ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Роман со старшиной

Эта музыка длилась вечно, всю мою срочно-недоконтрактную службу, все 720 дней в сапогах, ботинках и кроссовках. И началась она с духанки, с дембеля Ромы, с его татуировки и со старшины, так и не сумевшего определиться: кто он — срочник или уже нет.

Роману оставалось около двух месяцев до конца службы, если не меньше. По этой причине его не послали в Даг, хотя он даже просился. Роман занимался всеми обязательными дедовскими делами: гасился от службы, гонял духов, присматривал за начавшими зарываться 1-97 и прочими, не менее важными материями.

Ко мне он подошел где-то почти по прибытию 1-98 в батальон, но дело всё отсрачивалось и отсрачивалось. А тут, завидев мою довольную рожу, появившуюся на КПП, сердце дембеля не выдержало.

— Вот не как в «От заката до рассвета», художник, вот как-то по-другому… — сказал Рома и показал готовую площадь: собственное плечо, вплоть до локтя. — Мне наколют, ты нарисуй.

Я сунулся в свою тумбочку за ксерокопиями рисунков, желая показать имевшийся узор, и ничего не нашёл. От слова «полностью». Вопросов оказалось больше, чем ответов, ведь кто-то оказался крысой, но крысой не положено быть ни дедам, ни дембелям, никому еще.

— Займёмся, в общем, — сказал я Роману, — вечером.

Вечером не вышло, к вечеру меня неожиданно отправили дежурить в КХО. Казалось бы — и чего? Не скажите.

КХО первого батальона почему-то находилась в корпусе второго. Как комната хранения оружия может быть в другом корпусе для части, чья готовность значилась как номер один? Да хрен его знает, товарищ майор, так уж получилось, так вышло и все дела.

Дежурство оказалось охренительным, ровно сутки в одном месте, когда меняли только на сбегать в сортир. Жратву принесли ровно два раза и всё. Курить я начал почти сразу, стоя у окна и дымя через открытую форточку.

Самым смешным было отсутствие ключей. Ты, значит, дежуришь, но ключей тебе не доверяют. Я стоял у решетки и любовался увиденным. Там, в пирамидах, замерли прекрасные хреновины, и добраться желалось до каждой. Рыжел накладками РПГ-7, дрыхла тощая СВД, спали близнецы АК-74М, ждали своего часа ПКМС, а отдельно, как-то сиротливо, приткнулась пара вёсел, РПК-74 с деревяшками прикладов и цевья.

Здоровенную приблуду, больше всего напоминающую полицейский винчестер, который ремингтон, который помповый дробовик, мне видеть раньше не доводилось. Другое дело, что явно тяжелая фиговина торчала прямо под плакатом, выдавшим мне всё необходимое.

КС-23, карабин специальный, калибра 23 мм, совсем как у зенитки, созданный сумрачным советским оружейным гением для решения разных задач, имелся в оружейке каждого БОНа.

Мы, как ни крути, были не просто мотопехота, нам в обязанности всучили даже разгон демонстраций, пару раз даже проведя учения со щитами. В парке умирали две «лавины» с полностью спущенными растрескавшимися колёсами, а тут, за решёткой, ждало своего часа средство доставки всяких сюрпризов для безобразников, желающих нарушить общественный порядок, сбившись в стаю. Ага.

В комнате имелись шкафы с провисшими дверьми и давно не крашенные. Где-то следующим утром, когда мне никак не несли пожрать, заглянул в каждый, безо всякой, само собой, надежды.

Жратвы там не имелось, зато ксерокопии моих рисунков, письма, пришедшие за болезнь и даже фотографии моей девушки нашлись сразу.

От ксерокопий остались рожки да ножки, письма оказались разорванными, а над фото моей былой любви знатно поглумились шариковыми ручками. «Я на мясокомбинате работала» — поперек улыбающейся девчонки в короткой юбке. Армия такая армия, что тут скажешь?

Не сказать, что ситуация прибавила любви к однополчанам, татуировкам и вообще, но деваться было некуда. Так что через сутки мы с Ромой уединились в их распалаге и дело пошло.

То ли фишка выпала так, то ли злость на мудаков желала выплеснуться хотя бы в чем-то, но ровно через час Роман поскакал куда-то, где имелась машинка, гелевая ручка и все прочие приблуды. Дождаться туши, что хотел взять в клубе ему не моглось.

С утра меня ждал старшина. Тот самый, недавно уволившийся, с усиками, со своими обычными байками о том, как его камаз придали спецназу в Грозном и, само собой, он теперь тоже спецназ. На кой ляд мне было такое нужно знать — так и не понял, но теперь старшина оккупировал меня полностью.

— Художник, мне нужно сделать также.

Я кивал и старался слиться. Также точно не выходило, старшина продолжал парить мозг и если бы знал — насколько сильно эта личность достанет дальше, может и занялся бы. Но в будущее, как известно, смотреть могут не только лишь все, потому и забил.

Старшина настиг меня коршуном уже Дагестане, потом в Чечне, но это совсем другая история.

Самым смешным эпизодом оказался с ним же, после второй командировки, когда он, поймав меня в коридоре, гордо заявил:

— Я вот иду на концерт группы Хай-Фай, а ты дрочиться в караул, смекаешь?