Чёрный пёс

10

— Итак, что у вас?

— Машины. Одни машины. Большинство никому не известных. Но ничего другого в таком районе ожидать было нельзя.

— Туристы, — произнес инспектор Хитченс. — Вечно они все усложняют.

Группа полицейских сидела в небольшом садике за «Пастухом», сгрудившись вокруг стола под зонтиком, который защищал от солнца их тарелки с сэндвичами с ветчиной и сыром и высокие стаканы с тоником. За дальним столом сидели двое рабочих, евшие скампи[62] с картошкой и запивавшие все это пивом. Все остальные посетители предпочли спрятаться в прохладных помещениях внутри паба или, на худой конец, усесться с той стороны, с которой была видна улица.

Купер и Фрай встретились с четырьмя истекающими потом патрульными констеблями, которые прочесывали деревню, и теперь все они сидели, позвякивая кусочками льда в своих стаканах, и делились жалкими крохами информации из своих записных книжек. Инспектор Хитченс, который опоздал на сбор, нагло пил виски и отламывал кусочки от их сэндвичей. Он походил на хозяина, посещающего своих рабочих, который пытается показать свою заинтересованность в том, что ему говорят, но который сам готов в любой момент вскочить и двинуться на более важную встречу. Когда он уселся на стуле рядом с Дианой, от него повеяло прохладой, как от человека, только что вылезшего из «Форда» с кондиционером.

— У меня много туристов, — сказал Бен Купер. — Путешествуют поодиночке, максимум по двое. Но приблизительно в нужное нам время проходила и группа побольше. Их видели на маршруте «Иден Вэлли» ранним вечером в субботу.

— И как, черт возьми, мы их разыщем? — поинтересовался Пол.

— Это была группа молодежи, — продолжил Бен. — Так что они, скорее всего, направлялись в палаточный лагерь в Хэтерсгейте или в одно из молодежных общежитий.

— Ладно, проверим и их, — кивнул инспектор. — Утром в прессе и по телику появится обращение к гражданам. Постараемся, чтобы в нем отдельной строкой упомянули пеших туристов. И — как вы сказали — маршрут «Иден Вэлли»?

— Это очень популярная тропа. Проходит как раз под склоном, на котором убили Лауру Вернон, — рассказал Купер. — С того места тропа видна очень хорошо.

— О’кей. Спасибо за информацию, Бен, — кивнул Пол. — По крайней мере, у нас появились хоть какие-то шансы найти одного или двух свидетелей. Что-нибудь еще?

— Одни разговоры, — откликнулся Купер.

— Вам еще повезло, — заметил один из констеблей, агрессивного вида лысый молодой человек по имени Паркин. — Большинство вообще не пустили меня дальше порога.

— Это вполне понятно, — заметил констебль Рагг. — Они наверняка уже наслышаны о твоих анекдотах.

Рагг был тем полицейским, который сопровождал Купера, когда тот посещал коттедж «Солнечные часы» после того, как Хелен Милнер сообщила в полицию о находке своего деда. Сейчас он выглядел ничуть не лучше, чем накануне, а апельсиновый сок пил так, будто ему срочно надо было возместить потерю большого количества жидкости. Как и другие патрульные, он, насколько это было возможно, расстегнул свою форму и ослабил ремень. Но это все равно не позволило ему избавиться от целого скобяного магазина снаряжения, которое висело у него на поясе: наручников, дубинки, баллончика с перечным газом и бог знает чего еще, что считалось совершенно необходимым при опросе жителей мирной деревушки в Скалистом Краю.

— А вот как раз последний, — заволновался лысый полисмен. — Одна проститутка…

Его коллеги дружно застонали — все уже не раз слышали его ужасные шутки.

— Только не сейчас, Паркин, — запретил Хитченс.

Фрай тем временем листала свою записную книжку.

— Я говорила с одной женщиной, миссис Дэвис, которая живет в «Каштановой сторожке», — заговорила она. — Та сказала, что несколько раз встречалась с Лаурой Вернон. Выяснилось, что дочь миссис Дэвис держит лошадь в той же конюшне, что и Лаура, и девочки дружат между собой. Она описала Лауру как очень милую девочку.

— И что бы это могло значить? — усмехнулся Пол. — Милая…

— По тому, как она говорила о некоторых других детях, я думаю, что она имела в виду ее происхождение и воспитание, — предположила новая сотрудница.

— А вы не пробовали уточнить у нее?

— Насколько это было возможно. Она рассказала, что Лаура была вежливой девочкой, умеющей себя вести. Кроме того, она очень хорошо обращалась с младшими детьми и помогала им, когда они учились верховой езде. Миссис Дэвис даже рассказала мне историю о том, как Лаура ухаживала за мальчиком, который упал с лошади. По-видимому, она была единственной, кому он позволял дотрагиваться до себя, после того как ушибся. Да, и миссис Дэвис считает, что мать Лауры — тоже очень милая женщина.

Кто-то фыркнул, но на Хитченса это не произвело никакого впечатления.

— Звучит не слишком многообещающе, — проворчал он.

— Но интересно, что все, с кем я говорила, знают о Вернонах, — заметила Фрай. — Все без исключения.

— Да, и большинство из них не слишком ими очарованы, — заметил Рагг.

— Ну, это вполне в духе той деревни, — пожала плечами девушка.

— Что вы имеете в виду, Диана? — удивился Хитченс.

— Жители здесь очень скрытные, — пояснила она. — Не любят новичков и тех, кто на них не похож. То есть я хочу сказать, что люди здесь не слишком гостеприимны, правда?

— Не согласен, — ответил Купер.

— Ну, меня это не удивляет, — отозвалась Фрай.

— Все зависит от вашего подхода к ним, и только, — возразил ее напарник. — Если вы появляетесь в деревне, подобной этой, с желанием стать одним из них, они вас примут. Но если вы их сторонитесь, ведете себя так, как будто вы во много раз лучше их, тогда они восстанут против вас.

— А вы считаете, что Верноны всех сторонились, а, Бен? — прищурился инспектор.

— Уверен в этом, сэр.

— Послушайте, так, может быть, это заговор против семейки Вернонов? — подпрыгнул на своем месте шутник Паркин. — Местные добровольцы — или как там их еще? — которые собрались и убили Лауру Вернон в качестве предупреждения? Мол, убирайтесь из деревни, вы нам здесь не нужны. Что-нибудь в этом роде…

— Прекратите нести чушь, Паркин, — велел ему шеф.

— Похоже на Средние века, — заметила Фрай.

— Или на «Секретные материалы», — добавил Рагг.

— Спокойней, спокойней… А как люди реагировали на вопрос о второй кроссовке? — продолжил Хитченс.

— Вообще никак, — отозвался один из его подчиненных.

— Некоторые из этих склочниц вообще не знают, что такое кроссовки, — добавил другой.

— Но должна же вторая кроссовка где-то прятаться! — начал раздражаться Пол.

— Сэр, если это тот милашка из Бакстона, за которым охотится управление В, то он вполне мог забрать ее домой на память, как он сделал это, по их мнению, с колготками предыдущей жертвы, — предположил Рагг.

— Да, такое вполне возможно, — согласился инспектор. — Но мистер Тэйлби не верит, что эти два преступления как-то связаны.

— А это значит, что мы должны все начать сначала, хотя в результате преступник может оказаться одним и тем же, — недовольно поморщился Рагг.

— А что там с известными нам насильниками, сэр? — спросил Купер.

— Пока ничего. Еще рано. Инспектор Армстронг над этим работает, — отозвался Пол.

— Мне кажется, что она даром теряет время! — продолжал возмущаться главный шутник отдела.

— Благодарю вас за то, что согласились поделиться с нами своими взглядами, Паркин, — вновь попытался осадить его начальник.

Купер заметил, что Паркин внимательно следит за реакциями Фрай. Ей достаточно было сделать одно глупое замечание или неправильно среагировать на что-то, и отчет о ее поведении немедленно распространился бы по управлению. От первых впечатлений всегда зависит отношение к тебе твоих коллег, и Бен знал, что самым худшим бывает, если тебе дают какое-то глупое прозвище, с которым ты останешься на всю жизнь, как бы ни старался от него избавиться.

— Нам повезло, что тело обнаружили так быстро, — заметил Хитченс. — И мы смогли быстро приступить к расследованию убийства. Такое случается нечасто. Так что этот старик с собакой оказал нам большую услугу.

— А вы принимали участие в расследованиях, подобных этому, сэр? — спросила вдруг Диана.

Пол кивнул и рассказал коллегам о расследовании убийства в конце 80-х, когда мальчик-тинейджер исчез из дома приемных родителей в Име. Тогда ситуационная комната была организована в самом центре деревни, и ее связали со штабом расследования телефонными линиями.

В течение нескольких месяцев полицейские постепенно расширяли круг поисков, пока не отошли от деревни на пять миль. Были задействованы все силы: горные спасатели, поисковые собаки, спелеологи, рейнджеры из Национального парка и даже члены туристических клубов и сотни волонтеров. Над холмами постоянно кружили поисковые вертолеты. Но мальчика они так и не нашли.

— Тогда старик с собакой оказался бы для них даром Божьим, — заметил инспектор.

— А то дело в шестьдесят шестом году помните? — спросил Паркин, оборачиваясь к Диане Фрай.

— Меня и в проекте тогда еще не было, — заметила Фрай. — Благодарю покорно.

— Да? Но ведь это всего…

— Тридцать три года назад.

— И правда. Но ведь это есть в учебниках по истории.

— Шестьдесят шестой год?.. Погодите-ка, я сам догадаюсь. Вы имеете в виду футбол? Чемпионат мира? Думаю, это единственное, что вы знаете об этом годе, — прервал Паркина Хитченс.

— Ну да, — не стал спорить тот. — Тогда они свистнули главный трофей. Кубок Жюля Риме[63]. Прямо перед финалом.

— Это не его кто-то оставил в машине?

— Да, и вы не поверите, его тоже нашел пес! Под забором. Лежал, завернутый в бумагу от рыбы с картошкой, — рассказал Паркин.

— Кто, пес? — засмеялись другие полицейские.

— Кубок. Он был завернут в бумагу из-под рыбы с картошкой.

— Пиклс[64], — вставил Купер.

— А я точно помню, что это была рыба с картошкой.

— Да собаку эту звали Пиклс! Перед финалом ее представили всем игрокам, — продолжил Бен.

— Я уверена, что вы не можете этого помнить, — заметила Фрай.

— Конечно нет, но, как сказал Паркин… — начал ее напарник.

— …это есть в учебниках по истории, понятно, — закончила за него девушка. — Правда, мои учебники, по-видимому, отличались от ваших. Почему-то все это я пропустила. Наверное, это затерялось где-то между убийством президента Кеннеди и окончанием вьетнамской войны.

— Вполне возможно, — согласился Паркин и ухмыльнулся.

— Думаю, надо заглянуть в туалет, прежде чем мы двинемся дальше, — подмигнул всем Купер.

Спрятавшись от жары в прохладном помещении «Пастуха», Бен почувствовал облегчение. Хозяин заведения, Кенни Ли, кивнул ему из-за стойки, когда тот проходил в туалет. Неожиданное уединение и запах мочи напомнили Куперу о событиях прошедшей ночи. А она была очень длинной, потому что ферма постепенно наполнялась людьми: сначала приехал его брат, потом сестра с мужем из Бакстона, а потом еще и его дядя с детьми. Все они путались под ногами, пытаясь помочь убраться в доме, поддержать Кейт и присмотреть за ее дочками, Эми и Джози. Между тем вызванный врач сделал матери Бена успокаивающий укол, а потом приехала карета «Скорой помощи», которая отвезла ее в Центральную больницу Идендейла, в хорошо знакомое ей психиатрическое отделение. После чего начались бесконечные рассуждения, которые продолжались до раннего утра. К тому времени все успели измучиться, но так и не смогли решить этой неразрешимой проблемы.

В проходе рядом с барной стойкой висел телефон, и Купер, порывшись в кармане, достал несколько монеток. Его соединили с психиатрическим отделением больницы, где сотрудники говорили с ним профессионально спокойными голосами. Но узнал он то, что и так давно было известно: его мать все еще находится под действием седативных препаратов и навестить ее нельзя. Позвоните завтра, посоветовали ему.

Между тем вполне возможно, что семья придет сегодня к какому-то решению. И Бен знал, что, скорее всего, его мать решат навсегда забрать из дома, в котором она прожила всю свою жизнь. Что будет завершающим аккордом в ее погружении в шизофрению.

Когда Купер вышел из паба и вернулся в сад, что-то заставило его остановиться и подождать в тени, которую отбрасывала стена здания. Он стоял в нескольких ярдах позади Дианы Фрай и видел то, что не мог видеть со своего места за столом. Он увидел руку инспектора Хитченса на спинке стула новой сотрудницы и отметил, насколько тот близко наклонился к ней, чтобы сказать что-то ей прямо на ухо. Потом рука инспектора поднялась со спинки стула и на мгновение задержалась на плече Дианы. Они вели себя как влюбленная парочка, сказала бы его мать.

Дальше Бен увидел, как Фрай коротко кивнула, прежде чем Пол убрал свою руку. В это время Паркин закончил рассказывать новый анекдот, над которым никто не рассмеялся.

Телефон звонил не переставая, и так продолжалось уже несколько дней. И хотя автоответчик был включен и ей было велено не обращать на телефон никакого внимания, постоянные звонки сводили Шейлу Келк с ума.

Она приходила в дом три раза в неделю убираться, и вторник был одним из таких дней. Весь этот шум насчет найденной убитой девочки не мог ее остановить — более того, она была уверена, что нужна мистеру и миссис Вернон. Именно так она и сказала своему мужу. Дом все равно требовал уборки. Кроме того, возможно, она сможет как-то помочь несчастной миссис Вернон, сможет ее немного успокоить. Возможно — только возможно, — миссис Вернон захочет поплакать у нее на груди и рассказать все о том, что происходило в доме…

И вот миссис Келк в доме, пылесосит ковер в гостиной по второму разу и мечтает о том, чтобы звук пылесоса заглушил телефонные звонки. Она пробыла здесь уже значительно дольше, чем ее обычные четыре часа, а никто так и не удосужился с ней поговорить. Когда телефон на мгновение замолчал, Шейла выключила пылесос и занялась полировкой деревянного предмета мебели, которому она никак не могла подобрать названия. Для нее это было нечто среднее между буфетом и письменным столом. Полируя мебель, женщина внимательно прислушивалась к звукам, которые раздавались наверху. Естественно, в комнате самой миссис Вернон царила полная тишина. А тяжелые шаги раздавались прямо над головой уборщицы, там, где находилась комната Лауры. Мистер Вернон все еще был наверху, вместе с полицейскими. Настроение у него было хуже некуда — откровенно говоря, он был просто зол. В принципе, его можно было понять, но, по мнению Шейлы, в своей грубости и отказе говорить с ней он зашел слишком далеко.

Вновь раздался сигнал телефона. Четыре звонка, прежде чем включился автоответчик. Келк не могла понять, почему Вернонам так много звонят. У них в доме, в тупике Уэй, телефон иногда не звонил целыми неделями, а когда звонок наконец раздавался, то это оказывалась какая-то незнакомая девица, которая пыталась продать Шейле двойную порцию полироли.

Уборщица настолько погрузилась в звуки, доносившиеся сверху, что не заметила, как в комнату кто-то вошел, пока с нею не заговорили:

— Работаете сверхурочно, миссис Келк?

Она подпрыгнула от неожиданности и прижала руку ко рту, но, повернувшись и увидев говорившего, быстро успокоилась.

— Ах, это вы…

— Да, это я, — ответил молодой человек. На нем были грязные джинсы, а когда он прошел через всю комнату, то на ковре остались грязные следы. Шейла хотела было пожаловаться, но вспомнила, что на Дэниела Вернона это не произведет никакого впечатления. Он был темноволосым и полным, как и его отец, но там, где старший Вернон был вежлив и умел очаровать собеседника, младший был угрюм и обладал взрывным характером. Таким он, по крайней мере, казался.

Сейчас на Дэниеле была майка с рукавами, на груди которой было написано название музыкальной группы, о которой Шейла в жизни не слышала. Его подмышки и полоска вдоль позвоночника на спине насквозь промокли от пота, и Келк решила, что Дэниел, скорее всего, шел пешком от шоссе, по которому автостопом добрался из Девона.

— Где моя мать? — спросил молодой человек.

— Она в постели и отказывается вставать, — ответила уборщица.

— А эти обезьяны наверху, грохочущие по дому, — скорее всего, полицейские?

— Они обыскивают комнату Лауры.

— Зачем, ради всего святого? Чего они хотят там найти?

— Мне они об этом не докладывают, — огрызнулась Шейла.

Сын хозяев дома автоматически подошел к вновь зазвонившему телефону и снял трубку после второго звонка.

— Нет, это Дэниел Вернон. А с кем я имею честь?.. — Какое-то время он нетерпеливо слушал, а потом заговорил резким тоном: — Ваше имя ничего мне не говорит, но я полагаю, что вы один из знакомых моего отца? Правильно? В таком случае отвалите куда подальше! — Юноша грохнул трубку на аппарат и посмотрел на Шейлу.

— Не думаю, чтобы вашему отцу это понравилось, — произнесла та в шоке.

Вернон-младший двинулся на нее с разгневанным видом. Шейла отступила на несколько шагов и поставила перед собой пылесос, чтобы он защищал ее, как тумба на арене защищает укротителя львов.

— Мой отец, миссис Келк… — произнес юноша с перекошенным лицом. — Мой отец тоже может убираться куда подальше.

Тэйлби внимательно следил за Грэмом Верноном. Он не задавал вопросов, уверенный, что тишина заставит его собеседника разговориться.

— Мы с женой очень близки друг к другу, — сказал Вернон. — И с детьми мы тоже очень близки. В других семьях это не так, там дети начинают отдаляться от родителей уже в юном возрасте, ведь правда?

Стюарт кивнул, как один отец кивнул бы другому, понимая, что это значит — иметь детей-тинейджеров. В его случае дети не то что отдалились — они просто сбежали.

— Шарлотта и я… у нас очень хорошие отношения с Лаурой. Были, — стал рассказывать Грэм. — Мы интересовались ее школьными делами, с кем она дружит, каковы ее успехи в музыке и верховой езде… А она интересовалась тем, что происходит у нас. Не многие семьи могут похвастаться такими отношениями, ведь правда? Лаура интересовалась моим бизнесом. Интересовалась людьми, которые бывали у нас. Знаете, все эти деловые знакомые… Она была умница. И сама определяла, кто для меня важен, а кто — нет, без всякой подсказки. Просто удивительно.

— Она встречалась здесь с вашими деловыми партнерами? — переспросил Тэйлби. — Они посещают ваш дом?

— Ну конечно. Я считаю, что хорошо принять людей — это тоже очень важно. Это мнение и мое, и Шарлотты. Надо правильно относиться к своим клиентам. Если хотите, то весь вопрос именно в правильной комбинации дела и удовольствия. Хороший дом, вкусная еда, одна-другая бутылочка достойного вина… И все это в окружении счастливой семьи. Производит хорошее впечатление на клиентов, уж поверьте мне. И это ключ к долгосрочному успешному сотрудничеству.

— Ну конечно.

Старшему инспектору было интересно, какое место в этом списке занимает счастливая семья. Наверное, где-то между бордо и стейком «Веллингтон»[65]?

— А ваш сын, мистер Вернон? — вернулся он к разговору.

— Дэниел? А он-то тут при чем?

— Но он же тоже часть всего этого… То есть я хотел узнать, он тоже встречается с вашими партнерами, когда они посещают ваш дом?

— Да. Иногда. — Грэм встал и налил себе еще виски. Он не стал предлагать выпивку полицейскому, потому что тот уже один раз от нее отказался.

Тэйлби заметил, что спиртное в доме стояло и в кабинете Вернона, и в гостиной. То, что оно также стояло и в столовой, не вызывало никакого сомнения. Хотя сам Вернон не называл комнату, где они сейчас беседовали, кабинетом. Это был его офис, и выглядел он именно так, как выглядит офис: персональный компьютер, лазерный принтер, факс, телефон и книжные полки, заполненные буклетами с презентациями в изысканных темно-синих переплетах с золотыми буквами. Из высоких окон с рамами открывался прекрасный вид на сад, который просматривался до самой аллеи кипарисов и скалистой вершины Уин Лоу на горизонте.

— Сейчас сын в университете, старший инспектор. В Эксетере, — добавил Грэм. — Изучает политологию. Это, конечно, не мое, но что поделаешь… Он умница, и я уверен, что в один прекрасный день к нему придет успех.

— Он был близок с Лаурой?

— Очень. Они надышаться друг на друга не могли.

— Тогда он должен быть невероятно расстроен произошедшим.

— Он был просто раздавлен, когда мы ему сообщили. Действительно, принял это очень близко к сердцу.

Стюарт задумался над услышанным. Интересно, сможет ли сын прикинуться раздавленным лучше, чем это делает его папаша? Хотя шок и горе могут проявляться по-разному. А у Грэма Вернона было целых три дня, чтобы пережить все те эмоции, которые должен испытать отец пятнадцатилетней дочери, если та сначала потерялась, а потом нашлась, но уже мертвой. Без эмоций здесь никак не обойдешься. И самой сильной из всех оказался гнев, направленный против одного-единственного человека, юноши по имени Ли Шерратт, который, как утверждалось, приударял за Лаурой. За умной, невинной, невероятно привлекательной Лаурой. Но если, помимо гнева, Вернон испытывал и искреннее горе, то Тэйлби этого не заметил.

— Немного рановато для университета, нет? — заметил старший инспектор. — Ведь в августе у студентов все еще каникулы?

— Ну конечно, каникулы. — Неожиданно полицейскому показалось, что его собеседник теряет терпение. — Но перед началом семестра всегда масса дел. Летние школы, всякие проверки, устройство на новом месте…

— Расскажите мне еще раз о Ли Шерратте, — кивнул Тэйлби.

— Опять? Но ведь вы о нем все уже знаете! Не думаю, что смогу рассказать вам что-то новенькое или то, что может помочь вам его разыскать, если до сих пор вам этого не удалось.

— Мы делаем все, что в наших силах, сэр. Надеюсь, что мы скоро его обнаружим. Я просто хочу правильно запомнить все предполагаемые обстоятельства.

— Предполагаемые обстоятельства? — Вернон слегка покраснел.

— Я имею в виду его отношения с Лаурой.

— Он молодой человек, не так ли? — вздохнул Грэм. — Ему всего двадцать лет. А вы знаете этих молодых людей. Лаура была девушка привлекательная. Даже очень привлекательная. По тому, как он смотрел на нее, можно было догадаться, о чем он думает. Так что в конце концов мне пришлось от него избавиться. Такое развитие событий не пришло мне в голову, когда я его нанимал. Каюсь.

— Итак, он смотрел на Лауру… — повторил Стюарт. — Что-нибудь еще?

— Ну-у-у… он пользовался малейшей возможностью снять рубашку, когда работал в саду. То есть когда знал, что она на него смотрит. Я хотел было предупредить его, но это только привлекло бы лишнее внимание к этому факту.

— Это трудно назвать отношениями, — заметил Тэйлби.

— Было очевидно, что он был готов идти дальше. Не мне рассказывать вам о людях, подобных Ли Шерратту, старший инспектор. Я должен был покончить с этим в самом зародыше. Я не мог позволить, чтобы он приставал к моей дочери.

— Она что, так вам и сказала? Пожаловалась на него?

— Ну-у-у… в какой-то степени.

— Интересно. Однако из того, что вы рассказали мне, следует, что Лаура тоже интересовалась этим молодым человеком.

— Побойтесь Бога, ей всего пятнадцать! Это… сложный возраст. В таком возрасте дети легко поддаются влиянию — ведь гормоны-то играют… Уверен, что вы меня поймете.

Но на самом деле оба мужчины понимали, что Вернон окончательно зарапортовался.

— И вы его выгнали… — продолжил Стюарт.

— Да, на прошлой неделе. Я сказал, что больше не нуждаюсь в его услугах. Должен сказать, что он был очень недоволен.

— Вы обычно сами занимаетесь увольнением работников, сэр? Вместо жены?

— Что вы имеете в виду?

— Да то, что вы все дни проводите на работе. Иногда, без сомнения, задерживаетесь допоздна. А вот ваша жена, полагаю, почти все время проводит дома. И встречалась она с садовником гораздо чаще, чем вы. И тем не менее увольнять садовника взялись вы, а не миссис Вернон…

— Правильно.

— Я просто подумал, что для вас, должно быть, было сложно найти время для такого разговора, если только вы днем не сидели дома.

— Я специально нашел это время, старший инспектор.

— Да и следить за молодым человеком вам было не с руки.

— Следить? Вы что-то не так поняли.

— Я просто повторяю то, что вы мне только что сказали. Вы рассказывали, что он смотрел на вашу дочь и демонстрировал себя, когда она на него смотрела. Как я понимаю, сэр, вам приходилось много времени проводить дома, наблюдая за ним. Или, скорее, за ними обоими.

Грэм стиснул в руке бокал виски и нервно отошел к окну. Его руки вновь двигались: он дотрагивался до своих губ, как будто боялся, что они сейчас что-то скажут помимо его воли.

— Не понимаю, к чему вы клоните, — пробормотал он неуверенно. — Все это совершенно естественно. Как вы думаете, ваши люди уже закончили?

— А давайте посмотрим, сэр, — предложил Тэйлби.

Шейла посмотрела поверх плеча Дэниела на дверь, ведущую в главный холл. Там стоял вежливо улыбающийся высокий полисмен с насмешливо приподнятой бровью. Уборщица не была уверена, как долго он стоит там. Вернон-младший повернулся и тоже уставился на него.

— А вы еще кто такой? — вырвалось у молодого человека.

— Старший инспектор Тэйлби. Уголовный розыск. Идендейл. Естественно, здесь я нахожусь с разрешения мистера Вернона.

— Ну конечно… — скривился парень.

В холле за спиной Стюарта раздались шаги.

— Дэниел? — Теперь Грэм выглядел скорее уставшим, чем раздраженным: по-видимому, начинало сказываться напряжение последних дней. Он перевел взгляд с полицейского на сына. — Мы не ждали тебя так скоро.

— А вы, если не ошибаюсь, мистер Дэниел Вернон, так? Я бы хотел поговорить с вами, сэр, в любое удобное для вас время, — заявил Стюарт.

Шейла взглянула на хозяйского сына, но наткнулась на такой злобный взгляд, что ее рот внезапно захлопнулся, и она потащила пылесос в сторону столовой, от греха подальше.

— Естественно, старший инспектор. — Молодой человек подошел к полицейскому и посмотрел на него снизу вверх с абсолютно неприкрытой яростью. — Я просто умираю от нетерпения рассказать вам кое-что о своих родителях, чего вы наверняка не знаете.