях.

— Да. — кивнул Эскер, не глядя на Феликса. — Мы как можем стараемся сохранить оставшиеся корабли в пригодном состоянии. Технологии их создания были утрачены, а тех же Гранд Ауэров хватает лишь на одну экспедицию, после чего они теряют свою прочность или вовсе разваливаются.

Прошагав к каменной лестнице, они спустились к причалам, и Феликс еще раз поразился насколько же эти корабли огромные. Вблизи они оказались еще выше, и походили больше на плавучие замки, окруженные железными крепостными стенами, нежели на обычные судна. Крики голодных чаек смешивались с грубыми голосами рабочих и отдающими гулким эхом ударами кузнечных молотов, которые гнули раскаленные железные пластины в специально построенных печах, расположенных через каждые десять шагов. Работа здесь кипела не умолкая, и время от времени до Феликса доносились грязные ругательства, которыми так любили разбрасываться моряки.

— Нет-нет-нет, прокляни тебя болотные боги! Что ты творишь?! — услышали они голос одного из работяг, который поливал бранью молодого кузнеца. — Ты разве не видишь, что тут шов с мою ладонь?! Кто тебя обучал работе с железом, парень? Твоя шлюха-мамаша? Даже слепой идиот увидит, что с такой дырой корабль пойдет ко дну еще до того, как достигнет Криста-Клав, а до Норна доплывут лишь остатки твоей тупой башки! Если остальные тут работают также, как и ты, то я не удивлен, что вы растеряли почти все Великие Корабли.

Слушая эти гневные речи, Феликс обратил внимание, что у мужчины, который изливал свое негодование на молодого рабочего, не было на лице железной маски. Из-за длинной бороды сложно было определить его возраст, но, судя по голосу и легким морщинам около голубых глаз, а также по цвету волос, которые только-только тронула седина, ему было не больше сорока лет. И он точно был никс. Феликс понял это по косичкам, которые моряк заплел на своей бороде и длинным волосам, которые спадали до плеч. Также было понятно, что это был не обычный матрос или рабочий, а какой-то важный начальник или может даже капитан. Его богатый синий мундир, вышитый блестящими нитями, давал понять, что этот мужчина имеет высокое положение. Да и держался он с надменностью и величием, которая свойственна людями наделенных властью. Возможно, это был капитан одного из этих громадных кораблей или кто-то из аристократов, которые жертвуют деньги на экспедиции. Наблюдая за ним, Феликс подумал, что этот взбалмошный мужчина уже не первый раз бросается оскорблениями в сторону обычных работяг. Плечистый кузнец, на которого он сейчас кричал, казалось, совсем не замечал его, и делал вид, что слова никса никак его не задевают. И только когда разъяренный таким отношением к его персоне мужчина выхватил у молодого рабочего его молот, и стал показывать, как правильно надо прикреплять железные пластины, кузнец нахмурил брови и сложил руки на груди, приготовившись смотреть за работой крикливого аристократа.

— Арель! — с раздражением воскликнул Эскер, когда они приблизились к разгоряченному мужчине. — Эй, Арель! Хватит уже отвлекать парнишку! Ради бога, отдай ему инструмент и угомонись уже!

— Тебя забыли спросить, ржавая морда. — огрызнулся в его сторону Арель. — Я бы твоим ублюдкам даже лошадь подковать не доверил! Ну что это за работа! Иди, посмотри сам! Это разве швы?! А гвозди! Гвозди, посмотри! Откуда вы их достали, из мусорных куч?! В дверях самой ничтожной таверны в этом городе, гвозди и то лучше чем у вас!

— Тебя наняли не для того, чтобы ты отвлекал от работы моих людей. — возразил Эскер, отпуская руку Хепзибы и уверенно подходя к Арелю. Наемник был такой же высокий, как и никс, и все же Арель не потерял в его присутствии своего надменного высокомерия, который, к тому же, как показалось Феликсу, имел еле уловимую военную выправку, словно генерал, который давно отошел от армейских дел, но не утратил свою былую силу. — Ты получаешь серебро за управление кораблями, а не за их обслуживание. — продолжил говорить Эскер. — Так что будь так добр, перестань тратить слова, отдай парнишке инструмент, а затем вернись в свою комнату или отправляйся в город, но не отвлекай людей от дела.

Арель злобно посмотрел прямо в прорезь сверкающей маски, а затем надул губы, словно обиженный ребенок. Несколько секунд он простоял в молчании, видно выбирая слова пообиднее, а затем ткнул волосатым пальцем в кожаный камзол Эскера.

— С таким подходом, парень, ты скоро будешь снаряжать свои экспедиции на деревянные корыта и плетеные корзины. Ваши женщины их хорошо делают, по крайней мере лучше, чем вот эти… — он кивнул в сторону молодого кузнеца. И больше не сказав ни слова, развернулся на каблуках, и пошагал в сторону выхода, что-то бормоча себе под нос.

Проводив его взглядом, Эскер повернулся в сторону своих гостей.

— Прошу прощения за то, что вам пришлось видеть все это. — со вздохом произнес он, снова подхватывая руку Хепзибы. — В империи не так много людей, способных управлять этими необычными кораблями. Некоторые, по личным причинам, не хотят вступать в нашу организацию, и поэтому нам приходится нанимать вот таких людей за деньги.

— Наемники нанимают наемников. — улыбнулся Феликс, к которому за последние несколько минут начало возвращаться хорошее настроение, отнятое его безрассудным решением отправиться в грозящую опасностями экспедицию. — Вышла бы неплохая песня, если бы я, конечно, умел сочинять их.

— Скорее, горькая притча. — вежливо поправил Эскер. — Многие из этих проходимцев не так преданы нашему делу, как мне бы хотелось. Вы ведь понимаете, что мы не просто охотники за сокровищами, и у нас есть своя собственная гордость и правила, которые мы, пусть и не всегда, но стараемся соблюдать. С такими людьми трудно работать, господин Феликс, да вы и сами в этом только что убедились.

— Судя по тому, что увидел я, то этот добрый человек, которого вы только что прогнали, был даже очень предан вашему делу. — вставил Дэй, впервые с того момента, как они покинули комнату наемника, поучаствовав в разговоре. Феликс даже и забыл, что однорукий пастух сопровождает их, таким тот был незаметным.

Маленький никс увидел, как глаза Эскера в прорезях железной маски сощурились, глядя на скромно улыбающегося Дэя.

— Арель, хоть и ведет себя хуже всех остальных, является исключением из правил. Он работает с нами уже давно, еще до моего вступления, и поэтому проникся нашим духом. Но я бы предпочел, чтобы он меньше уделял внимания тем вещам, в которых он ничего не смыслит. Этот никс только понапрасну открывает рот, когда говорит, что разбирается в кузнечном деле, а на самом же деле он даже не знает, чем отличается армарийская сталь от горной. Слышали бы вы, что он рассказывает о себе в тавернах. Его послушать, так он совершил не меньше подвигов, чем добрая половина героев Великой Войны, господин…

— Дэй. — представился пастух. — И прошу, можете обращаться ко мне на «ты».

— Как угодно, Дэй. — пожал ему руку наемник. — Я тоже не высоких кровей, так что и ты, и вы все, — он посмотрел на Феликса с Милу, — тоже можете обращаться ко мне, как к другу.

— Вы устроили нам хорошую экскурсию, господин Эскер. — словно не услышав его последних слов, с легким нетерпением проговорила Хепзиба. — Может быть теперь перейдем к настоящим делам?

— Если, конечно, вам так не терпится начать, то я не возражаю. — пожал плечами Эскер. — Но у нас еще есть много интересного, что может вас удивить. Вы еще не были в зале трофеев…

— Я непременно его посмотрю, как только мы закончим обговаривать контракт. — сухо ответила Хепзиба.

Феликсу показалось, что Эскер был несколько обескуражен таким напором, но из-за маски было трудно понять, что именно сейчас чувствует наемник. Он нервно поиграл пальцами по камзолу, словно что-то обдумывая, а затем протянул руку в пригласительном жесте:

— Тогда давайте обсудим наши дела в более подходящем месте. У нас для этого есть специальный зал, позвольте…

— Да, конечно. — оживилась Хепзиба, и посмотрела через плечо на своих спутников. — Господин Феликс, вы ведь тоже пойдете с нами? И вы, Дэй (на Милу она вообще не обратила внимания, будто он был частью толстого каната, лежавшего рядом). Уверенна, вам захочется высказать свои предложения и условия. — после своих слов она направилась вместе с Эскером к огромным металлическим воротам, которые, как понял Феликс, вели в еще одну такую же пещеру.

— Идем, Милу. — сказал Феликс, подталкивая в спину нерешительного здоровяка.

Как и предполагал Феликс, за массивными воротами оказалась еще одна скалистая вервь. Но в отличие от предыдущей, тут был всего один причал, к которому был пришвартован еще более внушительных размеров корабль, превосходящий все остальные судна, которые они видели до этого. Феликс думал, что больше ему на базе наемников удивляться нечему, но когда он увидел железную громадину, возвышающуюся над его головой словно гора, то сначала подумал, что это просто кто-то решил построить в пещере укрепленный форт, но когда увидел острый таран на носу и свисающие якоря, размером со взрослое дерево, то у него чуть не отпала челюсть. Корабль был испещрен надписями, и когда они приблизились поближе, то Феликс понял, что все это были имена.

— Мио Маллум. — проговорил Эскер, указывая на корабль. — Самый старый из Великих Кораблей. Сейчас мы им уже не пользуемся. Но не потому, что он не способен выходить в море, — тут же прибавил он, заметив озадаченные лица своих гостей, — заверяю вас, этот корабль может совершить еще множество походов. Просто мы не пользуемся им из-за ненадобности. Сейчас в наших рядах людей не так много, как раньше, и поэтому у нас просто нет команды, способной обслужить такой большой корабль, когда он выходит в море.

— А что это за имена? — поинтересовался Феликс.

— Это имена наших павших товарищей. — безрадостно ответил Эскер. — Как видите, нам приходится сейчас непросто.

Феликс еще раз взглянул на металлическую обшивку корабля. Хоть судно и было собрано довольно грубо, с толстыми уродливыми швами по всей длине корпуса, но все же в нем имелась какая-то особая, суровая грация. Таран на носу был выполнен в форме ястреба, а по бокам шли плавные узоры. Также на носу корабля располагался, хоть Феликс и не был полностью уверен в своих заключениях, настоящий маяк, похожий на железную свечу. Но больше всего его поразило количество имен, которыми был испещрен корабль. Они лепились друг на друга, и было видно, что многие уже стерлись за долгие годы. Милостивые боги, сколько же их тут?

Когда они покинули доки, Эскер вновь повел их по виляющим коридорам, иногда сворачивая в просторные комнаты и богато украшенные залы. В одной из таких странных комнат, которая была заставлена всевозможными редкими вещами, словно это была палата зажиточного купца, Феликс задержался у широкого зеркала, чтобы привести себя в порядок. Поправив рубашку и застегнув несколько пуговиц на куртке, Феликс вдруг заметил, что его волосы в некоторых местах испачкались в черной саже. Наверное, он где-то задел головой светильник, или копоть упала на него, когда он проходил мимо кузнечных мехов, которые раздували огонь в доках. Но как бы он не старался, смахнуть черную пыль с волос ему так и не удалось.

— «Ну и ладно» — подумал Феликс, когда Эскер с Хепзибой отошли достаточно далеко, чтобы забеспокоиться. — «Вечером помою голову, раз уж так не выходит счистить».

Пройдя еще несколько извилистых коридоров и тайных проходов, они оказались в большом зале, который чем-то напоминал просторную библиотеку, такую, в какой ученые ищут на древних страницах потерянные тайны, или пытаются придумать новые. Вдоль каменных стен были расположены книжные полки, а за множеством круглых столов сидели наемники, склонившие железные маски над пергаментными свитками и манускриптами. Время от времени им попадались и другие люди, не скрывающие своих лиц, одетые в дорогие наряды, популярные в разных уголках империи. В основном это были аристократы и их слуги, которые заключали контракты на доставку того или иного диковинного груза, который им хотелось бы заполучить из очередной экспедиции. В середине же комнаты была расположена большая карта, сделанная из металла, и как понял Феликс, ее можно было крутить в разные стороны, словно шар. Поверх нее тоже находилась двигающаяся на шарнирах карта, но уже звездного неба. Глядя на голубые поблескивающие сапфиры, которые выполняли роль звезд, Феликс невольно вспомнил про молодого ювелира.

— А где господин Эн? — спросил он у шагающего рядом с ним Дэя. — Он ведь тоже поплывет с нами? Хепзиба мне рассказала кто вы, и почему вы так увлечены нашим общим делом. Ваши предки когда-то тоже принимали участие в первой экспедиции.

Некоторое время пастух молча шагал рядом с ним, и Феликсу начало казаться, что тот просто не услышал его вопроса из-за наполнившего стены шума множества приглушенных голосов, шелеста потрепанных страниц и скрипа давно не смазанных старых петель, на которых держались резные двери. Но потом Феликс понял, что однорукий пастух просто думал над его словами.

— Да… — ответил он, словно обращаясь к самому себе, одобряя тем самым свои мысли, которые собирался высказать. — Эн… он, в общем, помогает монаху с приготовлениями. Путешествие предстоит не из легких, но мне приятно слышать, что ты не забыл его, и согласился отправиться вместе с нами. А еще я хотел бы извиниться перед тобой за то, что не раскрыл всей правды. Я… — Дэй остановился, как будто слова, которые он хотел произнести, застряли у него в горле. С лицом, полным печали, он, наконец, смог выдавить их: — Я не думал, что ты окажешься настолько важным человеком в нашем деле.

— Со мной уже все решено. — отмахнувшись, почесал нос Феликс. — Не знаю почему, но эту проклятую дьяволом плиту могу поднять только я один. Но вам-то зачем ехать? Может это прозвучит грубо, и все добрые боги будут мне свидетелями, я не хочу тебя обидеть мой друг, но тебе явно не стоит ввязываться в это дело. Ты только посмотри на себя, если, конечно, тебе это удастся сделать. Хочешь потерять оставшиеся конечности? Я слышал, что в Самсонских пустошах открываются старые раны, не говоря уже о том, что там же зарабатываются и новые. Мало ли что может случиться.

— У меня есть долг. — уже не таким горестным голосом ответил Дэй. Лишь на миг, но в его взгляде была видна твердая решимость. — Перед отцом и братьями.

— У тебя есть семья? — поинтересовался Феликс. — А так сразу и не скажешь.

— Да. — кивнул пастух. Было заметно, что ему с трудом пришлось отбросить какие-то мрачные воспоминания, и натянуть на лицо лживую маску добродушного простака. — Небольшая. Как-нибудь, когда выдастся свободная минутка, я расскажу тебе о них.

Феликс смерил пастуха недоверчивым взглядом, а затем перевел глаза на Эскера, который подвел их к самому большому изогнутому столу, выполненному в форме полумесяца, какие обычно стояли во всех официальных учреждениях, наподобие зала Хранителей. За этим столом уже сидели двое наемников, и, приглядевшись к их морщинистым рукам, — а точнее к рукам одного из них, у второго же была длинная седая борода, — Феликс догадался, что эти люди уже давно оставили морские походы и экспедиции на проклятый континент. Их маски, в отличии от виденных Феликсом прежде, были намного более громоздкими, и больше походили на страшные гримасы демонов, которые надевают ярморочные шуты, чтобы развлекать народ. Глядя на них, Феликс понял, что это должно быть были кто-то вроде старейшин или ветеранов, если у наемников вообще есть такие люди. Тем не менее держались они уверенно, и в их движениях не было заметно присущей старикам слабости. А вот голос уже не был таким сильным, хоть и отдавал металлическим эхом из-за надетых масок.

— А, леди Хепзиба. — проговорил один из них, вежливо поклонившись даме. У него на лице была маска, напоминающая улыбающееся солнце с многочисленными маленькими цепочками и инкрустированными драгоценными камнями. — Нам уже доложили, что вы одарили нашу скромную обитель своим присутствием. Меня зовут Марбас Оманис, а это мой дорогой друг Казия Мьюм. — он указал на старика, который сидел рядом, в маске похожей на человеческую ладонь, и который уважительно наклонил голову в знак приветствия. — К великому огорчению, он потерял свой голос, поэтому теперь я говорю за нас двоих.

— Да, я тоже рада с вами познакомиться. Эскер уже рассказал мне, что вы являетесь старейшинами этой организации. Так же он упомянул, что вы, господин Марбас, являетесь его приемным отцом. — с легким высокомерием проговорила Хепзиба, внимательно посмотрев на Марбаса. — А это, позвольте представить, мои друзья — господа Феликс Лихт и Дэй Карей.

Феликс увидел, как Казия ненадолго задержал взгляд на нем и пастухе, а затем вновь обратил свою странную маску на Хепзибу. А Марбас так и вовсе не одарил их своим вниманием.

— Нам несказанно приятно, что супруга всеми уважаемого господина Сафира решила польстить нас своим вниманием. Мы с вашим мужем не раз встречались на императорских приемах, а Казия даже раз помог ему отбиться от суммийских пиратов. Верно я говорю? — Марбас посмотрел на своего друга и тот уверенно кивнул своей маской-ладонью. — Но оставим ласковые слова для более подходящего места и времени. Вы, как мне следует понимать, пришли не просто чтобы высказать нам свое уважение? — продолжил Марбас, и Феликс увидел, как его зрачки в прорезях метнули быстрый взгляд на Эскера, который сел рядом с ним. — Хотите устроить подарок вашему дорогому супругу? До меня доходили слухи, что господин Сафир увлекается коллекционированием древних штандартов и идолов.

— К моему горячо любимому мужу этот визит не имеет никакого отношения. — быстро проговорила Хепзиба, выпрямившись на стуле. — Это касается только меня и тех людей, которые сейчас сидят рядом со мной.

На этот раз Марбас, наконец, окинул взглядом остальных спутников Хепзибы, остановив прорезь золотой маски на Милу, который с большим интересом рассматривал железную карту, находившуюся в центре зала.

— Внимательно вас слушаю. — наконец сказал Марбас, скрестив пальцы.

— Я желаю нанять ваших людей, чтобы они помогли мне доставить одну очень ценную вещь в Самсонскую пустыню. — тут же ответила Хепзиба, словно речь шла о перевозке дров, а не экспедиции в самое опасное место в Кальдеросе.

— Что, простите? — переспросил Эскер, подавшись вперед. И хоть лица всех троих были скрыты масками, их глаза были полны растерянности и недоумения. — Вы хотите, чтобы мы доставили письмо или какую-то ценную посылку?

— Не совсем. — ответила Хепзиба, и в ее голосе уже прослушивалось легкое нетерпение, смешанное с раздражением. Она тоже наклонилась вперед, и понизив голос, проговорила: — Я хочу, чтобы вы сопроводили тех, кто будет доставлять этот ценный груз.

Феликс был уверен, что услышал легкий смешок, исходивший от Марбаса, который тут же был скрыт за приступом отдающего металлическим эхом кашля. Старый наемник явно воспринял просьбу богатой дамы за веселую шутку, но не знал, стоит ли ему смеяться первым, или подождать, пока Хепзиба сама раскроет правду, и тогда он уже посмеется вместе со всеми. Но заметив решительный взгляд своей гостьи, наемник, видимо, растерялся, и чтобы убедиться, что он не ослышался, посмотрел на Эскера, а затем удивленно переспросил:

— Сопроводить? Вы хотите сказать, что у вас есть кто-то на примете, кто захочет по своей воле отправиться в это гиблое место? — он снова посмотрел на Феликса с Дэйем, и в его глазах промелькнуло понимание, смешанное с удивлением. — Они? — с явной насмешкой проговорил он, указав пальцем.

Какое-то время он сидел молча, выжидая реакции на свое замечание, но затем не выдержал, и разразился злорадным хохотом, из-за железной маски похожим на лай голодных собак в морозную ночь. Казия тоже начал поддергивать плечами, как человек, всеми силами пытающийся сдержать рвущийся из него смех, при этом не издавая ни звука. И лишь Эскер выглядел все таким же внимательным слушателем, и походил на врача душевнобольного человека, который старательно изучает бред своего пациента, чтобы в конце концов выписать ему нужные порошки и настойки от окончательного помутнения рассудка.

— Вы ведь понимаете, достопочтенная леди, что это очень глупое и безрассудное решение. — суровым тоном сказал Эскер, не сводя прорези маски со своей невозмутимой собеседницы. — Неподготовленным людям не место на той земле, о которой идет речь. С моей стороны будет бесчеловечно согласиться на это явно необдуманное решение. Вы не вправе так рисковать жизнями людей, не понимая всей опасности… — когда он говорил, Марбас продолжал смеяться, и Феликсу даже показалось, что и у самой Хепзибы, на секунду, дернулись уголки рта.

— Решение более чем обдуманное, уважаемый Эскер. — перебила его Хепзиба, сверкнув глазами. Феликс уже давно заметил эту ее неуважительную привычку перебивать людей, когда она чем-то раздражена или обижена. — И уверяю вас, я прекрасно осведомлена о всех опасностях этого страшного места, и, возможно, в некотором роде, больше вашего. Я, конечно, не берусь утверждать, что знаю все загадки Самсонских пустошей, — поспешила прибавить она, заметив, что Марбас и Казия еще больше стали содрогаться от смеха, — но у меня есть непреложные источники, которые рассказывали мне про многие ужасы, творящиеся там. Вы ведь знаете Синоха? Конечно знаете, ведь именно ваши корабли доставили его сюда. Я не ставлю под сомнение ваш опыт, господа, поэтому и обращаюсь к вам с этим предложением. Но я совершенно не ожидала, что такие уважаемые люди как вы, воспримут мою просьбу в такой неподобающей и оскорбительной манере. — сказав это, она смерила презрительным взглядом двух старых наемников, заставив их умерить свое вызывающее поведение. И пока Марбас приносил глубочайшие извинения за себя и своего молчаливого друга, Эскер посмотрел на Феликса и с любопытством проговорил:

— Куда именно вы хотите попасть?

Но ответил ему Дэй:

— Аль’эшул ра Синмал. — проговорил пастух, повторив название места, которое недавно произносил Синох. — Храмы-Города.

Уже на первом слове Феликс увидел, как у Эскера обеспокоенно расширились глаза под его маской. Наемник так резко повернул голову, что Феликс испугался, будто тот заметил приближающегося врага, но его взгляд, как и золотая маска Марбаса, был направлен на их безмолвного соседа. Казия на секунду застыл, будто суслик, заметивший хищника, а затем резким движением поднялся на ноги, опрокинув рукой серебряный кубок с вином, который стоял около него. Даже под маской было видно, что его глаза выпучились от страха. Схватившись за железное лицо руками, он издал звук, похожий на горестный крик измученного жизнью душевнобольного человека. Этот звук был совсем не громким, и все же в нем было куда больше страданий, чем в криках здоровых людей, изнывающих от физических мучений.

— Kazia! Kazia! Syys umnis ies, fratur. Syys umnes ies. — затараторил Марбас на ценебрийском диалекте, пытаясь успокоить своего друга. — Syys umnes diclenaverun. At tu damon, umicas. At tu damon.

Попытки старого наемника успокоить своего друга, казалось, сделали еще хуже. Теперь Казия стал судорожно глотать воздух, словно выбравшийся из воды человек. Хепзиба же так удивилась необычному поведению старика, что в страхе отпрянула от стола, будто ожидая, что беспомощный наемник вот-вот на нее набросится. Феликс растерянно посмотрел по сторонам, но никто из других наемников, которые находились в зале, даже не заметили, что за главным столом один из старейшин был на гране помешательства. Но больше всего его удивила реакция Дэя, который опустил голову на грудь и закрыл единственный глаз, словно внезапно его охватила сильная дремота.

— Давайте поговорим в другом месте. — с холодным раздражением в голосе сказал Эскер, и выйдя из-за стола, направился к большой карте в центре комнаты.

Еще раз бросив взгляд на Казию, который немного успокоился, и теперь лил слезы на плече у Марбаса, Феликс направился вслед за Эскером.

— Что произошло? — растерянно спросила Хепзиба, глядя через плечо на рыдающего старейшину. — Я что-то не то сказала?

— Прошу вас, не вините себя за это. — теперь в голосе Эскера звучала усталость. Видимо, наемнику было тяжело говорить про то, что только что случилось. — Здесь нет ничьей вины… Но, — он понизил голос почти до шепота, и Феликсу пришлось подойти еще ближе, чтобы разобрать его слова, — откуда вам известно про Храмы-Города? Вы хоть понимаете, о чем вы просите?

— Как я могу видеть, вам что-то известно про это место. Оно настолько пугающее? — не дав ответить Хепзибе, первым заговорил Феликс. Реакция Казии сильно подкосила его решимость, и ему захотелось узнать, во что он ввязывается, соглашаясь на это опасное путешествие. Краем глаза он увидел, как Хепзиба недовольно посмотрела на него, но ничего не сказала. Видимо ей тоже захотелось узнать, что же так растревожило старого наемника. Милу же, который до этого внимательно рассматривал карту, сейчас с недоумением смотрел на шепчущихся друзей.

Прежде чем ответить, Эскер протянул руку и стал вертеть железную карту, вызвав тем самым неподдельный восторг в глазах Милу. Как и предполагал Феликс, карта оказалась сделана в форме шара, верхняя часть которого была видна на поверхности стола. Это была довольно подробная конструкция, с выпуклыми горами и впадинами, и время от времени ему на глаза попадались маленькие домики и дворцы, которые, как нетрудно было догадаться, обозначали города.

— Какая удивительная карта. — не удержался от похвалы Феликс, глядя как маленькие домики выплывают из-за края стола.

— Ее создал один из Экхардов, во втором столетии. — объяснил Эскер, продолжая вертеть карту. — Мы, по мере возможности, стараемся дополнять ее, когда что-то меняется. Вот!

Феликс услышал глухой щелчок под громоздкой конструкцией, и увидел, как карта застыла на месте. Сейчас на ней была видна какая-то скалистая местность, усеянная маленькими пирамидами.

— То, что вы ищете, и куда стремитесь попасть. Храмы-Города. — холодно проговорил Эскер, постучав пальцем по карте. Затем он прокрутил карту чуть назад, остановив ее там, где не было ничего, кроме бугристой поверхности и небольших расщелин. Спрашивать, что это за местность, было бессмысленно, даже дураку было понятно, что это была пустыня. — Видите, — он указал на горы, которые соединяли пустыню и место с пирамидами, — мы называем этот перевал «Придел Скорби». Три года назад Казия со своим отрядом добрался до него. — Эскер обернулся, чтобы снова взглянуть на плачущего старика, и не отводя взгляда, продолжил: — Уж не знаю, что они там увидели, но половина так и не вернулась. Те же, кто возвратился, потеряли рассудок и вскоре умерли. Пятеро из них погибли во сне, еще двое утопились. В живых осталось лишь двое. — Эскер кивком указал на Казию. — Оба потеряли голос, и отказались хоть как-то объяснить, что с ними произошло. Второй, к тому же, еще и не захотел покидать Самсонские пустоши, решив присоединиться к новоприбывшей экспедиции.

— Какой ужас. — с грустью проговорила Хепзиба. — Это очень печально, то что вы сейчас рассказали. Надеюсь Силестия и Владыки смилостивятся над их душами, и примут их в свои чертоги. — она сотворила на груди звездный крест Владык.

— За тысячу лет было предпринято несколько попыток достичь Храмов-Городов. — снова переведя взгляд на карту, задумчиво проговорил Эскер. Его голос теперь звучал так, будто наемник погрузился в глубокие раздумья. — Но ни одна из них не завершилась удачно. В большинстве случаев смельчаки, отправившиеся туда, просто не возвращались.

У Хепзибы был растерянный вид, и чтобы скрыть это, она совсем не к месту достала свой пушистый веер. Дэй все также молча продолжал смотреть в пол, и хоть его глаз снова видел, он все еще выглядел как набожный монах, только что совершивший самый непростительный грех. И лишь Феликс не ощущал ничего, кроме мистического интереса, вызванного рассказом наемника. Страх тоже присутствовал, но уже не такой сильный, как несколько минут назад, когда он увидел реакцию Казии.

— Но ведь первый император, Гелиос, он же отправлялся туда. В эти Храмы-Города. Так? — проговорил он, переводя взгляд с задумчивого Эскера на нервно обмахивающуюся Хепзибу. — И с ним ничего, слава богу, не произошло.

— Вы и про это знаете? — в голосе наемника теперь слышались нотки любопытства.

— Как я уже говорила, я осведомлена намного больше, чем вы можете предположить. — быстро проговорила Хепзиба на одном дыхании.

— Да, Гелиос действительно был в тех местах. — кивнул Эскер, снова задумавшись. — Но ничего больше мы про эту экспедицию не знаем. Все записи были уничтожены, или, как считают некоторые наши ученые, их вообще не существовало. В отряде императора было всего дюжина человек, и среди них не было писарей или историков. Хотя, казалось бы, сам император, и такой маленький отряд… — закончил наемник, с легким недоверчивым смешком.

— А что вы скажете, если узнаете, что мы хотим повторить его путь? Что мы знаем, какую именно тайну с такой тщательностью стремился утаить первый император Стелларии. — наслаждаясь своей уникальной осведомленностью, с лукавой улыбкой проговорил Феликс. И тут же про себя подумал: — «Идиот! Что ты городишь, олух безмозглый! Он ведь может согласиться!»

Но Феликса радовала такая исключительная ситуация, где он знал больше, чем самые начитанные историки и прославленные ученые. И возможность узнать секреты первого императора еще сильнее отгоняла страх перед еще не виданными опасностями, заменяя его природным любопытством, свойственному дуракам и храбрым безумцам. К тому же, его главная цель не изменилась, и Феликс верил, что в пустошах он найдет могучих воинов для освободительной армии Гантэра. Он увидел, как изумленно посмотрела на него Хепзиба, прежде чем сузить свои хитрые глаза в лисьей улыбке, скрытой за пышным веером.

— Вы… — Эскер запнулся, и оглядевшись, еще тише, почти шипя как змея, проговорил: — Вы все равно хотите отправиться туда? После всех тех слов, которые я вам только что сказал?

В этот момент к ним подошел Марбас, который уже передал Казию в руки подоспевших служанок. Феликс чувствовал, как брови старого наемника хмурятся в приступе злобы под его солнечной маской. Только сейчас он понял, что хоть старейшина и растерял большую часть своей силы, но тем не менее он еще способен был внушать страх, пусть и не такой сильный, как в расцвете своих лет, но не меньший, чем раненый хищник, способный в отчаянной попытке растерзать загнавшего его охотника. К тому же кожа Марбаса все еще была упругой, и не такой морщинистой, как у Казии, а поэтому Феликс еще раз задумался, а сколько же на самом деле ему лет.

— Ну и чего вы тут так долго шепчитесь? — раздраженно проговорил он, посмотрев сначала на Хепзибу, а потом и на Эскера. — Вам следовало предупредить меня с самого начала, что вы намереваетесь сделать, а не стараться произвести впечатление своими словами. На меня они уже долгие годы не действуют.

— Вы не понимаете… — начала было Хепзиба, но ее тут же прервал слабый голос Марбаса, в котором слышалась одновременно усталость и горечь.

— Эскер. — сокрушенно выдохнул старик, хватая молодого наемника за локоть, словно хотел удержать его от смертельного прыжка в пропасть. — Я знаю тебя с самого рождения, мальчик мой, и вижу все твои мысли. Я не собираюсь давать тебе своего разрешения.

Вместо ответа, Эскер резко выдернул свою руку из пальцев Марбаса, и подошел к медному колоколу, который висел у одной из стены. Схватившись за цепь, которая тянулась к железному языку, Эскер несколько раз ударил в него.

— Я собираю рэнд. Слышали?! Все! Военное собрание! Вечером!

— Нет. НЕТ! — взревел Марбас, собрав, как показалось Феликсу, остатки всей своей силы. — Я запрещаю! Никаких собраний! Ты не имеешь права!

— У меня такие же права, как и у тебя, дед! — с напором ответил Эскер. — И я не собираюсь принимать необдуманных решений, поэтому и объявляю рэнд! Сегодня на собрании мы все вместе решим, как нам стоит поступить! А теперь передайте остальным о собрании! — он снова оглядел комнату, и несколько наемников тут же кинулись исполнять его приказ.

Больше ничего не сказав, Эскер быстрым шагом вышел из зала. Марбас некоторое время стоял, сжав кулаки и тяжело дыша, будто пробежал несколько лиг, а затем, яростно стукнув кулаком по столу, удалился вслед за Эскером.

Вечером того же дня в штабе Железных Масок состоялось военное собрание. Никого, кроме тех, кто принадлежит к этой организации, туда не пустили, но все же Феликсу не составило большого труда узнать, что именно обсуждали наемники. За вполне приемлемое вознаграждение, ему рассказали, что единственной темой обсуждения стала новая экспедиция в Храмы-Города. Решение о таком важном походе, как и следовало ожидать, не могло быть принято за один день, а поэтому рэнд созывали еще несколько вечеров подряд. Главным отличием таких сборищ было то, что каждый, даже рядовой солдат, мог высказаться перед всеми, и объявить, что он думает по этому поводу. Хепзиба хотела было подкупить часть наемников, но почти все отказались от денег, в вежливой манере дав понять, что ее предложения оскорбляют их, и лучше бы ей прекратить это делать. В итоге, на пятый день собраний решение было принято.

Феликс сидел в своей комнате, которую ему выделила Хепзиба в самой дорогой гостинице города, когда к нему заявился Синох. Монах к этому времени вместе с молодым ювелиром уже возвратился из Эль-Хафа, и теперь почти все свое время проводил в архивах Железных Масок, изучая их записи о предыдущих экспедициях. Феликс тоже несколько раз бывал в этих интересных помещениях, стараясь, в главную очередь, найти упоминания о ферасийцах. Но те немногие записи, которые предоставляли ему ревнивые архивариусы, в основном содержали скудную информацию о природе тех или иных мест, традициях или событиях, которые не имели никакого значения. Пару раз ему попадались упоминания о великанах, но они были расплывчатые и неполные, будто тот, кто это написал, специально старался придать этому факту как можно меньше внимания, словно это было само собой разумеющееся, как ящерицы в пустыне или чайки на скалах.

Увидев застывшего в дверях монаха, Феликс предложил тому войти, но Синох лишь помотал головой.

— Имею поручение уведомлять, что хозяйка Хепзиба хочет вас видеть. Железные лица придумали решение, и их предводитель хочет рассказывать нам более внимательно о своих выводах.

Кинув грустный взгляд на бутылку с мередианским вином и блюдо с фруктами, которыми он собирался насладиться, Феликс схватил со стула свою куртку, а затем направился вслед за внушающим страх монахом. Когда они вышли на улицу, то их уже ждала богатая карета, в приоткрытом окне которой можно было заметить жену гроссмейстера, примерившую на себя одно из своих самых красивых выходных платьев.

— Вы думаете, что они согласятся? — отрешенно поинтересовалась Хепзиба, когда карета двинулась по узкой улочке вдоль цветущего канала. Солнце уже преодолело половину своего пути, и поэтому движение на улице было затруднено из-за снующего по своим делам народа.

— Я бы предпочел не строить догадок, госпожа Хепзиба, и оставить это на волю того, кто распоряжается нашими судьбами. — вежливо ответил Феликс, крутя в руках пышную кисточку от штор. — Труднее всего принимать решение, когда тебе дают на выбор всего два варианта. Но я верю, что какое бы решение они не приняли, оно будет взвешенным и продуманным.

— Хорошо уже то, что они хотя бы к чему-то пришли. — надменно проговорил Эн, который сидел рядом с Хепзибой.

По другую сторону от высокой дамы сидел Дэй, который в первые несколько дней после их посещения штаба Железных Масок ходил словно оживший мертвец, и ни с кем не разговаривал. Но сейчас, по-видимому, отошел от мрачных мыслей, которые, как думал Феликс, были вызваны тем, что именно его язык произнес слова, которые ввергли старого Казию в сумасшедшее состояние. Сейчас же Дэй выглядел вновь добродушным пастухом, нацепившим на лицо беззаботную улыбку.

Когда они достигли штаба наемников, их уже встречали несколько слуг, присланных Эскером. Им сообщили, что глава наемников дожидается их в своем кабинете, и готов принять гостей в любой момент. По пути к нему, Феликс увидел Милу, который, словно завороженный простак, рассматривал гигантские корабли, вокруг которых все так же кипела работа по починке. После того, как Эскер объявил о рэнде и покинул их, Феликс отвел этого мальчишку своему другу, пристроив его в качестве помощника трактирщика. Милу хорошо воспринял нового опекуна, хотя поначалу с опаской поглядывал на крепкие руки трактирщика, украшенные несколькими шрамами и воинственными татуировками. Он неплохо прижился на новом месте, но каждый день, когда выдавалось свободное время, бегал навещать Феликса, а затем отправлялся разглядывать гигантские корабли, часами проводя в просторных доках и расспрашивая местных кузнецов о устройстве этих железных конструкций. Милу был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как Феликс прошел рядом с ним, и даже не услышал, как тот поздоровался. Феликс не стал обижаться на его безразличие, ведь и он когда-то был таким же юнцом, поглощенным мечтами о морских походах и героических сражениях.

Поднявшись в кабинет Эскера, они обнаружили, что кроме молодого наемника, там находился и Марбас, мрачно скрестивший руки на груди и облокотившийся спиной о стену. По его виду было ясно, что он чем-то очень сильно недоволен.

— А, добрый день, Хепзиба. — сухо бросил Эскер, который был занят грудой пергаментов, лежавших у него на столе. — Можете сесть, хотя, стоит сказать, что разговор будет не долгим. На рэнде было принято решение, что мы не можем предоставить вам корабли и людей для вашего путешествия.

— Вы нам отказываете? — огорошено произнесла Хепзиба, и Феликс услышал, как за его спиной презрительно хмыкнул Эн, будто считал наемников неспособными воинами, и недостойными какой-либо другой реакции, кроме как обычного смешка.

— Да, мы отказываемся заключать с вами контракты. — кивнул Эскер, не отрывая взгляда от пергамента, в котором вел какие-то свои записи.

— А как же ваша пресловутая гордость? — возмутилась дама, пытаясь надавить на больное место. Было понятно, что она ожидала совсем другого ответа.

Эскер на секунду перестал писать, а затем, немного помедлив, видимо обдумывая, стоит ли ему реагировать на это оскорбительное замечание, снова продолжил скрипеть пером. — Мы не предоставим вам людей, но наш кодекс гласит, что мы не вправе удерживать добровольцев. — через небольшой промежуток времени сказал он, все еще увлеченный письмом. — Поэтому мы не предоставим вам корабли, но это не значит, что никто не хочет отправиться в экспедицию.

— Так вы согласны? — не сводя с наемника глаз, спросил Феликс, опередив Хепзибу с вопросом.

— Да. — ответил Эскер, и быстро посмотрел на реакцию своих гостей. — Четырнадцать человек согласились отправиться, и я в их числе.

Согласие Эскера дало свой эффект, и Хепзиба, улыбаясь как молодая девица в присутствии красивых кавалеров, стала подбирать нужные слова благодарности.

— Я… О, я так признательна вам, господин Эскер. Если вам что-то будет нужно, то…

— Ему нужны умные мысли. — злобно вставил Марбас, направив свою солнечную маску в сторону своего приемника. — Есть они в ваших набитых деньгами сундуках, милая госпожа? Потому что мне кажется, что свои он где-то потерял.

— Мы уже все обсудили на рэнде, дед. — безразличным тоном ответил Эскер, осторожно перекладывая исписанный пергамент в сторону, чтобы чернила успели высохнуть, и берясь за новый. — А теперь, прошу, оставьте меня одного, я должен закончить списки всего необходимого.

Феликс был уверен, что Эскер хочет показать свою невозмутимость, а на самом деле наемник так же взволнован, как и он сам. По крайней мере это было видно по тому, как нервно поддергивается его нога под столом. Феликса тоже сейчас обуревали разные чувства — от давящего страха, до странного душевного подъема, который придавал ему сил и уверенности. Наверное, именно так себя чувствуют солдаты в первых рядах, когда видят перед собой фигуру короля, ведущего их в бой.

— Ты безмозглый дурак! И пусть на меня обрушиться небесное возмездие, но я скажу, что Владыки тоже были дураками, когда создавали такого глупца как ты! Единственное, что тебя ждет в этом походе, это смерть! — выпалил Марбас, и сорвав с шеи медальон, кинул его на стол перед Эскером. И прежде чем рука наемника успела его утащить под стол, Феликс увидел, что это был отрезанный человеческий палец с очень острым ногтем, который имел бледный оттенок, но при этом на нем не было заметно следов разложения.

Больше ничего не сказав, старейшина вышел из комнаты, грубо отпихнув в сторону Синоха, который загородил собой дверь. Проводив его взглядом, Эскер посмотрел на своих застывших в вежливом нетерпении гостей, и с усталым вздохом проговорил:

— Он печалится, потому что сам хотел поехать за место меня. Вы ведь знаете, он мой приемный отец… Правильней даже сказать дедушка, так как он усыновил моего отца. Мне и самому больно видеть его в таком скверном расположении духа, но я не могу позволить ему рисковать. Все же я моложе и сильнее, и, чтобы там Марбас не говорил, но и умнее тоже. — Феликс молча стоял, глядя как Эскер крутит в пальцах перо, о чем-то размышляя. — Он хороший человек, — продолжил наемник, — но слишком осторожный, и порой даже нерешительный. Вы были абсолютно правы, Хепзиба, когда сказали про гордость. За долгие столетия мы утратили ее, и теперь, словно плешивые мулы, ходим в экспедиции ради того, чтобы купить у местных фермеров табун жеребцов или привести очередной даме ручную зверушку. Многие вступают к нам в организацию ради громкого имени, и позорят нас тем, что участвуют в военных компаниях и развлекаются на игрищах. Поэтому я и хочу поехать с вами. Вернуть нам славу великих искателей и первопроходцев. Уверен, что и Марбас хочет этого, из-за чего на рэнде он неоднократно предлагал свою кандидатуру, но, к счастью, ее не приняли.

Сказав это, он поднял взгляд на своих гостей, словно ожидая, что его сейчас поднимут на смех. Но все сохраняли гробовое молчание. Даже Эн переменился, и теперь, за место отстраненной надменности, в его поведении проглядывалось нечто вызывающее, будто он проиграл важный спор, но не собирался просто так мириться с поражением.

— На этом все. — нарушил молчание Эскер, снова принявшись что-то записывать. — Приготовления займут несколько месяцев, и я бы хотел, чтобы все, кто отправятся с нами, перебрались в штаб. Как я уже сказал, организация отказалась дать нам Великие Корабли, а поэтому мы поплывем на малом Гранд Ауре. На этом все.

Как и сказал Эскер, приготовления заняли ни много ни мало два месяца. Судно, на котором они должны были отправиться в опасное путешествие, оказалось сравнительно небольшим, как представлял себе Феликс — всего двадцать шагов в длину и с двумя мачтами, но, как и Великие Корабли, оно тоже было сделано из железа. Феликс как-то раз поинтересовался у одного из наемников, почему все корабли, которые следуют в Самсонские пустоши, должны быть сделаны из железа, но тот лишь отмахнулся от него фразой «так надо», а также пробубнив под нос о дикарях и труднодоступных портах.

Хепзиба, пожертвовав приличную сумму денег, отправилась в Мидденхол проведать своего мужа, а затем уехала в Бриталию по делам торговой конфедерации. Хотя, все, кто знал про скрижаль, прекрасно понимали, что отправилась она туда именно из-за другой таблички, которая хранилась под неусыпным надзором слепых рыцарей — таких же умелых воинов, как и цепные ведьмы империи, которые, как и рыцари Бреталии, были незрячими. Перед своим отъездом Хепзиба рассказала Эскеру о истинной цели их путешествия, которую наемник воспринял вполне спокойно.

— В наших архивах сохранились записи о том, что Гелиос что-то относил в Храмы-Города. — задумчиво проговорил он, когда услышал правду о скрижали. — Если это действительно небесная скрижаль, то боги должны будут благословить наш поход.

— Тем более с нами будет еще и местный священник. — саркастически вставил Феликс, который в этот момент присутствовал в кабинете Эскера. Он мельком глянул на темный угол, где просматривался застывший силуэт Синоха. — Так что нам нечего бояться.

— Да, священник нам точно не помешает, — с веселыми нотками согласился Эскер, тоже взглянув на камнеподобного монаха. — Нам не повредит общество святого человека, который будет ограждать нас от соблазнов.

Услышав слова наемника, Феликс хмыкнул, подумав про себя, что один лишь вид Синоха заставит кого угодно не раз согрешить, приложившись к кружке с крепким вином, только бы забыть эти бугрящиеся мозолями кулаки.

Пока шло приготовление к отплытию, Феликс успел изучить главные залы этого удивительно места. На базе наемников было огромное множество трофеев, которые те привозили из пустыни. Помимо экзотического оружия и доспехов, тут присутствовали и совсем необычные экспонаты, вроде высушенных голов, гигантских яиц, старых корон и хитроумных военных машин. Разглядывая их каждый день, Феликс постепенно ощущал, как в нем разрастается неуемное любопытство, и еще одно, не совсем ясное для него чувство. Это не было радостью, но что-то очень близкое и теплое, словно чувство, которое возникает у путешественника, возвращающегося в родные земли после долгих странствий. Подобное ощущение у него было после того, как он покинул стены Белланимы, как только его освободили из заключения. Ожидание с каждым днем становилось все нестерпимей. Оно пугало и завораживало, манило своими ужасными секретами любопытного маленького вора. Каждый день Феликс проверял свои вещи, которые уложил в первый же вечер после разговора с Эскером. Предусмотрительный никс решил заранее все приготовить, чтобы в последний момент не забыть что-нибудь нужное, хотя, те вещи, которые он уложил, не были предметами первой необходимости. Эскер прямо дал понять, что он сам займется сбором всего, что им понадобится в походе, а поэтому Феликс уложил в мешок сменную одежду, толстые шкуры и чернила, чтобы на них можно было записать увиденные им чудеса, ведь тонкий пергамент может испортиться. Так же он взял приборы для наблюдения за звездами и кинжал, который ему подарил Делрой. А еще гусиный жир, чтобы защитить вещи от пагубного влияния природы, хотя он был уверен, что наемники позаботятся о такой очень нужной детали.

Так прошло два месяца. За неделю до отплытия Феликс написал письмо Делрою, в котором не во всех подробностях сообщил, что отправляется на юг. Он не стал рассказывать друзьям о истинной цели его путешествия, ограничившись лишь тем, что вскоре приведет им лучших воинов, которых они когда-либо видели. Феликс и сам не понимал, почему скрывает эту тайну от друзей, но ему казалось это очень важным. Возможно, он просто не хотел пугать их этим сообщением, или думал, что письмо может попасть не в те руки. Хотя, в любом случае, ответ он уже не получит, по крайней мере в ближайшее время.

С каждым днем напряжение, витающее в воздухе, словно трупный яд в могильнике, все нарастало. Спокойными оставались лишь несколько человек, притом все они входили в состав будущей экспедиции. Синох, понятное дело, был одним из тех, кто не показывал страха. Феликс вообще сомневался, что этот жуткий монах может испытывать хоть какие-то эмоции. Но вот поведение Дэя и Эна ему казалось очень странным. Он вообще не понимал, зачем они едут вместе с ними в это проклятое место. Как они могут помочь? Дэй все время твердил о своем долге, что, как и его потомок в самой первой экспедиции, должен отправиться вместе со всеми. А молодой ювелир предпочитал молчать или вовсе пропадал на несколько дней. Феликс понимал, что у этих двоих есть какие-то свои секреты, и так же понимал, что бесполезно их об этом спрашивать. Еще страха не показывал взбалмошный Арель, который, как только услышал об экспедиции, тут же решил присоединиться к ним в качестве капитана корабля. Ни дня не проходило, чтобы по докам не разносился его пронзительный крик о том, что кто-то неправильно закрепил тросы или что припасы разложены не в том порядке, в котором, по его мнению, они должны были находиться. Иногда, когда Феликс гулял вечером по причалам, любуясь восходящей луной и наслаждаясь прохладным бризом, он замечал, как Арель сидит на носу корабля с кувшином вина, и свесив ноги, тихо разговаривает сам с собой. Несколько раз он даже видел, как тот плакал, глядя на водные просторы в которых отражался лунный свет.

А когда до отплытия оставалось три дня, случилось страшное — умер Казия. Это произошло во сне, и слуги, которые в это время присматривали за ним, рассказали, что перед смертью он говорил на непонятном языке. С того момента, как Казия впал в помешательство, он выглядел словно оживший мертвец. Когда слуги выводили его на прогулку, то он все время тянул руку, указывая пальцем на небо, будто стараясь показать на что-то, что видел только он один, издавая при этом мычащие звуки, как человек, который всеми силами хотел рассказать страшную тайну, но не мог этого сделать из-за повязки, которая закрывала ему рот. Наблюдая за ним, Феликс невольно вспоминал о слабоумном ребенке, который в детстве жил рядом с его домом. Его мать каждый день выводила того на прогулку, словно бычка на ярмарку, а он вразвалочку шагал с ней рядом, наклонив голову набок и уставившись грустным взглядом перед собой.

Из-за смерти старейшины, Эскер решил отложить отплытие на несколько дней, чтобы достойно попрощаться с Казией и выказать тому дань уважения. Попрощаться со старым наемником пришло множество народа — от обычных горожан, до более высоких лиц. Приехал даже сам претор юга — Джума Набиль Аль-Абас. Сами же похороны Казии выглядели на редкость странными: сначала дьякон Ярички провел над усопшим Таинство Прощания и Последнего Пути, а затем Казию накрыли белым саваном и уложили в длинную лодку, после чего пришли матроны из белланийской церкви, и надев на его голову венок из священных роз, покрыли алыми лепестками все тело старейшины. Удивительно было смотреть на то, как две не признающие друг друга церкви соединили свои обычаи, чтобы похоронить безбожного наемника. Эскер поведал Феликсу, что Казия никогда не молился ни одному из новых богов. Но самым интересным оказался процесс захоронения. Небольшая группа наемников, в которую в том числе входили и Эскер со своим дедом, подняли лодку на плечи и понесли ее по улицам города, двигаясь вдоль каналов, в которых, по мнению Феликса, куда удобнее было бы переправлять этот импровизированный гроб. После того, как процессия достигла песчаного пляжа, лодку наконец спустили на воду. И даже в свой последний поход, никто не думал снять с Казии его странную маску похожую на раскрытую ладонь. Когда же лодка отплыла достаточно далеко, Марбас поднял лук и выпустил горящую стрелу. Угодив в качающуюся на волнах лодку, она тут же подожгла ее, так как до этого ее облили маслом. Как потом рассказал Эскер, этот странный обычай похорон наемники переняли у норнов — народа, который живет на самом краю Самсонской пустыни.

Но на этом странные ритуалы наемников не закончились. В день отплытия, когда все вещи уже были погружены, и Феликс с мрачным предвкушением стоял рядом с остальными членами экспедиции, в пещеру, из которой они отплывали, пришли все остальные наемники. Они стояли на высоких балконах и у огромных ворот, напоминая своим видом большие шахматные фигуры, которые боги расставили для своей игры. Некоторые держали в руках зажженные факелы, что еще больше нагнетало атмосферу мистического ритуала. Эскер, который находился у трапа, оглядел собравшихся, а затем поднял вверх кулак. Мгновение он стоял с поднятой рукой, после чего разжал пальцы, и в свете множества трепещущих факелов Феликс увидел, как маленькое серое облачко пепла выплыло наружу и его тут же унес морской ветер. Наблюдая за ним, Феликс вдруг почувствовал нарастающую тревогу, ведь всего день назад в точности такой же ритуал проделывал священник из церкви Шести Владык над телом умершего Казии. Это было одно из главных таинств церкви. Таинство Прощания, когда по ветру пускали пепел от сожженной пряди волос умершего. После этого все наемники одновременно подняли раскрытые ладони ко лбу, и стали медленно проводить их вниз, двигаясь к глазам, олицетворяя тем самым утрату света и приход неизбежной смерти. Когда прощание было завершено, и Эскер уже было повернулся к кораблю, из толпы наемников выбежал Марбас, и со слезами на глазах обнял внука. Молодой наемник любовно похлопал деда по спине, а затем отстранился, направившись к кораблю.

«Морское Копье», а именно так назывался их корабль, отправилось в свое последнее путешествие, следуя по серебряной полоске света, которую проложила для него взошедшая на небо холодная луна.