Чёрный пёс

28

На этот раз Диана Фрай проехала на ферму без всяких препятствий со стороны гусей или коз, что вполне можно было объяснить их отсутствием. Ручеек ржавой воды, который лился из дренажной трубы, иссяк, и вокруг стояла неестественная для этого места тишина.

Фары ее автомобиля выхватили из темноты белый пикап, который стоял рядом с небольшим деревянным сараем. Девушка припарковалась перед ним и вылезла из машины. Двери пикапа были не заперты, а в зажигании торчал ключ. А потом Диана увидела Сэма Били. Старик стоял в одиночестве, прислонившись к стене рядом с машиной, и был почти не заметен в сумерках. На его печальном лице был отпечаток страданий, а глаза его смотрели куда-то вдаль. Казалось, что он настолько занят, что не сразу заметил появление Фрай, и очнулся лишь в тот момент, когда она встала прямо перед ним.

— В одиночестве, мистер Били? — спросила девушка. — А где же ваши друзья?

— Гарри и Уилфорд, — печально уточнил старик, — оставили меня здесь.

Он был бледен, как бумага, несмотря на то, что солнце уже много дней заливало окрестность слепящим светом. На шее и челюстях Сэма сквозь седую щетину проглядывали вены. Кожа лоскутами обвисла на его щеках, а под глазами у него были синие тени.

— С вами всё в порядке, мистер Били? — поинтересовалась Диана.

— Да, лучше не бывает.

Фрай отвернулась и посмотрела вверх, на каменные осыпи Вороньего склона, где за полчаса до этого они лежали с Беном Купером, рассматривая ферму Торпа. Она так и не нашла Бена, когда вернулась по крутой тропинке на место с автомобильной стоянки. Ни информации, куда он исчез, ни записки… Это было его типичное поведение, способное вывести из себя кого угодно. Ничего другого девушка от него и не ждала.

— А вы сегодня видели детектива Бена Купера? — задала она старику новый вопрос. — Вы же его помните, правда?

— Сынишку сержанта Купера? Конечно. — На губах Били появилась бледная улыбка, вызванная воспоминаниями о фиаско с компостной кучей.

— Так вы его видели? Он был сегодня здесь?

Сэм посмотрел на Диану пустыми глазами и покачал головой, как будто ничего не понял.

— А куда делись мистер Дикинсон и мистер Каттс? — продолжала та расспрашивать его.

Старик взглянул на нее так, будто ему было слишком тяжело отвечать на ее вопросы. Диане захотелось схватить его за куртку и хорошенько встряхнуть, но Сэм выглядел настолько хрупким, что Фрай испугалась, что он рассыплется у нее в руках.

— Мистер Били, мне необходимо это знать, — твердо сказала она. — Куда они ушли?

Сэм мгновенно собрался, как будто слова девушки вывели его из летаргического сна.

— На Целину, — произнес он, шевельнув рукой.

И опять поник, сжимая в руках свою трость с рукояткой из слоновой кости так крепко, словно от нее зависела его жизнь. Косточки на его пальцах, сдавивших костяную голову немецкой овчарки, даже побелели.

Фрай вспомнила о своем первом визите на ферму. «Руки у него не выглядят очень сильными, но тут все дело в сноровке», — сказал тогда Уилфорд Каттс. Диана видела, как эти самые руки одним движением свернули шею большой птицы. И теперь она подумала об этих стариках и о Гарри Дикинсоне, который прикрывал кого-то, кто был замешан в убийстве Лауры Вернон. Почему это должен быть обязательно член семьи? Фрай новыми глазами взглянула на Сэма. Он выглядел как человек, который потерпел поражение, как тот, кто долгие годы испытывал боль, а сейчас находился в агонии, испытывая нечеловеческие страдания прямо у нее на глазах. Но были ли это только физические страдания?

— Можно взглянуть на вашу трость, мистер Били? — попросила констебль.

— На мою трость? — удивился тот. — Она у меня уже давно.

— Так можно на нее взглянуть?

Диана протянула руку, и Сэм после некоторых колебаний передал ей трость. Эта тяжелая вещица, явно сделанная мастером своего дела, оказалась надежной и правильно сбалансированной, и поэтому держать ее в руке было удобно. Рукоятка в форме головы овчарки была до блеска отполирована руками хозяина. А затылок головы собаки представлял собой круглый шар из слоновой кости, который вполне мог раскроить человеческий череп, если нанести им удар с должной силой. Или с должной сноровкой.

Фрай внимательно осмотрела рукоятку. На ней не было никаких видимых следов. Но ведь ее вполне могли тщательно вымыть, а если даже там осталась кровь и ошметки тканей, спустя шесть дней они запросто могли перейти на напоминающие пергамент ладони владельца. Хотя, конечно, криминалистическая лаборатория легко ответит на этот вопрос.

— Я вынуждена пригласить вас с собой в участок, чтобы задать вам несколько вопросов, — произнесла Диана.

— Но мне нужна моя палка, — устало возразил Сэм.

— Боюсь, что вам какое-то время придется обходиться без нее.

Теперь Били дрожал больше, чем обычно. Он выглядел так, словно ему больше была нужна «Скорая помощь», а не поход в полицию. Фрай заколебалась, подумав обо всех тех ошибках, которые уже были сделаны в ходе этого расследования. Последнее, чего им еще не хватало, так это больного, старого человека, падающего на пол в изнеможении прямо в участке.

Размышляя, девушка смотрела за спину Сэма на темное пятно входа в сарай. Там было темно хоть глаз выколи, но ее внимание привлекло едва заметное движение. В сарае находилось что-то еще более темное, чем заполняющие помещение тени, что-то с глазами, которые внимательно наблюдали за незваной гостьей, пока она ходила в «Пежо» за мобильным телефоном. Диане был необходим совет. Совет человека, который мог принять решение по поводу необходимости доставить в участок для допроса беспомощного старика.

Констебль дозвонилась до дежурного офицера, дала ему свои координаты и спросила, где она может найти старшего инспектора Тэйлби или инспектора Хитченса. Но у дежурного были новости. И то, что она услышала, заставило ее на какое-то время забыть о Сэме Били.

Фрай задала несколько уточняющих вопросов и попросила направить к ней группу поддержки, а потом разъединилась и набрала номер Бена Купера. Она должна рассказать ему об этой новости. Ему необходимо это знать, прежде чем он опять столкнется с Гарри Дикинсоном.

По словам дежурного офицера, целью поисков, которые после обеда проходили в районе лесистой местности на задворках поместья Вернонов, было обнаружение улик, подтверждающих, что Эндрю Милнер находился там в вечер убийства. И именно там, под идеально подстриженной живой изгородью, была найдена вторая кроссовка Лауры Вернон.

Офицер с удовольствием рассказал все это Диане. Ночное дежурство — довольно тоскливое занятие, а ход расследования с ним вообще никто никогда не обсуждал.

— Поверь мне, народ здесь сразу же зашевелился, — сказал дежурный со смаком. — Ее отнесли прямиком в лабораторию, и там на кроссовке обнаружили два набора четких отпечатков. Я думал, что мистер Тэйлби просто проломит головой потолок. Ведь сад уже один раз обыскивали! Но так оно обычно и случается, правда?

Фрай затаила дыхание, глядя невидящими глазами на Сэма Били и на лачугу у него за спиной.

Она услышала, что специалисту по дактилоскопии пришлось работать сверхурочно, чтобы снять отпечатки с кроссовки и сравнить их с теми, которые были сняты с первой. На первой кроссовке нашли только отпечатки самой Лауры — это было подтверждено отпечатками, снятыми с ее трупа — и отпечатки Гарри Дикинсона, который принес кроссовку к себе домой. И вот только что поступил новый отчет об отпечатках пальцев — их следы на второй кроссовке были идентичны следам на первой. А это значило, что Гарри Дикинсон дотрагивался до обеих кроссовок. Но только одна из них была найдена рядом с мертвым телом. Тогда кто мог дотрагиваться до второй, если не убийца Лауры Вернон?

Телефон Бена Купера не отвечал. Диана, конечно, догадалась, что он оставил свою трубку в машине, но тем не менее она на что-то надеялась. В голове девушки звучала та единственная фраза, которая заставила ее согласиться на участие в этом дурацком ночном приключении. «Так, значит, ты собираешься меня предать?» — сказал он тогда.

Пока Фрай, покусывая от нетерпения губы, ждала, ее глаза привыкли к темноте за спиной Сэма Били. И теперь она смогла четко рассмотреть, что же скрывается в сарае.

Какое-то время Бену удавалось держать две фигуры в поле зрения, следуя за ними по тропинке, шедшей по Вороньему склону. Постепенно он спустился с крутого холма, используя для маскировки россыпи камней и первые деревья на опушке леса. Старики двигались неторопливо, и выглядело это все так, словно они вышли на воскресную прогулку — шагали по тропинке плечом к плечу и были, по-видимому, полностью погружены в беседу.

Пробираясь за ними по отрезку открытой местности, спотыкаясь о невидимые норы кроликов и разбивая себе пальцы ног о едва видимые булыжники, Купер был даже рад этому. Но не успел он добраться до подножия склона, как Дикинсон и Уилфорд скрылись за поворотом тропинки. Полицейский вспомнил о второй стежке, которая проходила по диагонали от поверхности скалы и должна была выйти на главную тропу недалеко от Целины. Он быстро обнаружил ее и побежал, высоко поднимая ноги и ставя их на землю как можно тише, внутренне боясь невидимых ловушек, в которые мог попасть, но отчаянно надеясь догнать стариков. Вокруг росли высокие, частые деревья, и постепенно детектива окружила ватная тишина, отрезавшая его от того мира, который существовал на вершинах скал. На бегу Купер думал о разговоре Дианы с Шарлоттой Вернон. Если она действительно посещает место убийства своей дочери, то Гарри Дикинсон наверняка об этом знает. Похоже, Гарри вообще знает обо всем, что происходит в этой части местности. Нет никакого сомнения, что он видел, как Шарлотта со своими охапками цветов пробирается по тропинке, — так же, как он видел ее мужа на Целине. Купера интересовало, какую цель Гарри преследовал в реальности, когда хотел встретиться с Грэмом Верноном в ночь, когда была убита Лаура, и он не мог понять, почему в том, что касалось миссис Вернон, Дикинсон так и не отказался от этой цели. Бен не сомневался, что сегодняшний ночной лес полон опасностей.

На этот раз Гарри был без своей собаки по кличке Джесс. Вместо нее его сопровождал Уилфорд Каттс, и еще неизвестно, кто из этих двоих его обычных спутников был ему более предан.

Тяжело дыша, Купер выбрался на главную тропу и повернул на запад, в сторону Целины. Теперь внизу и справа от него находились речушка и маршрут «Иден Вэлли», который шел прямо вдоль нее. Он смутно слышал журчание воды за деревьями. Раздался крик сипухи — зловещий, долгий охотничий крик, который эхом прокатился по долине и заставил Бена вздрогнуть, хотя он и знал, что это такое.

Ему было интересно, чем закончилась беседа Дианы Фрай с орнитологом-любителем; очень хотелось бы, чтобы девушка оказалась сейчас рядом. Где-то впереди раздалось тявканье лисицы. Может быть, той самой, которая укусила холодеющую плоть бедра Лауры Вернон…

Прошло несколько минут. Полицейский двигался вперед с максимально возможной скоростью, всматриваясь в сумрак и надеясь в душе, что не упустил стариков. Неожиданно, обойдя разрушенные остатки какого-то каменного здания, Бен остановился как вкопанный, заметив впереди какое-то движение. Он замер на обочине тропинки, прямо под старыми, развесистыми ветвями и стал наблюдать за стариками. Они стояли как раз в том месте, где тропа разделялась на две. И опять двое друзей стояли очень близко друг к другу, почти растворяясь в сгустившейся вокруг темноте. Мужчины слились в единое целое, и казалось, что они, как любовники, обнимают друг друга. А потом повернулись и двинулись по правой тропке, не оборачиваясь назад. Тропа шла с едва заметным уклоном в сторону чащи, а дальше подходила к каменистой и крутой местности, разделенной глубокими балками.

Двигаясь по осколкам скал, Куперу пришлось снизить скорость, так что к тому моменту, когда он подошел к первой балке, старики растворились в ночи, как будто их вычеркнули из жизни.

Бен сошел с тропинки, подошел ближе к деревьям и стал ждать — больше ему ничего не оставалось. Он думал о том, что сделала Диана, когда увидела, что его нет на месте. Наверняка на этот раз девушка догадалась вызвать группу поддержки. Она не повторит своей прошлой ошибки. Ни в коем случае. Она не отправится вслед за ним в одиночку.

Войдя в лес, Фрай сразу же поняла, что это произойдет опять. Хотя на этот раз у нее был с собой фонарь, небольшой круг света, который падал перед ее ногами, только усиливал темноту за своими границами, и ее одиночество становилось абсолютным и угрожающим. Полная нетерпеливого желания темнота стала наступать на девушку из-за деревьев. Она быстрыми, но тягучими движениями окутывала тело Дианы и сжимала его с тошнотворной и удушающей фамильярностью.

Ночь состояла из крохотных шебуршащих движений. Их звуки напоминали шуршание личинок в заполненной ими емкости, и от этих шорохов ей хотелось расчесать себе кожу, на которой короткие волоски уже стояли дыбом. Потом по ее телу забегали невидимые муравьи, покусывая и пощипывая его. Тысячи их крохотных лапок раздражали кожу Дианы, бегали по ее ногам и рукам, забираясь под ее грудь и во влажные глубины между ее бедер, и она была готова закричать от отвращения.

Ей просто необходимо было вытянуть руку и дотронуться до чего-то надежного, чтобы вновь обрести уверенность в себе, но в то же время она боялась пошевелиться, с ужасом думая о том, до чего могут дотронуться ее пальцы в такой темени. Удивительным образом Фрай умудрялась продвигаться вперед, делая это совершенно механически, как робот, запрограммированный только на это, одно-единственное, движение. Она боялась каждого сделанного шага. Каждое ее движение было прыжком в бездну, шагом в самую середину невидимых ужасов. Диана знала, что не сможет остановить неизбежное возвращение воспоминаний, которые она запихнула в самый дальний угол своего сознания. Эти воспоминания были слишком сильными и навязчивыми, чтобы от них можно было избавиться окончательно, слишком яркими, чтобы их можно было стереть, и слишком глубокими, чтобы их можно было забыть. Они просто клубились в глубине ее сознания, ожидая возможности вырваться на поверхность.

Двигаясь вперед, девушка вертела головой по сторонам, следя за возможным движением среди тускло освещенных деревьев. Их стволы напоминали ряды крепких тел, которые угрожающе окружали ее и придвигались все ближе и ближе. Дальше, в темноте, она чувствовала наличие других тел, которые наблюдали за ней, смеялись и с нетерпением ждали того, что неизбежно должно было произойти. Слышались шепот и покашливание. «Это коп, — говорили голоса. — Это коп».

Воспоминания пенились и лопались как пузыри. Они были движениями, которые подбирались все ближе, фигурами, искаженными уличным фонарем, резким запахом алкоголя и насилия… А потом ей показалось, что она услышала тот самый голос с бирмингемским акцентом, который раздался из мрака: «Как тебе это нравится, коп?» И опять тот же самый издевательский хохот в темноте. Вокруг, куда бы она ни посмотрела, были те же самые угрожающие фигуры. Рука, опустившаяся ей на копчик, нога, вытянутая так, чтобы она споткнулась… А потом она падает, падает прямо в темноту. И схватившие ее руки жмут, тянут и шлепают ее тело. Ее руки обездвижены невидимыми пальцами, которые крепко ее держат, отвратительные и гадкие в своем произволе. Ее собственный, неестественно высокий и полный ужаса голос — она пытается кричать, но ей это не удается…

Теперь поток воспоминаний было уже не остановить. Запах потной ладони на губах и ее голова, колотящаяся о землю, пока она безуспешно пытается вырваться. Ее порванная и сорванная одежда, шок от того, что обнаженные части тела оказались на безжалостно холодном воздухе. «Как тебе это нравится, коп?» А потом началось ощупывание, обжимание и тыканье горячими безжалостными пальцами. И раздался ясно слышимый в ночном воздухе звук расстегиваемой молнии. Новый взрыв смеха, бормотание и восхищенный вздох. И наконец проникновение. Разрывающая тело агония, и крик, заглушенный рукой, запечатавшей ей рот, и отчаянная борьба за возможность вдохнуть воздух. «Как тебе это нравится, коп? Как тебе это нравится, коп?» Животные звуки, новые взрывы хохота и теплая влага, наполняющая ее тело. Ощущение облегчения, когда ее тело освобождается от чужого веса, черная фигура, отодвигающаяся в сторону, и мысль о том, что все закончилось.

Но потом все началось сначала.

Опять и опять.

Диана двигалась вслепую, ничего не замечая вокруг себя и думая только о физических реакциях своего тела. Она попыталась сосредоточиться на мыслях о Бене Купере, который сейчас находился где-то в лесу и даже не подозревал, в какой опасности оказался. «Так, значит, ты собираешься меня предать?» — сказал он тогда.

Наконец Фрай поняла, что вышла на какую-то поляну, и мгновенно ощутила разницу покрытия под ногами. Она услышала звук — настоящий звук, раздавшийся прямо здесь и сейчас, причину которого надо было понять. Ее память все еще продолжала рисовать у нее перед глазами ненужные сцены, когда она повернулась на звук, пытаясь разглядеть его источник среди угрожающих теней. Рядом с собой девушка увидела большое дерево, высокое и густо покрытое листвой — его крона смутно выделялась на фоне бледного неба. Листва шуршала и шептала, как колония крохотных существ, расположившихся прямо у нее над головой. Ей пришли на ум тысячи летучих мышей, потирающих свои перепончатые крылья о туловища и готовящихся опуститься ей прямо на плечи. Нет ничего хуже вещей, которые можно слышать, но нельзя увидеть.

Неожиданный порыв ветра заставил затрещать сухую ветку — этот звук выделился на фоне шуршания листьев. Диана почувствовала ни с чем не сравнимый запах мочи и экскрементов, который с каждой секундой становился все сильнее. А потом она заметила более сильное движение среди ветвей, и что-то с шумом вывалилось на нее из темноты.

В трехстах ярдах от нее Бен Купер вновь напал на след, увидев, как на тропинке появился один из стариков. Полицейский услышал, как тот идет, прежде чем увидел его — услышал его затрудненное дыхание и нечленораздельное бормотание.

Свернув на левую тропку, сгорбленная фигура двигалась по ней вперед несколько сотен ярдов, пока неожиданно вновь не нырнула в глубь леса. Купер не смог даже точно определить точку, где именно старик скрылся из вида. Свернув в деревья, тот исчез окончательно. Рассмотреть человека, пробиравшегося сквозь кусты ежевики среди стволов старых дубов, которые росли здесь во множестве, было невозможно.

Ветерок донес до Бена слабый запах знакомого табака, однако ему все-таки пришлось признать, что он потерял старика, которого преследовал.

А потом тишину леса потряс отчаянный крик на высокой ноте, и Купер в замешательстве поднял голову.