Чёрный пёс

8

— И его находит мужчина, выгуливающий собаку…

В комнате повисла настороженная тишина. Держа раскрытый блокнот на коленях, Диана Фрай пыталась казаться внимательным и эффективным работником. Ее рука двигалась по странице блокнота сложными зигзагами, которые со стороны вполне могли сойти за скоропись. Падальная муха в отчаянии билась в окно конференц-комнаты, то тут, то там раздавалось шарканье ног и скрип железных ножек стульев…

— Мужчина, выгуливающий собаку… — повторил суперинтендант Джепсон с угрозой в голосе.

Кто-то из сидевших в комнате офицеров уставился в потолок, кто-то попытался скрыться от взгляда начальника за пластиковыми стаканчиками с кофе. «Интересно, — подумала Диана, — почему эти мухи всегда игнорируют открытые окна и предпочитают им очевидную безнадежность попыток биться в закрытые?»

— Это был старик по имени Дикинсон, сэр, — произнес сержант Дэвид Ронни. — По-видимому, он регулярно гуляет в районе Целины.

Сам Ронни не принимал участия в поисковой операции, но, как и все сидящие в комнате, тонко чувствовал момент, когда надо прикрыть свою спину, постараться отвести от себя опасность и попытаться заработать какие-то очки там, где это возможно. Участники поисков предпочитали промолчать, из чего следовало, что решиться заговорить в присутствии суперинтенданта мог только абсолютно незапятнанный человек. По едва заметному движению голубых глаз в его сторону Дэвид понял, что его услышали и оценили.

— Итак, человек, выгуливающий собаку. По сути, какой-то трухлявый пень, по имени Дикинсон. Спасибо за подсказку, Ронни. — Джепсон кивнул и улыбнулся, как работник канализации, обладающий особенно тонким нюхом. — И что же это получается, хочу я спросить у лучших полицейских Ее величества? Мы держим в воздухе вертолет, который стоит нам бог знает каких денег в минуту, а сорок офицеров в течение пяти часов обнюхивают окрестности и не могут найти даже использованного презерватива. Как пишут в газетах: «Полиция явно сбита с толку…» А потом… что же происходит потом?

На этот раз промолчал даже Ронни. Фрай обнаружила, что успела нарисовать на странице целую стайку маленьких синих мушек, которые отчаянно молотили крылышками, но никуда не двигались.

— Тело, — провозгласил Джепсон, — находит посторонний мужчина, выгуливающий собаку.

— Через день-два мы бы… — начал Хитченс, что было стратегической ошибкой с его стороны — как дежурный инспектор, он теоретически отвечал за поиск, хотя сам в нем и не участвовал, и суперинтендант мгновенно обрушился на него.

— Вы просто объясните мне, — задал он вопрос, — почему мы везде наталкиваемся на этого человека с собакой? У меня создается впечатление, что их создают специально, для того, чтобы недоработки полиции были виднее. Потеряли труп где-то в лесу? Не волнуйтесь, шеф, старый пень с собакой его отыщет. Нет описания машины, участвовавшей в вооруженном ограблении прошлой ночью? Не проблема — какой-нибудь псих, страдающий от бессонницы и тарахтящий по улицам на старом «Ровере», наверняка запишет регистрационный номер. Не знаете имени подозреваемого, чтобы привести его на место преступления? Альберт и Фидо наверняка запомнили его, пока он прятал добычу, когда отливали поблизости у одного из фонарных столбов. Если б эти люди рекламировали себя в «Иден Вэлли таймс», мы смогли бы сэкономить целое состояние.

— Шеф, я не думаю… — сказал Пол и осекся.

— А потом, — продолжил Джепсон, — мы смогли бы распустить все полицейское управление графства Дербишир и заменить его парой дюжин мужиков, выгуливающих своих собак. И процент раскрываемости взлетел бы до небес.

В иерархии Фрай, которую она создала у себя в голове, Хитченс опустился сразу на несколько ступенек. Ей надо было произвести должное впечатление на всех этих новых людей, а для этого требовалось держать ушки на макушке и определить имена и звания тех, кто может пользоваться наибольшим влиянием. Пол поначалу находился почти на вершине, как ее непосредственный руководитель, но постепенно спустился далеко вниз.

Еще один детектив, которого Диана видела впервые, поднял руку, как лучший ученик класса, который хочет привлечь к себе внимание. Он уже успел привлечь взгляды окружающих, когда опоздал на брифинг, что во всех местах, где Фрай работала раньше, считалось должностным преступлением. Когда этот человек вошел, у него был загнанный, растерянный и взъерошенный вид, как будто он только что выбрался из постели — и Джепсон наградил его долгим взглядом. Теперь взоры присутствующих вновь обратились к нему, как к добровольной жертве, которая собирается по собственному почину броситься в геенну огненную. Ему было далеко за двадцать, но его окружала аура невинности, которой не мог похвастаться ни один из присутствовавших в комнате офицеров. Этот мужчина был высоким и стройным, с непокорными светло-коричневыми кудрями, которые падали ему на лоб.

— Прошу прощения, сэр, но я не понимаю… — заговорил он осторожно.

— Правда? И что же вы не понимаете, приятель? — выгнул бровь суперинтендант.

— Мы ведь привезли сюда натренированных псов из Рипли, правда? Так почему же они ничего не нашли, а собака этого старика нашла?

Джепсон пристально посмотрел на молодого сотрудника, и едкая отповедь замерла у него на губах. Он увидел выражение его лица и то, что его щеки начали медленно розоветь от смущения. Суперинтендант вздохнул, и его раздражение куда-то улетучилось.

— Вы попали в самую точку, Купер, — сказал он. — Дело не в псе, а в старом пне.

Наконец Джепсон передал слово старшему инспектору Тэйлби, как руководителю расследования. Под вздохи облегчения и негромкие переговоры в комнате беседа перешла на более безопасный уровень: приоретизация направлений поиска, распределение сотрудников по поисковым группам, раздача планов районов поиска… Позже, через несколько дней, Диана Фрай с удивлением обнаружила, что среди анатомически верных рисунков насекомых она слово в слово записала последнюю фразу суперинтенданта.

— Предварительный отчет патологоанатома говорит о том, что смерть наступила от двух-трех сильных боковых ударов гладким твердым предметом по голове жертвы. Сегодня утром будет создана рабочая группа по поиску орудия убийства.

Все глаза в комнате смотрели на фото места преступления, которое проецировалось на стену за спиной Тэйлби. Панорамный вид тела, лежащего в подлеске, сменился на увеличенное фото головы жертвы. На фотографии цвет волос Лауры Вернон выглядел слишком ярко и неестественно — на нем трудно было заметить потеки крови. Красная майка убитой девушки еще больше затрудняла точное определение оттенков цвета.

— Первые данные, основанные на температуре трупа и развитии личинок, обнаруженных в глазах, рту и половых органах жертвы, говорят о том, что девочку убили приблизительно в то время, когда родители заявили о ее пропаже — плюс-минус пара часов, — рассказал Стюарт. — То есть это произошло около восьми часов вечера в субботу. Как вы знаете, у нас есть свидетельские показания о том, что жертву видели около четверти седьмого, разговаривающей с молодым человеком на тропинке, которая шла по кустарникам рядом с задним двором дома, в котором она жила. Это довольно далеко от того места, где было обнаружено ее тело, а именно, от лесистой пустоши, называемой Целиной. Поэтому нам надо вновь пройти по ее последнему пути. Те группы, которые будут совершать обход домов, должны обратить особое внимание на передвижения всех и каждого по Целине или рядом с ней в предполагаемое время убийства. Естественно, что это включает и передвижения самой Лауры Вернон.

Теперь на стене появилось фото нижней части тела Лауры. Черные джинсы были стянуты до колен, и был виден верх голубых трусиков и несколько дюймов мертвенно-белого тела над ним. Под трусиками виднелись густые черные волосы.

— Как видите, одежда Лауры находится в беспорядке. Однако до полного вскрытия, которое произойдет позже сегодня утром, патологоанатом предпочитает считать, что нет никаких следов, говорящих о том, что жертва подвергалась сексуальному насилию. Есть, правда, одно маленькое исключение…

Тэйлби кивнул, и фото вновь изменилось. Теперь камера приблизилась к небольшому участку в верхней части правого бедра убитой. Присутствовавшие офицеры нахмурились и присмотрелись повнимательнее. Они смогли увидеть небольшое пятно на коже, похожее на синяк, но странно правильной формы.

— Миссис ван Дун, — продолжил Стюарт, — считает, что это повреждение могло появиться в момент смерти.

Сидящие в комнате беспокойно задвигались. Некоторые из офицеров истекали потом, и воздух в комнате стал влажным.

— Я знаю, что все вы горите желанием приступить к поискам, — сказал старший инспектор, уловив нетерпение присутствовавших. — Сейчас инспектор Хитченс раздаст вам ваши рабочие планы. Но прошу еще минутку внимания!

Фотографии исчезли, и кто-то облегченно вздохнул.

— Прежде всего нас интересует местонахождение Ли Шерратта, двадцати лет, последнее место работы — садовник в доме Вернонов. Все детали вы найдете в папках. Но нас интересуют также и другие ухажеры Лауры, с которыми у нее могли быть отношения. Особенно те, о которых ее родители ничего не знают.

— Так мы что, предполагаем, что семья в этом деле не замешана, сэр? — задал вопрос Ронни.

— Мы вообще ничего не предполагаем, сержант, — ответил Стюарт, слегка улыбнувшись. — Гадание на кофейной гуще превращает как ВАС, так и МЕНЯ в ИДИОТОВ.

Озадаченный Дэвид замолчал, но, услышав чье-то хихиканье, понял, что его только что поставили на место.

— Спасибо, сэр, — сказал он негромко.

— Естественно, что мы снова допросим и Грэма и Шарлотту Вернон. Кажется, там есть еще брат, который сейчас находится в университете. Однако мы знаем, что Лаура Вернон мало общалась с людьми в Мюрее. Так, по крайней мере, считают ее родители. А так это или нет в действительности, вам предстоит выяснить. А пока — тщательная проверка всех известных нам сексуальных преступников. К нам присоединилась инспектор Армстронг из управления В, которая будет координировать эту работу.

Старший инспектор указал на женщину, которая сидела у стены комнаты. Она была несколько полноватой, и серый костюм сидел на ней не очень хорошо. Волосы ее были прямые и коротко подстриженные.

— Некоторые из вас уже знают, что инспектор Армстронг принимает участие в расследовании убийства Сьюзан Эдсон, которое произошло в Бакстоне пять недель назад, — добавил старший инспектор. — Так что за последние несколько недель наши коллеги из Бакстона успели пообщаться с некоторыми из интересующих нас клиентов, и это позволит нам избежать повторений.

Многие из детективов тревожно задвигались и искоса посмотрели друг на друга. Казалось, что Тэйлби почувствовал это и среагировал практически мгновенно.

— Для обычной публики между двумя преступлениями пока нет никакой связи. Я не хочу, чтобы слова «серийный убийца» упоминались кем-нибудь из вас или чтобы они появились в газетах.

С этими словами он посмотрел еще на одного из присутствующих — какого-то мужчину в штатском. Тот был в костюме, ярком галстуке и очках в крупной синей оправе. Фрай решила, что это один из сотрудников пресс-центра управления, чья работа и состояла в отвлечении внимания прессы от важных вещей и сливе ей как можно менее надежной информации.

— Понятно, что на все эти действия потребуется какое-то время, — сказал старший инспектор, — но не мне вас учить, насколько важны самые первые часы.

Диана как раз внимательно изучала инспектора Армстронг, когда Бен Купер вновь неуверенно поднял руку. Во взгляде Тэйлби мелькнула жалость.

— Слушаю, Купер?

— Я о Гарри Дикинсоне, сэр. О том джентльмене, который нашел кроссовку.

— О старом пне, — добавил кто-то, и обстановка в комнате разрядилась.

— С собакой, — уточнил еще кто-то.

— Его надо будет допрашивать еще раз? — закончил свой вопрос Бен.

Фрай не была уверена, видел ли Купер ее отчет о допросе Дикинсона, или же он просто издевается над старшим инспектором. Но Стюарт решил, что со стороны этого сотрудника никакого издевательства нет.

— Гарри Дикинсону семьдесят восемь лет, — напомнил он.

— Так точно, сэр, — ответил Купер. — Но мы же не предполагаем, что возраст исключает его из списка возможных убийц, не так ли, сэр?

— Конечно, не предполагаем, — ответил Тэйлби. — Мы вообще ничего не предполагаем…

Раздалось шарканье ног и скрип стульев. Диана увидела, как одна из женщин-детективов повернулась к Бену, чтобы спросить, все ли у него в порядке с головой. На лице у нее было искреннее волнение, но Купер только кивнул, не отрывая глаз от старшего инспектора. Фрай заметила потертости на его кожаной куртке и подумала, что ему неплохо было бы поправить галстук. Он выглядел неухоженным, и от этого казался совсем неорганизованным.

— И вот что я хотел бы подчеркнуть, прежде чем вы займетесь делами, — голос Тэйлби перекрыл возникший шум. — Это указано в ваших папках, но прошу вас помнить об этом в первую очередь. Констебль Купер упомянул здесь о мистере Дикинсоне и его собаке, которые нашли кроссовку, что, в свою очередь, привело к обнаружению трупа, который находился совсем недалеко. Но есть один факт, который может оказаться решающим для всего расследования и привести к раннему раскрытию дела после того, как будут закончены все рутинные действия — и если нам немного повезет. Хочу, чтобы все вы не забывали, что вторая кроссовка Лауры Вернон так и не найдена!

— Идем дальше. Констебль Фрай, прошу вас.

Девушка быстро подошла к тому месту, где, небрежно прислонившись к стене, постукивал ногой по ножке стола инспектор Хитченс. В руках он держал пачку рабочих планов, и Фрай поняла, что ее собираются включить в группу, которая будет проводить опрос населения.

— Вы здесь у нас новичок, Диана, — сказал ее шеф. — Поэтому какое-то время будете работать в паре с Беном Купером. Он знает все окрестности как свои пять пальцев.

— Я уже слышала об этом, — кивнула констебль.

— Понимаете, мы не хотим, чтобы вы навеки затерялись в вересковых пустошах, Фрай. Иначе нам придется опять прибегать к помощи собак.

— Уверена, что мы с ним сработаемся. — Диана попыталась улыбнуться в надежде, что улыбка получится естественной.

— Вы подходите друг другу, — внимательно посмотрел на нее Пол.

— Я поняла, сэр.

— Отлично. Констебль Купер! — Инспектор огляделся вокруг. — Куда делся Бен Купер?

— Срочный звонок, сэр, — сказал один из детективов. — Он в отделе.

— Ладно. Вы будете заниматься опросом жителей в Мюрее, — объяснил Хитченс девушке. — Вам в помощь выделяются патрульные. Вот ваша территория. Следите за тем, чтобы никого не пропустить.

Он протянул Диане копию карты, разделенной на три части голубым, красным и желтым маркерами.

— Пойду представлюсь констеблю Куперу, — сказала девушка. — Это если я смогу найти его комнату.

Бен Купер склонился над горой бумаг на своем столе — они накопились за время его отпуска. Он их не читал — и, скорее всего, вообще их не видел. Он слушал, что ему говорили по телефону, с абсолютно пустым выражением лица.

— Согласен, если ты считаешь, что так лучше, — произнес он в трубку. — Но насколько? Да, я знаю, что Кейт нужно передохнуть, но Мэтт…

Он увидел, что по комнате движется новая сотрудница. Шла она с нарочитым безразличием, не встречаясь с ним глазами. Проходя между столами и шкафами для бумаг, она поглядывала из стороны в сторону, как будто выискивала какие-то мелкие недостатки на столах своих отсутствующих коллег. Куперу пришло в голову, что новенькая может вот-вот нагнуться и осмотреть следы на ковре или перевернуть один из лежащих на столах конвертов, чтобы прочитать адрес. У нее было худое лицо и короткие волосы, и она была очень стройной, стройнее, чем все женщины, которых ему приходилось видеть до сих пор. Его мать обязательно сказала бы, что она чем-то больна. Но в ней был какой-то стержень, который не позволял отнести ее к слабакам. Эта женщина никак не походила на увядшую фиалку.

Естественно, Бен сразу понял, кто она такая. Она была той самой новенькой, о которой ему рассказал констебль Гарнетт, той, которая перевелась к ним из Уэст-Мидлендс, имея уже определенную репутацию. Гарнетт почти точно описал ее. Единственное, что удивило Купера, так это то, что она оказалась довольно привлекательной, хотя улыбка на лице, подумал он, смягчила бы его черты и скрыла бы темные тени под глазами.

— Да Мэтт. Да, ты прав, я знаю, — ответил он в трубку. — Тогда на два дня. А в четверг обсудим все подробно, ладно? Просто ждать не имеет смысла…

Новый констебль подошла к столу Бена и остановилась, глядя на кучу бумаг и похлопывая себя по бедру папкой с документами. Купер отвернулся, прикрыв рукой микрофон трубки. Он знал, что она сразу же поняла, что разговор не имеет отношения к работе. Такая женщина моментально определит частный звонок. Наверное, она думает, что он общается со своей девушкой.

А затем Бен с удивлением увидел, как женщина уселась за его стол и включила компьютер, так и не взглянув на него.

— Минуточку, Мэтт, — пробормотал он, снова поднеся трубку к уху.

Когда компьютер заработал и новая сотрудница подключилась к базе данных, на лице у нее появилась улыбка. Однако продвинуться она смогла только до меню, а потом машина показала на экране диалоговое окно.

— Вам нужен пароль, — сказал ей Купер.

— Что там такое? — раздался в трубке голос Мэтта.

— Да ничего…

— И какой же пароль? — спросила Диана.

— Я не могу сказать его просто так. Вам необходимо иметь доступ.

— Правда? Тогда обойдемся без пароля…

Фрай попыталась войти в настройки терминала и найти программу защиты и функцию изменения пароля. В мочке уха у нее блеснула серебряная сережка-гвоздик, открывшаяся после последней стрижки.

— Вы ничего не добьетесь без пароля, — предупредил ее Купер.

— Бен, если ты занят… — смутился его собеседник.

— Да. Мэтт, послушай, мне уже пора, — сказал ему детектив. Он повесил трубку и несколько мгновений сидел неподвижно, как будто привыкая к чему-то и готовясь встретиться лицом к лицу с новой проблемой.

На застывшем экране компьютера появилось сообщение: «Фатальная ошибка». Терминал возмутился попыткой неавторизованного входа и заблокировал компьютер.

— Я же предупредил вас, что без пароля здесь делать нечего! — Голос Купера прозвучал резко.

— Вы мой новый напарник, — сообщила Диана. — Конечно, когда вы не заняты.

— Ах, вот как… Тогда привет. Я Бен Купер, — мужчина глубоко вздохнул. — А вы, должно быть, констебль Фрай. — Он замолчал, ожидая, что она скажет ему свое имя.

— Друзья зовут меня Диана, — представилась новая коллега.

Бен осторожно кивнул, понимая всю двусмысленность этой фразы.

— Чем будем заниматься? — поинтересовался он.

— Обход домов в компании пробкоголовых[54].

— Смотрите, как бы они вас не услышали.

— Если вы готовы, то мы можем трогаться, — пожала плечами Фрай. — Хоть я здесь девочка новая, но понимаю, что расследование дела об убийстве — штука серьезная.

— Хорошо, я готов.

В коридоре их обоих остановил инспектор Хитченс.

— Следующий брифинг я проведу в поле попозже. Там же соберу ваши отчеты. Кажется, в Мюрее есть паб, не так ли, Купер?

— «У пастуха», сэр, — кивнул детектив.

— Если я правильно понял вчера, то он относится к «Марстонз»[55].

— Так точно, сэр.

— Давайте встретимся там, скажем, в половине первого. И вот еще что, Бен…

— Да, сэр?

— Постарайтесь не опоздать, хорошо?

— Прошу прощения, сэр. Семейные проблемы.

— На вас это не похоже. Не превращайте это в привычку.

— Постараюсь, сэр.

— И еще одна вещь, которую вы должны знать. Старший инспектор Тэйлби уже говорил о том, насколько важны эти первые часы для раскрытия преступления. Мы все об этом знаем. Но хочу предупредить — не слишком увлекайтесь после того, как заканчивается ваша смена. Сверхурочные выплачиваться не будут.

— Что?

— В бюджете нет денег. Начальство считает, что мы можем добиться успеха и без сверхурочных.

— Полный идиотизм, — заметил Купер.

— Ничего не поделаешь, — пожал плечами Пол. — О’кей, задание вы получили. По машинам.

Купер и Фрай дошли до парковки, расположенной за зданием полицейского управления, и здесь Бен остановился, заколебавшись. Диане показалось, что она читает его мысли.

— Моя машина стоит вон там, — показала она. — Черный «Пежо». И я хороший водитель.

— У моей «Тойоты» полный привод, — ответил Бен. — Это не будет лишним по дороге в Мюрей. И я лучше знаю местность.

— Хорошо, — пожала плечами девушка, позволив ему одержать эту маленькую победу.

Пока они выезжали из Идендейла, оба молчали. Купер выбрал не известную Фрай дорогу: он вилял по узким задним улицам города, которые пересекали его насквозь, мимо церковного прихода и исправительной школы Идендейла. Когда они наконец выехали на дорогу, ведущую в Бакстон, Диана поняла, что им удалось объехать пробки на Клаппергейт и других магистралях, ведущих к центру города. «Уже умудрился показать свое знаменитое знание окрестностей!» — подумала она.

По пути Купер с трудом мог отвести глаза от окружающего ландшафта. Для него выезды за пределы Идендейла в окружающие холмы были источником непреходящего наслаждения — постоянно изменяющаяся природа не уставала удивлять и восхищать его.

Нигде в округе разница между Белым и Черным пиками не была так заметна, как на подъеме к югу от Идендейла, когда последние здания остаются позади, вместе с футбольными полями и приютом сестер Святой Марии. На самом верху холма находился Маяк, с его потрясающим видом как на известняковые холмы и вересковые пустоши, так и на кремневые скалы.

Освещенная солнцем земля, напоминающая лоскутное одеяло из-за многочисленных фермерских угодий на склонах покрытых лесами холмов, манила к себе, но была полна скрытых пещер и незаметных провалов. Со всех сторон она пересекалась каменными стенами, а кое-где из нее торчали крутые скалы и виднелись рубцы заброшенных шахт. В первую очередь это был рукотворный ландшафт, но в то же время он сохранял для тех, кто был готов заглянуть поглубже, свидетельства тысячелетней истории.

За багажником машины, на севере, территории вокруг Темного пика выглядели мрачными и угрожающими, и эта местность была похожа на что угодно, но только не на возделанную человеком землю. Голые кремневые скалы, казалось, поглощали солнечные лучи, вместо того чтобы отражать их, как это делал известняк. Они выглядели отчужденными и задумчивыми, не тронутыми цивилизацией и поэтому бросающими вызов тем, кто желал их покорить. И многие этот вызов принимали. Кто-то добивался успеха, но еще большее количество терпели поражение от этих безжалостных склонов и плохой погоды, которая, казалось, вечно висела прямо над ними.

Однако внешний вид иногда бывает обманчивым. Даже территория Белого пика была покрыта шрамами — заросшие зеленью глубокие разломы остались от каменоломен по добыче известняка и открытых разработок, которые глубоко вгрызлись в склоны холмов.

— И как вам Идендейл, нравится? — спросил наконец Купер, когда они оказались в длинной очереди машин, не спеша двигавшихся за домом на колесах, который неторопливо взбирался на холм. День обещал быть жарким, и козырьки от солнца в их машине были уже опущены, чтобы защитить глаза от лучей, отражавшихся от покрытого гудроном шоссе. С правой стороны пригороды постепенно скрывались за холмом и оставались только покрытые шифером крыши, вытянувшиеся вдоль едва различимой серебряной полоски реки Иден. На зеленом лугу возле реки расположился туристический лагерь с рядами разноцветных палаток, похожих на экзотические цветы, раскрывшиеся под лучами утреннего солнца.

— Все меня об этом спрашивают, — заметила Фрай. — Это что, так важно?

— На мой взгляд — да, — ответил удивленный ее вопросом напарник.

— Для меня это просто место, где я работаю. Как и в любом городе, здесь есть преступность. Наверное, как и везде, среди населения есть несколько местных бандитов, свои неудачники и еще большее количество нудных добропорядочных граждан. Ничего нового.

— Но, согласитесь, жить здесь гораздо приятнее, чем в Бирмингеме.

— Почему?

— Ну-у-у, потому что… — Бен оторвал руку от руля и махнул ею в сторону холмов, долины и реки, бегущей по ее дну между лоскутами сельскохозяйственной земли и каменными стенами. Он показал на террасы крыш и шпили города, оставшегося позади них, и на массив Иденского леса, глубокого зеленого цвета, который взбирался по склонам холмов к большим водохранилищам на кремневых пустошах. Детектив не знал, как выразить словами то, что он ощущал, если собеседник сам этого не понимает.

— В любом случае, — сказала Фрай, — я жила не в Бирмингеме, а в Варли.

— А где это?

— В Черной Стране[56]. Слыхали о такой?

— Один раз я ездил в Бирмингем на поезде. Он проходил через Вулверхэмптон. Это недалеко оттуда?

— Ну да, так что можно сказать, что вы о ней все знаете.

Они добрались до прямого участка дороги, который шел по вершине холма, и Купер присоединился к потоку машин, стремившихся теперь обогнать дом на колесах.

— Так если вам так нравилась эта Черная Страна, то зачем вы переехали сюда? — спросил Бен.

Девушка скорчила гримасу и отвернулась, чтобы посмотреть на плато, спускающееся в сторону Уай Вэлли, где их поджидал Мюрей. Купер не мог не заметить ее недовольства.

— Наверное, этот вопрос вам тоже часто задают? — догадался он.

— Вы правы.

— Ну что ж, — произнес мужчина, — я рад, что вы теперь работаете у нас, Диана.

В руках у Фрай были папки, которые вручил ей Хитченс. В одной из них была карта, которую она достала и принялась ее изучать, чтобы не смотреть на водителя.

— В деревне только одна улица — Главная, и несколько отходящих от нее переулков, — проговорила девушка, разглядывая карту. — Некоторые из них не имеют названия и ведут прямо к фермам. А еще есть группа домов, которая почему-то называется «Берлога». Вы об этом знали?

— Коттеджи в этой «Берлоге» выходят задними дворами на Целину, — пояснил Купер. — Это недалеко от того места, где нашли Лауру Вернон. Там еще есть «Старая мельница». В наше время в ней предлагают комнаты с завтраком.

— По-моему, здесь это не такая уж редкость, — заметила Фрай, так как они как раз проезжали мимо фермы, на воротах которой тоже предлагали размещение с завтраком.

Она была вынуждена признать, что Бен оказался знающим водителем. Так что по дороге в Мюрей у нее была возможность детально изучить полученные материалы. В них находилась фотография живой Лауры Вернон, хотя цвет волос девочки отличался от того, который Диана видела у трупа, — он был не таким кислотно-красным. Это фото было увеличенной частью того, которое предоставили Верноны в тот день, когда их дочь пропала. Фрай видела оригинальную фотографию в разыскном деле, прежде чем преступление было переквалифицировано на убийство и его забрали из ведения Отдела уголовных расследований[57]. На этой фотографии Лаура стояла в саду, на фоне цветущего куста рододендрона. Рядом были видны лестница и край каменной балюстрады, а у ног ее спал на траве черно-белый бордер-колли. На увеличенной же фотографии была видна только ее голова и верхняя часть туловища. Убрав фон, полицейский фотограф лишил девушку окружения так же эффективно, как кто-то лишил ее жизни.

Здесь же находился список всех известных контактов Лауры в самом Мюрее и вокруг него. Для пятнадцатилетней девочки он был на удивление коротким. На первом месте в нем стоял Ли Шерратт, двадцати лет, проживающий в доме № 12 в тупике Уэй, в Мюрее. До того как его уволил в прошлый четверг отец Лауры Грэм Вернон, он работал в качестве садовника в их доме. Когда родители сообщили о пропаже Лауры, Ли Шерратта опросили, и после этого его никто больше не видел. В отличие от Вернонов, его семья не стала заявлять о пропаже сына. Имя молодого человека было обведено красным маркером — это означало, что его поиски являются приоритетной задачей.

Дальше в списке стояли Эндрю и Маргарет Милнер и их дочь Хелен. Против имени Эндрю была пометка, что он является сотрудником Грэма Вернона. Хелен Диана помнила по визиту в коттедж «Солнечные часы» вместе с Тэйлби и Хитченсом. В тот раз, когда они вошли в дом, внучка стояла очень близко к старику, ближе даже, чем его собственная жена.

Фрай всегда с подозрением относилась к слишком тесным отношениям в семьях подозреваемых — она их просто не понимала.

Она подняла взгляд на профиль Купера за рулем машины, и неожиданно ей захотелось сказать ему, что надо привести себя в порядок, прежде чем они начнут встречаться с людьми. У нее появилось желание поправить ему галстук и убрать волосы у него со лба. Его мальчишеский вид не производил на нее никакого впечатления.

Но по непроницаемому выражению его лица Диана поняла, что напарник полностью погружен в свои мысли и находится сейчас в другом измерении. Она была неприятно поражена, когда сообразила, что мысли эти были совсем нерадостными, но, решив, что ее это не касается, вернулась к своим делам.

Бен Купер не мог избавиться от запаха. В комнате стояла вонь, которая была хуже всего того, что он когда-либо ощущал на ферме. Ни выгребная яма, ни бак для жидких отходов, ни только что освежеванный кролик или ощипанный фазан не воняли так, как этот смрад, который наполнял комнату. По обоям и по постельному белью, кучей лежащему рядом с кроватью, были размазаны человеческие экскременты, на липком полу высыхала лужа мочи, а рядом с ней на ковре были следы от других луж, замытых дезинфектантами. Эти бледные пятна напоминали какую-то смертельную кожную болезнь. Здесь же, на ковре, валялся стул с одной отломанной ножкой, и повсюду виднелись страницы из книг и журналов, напоминающие опавшие листья. Занавеску сорвали с карниза, а вторая розовая тапка нелепо лежала в деревянной вазе для фруктов, которая стояла в одном из буфетов, по внешней стороне верхнего ящика которого бежала тонкая струйка крови; она раздваивалась, обтекая с двух сторон деревянную ручку. Все содержимое ящиков и шкафов было вывалено наружу и свалено в беспорядке на кровати.

Именно из-под этой кучи одежды доносился монотонный нечеловеческий звук, похожий на низкий вой, полный отчаяния. Когда Купер подошел к кровати, куча пошевелилась, и вой превратился в испуганное хныканье. Полицейский уже понял, что на этот раз кризис миновал, но было ясно, что так плохо не было еще никогда. Все доказательства этого были налицо.

Детектив наклонился ближе к пальто с искусственным меховым воротником, лежавшему поверх этой кучи, но постарался не дотрагиваться до кровати, боясь вызвать негативную реакцию. От пальто исходил знакомый аромат, от которого у него в горле застрял комок.

— Это Бен, — негромко произнес он.

На мгновение из-под кучи появилась белая рука, которая ухватила рукав пальто и край высовывающейся из-под него юбки и натянула их на себя. Потом пальцы вновь исчезли в темноте под кучей, как краб, прячущийся в свою раковину.

— Это был дьявол, — раздался из-под одежды едва слышный голос. — Все это меня заставил сделать дьявол.

Купера чуть не стошнило от смеси застаревших запахов пота, экскрементов и мочи. Он с трудом сглотнул и заставил себя произнести твердым голосом:

— Дьявол уже ушел.

Рука медленно появилась вновь, и Бен взял ее в свои пальцы, поразившись тому, что она была холодной как лед.

— Ты можешь вылезать, ма, Дьявол уже ушел, — повторил он.

— Бен? — раздался голос Фрай.

— Слушаю! — Купер вздрогнул от неожиданности. Он взглянул на Диану так, как будто только что пришел в себя от сна. Или от хорошо знакомого кошмара.

— А почему сегодня утром, на брифинге, вы спросили о Гарри Дикинсоне? — поинтересовалась она.

Ей было интересно понять, что заставило Бена привлечь к себе внимание в столь неподходящее время, когда инстинкт самосохранения должен был сказать ему, что сейчас лучше всего промолчать и опустить голову пониже. Но напрямую такой вопрос она задать не могла.

— Тот, кто первым находит труп, всегда попадает под подозрение, — ответил детектив.

— Ах, вот как… А мне показалось, что Дикинсон нашел только кроссовку. А вот само тело нашли именно вы…

— Правильно, но вы же понимаете, что я имею в виду.

— И потом, Дикинсону семьдесят восемь лет. Малый на удивление неприятный, доложу я вам. И в то же время человек глубоко домашний, который всему прочему предпочитает свою трубку и спальные тапочки. Мне показалось, что ему не хватит сил расстегнуть ширинку, не говоря уже о силовом нападении на здоровую пятнадцатилетнюю девицу.

— Мне кажется, что здесь вы не совсем правы, Диана.

— Да? И на чем же основываются ваши подозрения?

— Да ни на чем особенном. Это просто ощущения, которые появились у меня, когда я был в коттедже. Шестое чувство, касающееся этой семьи.

— Чувство? А, ну да, конечно, Бен…

— Я уже знаю, что вы сейчас скажете…

— Правда? Это что, еще одно предчувствие?.. Так вот что я вам скажу — сделайте одолжение: когда мы работаем в паре, не посвящайте меня во все эти ваши предчувствия. Я, знаете ли, предпочитаю голые факты, — решительно заявила Диана.

Оба опять погрузились в молчание и не произнесли ни слова до тех пор, пока не добрались до места. Внутренне Фрай отмахнулась от всех этих разговоров Бена о предчувствиях: она не верила, что ему могут быть известны все факты о взаимоотношениях в проживающих здесь семьях. Для нее он был полицейским офицером с замашками социального работника. Такие обычно считают, что на свете нет плохих людей и что люди, которые совершают преступления, больны и нуждаются в лечении. И не только это. Новый напарник произвел на Диану впечатление хорошо устроенного, известного человека, ведущего ничем не осложненную жизнь среди десятков друзей и родственников, готовых окружать его вниманием и поддержкой до тех пор, пока его взгляд на окружающий мир не изменится под влиянием какой-нибудь трагедии.

Диана думала, что Купер не может ничего знать о том, что такое беда, пришедшая в твой дом.