Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2

Книга 2 Эпизод 27

Да, это был Феофан.

Спокойный и холёный, в смокинге и белых перчатках. Единственное, что выбивалось из строгого протокола — это уже знакомый мне значок на лацкане пиджака. На нём был изображён мультяшный хомяк.

Увидев его, я внутренне улыбнулся, вспоминая, как впервые увидел мальчишку в пекарне у Мефодия.

Феофан стоял ровно, как столб, и тоже смотрел с балкона на гостей, как и хозяйка бала. Сейчас язык бы не повернулся назвать его безродным сиротой. Исчезла его привычная дерзость и деловитость, даже рыжие волосы и веснушки будто потускнели. Он превратился в послушного заложника.

Мальчик выглядел целым и невредимым, но что творилось у него на душе, я бы не смог сказать наверняка. Парень даже слегка улыбался, будто весь этот кровавый бал ему нравился, и он явился сюда добровольно.

Хозяйка бала тоже улыбалась.

Лидия Соломина придерживала мальчика около себя, по-хозяйски положив руку в перчатке ему на плечо, будто Феофан был её сыном.

Я внимательно присмотрелся к женщине. Мог бы Волот переселится в её тело из тела Нелли?

Вполне мог.

Это тело сильного мага и, скорее всего, потомка горных некромантов. Но с другой стороны, выглядела женщина слишком уж бодрой и здоровой, а ведь переселение лишило бы Волота части сил, а он и без того был в плохой форме.

Я быстро перевёл взгляд на супруга графини Соломиной, графа Николая, который стоял рядом и не обращал никакого внимания на Феофана.

А вот этот человек больше походил на того, в кого мог вселиться Волот. Мужчина выглядел ослабленным и безучастным, будто еле справлялся с желанием плюнуть на всех и прилечь от усталости.

С другой стороны, Волот мог так и остаться в теле Нелли и скрываться там же, где прятал Феофана, а весь этот маскарад должен был лишь отвлечь моё внимание.

Сам же Феофан на меня не смотрел. Он оглядывал зал и любовался красотой интерьера, пышностью платьев и роскошью костюмов.

И тут меня ткнули локтем в бок.

— Алекс, это что, Феофан?..

Виринея с ужасом уставилась на мальчика, но я тут же привлек её к себе и повернул спиной к балкону. Затем наклонился к уху девушки.

— Так надо. Не волнуйся, всё уже…

— Бринер, что происходит, чёрт тебя подери! — зашипела она мне в лицо. — Ты можешь мне сказать⁈

Я пристально посмотрел ей в глаза.

— Просто делай то, что ты собиралась делать. Проходи испытания Бала. Остальное — уже моё дело. Феофана держит в заложниках Волот. Мальчика нужно обменять на Анастасию, она дочь Волота. Твой дядя защищает её сегодня, потому что это условие сделки.

Про червоточину я ничего не стал добавлять.

Виринея стиснула моё запястье нервными пальцами.

— Говоришь так спокойно, будто это пустяки! Почему ты сразу мне не сказал?

— Чтобы больше никто не лез в мою сделку и не спугнул Волота. Он нужен мне живым.

— А Феофан тебе живым не нужен? — Девушка посмотрела на меня с осуждением: ей не понравилось, что я вот так легко позволил Волоту забрать мальчика.

— Феофан знал, на что идёт, — ответил я спокойно.

— Знал? Он добровольно в заложники пошёл, что ли?.. — Глаза Виринеи чуть из орбит не вылезли, но больше она ничего не успела сказать.

Хозяйка Бала подняла руку и провозгласила с балкона:

— Цветочная мазурка, господа! Именно так мы назвали её в этом десятилетии! Наслаждайтесь, дорогие гости! Всё для вас! И пусть прибудет с нами мрак до рассвета!

Гости внизу и на балконах подняли бокалы и хором ответили уже привычное:

— МРАК ДО РАССВЕТА!

Я же взглядом смерил расстояние до балкона, где стоял Феофан.

По большому счёту, чтобы забрать мальчика, мне понадобится всего несколько секунд, но я не спешил действовать. Сделка должна была состояться именно так, как нужно, иначе всё это не имело смысла.

— Что значит «цветочная мазурка»? — забеспокоилась Виринея. — Почему «цветочная»? Алекс… мне это не нравится.

Я быстро перевёл взгляд на девушку и взял её за руку, готовясь к очередному смертельному танцу.

— Видимо, это про цветы на могилу. Некроманты ведь любят чёрный юмор, что с вас взять.

Виринея мой собственный чёрный юмор не оценила, лишь нервно выдохнула и крепче сжала мою ладонь. При этом не только Виринея озадачилась вопросом насчёт цветочной мазурки, но и остальные.

А музыка всё никак не начиналась.

Оркестр молчал.

В тишине зала слышались тихие перешёптывания, пары недоумевающе переглядывались, ну а Лидия Соломина глазами изучала гостей — ей нравилась всеобщая растерянность. Так она ощущала власть над толпой могущественных и высокородных магов, вручивших ей свои жизни сегодня.

Женщина ещё раз подняла руку и объявила:

— Внесите цветы!

Виринея опять нервно выдохнула.

А вот мне захотелось рассмеяться. Чёрт возьми! Некроманты действительно оказались любителями чёрного юмора!

В зал внесли венки. ПОХОРОННЫЕ ВЕНКИ. Прекрасно выполненные, роскошные, сплетённые из живых цветов.

Вместе с похоронными венками ворвался и приятный цветочный аромат.

Я быстро посчитал число венков. Их оказалось тринадцать. Всё верно. Именно столько пар осталось после смертельного «Вальса в бездне Эреба» и продолжало претендовать на статус. Значит, эти венки предназначались для семерых мужчин и шестерых женщин.

Но это оказалось не всё.

В зал внесли ещё столько же венков, только с другими цветами. В итоге получалось так, что каждому из тринадцати претендентов предназначалось по два венка.

— Алекс… мне это не нравится ещё больше, чем раньше. — Виринея нахмурилась, наблюдая, как слуги встают возле каждой из тринадцати пар с двумя разными венками и снова ждут приказа хозяйки бала.

— Не переживай, — тихо ответил я, хоть и самому стало не по себе. — Ты же отлично разбираешься в цветах, у тебя целая оранжерея. Тебя им не провести.

Лидия Соломина третий раз подняла руку.

— Итак, мои дорогие гости! Мы приготовили для вас эти прекрасные цветы, чтобы вы могли танцевать и радоваться жизни! Или смерти! Пусть ваши спутники и спутницы выберут для вас наилучший вариант! Жизнь или смерть! Слишком лёгкий выбор, не так ли? Так пусть он свершится сегодня!

Я и Виринея переглянулись.

Жизнь или смерть?

Какого чёрта?..

Девушка опять нахмурилась и покосилась на слуг с венками.

К нам бесшумно подошёл один из камергеров и, учтиво поклонившись, произнёс:

— Госпожа, пусть ваш спутник выберет для вас жизнь или смерть. Пусть он подарит вам один из двух венков, что мы принесли. Пока он делает выбор, вы не можете ему ничего подсказать. Любая подсказка будет означать, что вы сию секунду должны покинуть Бал Мёртвых.

— Что за чертовщину вы тут устроили… — начал было я, но Виринея тут же перебила меня.

— Выбирай! Иначе мы не пройдём дальше. Выбирай же, Алексей Петрович! Просто выбери один из венков, и всё.

Я покачал головой.

— Нет, это явно не всё.

На месте гостей-некромантов я бы уже давно покинул этот паршивый маскарад со смертельными играми. Доверять свою жизнь какой-то графине с манией величия — это край идиотизма.

Если бы меня не держала здесь сделка, то…

— Алекс! — начала злиться Виринея. — Прошу тебя!

— Тебе так не терпится увидеть свой личный похоронный венок? — Я скрипнул зубами, разглядывая цветы.

Два венка. Один с белыми лилиями или что-то вроде того, а другой — с синими розами.

Жизнь или смерть.

Что это вообще означает? Белые — смерть, а синие — жизнь? Или наоборот?.. А может, лилии и розы тоже несут какой-то смысл, кто знает. Вот если бы сама Виринея выбирала, то наверняка бы поняла, что всё это значит.

Но я вообще в цветах не разбирался.

Максимум, мог отличить розы от ромашек, и то не всегда.

Я покосился на Виринею, но та опустила глаза, не став смотреть, как я делаю выбор, чтобы не иметь соблазна что-то мне подсказать.

— Алекс? Ты ещё не решил? — подала голос Виринея, когда истекли уже несколько минут моего раздумья.

Тем временем большинство пар выбрали себе венки.

— Нет, не решил, — ответил я сухо. — Может, ты не поняла, но я выбираю для тебя жизнь или смерть, а не просто цветочки, чёрт возьми.

Я не любил вот так наобум делать выбор.

«Абу, — быстро обратился я к своему фантому, — когда ты изучал дворец, то видел, как готовили венки для бала?».

Абубакар ответил сразу.

«Видел, хозяин. Взгрустнул даже, это же на чьи-то похороны…»

«Венки с какими цветами хранились как смертельно опасные? Белые или синие?» — перебил я его.

«Хм… — Фантом задумался, но через пару секунд уже выдал уверенный ответ: — Синие! Точно. Их хранили отдельно от всех и никого к ним не подпускали. Остальные венки хранили все вместе в другом зале, к ним допускали големов».

«Ясно», — нахмурился я.

Некроманты меня сегодня очень даже порадовали. В плохом смысле этого слова.

К одним венкам они не подпускали никого, а к другим — только големов, которые созданы из мертвых тел и не боятся смерти.

Что ж. Выходило так, что никакой из этих двух венков не был безопасным. Скорее всего, вообще все венки в зале были смертельными, но какие-то из них были более смертельными, чем остальные. Только в чём заключался их секрет? В запахе цветов? В стеблях? В чём?..

— Алекс! — не выдержала Виринея. — Я снова начинаю тебя ненавидеть!

Глазами она дала понять, что готова зарубить меня топором, если я помедлю ещё хоть мгновение, потому что с выбором остался только я один. Остальные пары уже определились с венками.

Я указал на венок с синими розами.

— Этот.

Слуга с белым венком сразу же ушёл из зала, а второй, с синими розами, остался.

— У тебя совершенно нет вкуса, — поморщилась Виринея. — Синие розы для некроманта… фу!

Я не обратил внимания на её ворчание, потому что ждал подвоха, а то, что он есть, сомневаться не приходилось.

Хозяйка бала подняла руку четвёртый раз.

— Уважаемые гости, вы сделали свой выбор! Вы выбрали жизнь или смерть! А теперь пусть претенденты на статус Тёмного Господина и Тёмной Госпожи сделают из этих цветов ядовитый напиток по всем правилам некромантии, а потом разделят его со своими спутниками! Ну а потом станцуют нам мазурку! Мрак с вами, дорогие гости!

Услышав это, Виринея побледнела.

— Что?.. Напиток?

Я посмотрел на венок в руках слуги-голема.

— Меня больше смущает слово «ядовитый».

Остальные пары из тринадцати, как и мы, не ожидали такого поворота. Кто-то тоже побледнел, кто-то возмущённо сжал кулаки, понимая, что игра со смертью становится всё более непредсказуемой.

Неожиданно две пары претендентов просто вышли из зала, ничего не поясняя. Они покинули Бал Мёртвых, не став продолжать борьбу за статус, и остались живыми. Возможно, это была их самая главная победа в жизни, хотя уходя, выглядели они удручёнными.

— Дорогая, давай тоже уйдём, — услышал я отчаянный шёпот графа Латынина.

Он прижал супругу к себе и посмотрел на венок из жёлтых цветов, который выбрала для него жена.

Однако графиня Латынина покачала головой.

— Мы пришли победить. У нас осталось всего три конкурента. Ты сможешь…

— У меня не хватит умений, — нервно оборвал её Латынин. — Я плохо владею ядами, ты же знаешь. Я отравлю нас обоих! Мы умрём в этом жутком танце!..

Тем временем в зал бесшумно вышли ещё слуги, принёсшие на подносах пустые бокалы для всех тринадцати пар.

— Алекс… — Виринея перевела дыхание, подходя к венку ближе и проводя по синим лепесткам пальцем в перчатке. — Почему ты выбрал именно этот венок? Ты ведь никогда не делаешь ничего просто так. Почему синие розы?

Я тоже шагнул к венку и тихо пояснил:

— Мне просто нравится синий цвет. Кажется, тебе тоже.

Виринея моему доводу, конечно, не поверила, но ничего не стала уточнять — ей было не до этого. Она принялась за создание напитка — это была одна из техник некроманта по экстракции из растений.

Венок на моих глазах покрылся мраком Эреба, каждый цветок и каждый стебель с листьями обвило зелёным облаком.

На девятом ранге Виринея действовала быстро. К тому же, в работе с цветами она была профи, этого не отнять. Столько лет она проводила свои странные эксперименты в оранжерее и по подвалам, что могла бы дать фору любому некроманту не только на этом балу, но и вообще в любом месте.

Виринея сняла с правой ладони перчатку и подняла руку, привлекая к себе облако, окутывающее венок. Оно потекло по воздуху вместе с бисеринами чёрного сока к ладони девушки, а та сразу направила его в бокал.

Медленно-медленно бокал начал наполняться тёмным напитком.

Потом Виринея наполнила второй бокал.

Цветов в венке оказалось именно столько, чтобы наполнить посуду до краёв. Ни каплей меньше, ни каплей больше.

После того, как это произошло, все цветы иссохли и потемнели.

— Готово, — выдохнула Виринея, опуская руку и снова надевая перчатку.

Слуга с засохшим венком поклонился и вышел из зала. Однако не все некроманты ещё успели закончить экстракцию — это была сложная техника, одна из самых сложных в некромантии. Одно неверное движение — и напитка вообще не получится, а это значит, что придётся выбыть из гонки за статус.

Я вскользь глянул на балкон, откуда за гостями наблюдала графиня.

Феофан всё так же стоял рядом с ней. Он изучал гостей проницательными зелёными глазами, но ни на ком особо не задерживал взгляда.

Было ощущение, что мальчик уже наперёд знает, что последует дальше.

Возможно, так и было. С пророками всегда всё сложно — я убедился в этом ещё по Эсфирь.

Когда наконец все некроманты-претенденты сделали напитки из венков и наполнили бокалы, то Лидия Соломина мягко и даже с любовью произнесла с балкона:

— А теперь испейте! Жизнь или смерть! До дна! Всё в ваших руках!

Я и Виринея взяли по бокалу.

Напиток напоминал по виду чёрный ликёр, немного тягучий, но с приятным терпким и древесным ароматом.

Я посмотрел на Виринею и шепнул:

— Если не уверена, то тебе лучше уйти. Попробуешь стать Тёмной Госпожой через десять лет. Ты точно уверена в напитке?

Она подняла бокал и произнесла тост:

— За жизнь, Алексей Петрович! — А потом наклонилась ко мне и добавила почти беззвучно: — Ну конечно, уверена. Я же не идиотка, чтобы травиться самой и травить своего Избранного.

Наверное, это был самый безответственный поступок в моей жизни.

Не знаю почему я доверился этой двадцатилетней девчонке, так уверенно заявляющей, что напиток безопасен. Может, потому что она уже много лет вытворяет свои некромантские ритуалы с растениями, но всё ещё жива. А может, потому что видел в работе её экспериментальный образец под номером триста. А может, потому что понимал, что Виринея лучше удавится, чем даст отравить себя на Балу Мёртвых и позволить Анастасии Баженовой победить.

А может, не поэтому.

Мы осушили бокалы одновременно. Выпили в несколько глотков до дна.

Напиток оказался приятным на вкус, оставив терпкую травянистую сладость на языке. Больше никакого эффекта я от него не заметил. Вообще ничего не изменилось.

— Неплохо, — пожал я плечами, ещё раз отмечая, что Виринея не зря получила свой девятый ранг.

— Неплохо? — улыбнулась Виринея. — Ты, конечно, смог бы лучше, да? Ох, Алекс. Это не просто «неплохо»… это мой шедевр! Назову его «Образец под номером три тысячи сто девятнадцать».

— Надеюсь, он не превратит меня в нежить, — усмехнулся я, хотя шутить — последнее, чего мне сейчас хотелось.

— Я тоже надеюсь, — ответила Виринея и подала мне руку, чтобы наконец станцевать злосчастную мазурку.

Остальные пары тоже выпили свои напитки.

Последним был граф Латынин и выглядел он неважно. Супруга буквально заставила его проглотить жидкость неприятного грязно-сизого цвета, которую он смог-таки создать из венка с жёлтыми цветами.

Граф морщился и прижимал ладонь к шее, будто ему сдавило глотку. Его жена хмурилась, глядя на мужа с надеждой, и еле слышно покашливала.

Что же до Анастасии и профессора Воронина, то двух некромантов такого уровня сложно было провести какими-то цветами. Воронин выбрал для Анастасии самый безопасный из вариантов, а та с удовольствием создала из венка с красными розами густой рубиновый напиток и разлила его по бокалам. Потом торжественно подняла свой бокал, посмотрела на балкон и графиню Соломину, после чего громко произнесла:

— Мрак до рассвета, господа! Десять лет я мечтала оказаться на Балу Мёртвых. И вот я здесь! Мечты сбываются!

Затем она в несколько глотков осушила бокал и облизала губы, будто слизала чью-то свежую, ещё тёплую кровь, ну а потом улыбнулась Воронину.

— Пейте, мой дорогой. Не бойтесь.

Тот глянул на Виринею, будто попрощался, и быстро выпил напиток, но с удивлением отметил, что он вкусный. Никаких хрипов или проблем с пищеварением жидкость из цветов у него не вызвала.

И вот заиграл оркестр. Сначала тихо, будто разминаясь, а потом — уже увереннее и ярче.

Началась мазурка.

Точнее, цветочная мазурка. И чем эта дрянь должна была закончиться, никто бы не смог сказать наверняка. Возможно, только Феофан. Он продолжал наблюдать с балкона и изучать гостей.

Гости отплясывали мазурку легко и непринуждённо.

Я не любил этот быстрый танец, а если честно, я вообще никакие танцы не любил, как и балы. С детства мне привили к ним стойкую ненависть, заставляя разучивать до зубовного скрежета все эти движения, повороты и этикет.

Хотя махания мечом до зубовного скрежета никогда не вызывали во мне ненависти.

Ну да ладно.

Виринея кружила рядом со мной, крепко сжимая мою руку. Девушка улыбалась, но её волнение всё же ощущалось через еле заметные нервные жесты и подрагивание губ.

Примерно через минуту танца замертво свалилась первая пара.

Они просто умерли посреди зала, рухнув на пол и, наверняка, не успев даже удивиться, что выбрали смерть, а не жизнь. А ведь всё было в их руках.

Остальные продолжили танцевать, будто ничего не случилось, и теперь для меня это не стало неожиданностью. Некромантам было плевать на смерть вокруг. Они наслаждались «мраком до рассвета».

Ещё через две минуты погибла вторая пара.

Правда, это случилось уже не так быстро, как было с первой. На этот раз девушка с чёрной лентой просто закашлялась, будто поперхнулась, но уже через несколько секунд упала на колени, схватилась за горло и начала хрипеть. Её глаза, полные слёз, уставились на балкон — туда, где стояла Лидия Соломина.

Ну а спутник умирающей девушки успел лишь склониться над ней. Уже через мгновение она завалилась набок, на собственные пышные юбки, и неуклюже подогнула ногу. Её глаза остекленели, а изо рта показалась кровавая пена.

— Врача! — выкрикнул мужчина, схватив свою спутницу на руки, а потом и сам закашлялся.

Через минуту он лежал мёртвым рядом со своей несостоявшейся Тёмной Госпожой.

А бал любителей чёрного юмора продолжался как ни в чём не бывало. Музыка играла, гости веселились — мрак Эреба полностью завладел этим несчастным дворцом.

Я и Виринея тоже, как и все, продолжали свой танец. Пальцы девушки ещё крепче стиснули мою ладонь, будто лишь одно это позволяло ей держаться и верить в лучшее.

Потом я заметил, что граф Латынин остановился и согнулся, прижав руку к животу. Мужчина с хрипом выдохнул, медленно перевёл дыхание и, весь бледный и мокрый от пота, снова взял жену за руку. Они продолжили танец, хотя Латынину явно поплохело, однако он держался. Бледность кожи постепенно проходила.

А вот другим повезло меньше.

Когда на пол замертво рухнули ещё три пары, одна за другой, Виринея как-то странно на меня посмотрела и виновато улыбнулась, а потом спросила тихо:

— Надеюсь, ты нормально переносишь сильное опьянение?

Не переставая танцевать, я уставился на девушку.

— Опьянение?..

— Выбор был небольшой, Алекс, — тут же заговорила она. — Либо смерть, либо опьянение. Потому что ты выбрал самые ядовитые розы в мире. Я ж говорила, что у тебя плохой вкус. Хорошо, что в этот венок вплели ещё и хвоистую шелковицу для красоты. Вот она-то и нейтрализовала яд, зато у неё есть побочный эффект…

Я не дослушал её, потому что… икнул.

Икнул, мать вашу!

А потом ещё и споткнулся, чуть носом в пол не лёг, но Виринея дёрнула меня назад и удержала на ногах.

— Ничего-ничего, я буду тебя держать, — объявила она тихо и уверенно. — Зато живой останешься. Но выбор букета на свидание я тебе точно никогда не доверю.

Перед глазами так резко поплыло пространство, что я опять споткнулся.

Ну какого чёрта? Как я мог выбрать не тот венок?..

Видя мою злую физиономию, Виринея усмехнулась и добавила:

— Но если бы ты выбрал венок с белыми болотными лилиями, то у нас бы вообще шансов выжить не было. Только отказаться от участия. Так что ты молодец. Хм… но вкуса у тебя всё равно нет. Синие розы, Алекс… это ужасно!

Я хотел съязвить что-то насчёт её синих волос, но смог выдавить только нечленораздельное «на с-с… п-с-м-т-р…». Меня внезапно перестал слушаться язык.

Это действительно было опьянение.

Сильнейшее.

Мне хотелось просто плюхнуться задом на пол и уткнуться лбом себе в колени. Всё ехало вбок, кружилось и вызывало тошноту. Про слабость в ногах и неточность движений я вообще молчу.

Какой теперь из меня был сидарх, когда я даже в дверной проём вряд ли смогу точно попасть?..

Чёртовы некроманты.

Чёртовы балы, чтоб их!

— Хор…хоро… шо-о… — Я всё-таки смог это произнести и уставился на Виринею осоловелыми глазами.

Она, как ни в чём не бывало, пыталась танцевать рядом со мной, а я пытался делать хоть какие-то движения из этой паршивой мазурки, переставлял ноги, поднимал руки и не забывал коситься на балкон, следя за Феофаном.

Не знаю, показалось ли мне спьяну, но мальчик смотрел точно на меня.

Кажется, моё состояние вызвало у него весёлую улыбку. Ну ещё бы. Обхохочешься. Крутой сидарх, потомок имперских царосов и герой новостей, вдруг спотыкается, как последний олух, и еле держится на ногах. Именно такого Избранного все и хотели видеть.

Пока я об этом думал, музыка закончилась.

Виринея тут же схватила меня за руку и, как локомотив, потащила к дивану в углу зала, за столик.

— Нам повезло, что сейчас будет торжественный ужин, — услышал я её тревожный шёпот. — Постараюсь сделать так, чтобы опьянение прошло быстрее.

— С-м… с-м-м-м-м… — Я так и не смог выговорить фразу: «Смотри за Феофаном», поэтому, как только уселся на диван, то сам глянул на балкон, с большим усилием подняв голову.

Мальчик никуда не делся, только спаситель сейчас из меня был никакой.

Я откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, унимая головокружение и поднимающуюся к глотке волну тошноты. Была у меня в запасе одна медитативная техника сидархов, которая позволяла приходить в себя после ментальных контузий. По большому счёту, сейчас я тоже был контужен, только опьянением, поэтому моя техника должна была сработать. Правда, для этого понадобится хотя бы минут пять-шесть совершенного спокойствия.

— Эй, Алекс… ты как? — услышал я голос Виринеи рядом. — Уже можно снять перчатки. Эй, Алекс. Ты слышишь?

Она быстро стянула с меня перчатки.

Я почувствовал, что она тоже без перчаток, потому что её тёплые пальцы стиснули мою ладонь, погладили по коже, а заодно проверили пульс на запястье.

— Алекс, миленький… выпей ещё, пока не уснул.

Мне показалось, что я ослышался. Чего сделать? Выпить?

Виринея сунула мне в руку ещё один бокал.

— М-м-м… — Я еле разлепил глаза, после чего глянул на бокал и красное вино, которое там плескалось. — Ты из… изде…

И опять у меня не вышло произнести нужную фразу. Хотел сказать «Ты издеваешься?», но выдал лишь невнятный пьяный бубнёж. Хотя Виринея и сама должна была понимать, что нет смысла заливать в меня вино, даже целебное, если я и без того пьян, как скотина.

— Нет, не издеваюсь, — быстро расшифровала моё мычание девушка. — Пей, Бринер. Быстрее. Иначе на следующий танец я потащу тебя на себе. Пока длится ужин, есть шанс, что ты протрезвеешь. Хотя в пьяном виде ты очень забавный.

— Обхо…хо…хо… — Я бросил попытку сказать слово «Обхохочешься». Это было слишком сложно, поэтому просто заткнулся и поставил бокал на стол, чуть не пролив вино на себя.

И тут вдруг девушка вцепилась пальцами мне в предплечье и зашептала в панике:

— А-а-алекс… Алекс, к нам идет хозяйка бала. С ней Феофан! Алекс! Они идут к нашему столику! Ты должен протрезветь! Немедленно! Алекс! Сию секунду!..