Чёрный полдень (СИ)

xxxiv

— Разуйтесь здесь, пожалуйста.

— …согласно международному декрету о продиводействии потенциально опасным заклинательным техникам, вы имеете право сохранять…

— Вито, Вито, не нужно. Мастер Юта, прошу извинить наше вторжение… Вы сами, конечно, должны понимать…

— Не понимаю, — холодно перебила Юта. — Что привело вас в мою друзу?

— Поступил сигнал, — торопливо залебезил тот же скрипучий голос, — вам должно быть известно, что артефакты в зданиях Университета заменили на более современные и чуткие, и на пульт… произошла ошибка, вероятно, но вы очень поможете нам, если…

— Ошибка? Ошибка?! Ратти, здесь фонит! Хуже, чем у Бишигов! Госпожа Юта, вам нужно будет проехать с нами.

— Я уверен, что должно быть исчерпывающее объяснение…

— Здесь линии, — это был новый голос, низкий и уставший. — Мастер Юта, вы позволите нам скатать ковёр?

— Селе, сходите за лампой, будьте любезны.

— Но…

— Сходите за лампой, Селе. Мастер Юта, я могу убрать ковёр? И не могли бы вы пояснить для нас природу ритуала?

— Кто ещё есть в башне? Нужно всех допросить.

— Так вот, о ритуале… вас ведь не затруднит?

— Здесь всё ясно по знакам и запахам, Кадер! Это некромантия. Она воскрешала мёртвых! Мы обязаны…

Здесь все загомонили разом, и я почти услышала, как Юта закатила глаза.

Мы с Дезире прятались в платяном шкафу. Юта запихнула меня в него, толком ничего не объяснив. В шкафу висели платья, пропахшие пылью и нафталином, старомодные и странные: с нижними штанами, подушками под юбкой, металлическими кольцами на талии и прочей ерундой; шкаф был массивный и широкий, но стоять в нём было решительно невозможно, — мешали ряды вешалок и перекладина. Я сидела внизу, отталкивая от себя ладонями скользкую атласную юбку. Мраморная голова облокачивалась на мой валенок, нос статуи утыкался мне куда-то под колено.

— Госпожа Леменкьяри отсутствует, — наконец, холодно сказала Юта. — Скатайте ковёр, но имейте в виду, если вы повредите шитьё…

Несколько минут было слышно только невнятные рваные шорохи, а затем — бормотание: кажется, неожиданные гости разбирали знаки. Затем всё тот же противный голос, который утверждал, что «всё и так ясно», хлопнул в ладоши и торжественно объявил:

— Это некромантия, уважаемая комиссия.

— Вито, у нас пока нет экспертного заключения… мастер Юта, быть может, вы сможете пояснить?

Юта вздохнула. «Придурки», звучало в этом вздохе. Она ощущалась где-то чуть сбоку, как будто сидела в глубоком кресле у дальнего окна.

— Понимаю ваше замешательство, — подчёркнуто вежливо сказала она. — Это неклассическая практика… ритуал для восстановления тока сил, не более. Вам следует откалибровать ваши артефакты.

— Такой фон!.. Это попросту безответственно!

— Вам следует откалибровать артефакты, — с нажимом повторила Юта. — Или вы полагаете, что я, мастер ритуалистики с трёхсотлетней практикой, могу не видеть границ безопасного?

— Она работала ещё с Амрисом Нгье, — шепнул кто-то. — Его-то казнили, а она ведь лунная, и жрецы…

— Тсс.

Юта не могла не услышать этой реплики, но она, очевидно, предпочла на неё не ответить.

— На этом всё, господа? — всё так же ровно спросила она. — В следующий раз пригласите с собой мастера Динта, он прекрасно владеет лунной символикой, а какая может быть без этого экспертиза? И не топчите, прошу вас. Возможно, в следующий раз вам следует также взять с собой тапочки. Также допустимы бахилы или свежие носки, господа.

— Мы направим вам уведомление по результатам экспертизы.

— Постарайтесь уж до разбирательств ничего не взорвать!

И они ушли, всей толпой. Натянули свои сапоги, хлопнули дверями. Скрипнул снег.

— Мастер Вито, — негромко окликнула Юта, когда шаги загрохотали по анфиладе.

— Чего вам?

— Сходите на кладбище, — безмятежно сказала она. — На любое кладбище, хоть бы и двоедушное. Побудьте там, повспоминайте, поплачьте. Ваш свет меркнет. Вы знаете сами: это не сделало бы их счастливее.

Он сплюнул и хлопнул дверью.

Когда я выбралась из шкафа, Юта утирала лицо платком.

— Пятнадцать лет, — ровно сказала она, хотя я ничего не спрашивала. — Пятнадцать лет назад один придурок отворил Бездну. Его старший брат, жена, новорожденный сын — все сгинули. Даже хоронить было нечего.

Она расправила платок, сложила его пополам, а затем ещё раз пополам, надела на себя домашние очки.

— Жаль его, — вздохнула Юта. — Но работает хорошо. Оперативно приехали.

— У вас теперь… у вас будут проблемы?

— У меня? Увольте.

Я зябко передёрнула плечами, вытащила из шкафа голову и села с ней на диван.

Сегодняшние Кланы — мирное, тихое государство, состоящее из десятков провинций и сотен районов, в которых все знают всех, и где никогда ничего не происходит. Войны, битвы, кровь, месть — всё это осталось в далёком нецивилизованном прошлом; куда-то туда же ушли рэкет, гетто, угнетение хладнокровных и полицейский беспредел. Даже лисы из Сыска давно уже не жрут чужих птенцов.

И всё равно были две структуры, от которых каждый гражданин старались держаться в стороне. Волчья Служба занималась всякими тайными государственными делами и какими-то ужасными преступлениями, а комиссия по запретной магии — опасными чарами.

Это была единственная по-настоящему международная организация: в руководящий совет входили колдуны и двоедушники примерно пополам и несколько лунных. Примерно раз в год Комиссия давала большую пресс-конференцию, выдержки из которых печатали во всей периодике, даже в журналах со сканвордами; представители Комиссии ездили по школам и колледжам и читали лекции, а в них раз за разом напоминали про ответственность и последствия.

Мне это всё было не особенно интересно: в школе мне худо-бедно давались наизустные формулы, а сочинять что-то своё разрешали только в спецклассе. Но, говорят, на преступления по части запретной магии не действовал мораторий на смертную казнь; ещё говорят, что в застенках Комиссии царят порядки вроде тех, что были приняты при дворе Крысиного Короля — с кровавыми пытками и чудовищными «играми» с человеческой психикой.

А эта Комиссия была какая-то… беззубая. Пришли, натоптали, поплевались — и всё?

— А это правда? — спросила я, саму себя этим удивив. — Правда? Что это — запретная магия.

— Что именно?

— Ну… ритуал.

— Давайте подумаем вместе, — усмехнулась Юта. — Что такое, по-вашему, запретная магия?

Я наморщила лоб, а потом беспомощно оглянулась на Дезире. Но лунный лежал на вышитых диванных подушках и смотрел вверх каким-то пустым взглядом.

Там, на потолке, громоздилась витая люстра с десятком каплевидных ламп, вся увешанная стеклянными подвесками. Они покачивались легко-легко, легко-легко, с тем же звуком, с которым волновался ковыль.

— Олта?

— Опасная, — наконец, выдавила я. — Которая… выходит из-под контроля?

— Вся магия опасна.

— Так она и запретна… вся?

Юта прищурилась и улыбнулась.

— У вас на валенках по кромке вышиты тиула верне берменсам, чтобы снег не засыпался в голенище. Это — не магия?

Я нахмурилась. Я не любила, когда всякие умники, играя с путаными определениями и неясными взаимосвязями, выворачивали всё наизнанку и делали вид, что так и было.

— Это обычная формула, из справочника. Это ещё мой папа…

— А формула — это не магия? Почему тогда мой ритуал вы считаете магией?

— Формулы давно составлены и проверены, — твёрдо сказала я. Юта вдруг показалась мне ужасно неприятной. — Они дают понятные результаты. А здесь вы обращались к силе, вы сами это составили и сами придумали. Это запретная магия. Если бы я знала, я бы не стала…

Я скосила взгляд на Дезире. Он так и смотрел в потолок и, кажется, думал о чём-то плохом.

— Я могла бы показать свой расчёт комиссии, приложить разъяснения и получить сертификат на чары. Они бы ни в чём не изменились, но не были бы, по-вашему, магией? Или я могла бы дописать в вашу вышивку один знак, каре, чтобы снег ещё и не таял. Такой формулы не найдётся в вашем справочнике. Будет ли это магией?

Я сцепила зубы и представила, что на Юте надет дурацкий шутовской колпак. А она только кивнула с тем же безразличным лицом:

— Подумайте об этом.