Чёрный пёс

14

Бен Купер и Диана Фрай, вспотевшие и уставшие, приняли душ и, прежде чем отправиться в Идендейл, решили выпить фруктового сока в баре регбийного клуба. Купер краем глаза увидел квартиру Фрай на Гросвенор-роуд и теперь понимал, почему она так легко согласилась на его приглашение — ведь в этом случае ей не пришлось бы слишком рано возвращаться домой. А ей, помимо всего прочего, хотелось поговорить о работе и обсудить результаты дня.

— Этот ваш Мюрей — это что-то, — сказала она. — У вас что, все жители в округе такие же сварливые и несговорчивые? А Дикинсон — это вообще предел всему. Он что, не хотел помочь или как?

— Он старик, — пояснил Бен. — Старик, который испытал шок. Что вы от него хотите? Но большинство людей у нас дружелюбны и всегда готовы помочь.

Мнение Дианы о Дикинсоне показалось Кунеру слишком поверхностным. Его собственные ощущения были совсем другими. Он вспомнил тот момент, когда нашел тело Лауры Вернон, вспомнил Гарри, выделяющегося черным пятном на залитом солнцем склоне холма… Сварливые и несговорчивые? Может быть. Взволнованные и испуганные — наверняка.

— Секундочку, — прервала его мысли Фрай. — Это ведь совсем не то, о чем ты говорил сегодня на брифинге. Ты же хотел нажать на Дикинсона посильнее.

— Это другое…

— Неужели? Старик, который пережил шок. Тогда для чего на него давить? Подозрительно напоминает мне ничем не мотивированную травлю, приятель. А куда же делся чуткий и все понимающий Бен Купер? Давай, признавайся: ты тоже считаешь, что он не слишком хочет сотрудничать, правда?

— Мне кажется, что он знает что-то, о чем не хочет говорить, — признался мужчина.

— А разве это не одно и то же?

— Может быть, мистер Хитченс или мистер Тэйлби не смогли задать ему правильные вопросы, — задумчиво продолжил Бен. — А может быть, это вообще никакого отношения не имеет к Лауре Вернон. Кто знает?

— Ну, я думаю, что в этом случае ты всегда можешь спросить свою подружку, — заметила Фрай.

— Это кого?

— Сам знаешь — Хелен Милнер, его внучку. Она на тебя точно запала, правда? Ходила за тобой по Мюрею как хвостик!

— Чушь.

— Для меня самое главное — факты, ваша честь, — пожала плечами Диана, но ее коллега не стал глотать приманку.

— А как тебе двое других — эти друзья Гарри Дикинсона? — сменил он тему разговора.

— Боже, лучше не напоминай мне о них! То местечко было прямо из Средних веков. Когда я уезжала из Уэст-Мидлендс, все говорили, что здесь нравы деревенских жителей довольно примитивны. Теперь я в этом убедилась. Эта курица… Не понимаю, как жена Уилфорда Каттса сможет до нее дотронуться. А ведь ей наверняка придется сегодня приготовить из нее рагу.

— И отрезать ей голову и ноги. А еще ощипать ее и извлечь все внутренности, — добавил Купер. — Это все женская работа. Так, по крайней мере, здесь считается.

— А вот я так не считаю. И засунула бы ему эту курицу сам знаешь куда.

Бен подозрительно принюхался к своему апельсиновому соку — ему показалось, что тот отдает железом.

— Знаешь, — заметил он, — мне кажется, что расследование не сдвинется с мертвой точки, пока мы не выследим Ли Шерратта.

— Что ж, он подходящий кандидат, — согласилась Диана.

— А вот я в этом не уверен, — покачал головой ее напарник. — Ведь мы просто принимаем на веру то, что говорит нам Грэм Вернон, и надеемся, что позже у нас появятся факты. Так могут думать только лентяи.

— Отлично, Шерлок. Очевидно, что ты знаешь больше, чем Хитченс и Тэйлби вместе взятые. И какова твоя теория?

— Насколько я понял, тебя не интересуют мои внутренние ощущения?

— Ты абсолютно прав. Не интересуют. Я спросила о теории. А она обычно опирается хоть на какие-то факты.

— У меня создается впечатление, что ты всегда все делаешь по правилам. И никогда не пользуешься интуицией или инстинктами?

— Только по правилам, — подтвердила Фрай.

— Тогда ты постоянно оказываешься в трудном положении. Первое, что ты делаешь, — это звонишь, а потом спокойно ждешь, когда подъедет подмога?

— Обычно да, — созналась Диана. — И это наилучший подход.

— И, естественно, самый безопасный. И ты никогда не нарушаешь правил?

Девушка задумалась.

— Скажем так: иногда случаются моменты, когда надо проявлять инициативу, — нехотя согласилась она.

— Слушайте, слушайте![80]

— И я сообщу тебе, когда такой момент наступит, договорились?

— Обязательно. Пришли мне факс.

Мимо столика полицейских прошла парочка игроков в регби, за которыми тянулся сильный аромат пива. Они похлопали Бена Купера по плечу, взъерошили ему волосы и стали отпускать шуточки о необходимости держать свои причиндалы наготове. При этом они глупо улыбались Фрай, не вступая с ней в разговор.

Диана быстро теряла всякий интерес к Бену Куперу. Она давно поняла, что частная жизнь офицеров полиции — вещь достаточно скучная и неинтересная. Очень редко ей встречались люди, о которых она хотела бы узнать побольше. Но Бен Купер никак не относился к этой категории.

— А что ты знаешь об инспекторе Армстронг? — спросила она, когда регбисты исчезли.

— Не так уж много, — ответил Бен. — Я некоторое время работал с нею, когда она была еще сержантом, но потом управление В увело ее у нас совершенно браконьерским способом. Кажется, она очень быстро получила следующее звание. И не могу сказать, что ее результаты были слишком впечатляющими после того, как она стала инспектором.

— Теперь ты наверняка скажешь мне, что она получила звание через постель.

— Нет, не скажу, но… Сама понимаешь.

— А если это и так? Что из того? Или это что-то меняет?

— Для меня — нет.

Диана допила свой стакан и с шумом поставила его на стол.

— Мне кажется, нам пора, — заявила она. — Здесь какая-то не та атмосфера.

К тому моменту, как они вышли из клуба, на улице уже стемнело. Купер нажал кнопку на брелоке, и «Тойота» подмигнула ему фарами с парковки. Скелетообразные белые регбийные ворота выделялись на фоне почти черных пустынных площадок.

— А ты что, еще и в регби играешь? — поинтересовалась Фрай, когда они сели в машину.

— Нет. Никогда не понимал его прелести, — ответил Бен.

— Вот как? А я-то думала, что командные виды спорта — это именно для мальчиков.

— Никогда о таком не слышал.

— Особенно для тех, кто служит. Укрепление командного духа и все такое… Или нет?

— Мне пока удается этого избегать, — пожал плечами Купер. — Предпочитаю индивидуальные виды спорта. Но зато я пою в мужском хоре дербиширской полиции.

— Шутишь?

— Да нет, и это довольно здорово. Мы даем несколько концертов — в основном перед престарелыми, и особенно в период перед Рождеством. Старички это обожают. Хороший пиар.

— У тебя сопрано?[81]

— Нет, тенор.

Проехав несколько миль по дороге, ведущей в Идендейл, Купер свернул на проселочную дорогу и направился прочь из долины.

— Ты куда? — спросила Фрай.

— У меня появилась одна идея, — ответил Купер. — Пришла мне в голову, когда мы говорили об инспекторе Армстронг.

— А что конкретно? — спросила девушка, и в ее голосе послышались предупреждающие нотки.

— Помнишь, я сказал, что управление В увело ее «браконьерским» методом?

— Тебе что, это все еще не дает покоя?

— Нет, нет, ты меня не поняла! Ключевое слово — браконьерство.

— Еще раз?

— Прямо перед нами находится имение Колишоу. Это настоящее имение с большим наделом земли, которая находится в частной собственности. Не какой-то там жилой массив.

— Это я уже поняла, спасибо.

— В имении предоставляют возможность поохотиться за деньги. А это значит, что там выращивают множество фазанов. И олени там тоже есть. Не говоря уже о кроликах, зайцах и куропатках.

— Это что, краткий курс местного природоведения? — усмехнулась Диана. — Если так, то давай лучше отложим до завтра.

— Имение представляет собой большой интерес для браконьеров, — терпеливо продолжил Купер.

— И…

— Раньше у нас была большая проблема с бандами профессиональных браконьеров, но они исчезли сами собой. Это теперь не приносит дохода. Но местные частенько сюда наведываются…

— Гоняют фазанов и кроликов…

— Вообще-то гонять их совсем ни к чему.

Купер остановил автомобиль на самом краю лесной опушки, прямо под знаком «Частная собственность». На шоссе было совсем мало машин, и ночь была бы совершенно черной, если б не звезды, светившие с безоблачного неба. Габаритные огни «Тойоты» осветили изгородь с колючей проволокой.

— Вон там — старая охотничья хижина, — сказал Бен, указывая на лес. — Она всегда была любимым пристанищем браконьеров. Этот домик находится далеко от маршрута патрулей, даже если им вдруг взбредет в голову его проверить. Джеки Шерратт широко известен именно как браконьер. Так что он постоянно ею пользовался. И своего сына, Ли, он, должно быть, частенько водил сюда. Когда учил его профессии.

— Шерратт? Подожди-ка, так ты считаешь?.. — уставилась на напарника Диана.

— Это вполне вероятно. Мне кажется, что Ли вполне мог выбрать эту хижину в качестве своего лежбища. Никому никогда в голову не придет проверить ее. Она слишком далеко от Мюрея. Но для такого парня, как Ли, расстояние ничего не значит.

— Подожди. И ты что, хочешь проверить…

— Ну да.

— Прямо здесь и сейчас?

— А почему нет?

— Ты что, с ума сошел? Сейчас глубокая ночь!

— А я все-таки прогуляюсь, — сказал Купер. — Если хочешь, можешь подождать меня здесь. — Он вылез из машины и вытащил из перчаточного ящика прочный фонарь.

— Мы не можем этого сделать, — заявила его коллега.

— Я могу, — ответил Бен. — А ты, по-видимому, хочешь действовать по правилам?

С этими словами он перелез через изгородь и направился в лес по узенькой тропинке, которую не было видно с дороги.

— Да подожди же ты, ради бога! — позвала его Фрай, захлопывая за собой дверь.

Улыбнувшись, Купер нажал кнопку на брелоке, которой запирались все дверцы в автомобиле.

— А это на всякий пожарный… — пояснил он.

Теперь они пошли уже вдвоем, используя свет одного фонаря. Бен всегда чувствовал себя частью того окружения, в котором работал, особенно если это касалось работы на свежем воздухе. А вот Диана Фрай, по его мнению, навсегда останется здесь чужаком. Он внимательно прислушивался к лесным звукам, а она, казалось, была полностью погружена в свои мысли, как будто темнота — это не только то место, где ничего не видно, но и то, где ничего не слышно и ничем не пахнет. Она даже не чувствовала текстуру тропинки, по которой шла. Купер же внимательно прислушивался. Любой сельский житель знал, что по звукам лесных жителей можно определить, есть ли в округе люди.

Пока Бен слышал только эхо отдаленного визга в глубине леса и повторяющийся мимолетный звук, напоминающий царапание гвоздем по стеклу или мелом по доске, который плавно сходил на нет.

— Домовой сыч, — сказал Купер тихо.

— Что? — переспросила Фрай.

— Домовой сыч, — повторил ее спутник.

— Ты о чем это? Мы что, пришли сюда поиграть в индейцев? Ты — большой вождь Домовой Сыч, а я — твоя маленькая скво?

— Я о птице. Ты слышишь?

— Нет.

Оба полицейских прислушались.

— Теперь она улетела, — сообщил Купер.

Было видно, что его напарнице совсем не улыбается бродить по лесу в ночной темноте. Бена такое поведение удивило. Боится темноты? Только не Диана Фрай, не эта крутая тетка!

— Ты что, нервничаешь? — спросил он на всякий случай.

— Конечно, нет! — огрызнулась девушка.

— Естественно, мы можем подождать до завтра, если ты хочешь. Я могу высказать свое предположение на утреннем брифинге, и тогда мы посмотрим, решится ли кто-нибудь его проверить. А сейчас нам за это даже сверхурочных не заплатят. Так что с точки зрения заработка — дело провальное, нет? То есть если посмотреть на него под таким углом.

— Раз уж мы пришли сюда, то давай заканчивать и отправимся домой.

— А с другой стороны, если он действительно там, то вполне может завтра перебраться в другое место…

— Слушай, заткнись, и давай дело делать!

Диана Фрай не любила темноты, поэтому чем дальше они углублялись в лес, тем больше она жалела о том, что у нее нет собственного фонаря, что она сразу же не отказалась от этой затеи и что не осталась, на худой конец, в машине. А вообще-то ей с самого начала не надо было соглашаться на партию в сквош с этим болваном Беном Купером. Ведь она уже тогда знала, что делает ошибку. Ей не надо было позволять себе связываться с ним даже на один вечер. И вот к чему они теперь пришли. К этой идиотской эскападе, из которой девушка не видела никакого выхода.

Купер двигался перед ней с преувеличенной осторожностью, высоко поднимая ноги и внимательно осматриваясь, прежде чем сделать следующий шаг. Луч фонаря он направил в землю, да еще и прикрыл рукой, чтобы его нельзя было заметить со стороны. В какой-то момент мужчина остановился и прислонился к дереву, а когда он распрямился, Фрай увидела, что он покачнулся, как пьяный. Она подхватила его под руку, чтобы помочь, и почувствовала, что его руки висят как плети. Заглянув ему в лицо, Диана увидела, что его щеки ввалились, а веки еле поднимаются.

— Да ты совсем измучен! — охнула она. — Так не пойдет. Нам надо возвращаться.

— Только не сейчас, — ответил Бен. — Со мной все будет в порядке.

Он резко встряхнулся, и они тронулись дальше. Вскоре среди окружающей их темноты стало проступать еще более темное пятно. Купер выключил фонарь и жестом велел напарнице подойти поближе — так, чтобы он мог шептать ей прямо в ухо. Она почувствовала его теплое дыхание на щеке, которая успела замерзнуть в прохладном, ночном воздухе.

— Это хижина, — сообщил ей ее коллега. — Ты подожди меня здесь, а я загляну в боковое окно. И ни звука.

Фрай начала было протестовать, но Бен заставил ее замолчать, после чего осторожно двинулся в направлении хижины. Скоро его фигура растворилась в темноте, а Диана осталась совершенно одна и немедленно почувствовала, как ее лоб покрылся холодным потом. Она выругалась про себя, зная, что за этим последует.

Как только сотрудница полиции осталась одна, темнота стала сжиматься вокруг нее. Она опускалась на девушку со всех сторон, как тяжелое одеяло, прижимаясь к ее телу и захватывая ее в свои теплые, липкие объятья. Под ее тяжестью воздух покинул легкие Дианы — мрак лишил ее возможности двигаться и отнял силу у ее мускулов. Глаза Фрай широко раскрылись, уши отчаянно пытались уловить лесные звуки, и она почувствовала, как затрепетало ее сердце, охваченное хорошо знакомым страхом.

Ночь вокруг нее была полна незнакомых существ, делающих тысячи движений и толчков, которые, казалось, приближались к ней все ближе и ближе, дюйм за дюймом, хорошо ощущаемые, но не имеющие понятного источника. А потом по ее коже побежали мурашки, вызванные воображением. Девушка представила себе, как стоит посреди муравейника и крохотные муравьи тысячами бегают по всему ее телу, забегая в ее интимные отверстия и щекоча ее плоть своими крохотными зубами и усами. Ее тело изгибалось и выкручивалось, а могильный холод пробирал до самых костей.

Она всегда знала, что ее воспоминания все еще слишком сильны и свежи, что они готовы в любой момент броситься на нее из темноты, превратив ее мысли в полную сумятицу и окончательно обездвижив ее тело. В отчаянии Фрай попыталась сосчитать темные образы, которые толпились вокруг нее, — подобия силуэтов подобрались еще ближе, прикоснулись к ее шее своими зубами и перекрыли ей дыхание.

А потом Диане показалось, что в темноте раздался голос. Знакомый хриплый голос, говоривший с малопонятным бирмингемским акцентом.

— Это полицейская, — произнес голос, а затем в темноте послышался издевательский смех. Куда бы девушка ни повернулась, ее окружали все те же угрожающие, пугающие темные колонны.

— Полицейская. Она полицейская…

Свет упал Фрай на лицо и на какое-то время ослепил ее. Она знала, что за этим светом прячется человек, но рассмотреть его глаза было невозможно. Диана автоматически напряглась, ее пальцы сжались в кулаки, первые две косточки на которых выпирали вперед, большие пальцы легли на остальные, а ноги пошевелились, чтобы тверже стоять на земле. Сконцентрируйся, велела она себе. Пусть адреналин попадет в мышцы. Приготовься к удару.

— У тебя все нормально? — услышала она заинтересованный голос с северными гласными. Он был негромким и совсем не угрожающим, так что Фрай медленно расслабила мышцы, возвращаясь к реальности. Она осознала, что находится в лесу, в Дербишире, за сотни миль от Бирмингема. Реальный кошмар остался далеко в прошлом, и только раны в ее сознании были еще слишком свежи и болели, когда их окатывал ледяной ужас воспоминаний.

— С тобой все в порядке, Диана? — Бен так близко наклонился к ней, что теперь их лица разделяли какие-то дюймы. Девушка инстинктивно вытянула руку и дотронулась до него, как ребенок, который ищет любовь и защиту в объятиях матери. Она ощутила его надежность и человеческую теплоту и закрыла глаза, чтобы сохранить ускользающее ощущение любви и нежности. Ощущение чужого тела так близко от ее собственного было незнакомо Диане. Много времени прошло с тех пор, как она хотела, чтобы кто-то обнял и успокоил ее, и целая вечность с тех пор, как кто-то вытирал ей слезы. Которые, она это чувствовала, сейчас собирались в уголках ее глаз.

— Что случилось? — спросил ее коллега.

Фрай забрала у него свою руку, осушила слезы и выпрямилась. Контроль и концентрация — вот и все, что ей необходимо. Она глубоко дышала, чувствуя, как ее легкие наполняются кислородом и как успокаивается ритм ее сердца. Контроль и концентрация.

— Со мной все хорошо, Бен, — сказала она. — Что ты там нашел?

— Он действительно там. Сидит со свечой, и я видел его лицо, которое было повернуто ко мне на три четверти.

— Ты уверен?

— Это точно он.

— И что же мы теперь будем делать?

— Шутишь, что ли? Мы его арестуем.

— Ладно, — вздохнула Фрай. — Давай арестуем.

Купер слегка сжал ее руку.

— Там всего одна дверь, да и та без запора, — рассказал он. — Мы быстро подойдем к нему с обеих сторон и застанем его врасплох. Я зачитаю права, договорились?

— Согласна.

Они подошли к входу в дом, после чего остановились и посмотрели друг на друга. Купер кивнул и распахнул внутрь дверь, которая висела на петлях. В хижину он ворвался первым и отступил вправо, давая место Фрай.

В дальнем конце хижины, склонившись над деревянным столом, сидел молодой человек. В комнате стояли старое кресло и небольшой шкаф, а пол был даже застелен старым вытертым ковром. Но пахло в помещении землей и заплесневелым хлебом.

Бен опустил руку в глубокий боковой карман, чтобы достать удостоверение.

— Ли Шерратт? Я офицер полиции.

Парень медленно, неторопливо повернулся, и только тогда детектив увидел ружье. Оно оказалось в руках у Шерратта, когда он оторвал их от стола. Дуло двигалось из стороны в сторону, а пальцы Ли, державшиеся за приклад, были белыми от напряжения. Средний палец медленно подбирался к предохранителю, а указательный с черным ногтем лег на спусковой курок и уже начал давить на него…

Купер окаменел от удивления, и его правая рука так и осталась во внутреннем кармане. Мысли замерли, а инстинкт отказывался подсказать полицейскому его следующие действия. Ему и в страшном сне не могло присниться, что он умрет вот так, в браконьерской хижине, на вытертом до основы ковре, на котором валялись остатки полусгнившей пищи.

А потом, боковым зрением, он увидел Диану. Она двигалась со скоростью, в два раза превышающей скорость Ли. Ее нога выстрелила в «боковом ударе прямой ногой», который пришелся по руке Шерратта и выбил у него из рук винтовку. Та упала, ударившись о стену хижины, но еще не успела оказаться на полу, когда Фрай уже восстановила равновесие, переместила тяжесть на другую ногу и нанесла «удар снизу вверх закрытой рукой» в солнечное сплетение юноши. Тот ударился спиной о стол, а потом свалился вниз лицом в ковер. Его стошнило, и Диана сделала шаг назад, чтобы не запачкаться.

— Вы можете ничего не говорить, если не хотите, но все, что вы сейчас скажете, может быть потом использовано против вас в суде, — громко произнесла девушка.

— Черт! — только и смог выговорить Купер.

Фрай засунула руку в карман и достала оттуда наручники и мобильный телефон.

— Надо было сначала позвонить и дождаться подмоги, — сказала она. — Но иногда, как я уже говорила, случаются моменты…