Алекс Бринер. Последний ранг. Том 2

Книга 2 Эпизод 34

Да, дело наконец дошло до десерта.

Ещё в начале вечера графиня обещала, что угощение будет незабываемым. «Столь вкусное блюдо вы попробуете впервые в жизни», — говорила она.

Ну кто бы сомневался, что десерт будет гвоздём программы.

Внезапно меня оглушил панический голос Абубакара.

«Хозя-я-яин! — заверещало в моей голове. — Блюдо! То блюдо с зеркальной крышкой! Его собрались выносить в зал! Ты слышишь, хозяин? Всё! Оргазм! Его понесли!.. Хозя-я…».

«Слышу, — мысленно оборвал я вопли фантома. — Проследи за слугой. Как только он принесёт блюдо в зал, то спрячься максимально близко. Глаз с него не спускай. Когда откроют крышку, будь готов к новому приказу. Это важно».

«Есть, мой царос! Всё будет в лучшем виде!» — ответил Абубакар.

В зале появились слуги с подносами и десертами, а потом вышел и тот самый слуга, невысокий парень лет пятнадцати, смуглый, кудрявый, немного взволнованный. И самое главное — живой. А на балу, где прислуживают мёртвые, это было удивительным.

Слуга вынес главное блюдо — большое, под зеркальной крышкой.

Ну что ж.

Значит, Волот прямо сейчас делал свой ход.

Парень прошёл через весь зал под пристальными взглядами и направился прямиком к мёртвой проекции Хибинской Ведьмы. Зеркальное блюдо на его подносе ослепило меня — никак не удавалось спокойно на него посмотреть.

Порой я ненавидел эту уязвимость сидархов — с чистыми зеркалами всегда приходилось считаться.

Тем временем с балкона начала спускаться по лестнице и графиня Соломина. Рядом с ней неизменно пошёл Феофан.

Слуга приблизился к Хибинской Ведьме и поклонился, но блюдо с десертом не стал открывать. Он дождался, когда принесут специальный столик, и только после этого поставил на него блюдо. Бережно, с большим трепетом, будто это не десерт, а что-то невероятно ценное.

На самом деле так и было.

Ни один десерт в мире не сравнился бы с тем, что лежало сейчас под этой зеркальной крышкой, и я уже догадался, что именно там было. Спасибо подсказке Феофана, когда ещё во время ужина он неожиданно предупредил меня, что «Десерт будет невкусный, Алекс. Он давно протух».

Что ж, нужно отдать должное: план Волота оказался отличный, и воплотили его почти идеально.

Почти.

Я продолжал сидеть на костяном троне и ждать.

Мёртвая проекция Хибинской Ведьмы посмотрела на блюдо, после чего проследила за рукой графини Соломиной. Именно хозяйка бала положила ладонь на зеркальную крышку, готовясь её снять.

Весь зал замер.

Я тоже замер.

Приподнявшись с костяного трона, Анастасия уставилась на графиню Соломину и её блюдо. Дочь Волота не знала, что там внутри. Вообще мало кто знал.

И вот наконец крышка была снята.

— Это тебе, Тёмная Госпожа! — торжественно произнесла графиня Соломина. — Угощайся!

Увидев, что именно лежит на блюде, мёртвая проекция Хибинской Ведьмы отшатнулась с ужасом и омерзением. Казалось, ничто не могло испугать эту великую некромантку.

Но только не то, что она увидела.

На блюде ей преподнесли отрубленную человеческую голову. И не просто голову.

Она принадлежала Волоту.

Гости застыли в оцепенении.

Никто, кроме самых приближённых Волота, не знал, что сегодня подадут на десерт. И самое главное — для кого.

Не узнать, кому принадлежит голова на блюде, было невозможно. Те, кто знал, как выглядел настоящий Волот ещё до гибели сто лет назад, точно могли бы его узнать.

Голова выглядела совершенно свежей, будто её отрубили только что. Даже кровь ещё сочилась. Чёрная аккуратная борода, густые брови, глубокая морщина на лбу, бакенбарды, зализанные назад тёмные волосы с проседью…

В моих воспоминаниях сразу пронеслась картина, как я впервые вижу Волота — могучего мага Пути Ама, в кровавых доспехах, с острозубой короной. Наша первая встреча стала и последней — по крайней мере, для нас прошлых. В тот же день голова Волота была отрублена моим мечом, моими руками.

Прошло больше века, и теперь от этой головы должен был остаться только череп.

Но нет.

Голова с закрытыми глазами прекрасно сохранилась.

Объяснение тут могло быть только одно: Волот как великий маг крови Пути Ама всё это время не давал своей голове сгнить. Он поддерживал в ней циркуляцию свежей крови, потому что она принадлежала ему самому. Он мог управлять этой кровью на расстоянии, даже не зная, где хранится его голова.

Он ведь искал её столько лет.

Целый век!

И вот она нашлась и теперь лежала тут, на блюде, как самый дорогой и изысканный десерт на Балу Мёртвых. Для Волота — уж точно.

Хибинская Ведьма смотрела на эту голову в ужасе и не могла оторвать взгляд. Наконец победив потрясение, она посмотрела на графиню Соломину и покачала головой, отказываясь от чего-то.

Графиня Соломина сощурилась. Её взгляд стал безжалостным.

— Нет, моя дорогая гостья, ты не можешь отказаться, — холодно произнесла она. — Ты дала клятву и скрепила её договором уже очень давно.

Я сразу же вспомнил, как разговаривал с Хибинской Ведьмой, когда Виринея призвала её насильно, ещё в начале лета. В тот вечер Ведьма призналась, что она ограничена клятвой и договором, но не сказала каким именно. Этот договор не давал ей действовать прямо и защищать свою наследницу.

Теперь понятно почему.

Хибинская Ведьма боялась встречаться с Волотом лицом к лицу и исполнять данную когда-то клятву. Вот почему она тогда явилась ко мне и попросила защитить её наследницу «от поганых рук Волота». Потому что она сама не могла этого сделать — её бы сразу заставили исполнить клятву. Но какую именно, мне надо было узнать точно.

Глаза на отрубленной голове Волота неожиданно открылись.

Ведьма вздрогнула и презрительно поморщилась: глаза её вождя были красными, налитыми кровью, неестественными, они не шевелились, но вид создавали ужасающий и мерзкий.

Тем временем графиня Соломина продолжала требовать, не сводя взгляда с мёртвой проекции Хибинской Ведьмы:

— Ты должна выполнить то, в чём клялась когда-то нашему вождю! Если ты не исполнишь клятву, то мы заберём твою наследницу на услужение, сделаем из неё нежить для самого Волота, и ни один маг нам не помешает! Поверь мне! Ни один! Даже сам Коэд-Дин! Он слишком слаб и глуп!

Я еле сдержал себя на месте, продолжая прижимать зад к костяному трону. Хотелось вскочить и вмешаться, но пока было рано.

Слишком рано.

Надо было выждать до самого главного момента, а он ещё не наступил.

— Алекс… что происходит? — выдавила беззвучным шёпотом Анастасия.

Она не смотрела на меня, а не сводила глаз с головы на блюде, но её вопрос был обращён именно ко мне.

Я бы мог прямо сказать дочери Волота, что тут происходит, но сам следил за каждым движением гостей, четы Соломиных и Феофаном. И за Хибинской Ведьмой, конечно.

Мне было не до Анастасии. Она свою роль уже сыграла.

Мышцы напряглись, готовые к бою, а глаза всё время возвращались к одному и тому же — к «десерту» на блюде. Руки до сих пор помнили тот удар, который лишил моего врага головы. Тот меч с каплями крови Волота должен был храниться в моём тайнике, в особняке на Белом Озере, если его, конечно, не обнаружили и не забрали.

Хибинская Ведьма сделала ещё шаг назад, подальше от блюда.

И снова покачала головой.

— Ты поклялась! — начала злиться Соломина. — Ты поклялась объединить тело Волота с его головой, как только её найдут! Одна лишь ты сможешь сделать это! ТАК СДЕЛАЙ, ТЁМНАЯ СТЕРВА!

Я вскочил с трона.

Всё.

Это был самый главный момент, которого я так ждал.

Волот раскрыл карты.

Весь этот Бал Мёртвых был разыгран только для того, чтобы вынудить Хибинскую Ведьму явиться и исполнить клятву. Голову вождя нашли, но только Хибинская Ведьма смогла бы объединить тело Волота с его головой в единое целое — в единый дух.

Скорее всего, если бы сейчас Волот показал свою мёртвую проекцию, то все бы увидели его без головы. Мне в этом плане повезло больше — моя проекция не имела всего лишь руки.

— Мы не отпустим тебя, пока ты не исполнишь клятву! — пригрозила графиня Хибинской Ведьме. — Ты не попадёшь обратно в тело своей наследницы! Мы не пропустим тебя!

Её слуги окружили трон с телом Виринеи.

Потом присоединились не только слуги, но и некоторые гости-некроманты высокого ранга. К тому же, они опасались, что я всё-таки вмешаюсь и буду пробивать путь к Виринее.

Да, я действительно вскочил и сделал вид, что собираюсь броситься к телу девушки, но в последний момент сделал молниеносный рывок совсем в другую сторону.

В противоположную.

Туда, где сидел человек, который сделал всё, чтобы запудрить мне мозги за всю эту ночь. Он изображал кого угодно, но только не того, кем являлся на самом деле.

И пока все тщательно закрывали тело Виринеи от моей возможной атаки, сам я рванул к столику в дальнем и тёмном углу зала. Никто не охранял сидящего там мага — это бы привлекло моё внимание, хотя он всё равно не смог меня перехитрить.

Слишком много деталей указывало на него с самого начала.

За мгновение добравшись до его столика и прихватив по пути оба своих меча, я уселся в кресло напротив мага и положил оружие на стол.

— Представление затянулось, господин Латынин. Предлагаю совершить обмен, раз мы оба здесь. Причём, уже давно.

Граф Латынин смерил меня спокойным взглядом. Проницательным и космически глубоким. Оружия при нём не было, да он не особо в нём нуждался.

К Латынину бросилась охрана, но он остановил всех коротким жестом пальцев. Мы остались сидеть за столом, практически по-светски, в лучших традициях аристократов. Лишь моё оружие давало понять, что всё не так просто в наших отношениях.

— Узнал, значит? — сощурился Латынин. — И что же меня выдало?

Он разом преобразился и перестал быть похожим на того Латынина, которого изображал: немного обрюзгшего, усталого графа, всё ещё умелого воина, но отдавшего бразды семейного правления своей активной жене. Увы, почившей на этом юмористическом празднике смерти.

Нет, сейчас это был совсем иной человек.

С жёстким взглядом, быстрыми и точными движениями, хотя очередное перерождение в новое тело прилично убавило силы Волота, и сыграть старческую усталость для него было несложно. Он её и сам испытывал в полной мере.

Да, Волот всё это время находился бок о бок со мной, весь вечер и всю ночь. Он контролировал ведение испытаний и их возможные последствия. И именно он прикрывал меня от случайных атак, отравленных игл и прочего.

Сегодня, на этом Балу Мёртвых, именно Волот Чернобог стал моим ангелом-хранителем, прикрывающим мне спину, потому что моя смерть не входила в его ближайшие планы.

А ещё он часто уставал и делал ошибки в бою.

Он много ел за ужином, чересчур много.

Он даже глазом не моргнул, когда отрубил голову другому некроманту.

Он повторял любимую фразу насчёт справедливости во мраке.

Он ни разу не посмотрел на свою дочь.

Он не отказал себе в удовольствии стать Тёмным Господином, даже когда в этом не было смысла.

Да, Волот был неплох, признаюсь, но всё равно не смог меня обмануть. Я понял, что он скрывается в теле Латынина, уже после цветочной мазурки и ужина, когда началась кадриль, но не стал прерывать его спектакль.

— Ты слишком переигрывал, — ответил я. — Наверняка, настоящий граф Латынин отдал богу душу ещё пару недель назад и ни за что бы не согласился пойти на Бал Мёртвых. Он ведь не идиот. Возможно, его жена была даже не против того, чтобы её супругом стал Волот, которого так боготворят горные некроманты. Это большая честь. Жаль, она отдала за это свою жизнь.

Волот откинулся на спинку кресла, вздохнул и посмотрел мне в глаза.

— Похвально, Коэд-Дин. Тебя сложно обвести вокруг пальца. Тогда почему же ты не остановил всё это представление?

— По той же причине, что и ты, — ответил я. — Ждал десерта.

Волот бросил быстрый взгляд в сторону блюда со своей собственной головой.

— Десерт хорош, не правда ли?

— Только давно протух, — усмехнулся я.

— А тебя не интересует, как я нашёл свою голову, которую ты так тщательно спрятал?

На самом деле, меня очень даже интересовал этот вопрос, но сейчас было не до него.

На кону стояло слишком много.

Не только злосчастная голова Волота, но ещё и жизни Виринеи, её дяди и мальчишки-пророка. Ну и моя собственная жизнь тоже, потому что клятва отвести Волота в червоточину никуда не делась, и её надо было исполнить.

— И что же насчёт обмена, господин Латынин? — повторил я. — Ты своего добился. Хибинская Ведьма здесь. Голова — тоже. Даже твоя дочь здесь, если она тебе ещё интересна. А мне нужен Феофан.

Я посмотрел на мальчишку, стоящего рядом с графиней Соломиной на середине зала и с детским любопытством разглядывающего люстры, что висели над головой.

Он, конечно, держался молодцом — пацан был не робкого десятка — но всё же в первую очередь это был ребёнок, просто десятилетний ребёнок, хоть и пророк.

Волот тоже посмотрел на Феофана.

— Надеюсь, ты понимаешь, Коэд-Дин, что как только обмен свершится, то я не буду отвечать за жизнь этого мальчика?

— Понимаю, — ответил я. — Поэтому точно так же не буду отвечать за жизнь твоей дражайшей дочери. Она может случайно умереть в любой момент.

— Ну что ж… — Волот перевёл взгляд на Анастасию, впервые за этот вечер посмотрев на неё прямо.

Девушка вскочила с трона, но ни во что пока не вмешивалась, чтобы не мешать отцу.

Отвернувшись от неё, Волот вздохнул, будто бесконечно устал от отцовского бремени, и наконец ответил:

— Хорошо. Пусть обмен свершится прямо сейчас, раз Коэд-Дин настаивает. Он меня сегодня порадовал своей проницательностью и выдержкой.

Волот посмотрел на Хибинскую Ведьму и улыбнулся — она интересовала Волота намного больше, чем Анастасия.

— Исполни клятву, Элеонора, — мягко обратился он к Хибинской Ведьме. — Если ты откажешься, то выберешь вечное заточение в бездне Эреба, ты ведь знаешь. Это хуже, чем самая лютая смерть. Но если ты исполнишь клятву, то твоя наследница будет в безопасности. Я поклянусь не трогать её. Ты ведь так печёшься о ней. И не надейся, что этот сидарх её защитит. У него много других проблем. Ему плевать на твою Виринею. Он так же хитёр и жесток, как и я. Использует и выбросит.

«Абу, приготовься!», — мысленно обратился я к фантому, а сам продолжил смотреть на Волота и следить за каждым его движением.

Под моими ладонями всё так же покоились рукояти моих мечей, лежащих на столе между мной и моим врагом.

«Я готов, мой царос! — ответил мне Абубакар. — Но тут есть один момент… э-э…».

«Какой ещё момент?» — Я невольно нахмурился и напрягся.

«Тот мальчишка… ну который… как его… пророк. Он смотрит прямо на меня, хотя не должен видеть. Сижу, значит, я на люстре, никого не трогаю, а он…».

«Отлично», — перебил я фантома.

«Что значит „отлично“⁈ — возмутился Абубакар. — Я не могу работать в таких условиях! Он же на меня пялится!».

«Пусть пялится…» — Я успел ответить ему только это.

В следующую секунду случилось то, чего никто из организаторов бала не ожидал.

Даже Волот.

Хибинская Ведьма шагнула к голове на блюде, затем повернулась и посмотрела в сторону Волота, но её взгляд устремился именно ко мне, а не к нему. И этот взгляд был настолько говорящим, настолько пронзительным, что вряд ли я когда-нибудь его забуду. Легендарная кровавая госпожа прощалась со мной.

Элеонора — вот, значит, как её зовут.

Она долго избегала выбора и наконец сделала его.

Хибинская Ведьма подняла руку, будто собираясь провести ритуал над головой Волота, но вместо этого резким движением пронзила себе грудь собственными пальцами. Длинные ногти Ведьмы пробили её полупрозрачное тело, а через мгновение её ладонь вырвала из груди сердце и смяла в кулаке…

Волот вскочил.

— Удержите её!

Из его руки вырвался поток мрака Эреба — тёмно-зелёная волна энергии в виде змеиной морды.

Графиня Соломина бросилась к Ведьме, но было уже поздно. Та выбрала вечное заточение в бездне Эреба — самое страшное наказание для некроманта, нарушившего священную клятву.

Её мёртвая проекция медленно растворилась в воздухе, а по залу эхом размножился победный ведьмовской хохот.

И пока все отвлеклись на Хибинскую Ведьму, Феофан кинулся к столику и схватил голову Волота…