Чёрный пёс

4

Полицейское управление в Идендейле было построено в пятидесятые годы, и тогда его создатель умудрился даже получить за него какую-то архитектурную премию. Но пятьдесят лет бумажной работы, недокуренных сигарет и низкосортной пищи оставили на стенах комнаты, в которой размещался Отдел уголовных расследований, и на ее полу свои следы и запахи. Правда, недавно бюджет, выделенный полиции графства Дербишир, позволил покрасить стены помещения, заменить оконные рамы и установить кондиционеры в некоторых из кабинетов, а кроме того, в управлении сменили все письменные столы, поставив вместо старых, деревянных, более современные и удобные для компьютеров, которые на них стояли.

Детектив-констебль Диана Фрай изучала отчеты. Начала она с самых свежих, поступивших только что, а потом постепенно перешла к тем, что поступали в управление за последние недели. Она хотела ознакомиться со всеми делами, которыми в настоящий момент занимался Отдел уголовных расследований. Все дело было в том, что, хотя Диана работала в отделе уже почти две недели, она все еще ощущала себя абсолютно инородным телом, как то пятно белой эмалированной краски, которое никак не хотело высыхать на внешней стороне стены рядом с окном. Все окна с этой стороны здания выходили на ворота С и на заднюю часть восточной трибуны стадиона футбольного клуба Идендейла, который безуспешно барахтался где-то в самом конце одного из младших дивизионов.

По мнению Фрай, основной проблемой сейчас были кражи из автомобилей в местах скопления туристов. Судя по прочитанным отчетам, в данное время года это всегда было главной бедой в Идендейле. Национальный парк в Скалистом Крае летом притягивал к себе тысячи туристов, а вместе с ними росла и волна связанных с ними преступлений — как растет след от круизного лайнера на море. Туристы оставляли свои машины в самых разных местах: на грунтовых площадках, в заброшенных открытых карьерах и на обочинах дорог. А в машинах было полно кинокамер, биноклей и сумок с кошельками, набитыми наличными, кредитными картами и бог знает чем еще. Криминалитет из больших городских агломераций, таких как Шеффилд на востоке и Манчестер на западе, двигался за этими толпами и выискивал свои жертвы. Проведя всего несколько минут возле машины, оставленной без присмотра, воры возвращались домой, оставляя за собой шлейф из потерявших голову туристов с напрочь испорченными отпусками.

Казалось, что проблема эта не имеет решения. Донести информацию до всех владельцев машин было просто невозможно, потому что они постоянно и хаотично передвигались — сегодня они могли находиться здесь, а завтра совсем в другом месте. Имеющиеся в распоряжении полиции ресурсы не позволяли взять все опасные точки под плотное наблюдение, и имело смысл только наметить вероятных злоумышленников и обратиться к их соседям с просьбой взять их под наблюдение. Но это было все равно что питаться слабыми надеждами.

Диана Фрай посмотрела через комнату на сержанта Ронни. Он уже достаточно давно говорил по телефону. Девушка не могла слышать, о чем он говорит, но была абсолютно уверена, что ручкой, которую сержант жевал, он сделал всего лишь одну пометку. У этого человека была бычья шея и тяжелые плечи, и, как узнала Диана из разговора с сослуживцами, он играл нападающим в регбийной команде полицейского управления. Она знала также, что зовут его Дэвид, что он женат и что у него двое детей-школьников.

Вскоре она ощутила его короткие взгляды, которые он искоса бросал на нее, когда думал, что она на него не смотрит. В прошлом Диана давно поняла, что это был обычный разведывательный маневр по отношению к младшему по званию коллеге женского пола, который использовался как начало возможного служебного романа. Многие мужчины, кстати, на этом и останавливались — для них это было вроде как попыткой застолбить территорию, а не демонстрацией серьезных намерений. Но существовали и другие, которые вполне могли довести девушку до белого каления. В отношении Ронни Фрай еще не решила, к какой категории его отнести. Однако то, что детектив заметила эти ранние признаки, было совсем неплохо — это значило, что она сможет подготовиться к тому моменту, когда наступит время поставить его на место. Служебные романы ее не интересовали. Совсем.

Она заметила, что Дэвид даже не пытается притвориться занятым, хотя где-то рядом в здании находился начальник отдела, который вполне мог неожиданно войти в комнату.

— Сержант, — обратилась к нему Диана, когда он наконец положил телефонную трубку.

Ронни притворился, что удивлен тем, что она находится в комнате. Потом он улыбнулся и скривил физиономию, пытаясь подмигнуть ей. На нем был какой-то темно-зеленый галстук с крохотным золотым хохолком — костюм хорошо сидел на его плечах, но беда была в том, что эта одежда давно не была в химчистке. Дэвид выудил из кармана пластинку жевательной резинки — Фрай догадалась, что он был одним из тех бывших курильщиков, который отказался от своей пагубной привычки.

— Чем я могу вам помочь, Диана? — спросил полицейский.

— Это насчет рабочей группы, занимающейся кражами из машин.

— И что?

— Интересно, а компьютерную модель сделать никто не пробовал? Чтобы совместить время и места краж. И проанализировать методы работы преступников. Такое ведь вполне возможно.

— Обычно такими делами занимается Бен Купер, — ответил Ронни. — А вам лучше держаться от компьютеров подальше, пока не переговорите с ним.

— Но ведь компьютерная модель может помочь сделать прогноз насчет возможного места следующего преступления. Это стоит попробовать, сержант.

— Я же сказал, поговорите с Беном. Сейчас его послали в Мюрей, но, благодарение богу, он должен появиться здесь попозже.

За свою первую неделю в Идендейле Диана уже несколько раз слышала имя Бена Купера. По-видимому, он был тем самым средоточием всех совершенств, который знал все на свете. Говорили, что констебль Купер знает территорию как свои пять пальцев, что он знаком не только со всеми местными преступниками, но и с их семьями, и что ему известны все подводные течения в работе Отдела уголовных расследований. Он легко мог заполнить все те бумаги и формуляры, при виде которых у других детективов опускались руки. И вот теперь оказалось, что он еще и единственный человек, который разбирается в компьютерах.

Но сама Диана Фрай тоже прошла подготовку в области информационных технологий и изучила курс анализа разведданных в полицейском колледже в Брэшмилле[22]. При первой же возможности она покажет им всем, как надо пользоваться компьютером. Однако сейчас девушка решила выбрать другой подход.

— Кто-то в НСУР написал по этому поводу целую работу несколько месяцев назад, — сказала она. — О ней говорили, когда я училась в Брэшмилле.

— Неужели? — В голосе Ронни звучало абсолютное равнодушие.

— Я говорю о Национальной службе уголовных расследований[23].

— Спасибо за разъяснение. Я знаю, что значит НСУР.

— Интересно, читал ли ее здесь хоть кто-нибудь. Я не нашла ссылок на нее в документах. Но, может быть, рабочая группа все-таки ею пользовалась?

— Сильно сомневаюсь.

— Если хотите, я найду эту работу, сержант.

Теперь у Дэвида был кислый вид: он потянул себя за галстук и занялся поисками чистого клочка бумаги у себя на столе, а после этого поднял телефонную трубку и набрал еще один номер.

— Так мне поискать, сержант? — не отставала от него коллега.

— Если хотите… — пробормотал он.

Фрай сделала короткую запись у себя в блокноте и пометила ее звездочкой. После этого она отложила документы по кражам из машин в сторону и взяла в руки утренний отчет о пропавшей девочке, Лауре Вернон. Диана уже прочитала его один раз и запомнила все немногочисленные подробности и детали произошедшего.

Для подобной работы у нее была идеальная память. Она точно помнила, во что была одета девочка, когда ее видели в последний раз, — вплоть до голубых трусиков-бикини и кроссовок «Рибок» пятого размера с узкой колодкой. И если она наткнется на любой из предметов одежды девочки, то немедленно его узнает — в этом Фрай была абсолютно уверена. Но для этого ей сначала надо было попасть в поисковую группу.

Все сотрудники занимались сейчас розыском пропавшего ребенка. Все, кроме детектива-констебля Дианы Фрай и детектива-сержанта Дэвида Ронни. Ну хорошо, Фрай — новичок в отделе, но Ронни-то что натворил? В настоящий момент он отвечал за текучку в управлении Е[24], а Диана была единственным сотрудником в его распоряжении. Было маловероятно, что в таком составе они смогут успешно противостоять волне преступности в городе. Да они, в общем-то, и не очень старались.

Девушка встала из-за стола и подошла к папке с документами по делу Лауры Вернон. Несмотря на то что розыск начался всего сорок восемь часов назад, в папке уже было достаточно материалов. Маховик расследования раскручивался все сильнее, хотя преступление еще даже не успели квалифицировать как убийство — этого не произойдет до тех пор, пока не будет обнаружено тело пропавшей. Девочки-тинейджеры то и дело убегали из дома, но в большинстве случаев возвращались через несколько дней, голодные и пристыженные. Деньги у Лауры были — по мнению родителей, у нее в кошельке могло быть до тридцати фунтов; по-видимому, она не относилась к категории детей, которым ограничивают количество наличных. Но она не взяла с собой ни одежды, ни других вещей. А это уже серьезно.

Столь быстрая реакция полиции на пропажу объяснялась двумя причинами. Первой был рассказ свидетеля о том, что Лаура общалась с неизвестным молодым человеком на задворках собственного дома незадолго до своего исчезновения. Тогда ее видели в последний раз за два прошедших дня.

А еще одним важным обстоятельством, которое влияло на скорость расследования, было прямо не упоминавшееся в документах, но незримо проходящее через них красной нитью дело об убийстве шестнадцатилетней Сюзанны Эдсон на территории соседнего управления В несколько недель назад.

Все знали, что решающими для расследования бывают первые два-три дня, особенно если речь шла об убийстве или другом серьезном преступлении. В первые семьдесят два часа еще можно было полагаться на рассказы свидетелей, а у злоумышленника было слишком мало времени, чтобы избавиться от улик или создать себе алиби. Кроме того, быстрые действия полиции оставляли какой-то шанс найти Лауру живой и здоровой.

Фрай с интересом обнаружила, что имя возможного преступника было известно полиции с самого начала. Родители пропавшей назвали молодого человека по имени Ли Шерратт, и во время первичного опроса населения его допросили офицеры полиции. Он отрицал тот факт, что был тем молодым человеком, с которым разговаривала Лаура, но его алиби было неубедительным. Из национальной системы регистрации преступлений извлекли его дело — там было несколько несерьезных проступков, часть из которых была совершена еще по малолетке. Этого было не много, но достаточно для того, чтобы он фигурировал в качестве основного подозреваемого до тех пор, пока не появятся новые данные.

Как следовало из документов, за поиск на земле в настоящее время отвечал один из офицеров территориальной полиции. Со стороны Отдела уголовных расследований за розыск отвечал инспектор Пол Хитченс, который отчитывался непосредственно перед старшим инспектором Стюартом Тэйлби. Офицеры полиции уже успели обойти все дома в Мюрее, которых было не так уж много, и опросили всех известных друзей и родственников девочки в округе, но никаких следов ни Лауры Вернон, ни возможных мест ее нахождения обнаружено не было.

Сейчас тщательный, дюйм за дюймом, обыск прилегающей сельской местности был в самом разгаре — офицеры были вызваны из увольнений, к поиску подключились проводники с собаками, а в воздух был поднят вертолет. В розысках также помогали рейнджеры из Национального парка, а на вересковых пустошах, расположившихся над деревней, находились сотрудники горноспасательной службы. Ну и, конечно, в самом центре событий в Мюрее находился сам констебль «мистер Идеал». Так что преступление можно было считать раскрытым.

В первый свой день на работе Фрай встречалась с инспектором Хитченсом. Он был ее непосредственным командиром в Отделе уголовных расследований, если, конечно, не считать Ронни, а его она уже давно перестала принимать во внимание. Хитченс был моложе и лучше образован, чем сержант, так что, вполне возможно, он, как и Диана, относился к выпускникам Брэшмилла, имеющим право на ускоренное продвижение по службе. Он был явно птицей высокого полета, и к его мнению прислушивались даже старшие офицеры. Фрай мечтала о том, чтобы оказаться на месте поисков, по правую руку от инспектора, и получить возможность произвести на него должное впечатление. Она не собиралась тратить свое служебное время на изучение криминальной статистики. Расследование убийства — вот что необходимо ей прямо сейчас. Но все произошло слишком быстро, а она все еще оставалась зеленым новичком. Поэтому ей и приходится сидеть в четырех стенах вместе с сержантом Ронни.

Правда, через пару часов они все равно прекратят поиски Лауры. Даже в августе на горы и леса рано или поздно спускается ночь, так что подавленные участники поисков, мужчины и женщины, разойдутся по своим домам. А завтра в прессе и на телевидении появятся призывы о помощи, и перед полицейскими участками выстроятся очереди гражданских добровольцев, жаждущих принять участие в розыске.

Фрай знала, что у нее есть только два варианта. Или она смиряется с ситуацией и убивает время до тех пор, пока Ронни не даст ей какого-то задания, или поднимает бунт и показывает ему кто есть кто.

Но сейчас девушка предпочла промолчать — время было неподходящим, а ее позиции — достаточно слабыми. К тому же Дэвид не стоил того, чтобы тратить на него свои силы.

В этот момент открылась дверь, и в нее просунулась голова инспектора Хитченса:

— А здесь у нас кто? Ах, это вы…

Было заметно, что он разочарован, как капитан спортивной команды, в распоряжении которого остались только никому больше не нужные игроки. Пол был в рубашке с закатанными рукавами, которые открывали его сильные кисти рук, поросшие темными вьющимися волосами. Ему было за тридцать, и выглядел он так, словно вот-вот разулыбается во весь рот. Фрай встретилась с ним взглядом и посмотрела на сержанта, который даже не пошевелился и только поменял расположение ног под столом.

— Вы один продержитесь здесь, Ронни? — поинтересовался Хитченс.

— Сэр? — Диана даже подпрыгнула на своем месте. — А куда мы сейчас, сэр? Это как-то связано с пропавшей? С Лаурой Вернон?

— А с кем же еще? — вздохнул ее шеф. — Да, нам позвонили и сообщили о находке. Сейчас звонок проверяет один из наших лучших сотрудников, и, кажется, позвонили нам не зря. Вы можете быть готовой через пару минут?

— Так точно.

Когда инспектор ушел, Диана Фрай вернулась к своему столу, чтобы собрать отчеты по кражам из машин, и при этом намеренно повернулась к Ронни спиной, чтобы он не заметил улыбки у нее на лице.

Идендейл располагался по обеим сторонам широкой долины, как раз между двумя четко обозначенными половинами Скалистого Края. На одной из этих половин располагались невысокие известняковые холмы и лесистые долины Белого Пика[25], которые простирались через Бэкуэлл и Уэйдейл до самой территории управления В и границ Стаффордшира. А на второй половине были мрачные, почти голые вересковые пустоши малонаселенного Темного Пика[26], где крутые склоны Мам Тор[27] и Киндер Скаута[28] охраняли отдаленные и молчаливые водохранилища, расположенные ниже перевала Змей. Идендейл являлся одним из двух городов, расположенных непосредственно на территории Национального парка — вторым был Бэкуэлл, находившийся в нескольких милях к югу, где располагался один из участков полицейского управления Е. Другие города, такие как Бакстон, в котором работало управление В, при проведении административных границ были специально вынесены за территорию Парка.

В Бакстоне, также как и в Мэтлоке и Эшборне, граница широким изгибом обходила городскую территорию. Но Идендейл находился настолько глубоко в холмах, что это было просто невозможно. А это значило, что ограничения по какому-либо строительству и изменению ландшафта на территории Национального парка действовали в городе так же, как они действовали по отношению к Мам Тор или к пещерам Голубого Джона[29] в Кастелтоне.

Диана Фрай еще только изучала географию как самого города, так и его окрестностей. Пока она хорошо знала только территорию возле викторианского дома на окраине города, где снимала квартиру на втором этаже, и улицы в районе управления — включая вид на трибуны стадиона местного футбольного клуба. Но понимала, что каким бы путем человек ни выезжал из Идендейла, этот путь лежал только вверх, в горы, с их вершинами, покрытыми вереском, или в деревни, расположенные в соседних долинах.

Фрай была хорошим водителем — она прошла курс экстремального вождения, когда служила в полиции Уэст-Мидлендс. Но инспектор Хитченс предпочел сам сесть за руль, и они направились в сторону большого холма, покрытого вереском, который отделял Идендейл от следующей долины.

— Это всего лишь обувь, — продолжил разговор Пол.

— Кроссовки? «Рибок», пятый размер? — уточнила его спутница.

Подняв брови от удивления, инспектор взглянул на нее.

— А вы внимательно изучили дело Вернон.

— Так точно, сэр.

— С самого начала было понятно, что с девочкой что-то случилось, хотя родителям такого не скажешь. У нее были с собой деньги, но никаких вещей. Мы уже отработали всех ее друзей и знакомых. И везде получили отрицательный ответ. Так что боюсь быть пророком, но очень скоро мы увидим ее тело.

— А каким она была ребенком?

— Из состоятельной семьи, без каких-либо семейных конфликтов. Никогда не попадала ни в какие истории. Ходила в частную школу Хай Каррс и на будущий год должна была сдавать экзамены на аттестат зрелости. Училась игре на пианино и была хозяйкой лошади, которую ей подарили родители и которая стоит на конюшне где-то в Мюрее. Иногда она принимала участие в конных соревнованиях.

— Конкур?

— Кажется, да.

— А была ли она хоть в чем-то успешна?

Хитченс искоса взглянул на Диану и одобрительно кивнул.

— Если послушать ее родителей, то она была гениальная абсолютно во всем. Ее ждали Оксфорд или Кембридж, однако после окончания университета она вполне могла выбрать карьеру концертирующей пианистки. Если только за время обучения не выиграла бы золотую олимпийскую медаль. Но у ее друзей другое мнение.

— Мальчики?

— Ну конечно, а что же еще? Хотя мама с папой это отрицают. Говорят, что она слишком занята учебой, лошадью и все такое… Сейчас мы пытаемся разобраться в ее ухажерах.

— Скандалы дома или что-нибудь в этом роде?

— Ничего. По крайней мере…

— По крайней мере, родители об этом не говорят, так?

— Именно.

Хитченс опять заулыбался. Фрай нравилось, когда ее командиры улыбались ей — правда, только если это оставалось в рамках приличий. Она посмотрела на руки инспектора, лежавшие на руле. Руки были сильными, с красивыми и ухоженными ногтями. Нос его, если смотреть в профиль, был несколько великоват. Обычно такие носы называют римскими. Но для мужчины это не страшно — наоборот, это можно было рассматривать как его отличительную черту. Затем Диана перевела взгляд на левую руку начальника. Обручального кольца на ней не было — вместо него она заметила белый шрам, который проходил через средние суставы трех пальцев.

— Родители говорят, что в тот день Лаура ходила с матерью по магазинам, — продолжил Пол. — Они были в «Де Браделай» в Белпере.

— И что там за магазины? — уточнила девушка.

— Ну… одежда, — неуверенно ответил инспектор.

— Папы при этом не было?

— Мне кажется, что он не любитель шопинга. Кроме того, они искали ему подарок на день рождения, так что его присутствие было лишним, не так ли? Он остался работать дома. Грэм Вернон занимается консультациями в области финансов и говорит, что неплохо зарабатывает. Денег у них вроде бы больше чем достаточно.

— А что было после того, как девочка с матерью вернулись домой?

— Было около половины шестого. Жара никак не спадала, так что Лаура переоделась и вышла прогуляться в сад. А вот когда она в половине восьмого не появилась к столу, родители подняли тревогу.

На Фрай произвело впечатление то, что инспектор держал все подробности у себя в голове и мог легко изложить их. По всей видимости, у него был образ мышления, который в наши дни так ценится среди полицейских. Большинство из них не могли пересказать информацию, не сверяясь постоянно с записной книжкой.

— Родители подтверждают алиби друг друга? — задала констебль следующий вопрос.

— Да.

— Но прежде чем она исчезла, девочку видели беседующей с молодым человеком, так?

— Отлично, Диана! Мы нашли пожилую свидетельницу, которая собирала дикие цветы на краю заросшей кустарником территории, известной всем под названием Целины. Она член Женского института[30] и помогает украшать колодцы в Грейт-Хаклоу[31]. Долго не хотела в этом признаваться, можете себе представить? Думала, что мы арестуем ее за кражу диких цветов. Ее дети сказали ей, что это преступление против окружающей среды. Но украшение колодцев для нее было, по-видимому, достаточно важным, так что она решила пойти по этой скользкой тропинке. В любом случае женщина наконец решилась и опознала Лауру по фотографии, которую мы ей показали. А вот молодого человека она описать не смогла. Говорит, что они были слишком далеко.

— И вот теперь эти кроссовки…

— Ну да, это все, что у нас есть на данный момент, но находка выглядит многообещающей. Сейчас там находится Бен Купер — он входил в состав одной из поисковых партий. У Бена хорошая голова на плечах.

— Совершенно в этом уверена.

— Так вы что, уже встречались с Беном? Но ведь он только сегодня вышел из отпуска!

— Лично не встречалась, но много о нем слышала.

— Понятно…

Несколько минут Хитченс молчал, остановившись на перекрестке, через который с регулярными интервалами проносились тяжелогруженые грузовики, засыпая все окрестности известковой пылью. Фрай пыталась понять, о чем он задумался и не сморозила ли она какую-нибудь глупость. Правда, Диана была уверена в своей способности говорить ровным голосом, без всяких эмоций. Она долго и упорно тренировалась и теперь была уверена, что в ее голосе могут звучать только положительные эмоции.

— Ну а как у вас вообще идут дела, Диана? — поинтересовался ее спутник. — Прописка в Отделе уголовных расследований прошла успешно?

— Все прекрасно, сэр. Некоторые вещи несколько отличаются от того, к чему я привыкла, но, думаю, я быстро перестроюсь.

— Очень хорошо. А как вы ладите с Ронни?

— Без проблем, — ответила Фрай. Она заметила, что с того момента, как они сели в машину, инспектор стал обращаться к ней по имени. Диана всегда подмечала подобные мелочи на тот случай, если в них окажется скрытый смысл. Может быть, ей стоит попробовать забыть про слово «сэр» в конце предложения и посмотреть, как начальник отнесется к этому — к этакой близости коллег, делающих одно общее дело, а не отношениям старшего офицера с подчиненным? Но не более того.

— А Дербишир не кажется вам слишком тихим после Уэст-Мидлендс? — продолжил тем временем беседу Пол.

— Это даже приятно, — ответила девушка. — Хотя я уверена, что в управлении Е хватает непростых задач.

— В других управлениях считают, что литера Е — это сокращенное от «сладкой жизни»[32].

От новых коллег Диана уже знала, что управление Е было размещено в Идендейле только из-за особенностей английского алфавита[33]. Это было маленькой особенностью полицейского департамента Дербишира — все городские управления располагались в городах, названия которых начинались на правильную букву: управление А — в Алфретоне[34], управление В — в Бакстоне[35], управление С — в Честерфилде[36], а управление D — в Дерби[37].

Так что было совершенно невероятно, чтобы управление Е расположилось где-то в Бэкулле или Мэтлоке. Это было бы подрывом всех корпоративных основ. Более того, если бы такого города, как Идендейл, не существовало в природе, кто-то в пресс-службе в штабе полицейского департамента графства обязан был бы его выдумать.

— Я имел в виду общественную жизнь, — пояснил свою мысль Хитченс. — Идендейл трудно назвать столицей ночной жизни Европы. Подозреваю, что после Бирмингема здесь должно быть немного скучновато.

— Мне кажется, что все зависит от того, чего вы ждете от жизни.

— И что же Диана Фрай ждет от этой жизни? — Инспектор повернулся к коллеге, небрежно держа руки на руле.

А действительно, чего? Было только одно желание, в котором Диана была готова признаться себе самой. Возможно, Хитченс ожидал услышать что-то совсем другое, но лучше было сказать ему об этом сейчас, чем он сам узнает позже.

— Я жду быстрого продвижения по карьерной лестнице, — выпалила девушка.

— Ах, вот как! — Пол приподнял брови, и его лицо опять осветила улыбка. Он был очень симпатичным и не носил обручального кольца.

— Я хороший работник, — продолжила Диана. — И хочу повышения. Для меня это самое главное. По крайней мере, в настоящий момент.

— По крайней мере, честно… Мне нравится ваша прямота.

Главная дорога, ведущая в Бакстон, взбиралась все выше и выше, пока они не добрались до плато, на котором карьеры с песчаником сливались с вересковыми пустошами на заднем плане. Здесь же находился удачно расположенный паб, который назывался «Маяк», из окон которого открывался великолепный вид на две соседние долины и горную цепь на самом горизонте. Хитченс свернул до того, как они подъехали к каменоломням, и их автомобиль не торопясь двинулся по серпантину вниз, мимо небольших деревушек и невысоких холмов, постепенно спускаясь к Уидейлу. Изредка они проезжали мимо ворот на фермы, на которых висели объявления о том, какая молочная порода скота выращивается именно здесь. Здесь же, за каменными стенами, виднелись гигантские рулоны сена и покрытые черными пластиковыми мешками стога свежескошенной травы.

— Я ознакомился с вашим личным делом, — заметил инспектор. — Совсем не плохо.

Фрай кивнула. Она знала это. Более того, она знала, что ее личное дело было просто блестящим. Результаты ее экзаменов все время были в числе лучших пяти процентов по всей стране, а раскрываемость ее дел после того, как она перешла в уголовный розыск, была просто вне всяких похвал. У Дианы была очень удачная карьера на предыдущем месте службы, и готовили ее на большие дела — это было видно невооруженным глазом.

— Жаль, что вам пришлось покинуть прежнее место службы, — сказал Хитченс.

Девушка промолчала, ожидая неизбежного в этом случае продолжения. И оно действительно последовало.

— Хотя это можно понять, — добавил ее босс. — В создавшихся обстоятельствах.

— Да, сэр.

В создавшихся обстоятельствах… Именно так Фрай старалась теперь думать обо всем, что произошло. Прекрасная и очень обтекаемая фраза. Обстоятельства создаются другими людьми. Это вовсе не то, что может внезапно перевернуть твою жизнь с ног на голову, уничтожить твое чувство самоуважения и угрожать разрушением всему, что было для тебя важным. Нельзя быть недовольным обстоятельствами. Надо просто продолжать жить и сосредоточиться на более важных делах. В создавшихся обстоятельствах.

Теперь они ехали по самому краю ущелья, покрытые камнями склоны которого спускались прямо к небольшой речке. Постепенно вид стали закрывать кроны деревьев, которые попадались все чаще. То тут, то там вдалеке от дороги виднелись дома, причем не все из них использовались в качестве ферм.

— Но никаких последствий не осталось? — спросил Хитченс.

Фрай не могла сердиться на него за эти вопросы. Рано или поздно он должен был их задать. Естественно, при беседе в управлении кадров подобные вопросы тоже задавались, и она дала на них правильные, хорошо подготовленные ответы, вполне логичные и лишенные всяких эмоций. Однако мысли о том, что случилось, обязательно присутствовали в головах тех, от кого — как, например, от инспектора Хитченса — зависело ее продвижение по службе. Еще одно препятствие, которое она обязана преодолеть.

— Абсолютно никаких, — ответила она. — Все это осталось позади. Я об этом больше не думаю. И хочу продолжать выполнять свои служебные обязанности.

— Это одна из отрицательных сторон нашей работы. И от этого никуда не денешься…

— Думаю, что можно сказать и так, сэр.

Пол удовлетворенно кивнул. На мгновение Диана задумалась, как бы он среагировал, если б она поступила так, как подсказывал ей маленький злой комочек где-то в глубине ее сознания: завизжала бы, закричала и вцепилась бы руками ему в физиономию, чтобы согнать улыбку с его лица. Она гордилась тем, что уже давно так не поступает, что научилась держать этот злой комочек в узде.

Неожиданно по обеим сторонам дороги появилось много домов, хотя полицейские и не проезжали знака, указывающего, что они въезжают в деревню. С правой стороны показалась небольшая школа и несколько фермерских домов, превращенных в кустарные мастерские. В самом дальнем коттедже расположились почта и магазин. А над крышами возвышалась квадратная башня собора, окруженная старыми каштанами и платанами.

Недалеко, на засыпанной гравием площадке, стояли несколько машин и фургонов. Как только Хитченс подъехал к этой стоянке, у окна машины с его стороны появился истекающий потом констебль Рагг. В руках он сжимал полиэтиленовый мешок с кроссовкой производства компании «Рибок».

— Рагг? — удивился Пол. — А где же констебль Купер?

— Старик повел его показывать, где нашел кроссовку, сэр, — объяснил констебль.

— Это еще что такое?! — возмутился инспектор. — Он должен был дождаться нас!

— Старик не хотел ждать. Он сказал, что сегодня вечером у него домино и что он готов показать или сейчас, или вообще никогда.

— Домино?

— Мне кажется, что он говорил об этом совершенно серьезно, — смущенно произнес Рагг.

Эта часть тропинки ничем не отличалась от любой другой: высохшая пыльная земля, из которой торчали перекрученные корни деревьев, которые в наиболее крутых местах проходившие там люди использовали как ступеньки. По склонам с обеих сторон тропинки, тесно к ней прижавшись, росли дубы и березы — в некоторых местах их стволы были плотно укутаны зарослями папоротника. Крупные осколки скал были едва видны в этих зарослях и напоминали руины храма-переростка, относившегося к каменному веку. Из подлеска взлетали стайки птиц, громко возвещая о приближающейся опасности, и все это происходило на фоне ни на минуту не прекращающегося шума быстрой речки.

— Где-то здесь, — сказал Гарри.

— А вы уверены?

— Так мне кажется.

Бен Купер никак не мог разобраться, что из себя представляет Гарри Дикинсон. Обычно детектив легко мог определить эмоции, переполнявшие людей, с которыми он встречался по работе. Часто они были расстроены, испуганы, злы или даже полностью ошарашены. Это относилось к тем, для кого кровавое преступление было чем-то новым и неизведанным, с чем раньше им не приходилось сталкиваться. Иногда встречались такие, кто очень нервничал и вел себя излишне агрессивно. Эти реакции тоже были интересными, потому что почти всегда являлись свидетельством вины. Бен давно уже научился видеть эти признаки у людей, которые встречались на его пути. Про себя он называл это нюхом, которым должен обладать каждый хороший детектив.

А вот Гарри Дикинсон вообще не проявлял никаких эмоций — ни в коттедже, в присутствии жены и внучки, ни здесь, когда показывал Куперу то место, где они с собакой нашли испачканную кровью кроссовку. Пока они шли по тропинке к основанию Вороньего склона, Гарри двигался все время впереди, молчаливый и напряженный, размахивая руками в такт шагов. С того момента, как они покинули коттедж, он не произнес ни слова и даже на поворот тропинки показал лишь легким кивком. Казалось, что все его эмоции крепко спрятаны в теле, которое неожиданно одеревенело. Куперу хотелось обогнать старика и заглянуть ему прямо в глаза.

— Мистер Дикинсон, — попытался он все же заговорить с ним, — а вы понимаете, что Лаура Вернон, раненная, может лежать сейчас где-то в кустах?

— Понимаю.

— И что она может быть уже мертва?

Гарри встретился взглядом с Купером. Что это за выражение буквально промелькнуло у него в глазах? Удовольствие? Нет, скорее издевательство. Или недовольство всеми этими лишними разговорами.

— Я не идиот и прекрасно все понимаю, — отрезал пожилой мужчина.

— Нам необходимо знать точное место, где вы нашли кроссовку, мистер Дикинсон.

Старик сплюнул на землю и прищурился на низко стоящее солнце, как индеец, который пытается обнаружить невидимый след. Рукой, в которой он держал фуражку, мужчина махнул направо.

— Внизу? Рядом с речкой? — уточнил полицейский.

— Джесс всегда бегает вдоль воды, — пояснил Гарри.

— А что вон там, за скалами?

— Полностью заросшая пустошь. Там много кроликов и других грызунов.

— Так где же была обнаружена кроссовка?

— Лучше тебе взглянуть самому, сынок.

Купер подошел к россыпи каменных остатков скал. Из травы торчали только их верхушки, и они выглядели скользкими, неровными и опасными. Бен никогда не выбрал бы эту местность для прогулок — будь его воля, он поискал бы более удобную тропинку. Было видно, что здесь совсем недавно паслись овцы — жесткая трава была совсем короткой. Между скальными осколками попадались следы узких копыт, а рядом на солнце подсыхали черные орешки испражнений.

Стараясь ступать только по камням, чтобы не затоптать возможных следов, детектив добрался до густого подлеска. В нескольких футах справа от него по камням весело бежал поток, прячущийся в этом месте под ровным, поросшим травой обрывом. Если б какая-нибудь парочка решила провести день так, чтобы ее никто не беспокоил, в тишине и покое, то это место было бы просто идеальным.

Бен оглянулся через плечо. Гарри Дикинсон не пошел за ним. Он остался стоять на плоском осколке скалы, как будто охранял тропинку, и не обращал никакого внимания на то, что происходит вокруг. Его рука время от времени сжималась, как будто в ней был зажат собачий поводок. Выглядел старик абсолютно спокойным.

Купер вошел еще дальше в разросшиеся кусты; папоротник и колючие ветки ежевики цеплялись за его одежду. Две или три осы, потревоженные его появлением, теперь жужжали вокруг его головы и время от времени нацеливались на лицо, удачно увертываясь от взмахов его рук. Кроны деревьев сомкнулись у детектива над головой, создав темный туннель, полный летних мух.

Впереди и футов на тридцать ниже, сразу же за потоком, он смог разглядеть широкую тропу, отмеченную небольшими камешками по бокам с деревянными ступенями, вкопанными в наиболее крутых местах. Это была даже не тропа, а почти шоссе, очищенное от растительности и хорошо утоптанное тысячами ног. Констебль понял, что почти дошел до пешеходного маршрута «Иден вэлли», который соединялся на севере с «Пеннайн уэй» и уходил далеко вперед. Это был один из излюбленных маршрутов пеших туристов, и летом они проходили здесь тысячами.

Однако место, где он сейчас стоял, было абсолютно изолировано от той жизни, которой жил этот пешеходный маршрут, — Бену казалось, что он находится на самой вершине Мам Тор. Проходящий турист, даже если б очень захотел, не смог бы разглядеть его в зарослях ежевики.

Купер повернулся и провел рукой по лицу, пытаясь отогнать мух. Сквозь стволы деревьев и толстые ветки ежевики он как бы смотрел в конец темного тоннеля, где в обрамлении ветвей виднелась фигура Гарри Дикинсона. Полицейскому пришлось сморгнуть, чтобы глаза привыкли к столбу яркого солнечного света, который раскрасил склоны холмов в яркие цвета. Старик стоял на фоне этого света, исходившего от низко опустившегося солнца, а вокруг него, как ограда, мерцали осколки скал. Раскаленный воздух, поднимавшийся от земли, заставлял его темную фигуру расплываться и колебаться, как будто мужчина танцевал медленный шимми[38]. Его гигантская тень, падавшая на скалы, изгибалась и дергалась, а ее неровный контур ломался среди зарослей ежевики и папоротника.

Выражение глаз Гарри прочитать было невозможно — половина его лица была в тени, падавшей от козырька его шапки. Купер не мог даже определить, в какую сторону смотрит старик, отвел ли он взгляд или все еще смотрит прямо на него, стоящего среди деревьев.

У констебля появилось желание схватить старика за плечи и хорошенько встряхнуть. Ему хотелось рассказать ему, что на этом месте кто-то был, и был совсем недавно. И это мог понять любой, кто имел глаза и нос. Здесь побывало не меньше двух человек, и по крайней мере один из них мало интересовался кроликами. Под кронами деревьев висел запах свернувшейся крови, несвежего мяса и мочи. А мух привлекало нечто гораздо более интересное, чем запах пота, исходивший от Купера.