Чёрный пёс

29

Коттедж «Солнечные часы» был почти полностью погружен в темноту. Единственным светом, видимым за шторами в гостиной, было ритмичное мигание разноцветных лампочек, которое почти полностью исчезало, не успев достичь деревьев сада и темноты за ними. На вымощенной тропе появились лучи двух фонарей, и в их свете кусты роз отбросили на клумбы с цветами тени, напоминающие пальцы тянущихся к дому скелетов. Вдали раздался звук еще одной сирены, приближающейся к Мюрею со стороны Идендейла, и в ночном небе отразились сполохи синих фонарей «Скорой помощи».

Бен Купер и Диана Фрай знали, что «Скорая» им не понадобится. У девушки перед глазами все еще стояло тело старика, висевшее на дереве на расстоянии десяти футов от земли: носки его черных рабочих ботинок тянулись в сторону земли, а голова склонилась на одну сторону в последнем издевательском жесте. Когда Фрай осторожно приблизилась к телу, то увидела, что в руке повешенного зажат старый кожаный собачий поводок.

Диана понимала, что закричала в тот момент, когда порыв ветра качнул темную, бесформенную фигуру в сторону ее головы и болтающиеся ноги задели ее лицо. А потом появился Бен Купер, который врезался в нее на полной скорости — он мчался на звук ее голоса. И она мгновенно узнала его, инстинктивно среагировав то ли на его мужской запах, то ли на его дыхание, и поэтому не набросилась на него, как набросилась бы на любого другого, кто появился бы из темноты леса. Вместо этого девушка в отчаянии приникла к нему, найдя наконец ту надежность, которой так жаждало ее тело.

А потом они вместе срезали тело с дерева. Куперу пришлось забраться на ветку и перепилить нейлоновую веревку своим перочинным ножом. Старик умер задолго до того, как они опустили его на землю. Это было чистое, умело организованное повешение: узел петли был завязан по всем правилам прямо под подбородком, а под ногами было достаточно места для прыжка. Шея мужчины просто аккуратно переломилась.

Бен Купер заколебался, когда они подошли к деревянным воротам, расположенным в самой нижней части сада. Ему показалось, что им с Дианой пришла в голову одна и та же мысль, но он не хотел высказывать ее первым.

— Значит, у Сэма Били есть собака, — сказал он вместо этого.

— Да. Бордер-колли, — ответила девушка. — Он держал ее подальше от чужих глаз в сарае на ферме Торпа.

Они подождали, пока маховик официальной реакции на внезапную смерть не стал раскручиваться. Первая ближайшая патрульная машина с двумя офицерами в форме прибыла сразу же после звонка Фрай дежурному. Полицейские вызвали «Скорую помощь», и почти сразу же за нею появился судмедэксперт, чтобы официально засвидетельствовать смерть. Всем им приходилось передвигаться вокруг груды роз и гвоздик, перевязанных лентами, которые медленно увядали и засыхали на том месте, на котором умерла Лаура Вернон.

После этого Бен с Дианой вместе направились по тропинке в Мюрей. На этой неделе Купер шел по этому пути уже в третий раз, но теперь он ощущал рядом присутствие Фрай — она нетвердой рукой направила луч своего фонаря в сторону ряда коттеджей.

Бен понимал, что в какой-то момент она взяла ситуацию под свой контроль. Скорее всего, сразу же после того, как они обнаружили тело, после того спонтанного объятия, когда ее страх, казалось, перетек в Купера, как вода из прорванной дамбы, вытекающая под невероятным давлением. И вот тогда девушка вполне естественно взяла на себя руководство происходящим, давая такие четкие и профессиональные указания, как будто была рождена для этой роли.

Уже потом Бен узнал, что Фрай побывала на ферме Торпа, побеседовала с Сэмом Били и нашла собаку, а также успела позвонить дежурному в управление и вызвать подмогу. Все было сделано так, как нужно. И только благодаря ей.

Но все это выглядело слишком идеальным. Как будто сегодня Диана пошла с Купером не для того, чтобы его поддержать, а ради самой себя: чтобы не пропустить именно тот момент, когда она сможет напечатать свою фамилию под отчетом, который закроет дело Вернонов.

— И кто же это сделает? — спросила Фрай.

— Если хочешь, могу я, — кивнул ее коллега, почувствовав облегчение от того, что она первая произнесла эти слова.

Они пошли вверх по тропинке. Из коттеджа доносились взрывы тупого, искаженного искусственного смеха. Купер постучал. Было уже поздно, и все звуки казались слишком громкими. Когда Гвен Дикинсон открыла дверь, шум усилился, и стало очевидно, что она смотрит по телевизору какое-то шоу.

— Миссис Дикинсон, когда вы последний раз видели Гарри? — спросил Купер.

— Думаю, вам лучше войти, — ответила женщина.

Она провела полицейских через гостиную, где на экране телевизора мелькали кадры ток-шоу, прямо в переднюю комнату. Здесь, в полутьме, висел тот же запах трубочного табака, который Бен почувствовал в лесу.

— Я знала, что что-то происходит, — сказала Гвен.

— Мы нашли тело, — пояснил Купер. — Оно висело на дереве на Целине.

— Боже мой! — Старушка прижала руки к груди, как будто ее сердце готово было выскочить наружу. Она нащупала кресло у себя за спиной и тяжело опустилась в него, после чего уставилась на кресло, которое стояло напротив.

— Вы, естественно, знаете, чье это тело, — произнес Бен, обращаясь теперь уже не к Гвен.

— Конечно, знаю, — ответил Гарри Дикинсон. Во рту он держал трубку, а голова его покоилась на салфетке, наброшенной на спинку кресла. В полумраке комнаты его улыбка выглядела иронической. — Этот Уилфорд всегда знал, как надо поступить.

У ног Гарри лежала Джесс. Она нерешительно косилась одним глазом на пришедших, чувствуя, что обстановка в комнате изменилась.

— Вы хотите сказать, что он совершил самоубийство? — уточнил Купер.

— Естественно, — отозвался хозяин дома.

— А почему, как вы думаете, он это сделал, мистер Дикинсон?

— Потому, что это он убил. Ту девицу из «Вершины». И у него не было другого выхода. Понимаете, он не смог бы перенести тюрьмы. Не смог бы оказаться в камере без дневного света. Этого он не перенес бы.

— Он убил Лауру Вернон, а вы, мистер Дикинсон, вы помогали ему все это время? — спросил Бен.

— Я должен был сделать это ради дружбы.

Купер опустился на самый край жесткого стула. Лабрадор зашевелился и поднял голову, следя глазами за Фрай, которая безостановочно двигалась по комнате. Где-то глубоко в горле собаки послышалось низкое рычание, но хозяин успокоил ее звуком, больше всего напоминавшим короткий выдох.

— Не хотите нам все рассказать? — предложил Бен.

Какое-то время Гарри молчал, разглядывая детективов. Казалось, он задумался не над своими словами, а над тем, какое впечатление они произведут на окружающих.

— Тем субботним вечером я видел Уилфорда на Целине, — начал Дикинсон. — Он выглядел сильно расстроенным и рассказал мне о том, что произошло. Естественно, я предложил ему свою помощь.

— И вы стали тянуть время.

— Ну да. Я не торопился отыскать труп. И спрятал вторую кроссовку.

Гарри посмотрел вбок, где рядом с его стулом стоял небольшой буфет из красного дерева. Вакса, щетка и тряпка для полировки больше не лежали возле него — теперь они были аккуратно убраны, скорее всего, в маленький нижний ящик. Купер вспомнил: то, что они лежали рядом с буфетом в среду, показалось ему странным и неестественным в этой прекрасно организованной комнате. Теперь он понял, что тогда их не могли убрать потому, что в ящике не было места. Оно было занято кроссовкой «Рибок» пятого размера.

— Я забросил ее в сад Вернонов в среду вечером. Мы надеялись, что вы решите, что во всем виноват сам Грэм, — вздохнул Гарри. — Правда, на деле не все получается так, как в телевизоре. Но надо прожить долгую жизнь, чтобы это понять. А потом подвернулась вторая девица. — Он язвительно рассмеялся. — Так что все получилось как в книжках.

— Вы имеете в виду Бекки Келк? Ту, что обвинила вас в изнасиловании?

— Дрянная девчонка. На мой взгляд, ее никогда не учили, как себя вести. Хотя, может быть, для меня в этом был только плюс.

— Мистер Дикинсон, — прервал старика Купер, — офицеры, которые приходили, чтобы вас арестовать, показали, что вы их уже ждали…

— Именно так, — ответил Гарри. — Но ты же понимаешь, что не по поводу этой девицы. Я тогда думал об отпечатках пальцев. Ведь на кроссовке должны были быть мои отпечатки. И я знал, что вы придете за мной, как только выясните это. Я не имел понятия об этом обвинении и думал, что вас будет интересовать только обувь.

— А вместо этого Бекки Келк написала на вас ложный донос, и вас взяли как подозреваемого в изнасиловании.

— Ну да. Лишний опыт — он никогда не помешает.

— И вы прошли через все это ради Уилфорда Каттса? — вмешалась в разговор Фрай. — Даже зная, что он убийца Лауры Вернон?

— Ну конечно, — кивнул старик. — Потому что он друг. — Он повернулся и посмотрел прямо на Диану. — Кроме того, эта девица была воплощением зла.

Купер услышал, как в голосе Дикинсона зазвенел гнев, когда он заговорил о Лауре. Такое случалось всегда, во всех расследованиях, в которых он принимал участие. Каждый раз, когда жизнь жертвы подвергалась осмыслению, оказывалось, что она была существом со многими лицами в глазах знавших ее людей. Некоторые, как Шарлотта Вернон, видели перед собой бриллиант чистой воды, безукоризненный и драгоценный, а некоторые, как Гарри Дикинсон, — только свинцовую подложку.

Бен почувствовал, как зашевелилась у него за спиной Гвен — бледный контур на фоне темной стены. Она смотрела на него немигающими глазами, и ему стало не по себе от этого напряженного взгляда.

— И как же все произошло? — спросил он у Гарри.

— Ты, наверное, знаешь, что Уилфорд когда-то работал у Вернонов, — стал рассказывать тот. — Он по большому счету создал их сад. В этом он был профессионал. Не то что молодой Ли Шерратт. Этот садовником никогда не был. Знал, как толкать перед собой тачку, однако понятия не имел о садоводстве. Но понимаешь, Уилфорд узнал о том, что происходит в доме. Об этих оргиях и обо всем прочем. Он им все высказал, назвав это извращениями. Вот Вернон его и выкинул.

— Это было до того, как ваша внучка попала на вечеринку к Вернонам?

— Ну да, — Гарри внимательно посмотрел на Купера. — Если ты, парень, знаешь об этом, то поймешь, почему я не стал спорить с Уилфордом по поводу его отношения к Вернонам. Это Хелен рассказала тебе обо всем?

— Да.

— Ты ей нравишься. Вы с нею будете встречаться? Ну, когда все это закончится? Думаю, что вы подходите друг другу.

Фрай нетерпеливо зашевелилась и глазами сделала коллеге знак. Спокойнее, говорил весь ее вид, не позволяй ему уклоняться от темы, соблюдай инструкцию.

— Давайте вернемся к Лауре Вернон, мистер Дикинсон, — произнесла Диана.

— Ну да. Так вот, больше всего Уилфорд ненавидел эту девицу. Как он только ее не называл! Но все было как с гуся вода. Это только провоцировало ее на еще худшие ответы. Вы себе представить не можете, как умела ругаться эта малолетка. Она намеренно выводила Уилфорда из себя. Для нее это был своего рода вызов, это точно. Она говорила ему, что он единственный мужчина, который работал в «Вершине» и которого она еще не трахнула. Вы себе такое можете представить? Это в пятнадцать-то лет? — Глаза старика превратились в черные точки. — Но это все идет от воспитания.

Полицейские подождали, пока он яростно пыхтел трубкой, наблюдая, как клубы дыма поднимались к желтому потолку.

— А потом тем вечером она встретилась с Уилфордом на Целине, — продолжил он. — И опять стала над ним издеваться. Еще хуже, чем раньше. Она предложила ему себя прямо там, на месте, и стала стягивать с себя одежду, насмехаясь над ним как настоящая шлюха, которой она и была. А потом вытянула руку и дотронулась до него… — Казалось, что Гарри стало больно глотать, и он с негромким хрустом переложил трубку из одного угла рта в другой. — А у Уилфорда, понимаешь, бывали эти приступы гнева. Это все из-за того, что случилось с ним на войне. Ты знаешь, что ему в голову попала пуля? Она что-то там сделала с его мозгом, и время от времени у него бывали эти приступы немотивированной агрессии. Но в тот раз это было абсолютно заслуженно. Уилфорд всегда знал, кто что заслужил.

— Заслуженно? — повторила за мужем Гвен; до сих пор она молчала, но теперь повернулась к мужу: — Совершенно согласна.

— Но ведь он убил эту девочку. Убил! Забил ее до смерти в лесу. Как вы можете говорить о том, что заслуженно, а что нет?! — вспыхнул Бен.

Несколько минут Дикинсон молчал, глядя через окно в темноту, как будто мог видеть за ней холмы, слышать отдаленный грохот камней в каменоломне и крик жаворонка. Может быть, в своем воображении он пробовал на вкус землю и воздух за стеной и перекатывал на языке воспоминания о подземном мире, темном и суровом, где можно было верить только в силу собственных рук да в друга, стоявшего у тебя за спиной.

— Все впустую… Вы этого никогда не поймете, — сказал он наконец.

По лицу Гвен покатились слезы, а сконфуженные детективы так и остались стоять посреди комнаты.

— А что же произошло во время войны? — поинтересовался Купер.

— Это как-то связано с французскими шлюхами? — предположила Фрай, и ее коллега поднял брови.

— Ах, вы об этих французских девчонках! — повернулся к ней Гарри. — Вам Сэм рассказал? Я Гвен об этом никогда не говорил. Я вообще мало что рассказывал ей о войне. Женщины от этого только нервничают, у них нет никакого чувства меры. — Тут он со значением кивнул полицейским. — Нам с Сэмом здорово повезло. А вот Уилфорду — нет. Он всегда был немного слишком правильным. И всего этого, сами понимаете, не одобрял. Правда, у нас там был парень, которого он боготворил — ходил за ним просто как нянька. И вот однажды они наткнулись на французскую шлюху в переулке. Она была не очень старая и совершенно откровенно пригласила их к себе. Естественно, что Уилфорда это не заинтересовало, а вот его друг запал на нее. Он решил зайти в небольшой темный домик, а Уилфорд все не отставал и пытался его отговорить. И парень уже почти было согласился с Уилфордом, но шлюха схватила его за руку и засунула ее себе в панталоны. Так вот…

Гарри пососал мундштук, вспоминая, и продолжил рассказ после небольшой паузы:

— В доме прятались двое фрицев, в ожидании, когда шлюха заманит туда англичанина. Они закололи парня штыками. Когда Уилфорд зашел в дом, его кишки были уже на полу. У Уилфорда был наготове его «Брен»[122], и он пристрелил сначала фрицев, а потом и девицу. Но одна из пуль фрицев попала ему в голову, и его отправили домой. После этого старина так полностью и не пришел в себя. Никогда нельзя было знать заранее, когда у него начнется приступ. Думаю, что тогда, в «Вершине», у него был именно приступ. Неудивительно, что Вернон его вышвырнул. А иногда у него начиналась агрессия по отношению к животным, хотя в обычные дни у него сердце разрывалось, если приходилось делать им больно.

Фрай резко втянула воздух. Купер взглянул на нее, понимая, о чем она вспомнила. Перед его глазами тоже стояло облако черных перьев, медленно выплывающих из сарая и садящихся Уилфорду Каттсу на плечи и волосы. Он вспомнил, что водитель фургона был в ужасе от того, что увидел внутри. И вспомнил курицу, висевшую в руке Уилфорда, с затуманившимися от боли глазами, в ожидании того момента, когда ее мучения прекратятся.

— И когда эта верноновская девка стала над ним издеваться, Уилфорд не смог сдержаться, — продолжил Гарри, не заметив, как детективы обменялись взглядами. — Эти издевательства напомнили ему о Франции и о кишках парнишки, вывалившихся на пол. Она была совсем как та французская шлюха. Воплощение зла. И поэтому он взял камень… — Теперь Дикинсон смотрел только на Диану, как будто видел ее впервые в жизни и не мог понять, что она делает в его доме. — Это была просто минутная слабость, понятно? Из-за этого невозможно выбросить коту под хвост шестьдесят лет дружбы.

— Дружбы? — переспросила констебль.

— Ну да, дружбы.

Гарри внимательно изучал Диану Фрай. Во время ее первого посещения коттеджа старик полностью проигнорировал девушку, так же как и во время допросов в полицейском управлении, а сейчас он смотрел на нее совсем другими глазами, как бы ощутив произошедшие в ней перемены. Затем перевел глаза на Купера, как будто пытался оценить каждого из полицейских.

— Ты же знал все это, парень? — спросил он вдруг.

— Из-за свиней, — кивнул Бен.

— Тех, что были в компостной куче? — в изумлении уставилась на него Фрай. — Да брось ты! Это ведь была просто шутка…

— Да нет, — покачал головой ее коллега. — Это все сложилось у меня в голове после моего приключения в пабе — помнишь? Один из молокососов сказал что-то о свиньях. И у меня это накрепко засело в мозгу. Как та музыка, что играла тогда в машине… Танита Тикарам? Это, наверное, те две вещи, которые я запомнил из всего вечера.

Пока Бен говорил, старик согласно кивал с видом отца, который гордится своим сыном и подбадривает его, чтобы тот закончил свою работу.

— Да черт меня побери, какое отношение имеют ко всему этому свиньи?! — вспылила Диана.

— Понимаешь, я неожиданно понял, что происходит на ферме. Они все помогали Уилфорду избавиться от его живности, — объяснил Купер. — Он не хотел оставлять ее. И не мог просто так бросить своих животных, которых слишком любил. Если хочешь, он считал их своей семьей. И все они, кроме свиней, исчезли в течение последней недели.

— Шутишь? — вытаращила глаза девушка.

— Помнишь кур во время нашего первого приезда на ферму Торпа? Он их всех продал. А когда я появился на ферме через пару дней, исчезла коза. Гусей тоже нигде не было видно. Так что они уперлись в свиней. Понимаешь, свиней, которых выкармливали помоями, нельзя просто так продать. Прежде чем они покинут ферму, необходимо получить разрешение Министерства сельского хозяйства.

— Это все из-за везикулярной болезни свиней, — вставил Гарри.

— Но времени на получение справок не было, правильно? — посмотрел на него Бен. — Уилфорд должен был быстро от них избавиться, и ему пришел в голову только один возможный вариант — безболезненно убить их и захоронить в компостной куче.

— И что же, он избавился от всего? От всего этого зверинца? — продолжала удивляться Диана.

— Именно так. Теперь там пустота, — кивнул Купер. — Все, что осталось от семьи Уилфорда, — это его собака.

— Мы стали прятать ее после того, как узнали о любителе птиц. Ты один раз чуть не увидел ее — в пабе. Но она тогда была привязана снаружи, вместе с Джесс, — напомнил ему Дикинсон. — Понимаешь, Уилфорду нужно было время — вот и всё. И я в этом ему помогал — обеспечивал ему это время. Мы не могли допустить, чтобы его арестовали. Он знал, что должен сделать, только ему нужно было время. Вот мы с Сэмом ему и помогли. А теперь, как ты и сказал, осталась только собака.

— Итак, вся его семья исчезла, — подытожил Купер. — Кстати, Диана, из чистого любопытства — с чего ты решила, что Уилфорд женат?

— Не знаю, — нахмурилась Фрай. — А разве нет?

— Его жена умерла много лет назад.

— Теперь это, наверное, не важно. Помню, я один раз подумала, как Конни справляется с ним и всеми его друзьями… Он упомянул о ней, когда я была на ферме, — объяснила девушка. — Может быть, он просто забыл, что она уже умерла…

— Его жену звали Дорис, — заметил Бен.

— А ты все-таки похож на инспектора Морса, — одобрительно кивнул Гарри.

— Вы сделали все, чтобы подозрения пали на Грэма Вернона, — вновь посмотрел на него Купер. — Вы действительно видели его в тот вечер на Целине? Или вы врали?

— Нет, парень, не врал. Он действительно там был. Думаю, он искал дочь. Уверен, что он знал, что она из себя представляет. А вот мамаша ее не знала вообще ничего. Она всегда считала свою дочь ангелом. — Старик презрительно поджал губы. — Вернон точно там был. Я с удовольствием перекинулся бы с ним парой слов, если б смог до него добраться. И ты, парень, об этом знаешь, если Хелен тебе все рассказала. И можешь не спрашивать меня, что я бы ему сказал. Но он увидел меня и мгновенно слинял. Я не жалуюсь. Тогда он просто не попался мне под горячую руку. А вы, ребята, с удовольствием задавали ему всякие вопросы, правильно?

— А потом вы даже попытались привлечь подозрение к себе? — продолжал расспросы Бен.

— В этом не было ничего особенного — ведь все вы были уверены, что девицу убил я.

— Ничего особенного?

— Ну да, я же был невиновен. И я знал, что в конце концов Уилфорд это докажет. Он всегда поступал так, как надо. И всегда это подчеркивал.

— Но то, что вам пришлось пережить… — заметил Купер. — Это, должно быть, совершенно ужасно.

— На это можно пойти, — пожал плечами Гарри, — ради друга.

Однако Фрай все еще не была удовлетворена. Девушка была зла. Она сделала шаг вперед, и старик посмотрел на нее из своего кресла. Их разделяла только узкая полоска ковра.

— Вы доставили нам массу хлопот, мистер Дикинсон, — произнесла Диана. — Вы хоть понимаете, что только что признались в нескольких преступлениях?

— Коли вы так считаете…

— Мистер Дикинсон, вы намеренно ввели полицию в заблуждение, — повысила голос констебль. — Вы скрывали улику по очень серьезному преступлению. И это еще цветочки… В настоящее время у нас нет никаких доказательств, что Уилфорд Каттс совершил самоубийство. Так что, в зависимости от результатов судебно-медицинской экспертизы, вам могут предъявить и более серьезные обвинения.

— У Сэма есть предсмертная записка, — пояснил Гарри. — Если вас это интересует. Все сделано как положено.

— Понятно, — вздохнула Диана.

На равнодушном лице Дикинсона вдруг появилось выражение тревоги.

— Кто-то должен сходить к Сэму, — сказал он полицейским. — Он плохо себя чувствует.

— Детектив-констебль Купер именно это как раз и собирался сделать, — заявила Фрай.

Бен посмотрел на нее, и они долго-долго не отводили друг от друга глаз. В их взглядах было все: с трудом сдерживаемое чувство обиды и ревности, презрение к позициям и методам друг друга, к стилю жизни и воспитанию, воспоминания о том, что произошло между ними, боль от близости и предательства… Но, кроме этого, Купер почувствовал также, что Диана просит доверять ей.

— Бен, прошу тебя, пожалуйста, — тихо сказала девушка.

Она произнесла это, как просьбу, но в ее словах было нечто властное, что подразумевалось само собой. Фрай ждала от коллеги подчинения и, казалось, говорила: «Это я все раскрыла». И в этом Диана была совершенно права. Она все сделала правильно — появилась, вызвала подкрепление, обеспечила охрану места происшествия. А Бен Купер, с официальной точки зрения, вообще не принимал никакого участия в расследовании. Его здесь в принципе не должно было быть. Так как же он мог надеяться на какие-то дивиденды?

Бен кивнул и направился к входной двери в надежде остановить какую-нибудь патрульную машину, чтобы его подбросили до фермы Торпа. Выходя, он услышал, как Фрай начала зачитывать Дикинсону его права:

— Гарольд Дикинсон, я арестовываю вас по обвинению в попытке препятствовать исполнению правосудия. Вы не обязаны говорить что-либо; однако если вы не упомянете что-либо при ответе на заданный вопрос, на что впоследствии будете ссылаться в суде, это может повредить вашей защите…

Когда полицейская машина появилась на проселке, ведущем к ферме, Сэм Били почувствовал облегчение. В руке он держал запечатанный конверт, на котором было написано: «Тому, кого это касается». Купер понял, что когда они с Фрай наблюдали за тремя стариками, те сочиняли это письмо на капоте машины, хотя полицейские подумали, что друзья разгадывают кроссворд.

— Мы отвезем вас в больницу, мистер Били. Все кончено, — произнес Бен, внимательно посмотрев на старика.

— Кто-то должен позаботиться о собаке, — слабо махнул тростью Сэм.

— Конечно.

Купер подошел к сараю и открыл нижнюю половину входной двери — из темноты появилась черно-белая бордер-колли, которая стала радостно обнюхивать его ноги, лизать руку и с надеждой заглядывать ему в глаза.

Детектив протянул руку и успокаивающе потрепал собаку по голове.

— Мы о тебе обязательно позаботимся, Конни, — произнес он ласковым голосом.

Спустя несколько дней, вечером, Диана Фрай вышла из своей квартиры и направилась на своем черном «Пежо» вон из Идендейла. Она поехала на юг в сторону известнякового плато, зажатого между Кэмпхиллом и Даремским гребнем, туда, где находился Клуб планеристов. Там девушка понаблюдала за планерами, которые взмывали в небо и скользили в потоках теплого воздуха, поднимающегося из долин, подгоняемые легким бризом, дувшим со скалистых вершин. Она чувствовала, что может подняться ввысь на одном из них и долго лететь над сельским пейзажем, который уже становился для нее родным. И не важно, что она увидит с высоты птичьего полета, — будущее все равно не станет для нее более понятным, чем оно было сейчас. Все складывалось просто прекрасно.

Фрай разыскала ферму «У конца моста» и медленно спустилась на машине по проселку, чтобы припарковаться во дворе. Здесь она увидела Бена Купера, который стоял в тени амбара у ведущих на возделанное поле ворот. Он говорил с мужчиной, который был старше и крупнее, но у которого были такие же, как и у него, волосы и такое же открытое мальчишеское лицо. Скорее всего, это был его брат Мэтт — фермер. Мужчины сравнивали ружья, которые держали в руках, а на земле у их ног лежала собака.

Диана достала из перчаточного ящика кассету и положила ее в карман. Это было «Древнее сердце» Таниты Тикарам. Бену понравилась музыка, и он спрашивал о ней. Может быть — хотя только может быть, — эта музыка поможет ему кое-что вспомнить…

Когда девушка вылезала из машины, Купер-младший повернулся в ее сторону. На лице его отразилось изумление.

— Диана? Что-то случилось?

— Нет, Бен. Просто решила заехать, — ответила гостья.

— Понятно… — Полицейский неожиданно растерялся и повернулся к брату: — А это, кстати сказать, Мэтт. Мэтт — это Диана. Моя коллега.

— Рад встрече, — с улыбкой произнес старший Купер и сбоку посмотрел на брата. — Простите, что не смогу пообщаться. Слишком много работы. Увидимся, Бен.

— Наша мама вернулась домой, — сообщил младший из братьев, как будто это все объясняло. Но для Фрай это ничего не значило — она никогда не слышала о его матери.

Они стояли перед амбаром и смотрели друг на друга. Девушка заранее продумала все, что скажет, но сейчас слова почему-то застряли у нее в горле. Неожиданно на Диану нахлынули сомнения. Что-то в том, как Бен представил ее своему брату в качестве «коллеги», было не так…

В конце концов младший Купер сам нарушил неловкую тишину.

— Как прошла встреча с суперинтендантом? — спросил он. — Погладили по головке, правильно?

Фрай глубоко вздохнула, сжимая в кармане кассету.

— В принципе он хотел спросить меня, не хочу ли я выставить свою кандидатуру на сержантскую должность в следующем месяце, — рассказала она. — Я подумала, что ты должен услышать об этом от меня.

Прежде чем она смогла прочитать выражение на его лице, Бен отвернулся и запер ружье в ружейный ящик, который стоял в «Лендровере». Но даже не видя его лица, констебль смогла рассмотреть, что его плечи сурово сгорбились от напряжения.

Закашлял, а потом заработал тракторный двигатель за амбаром. Неожиданный грохот техники спугнул стайку грачей, которые взметнулись в воздух и стали похожи на силуэты летающих вдали планеров. На хриплые, громкие крики птиц откликнулось эхо из амбара и сараев с домашней птицей, и эти звуки множились до тех пор, пока не заполнили весь двор.

— Очень рад за тебя, — сказал Купер, все еще стоя к гостье спиной. — Уверен, что ты будешь хорошим сержантом, Диана. У тебя всё всегда под контролем, и делаешь ты только правильные вещи. Ты быстро взлетишь по карьерной лестнице, — тут он захлопнул дверь «Лендровера», — как будто у тебя ракета в заднице.

Фрай вздрогнула, потому что Бен редко говорил с ней на подобном языке. Такое вообще случилось только однажды. В пабе «Единорог», когда он был в состоянии пьяной ярости. Тогда он назвал ее сукой, но она смогла убедить себя в том, что в тот момент в нем говорил алкоголь. Теперь же Диана чувствовала, что беседа зашла в тупик. Она представляла себе все совсем по-другому. В отчаянии девушка осмотрелась вокруг, чтобы найти новую тему для разговора, и ее взгляд упал на собаку.

— Как она привыкает? — поинтересовалась Фрай.

— Конни? Блестяще. Исключительно преданная псина.

— Наверное, хороший компаньон…

Купер потрепал бордер-колли по голове, и собака с обожанием уставилась на него своими умными глазами.

— Она больше, чем компаньон, — произнес он со значением. — Она друг!

Его собеседница повернулась на звук, который раздался у нее за спиной. Во двор въехала еще одна машина, которую Диана как будто бы узнала. Дверца открылась, и из автомобиля показалась женская фигура. Новая гостья заколебалась и не стала отходить от машины, ожидая Бена. Это была Хелен Милнер. Фрай почувствовала, как по ее спине и рукам побежали мурашки, а на шее словно появилось горячее пятно, и поняла, что выглядит полной дурой.

— Ну что ж, — сказала она. — Кажется, к тебе приехал еще один друг. Не стоит заставлять его ждать, Бен.

Купер среагировал на насмешку, прозвучавшую в ее голосе, но сумел сдержаться, вспомнив о том, что суперинтендант говорил ему по поводу эмоциональных всплесков. Сделав несколько шагов по двору в сторону машины Хелен, мужчина остановился и повернулся к своей коллеге. Он казался спокойным и заговорил, тщательно подбирая слова:

— Ты пока этого не понимаешь, Диана, но нам всем иногда необходимы друзья.

После этого он, повернувшись, так и оставил ее стоящей в тени амбара. Фрай почувствовала, что все сильнее сжимает кассету в кармане, пока острые углы не впились девушке в ладонь и ее глаза не наполнились слезами. Она заговорила, но так тихо, что Купер просто не смог ее расслышать.

— Мне уже об этом говорили, Бен, — сказала она, наблюдая, как он удаляется от нее.

Пустельга висела в горячих восходящих потоках воздуха, выглядывая жертву, движущуюся далеко внизу, среди известняков скал и утесов. В этой долине большинство нижних полей были превращены в пастбища, заросшие многолетними травами, или в силосные луга. Но на середине подъема в сторону Грейт-Хаклоу все еще сохранился единственный луг, заросший дикими цветами: маргаритками величиной с бычий глаз и душицей. Разноцветие этого луга резко контрастировало с зеленым однообразием нижних пастбищ.

Они почти добрались до него, когда Бен попросил спутницу остановиться. Девушка с любопытством посмотрела на него, пытаясь понять, что не так, но послушно выключила двигатель и опустила окно. Какое-то время они наблюдали за планером, который скользил по небу над долиной, поблескивая своими крыльями, пока не скрылся за Даремским гребнем.

Бен и Хелен направлялись на совместный ланч в «Маяке», потому что им обоим этого хотелось. Но для Купера это был не просто ланч — он ощущал себя так, будто вот-вот выйдет из мрака в совсем новый мир, и хотел полностью насладиться этим моментом.

Хелен высунулась из окна, чтобы проследить за планером, и ее волосы, освещенные солнечными лучами, засветились неуловимым медным светом, на который ее друг мог любоваться до бесконечности.

Но в конце концов он отвел от нее свой взгляд и посмотрел вниз — туда, где, скрытая тенью холма, стояла на опушке вязовой рощи их ферма. Бен увидел пятна прохладных, темных окон, за одним из которых сейчас спала его мать — спала и видела вызванные медицинскими препаратами сны, которые позволяли ей не замечать странно изменившейся реальности. За домом поднялось облако пыли от трактора Мэтта, который волоком тащил культиватор на верхнее поле. Бен смог даже рассмотреть черный «Пежо» Дианы Фрай, который взбирался по проселку назад на дорогу, останавливаясь перед каждой рытвиной, как будто боялся свалиться в них. Лицо водителя было невозможно рассмотреть за бликующим ветровым стеклом.

Над холмами неслись звуки собачьего лая. На дворе фермы, терпеливо ожидая хозяина, лежала бордер-колли, которая когда-то принадлежала Уилфорду Каттсу. Собака повернула голову в сторону тени, чтобы проследить за уезжающим «Пежо» — ее жесткий мех, казалось, смягчился в солнечных лучах и приглушенным темным пятном выделился на фоне пыльной дороги. Но вот собака вновь подняла голову к вершине холма, как будто учуяла своего нового хозяина. И сейчас же белые пятна на ее морде и боках заиграли и заблестели в лучах солнца, которые отражались от стен из песчаника.

Для Бена Купера все было абсолютно ясно. И сейчас, на этой вершине, в этом солнечном свете, в это мгновение он не мог совершить ошибки. Черный пес исчез…