ДМБ-2000 (66-ой - 1)

Кубань, спецназ и Стёпа

Кубань пахла железкой, чем-то садово-сладким, скошенной травой и выхлопами тройки Камазов, стоявших за станцией. К грузовикам прилагались несколько суровых загорелых угланов с плечами в татуировках и лицами, обещавшими немедленное поедание.

— К машине! — наш старлей из доброго дядьки на глазах превращался почти в терминатора. — Самара, потом мордва!

Одежду мы не жалели, в армию все оделись так себе. Только Илюха, длинный, тощий и сивый, сверкал новым спортивным костюмом и кроссовками недельной давности. К слову — ширпотреб тогда был куда как хорош. Джинсы, купленные в девяносто шестом на отрадненском рынке не треснули даже когда напоролся на конец болта, торчавший из лавки в кузове.

— Все? — старлей подошел к борту. — Сдобнов!

— Я! — Славка как-то сразу все понял.

— Пересчитай.

Славка пересчитал и не нашел кого-то сбежавшим, все, видно, рвались служить.

— Поехали!

В кузов, мягко и опасно, запрыгнул детина с сильными плечами, в светлых афганских брюках, кроссовках и тельнике.

— Здорово, пацаны! Есть курить?

Курить в основном оставалось у мордовских, и кто-то, скорее всего именно Илья, скинул тому две пачки.

— Шаришь. — Военный быстро завернул сигареты в китель, взявшийся как из воздуха. — Откуда кто?

— Тольятти. Рузаевка. Саранск.

Наш сопровождающий оказался откуда-то с Сызрани, но внимания на земляков почти не обращал.

— Где служишь? — поинтересовался Славка.

— Спецназ. Мы тут на выезде, сами увидите.

Почему-то все примолкли и просто смотрели за борт, где густо вихрилась пыль и из нее, совсем серая, вылезала морда следующей машины. Улицы станицы закончились, потекла трава с обеих сторон грунтовки, справа вдруг выплыли высоченные холмы.

— Горы?

— Сопки. Горы у моря, тут так, ерунда.

Спецназовец ни о чем особо не расспрашивал, так, что интересного случилось, сильно ли жизнь подорожала и все. Не пугал, не наезжал, ничего. Просто сидел, курил и отъехал куда-то в свои мысли.

Мысли, кстати, набегали на всех. Мысли странные, немного непонятные и, при этом, совершенно ясные. Как быть, что делать и вообще. Грунтовка, с каждой секундой сокращавшая расстояние от остатков нормальной жизни до самой армейки, давила внутри кузова молчанием. Молчали все, глядя кто куда, но в основном, ничего не замечая, в горячую кубанскую траву за бортом. Хотя большая часть смотрела просто под ноги.

После поворота налево машины прокатились по мосточку, еще раз повернули и встали. Мы скатились из кузова очень быстро, выстраиваясь, отряхиваясь и оглядываясь. Армия, не дожидаясь, пока мы привыкнем, ворвалась к нам сама и сразу.

Какие-то здания за стеной. Та самая сопка, торчавшая лохмато-зеленым медведем над ними. Поодаль — обычный свинарник с хрюшками, а напротив, с открытым движком, самый настоящий БТР в камуфляжных пятнах. Красный кирпич двухэтажки рядом и такой же, с большими окнами и примыкающим ангаром за ней.

Народ вываливался из еще пары грузовиков, оглядывался, стараясь не выдавать хотя бы какого-то волнения. Видно, почти мы все приготовились к поеданию нас живьем вот прямо тут. Ага.

Важнее оказалось другое, важнее уже шло к нам в расстегнутом кителе, как-то очень правильно сидевшей кепке и ухмылявшееся всем своим, натурально, почти лошадиным лицом.

— Строиться!

Спорить с ним почему-то никто не решился.

— Чо довольные?

— Никто не предложил повеситься, — сказал кто-то, — мы ж духи.

— Какие вы, …, духи? — военный заржал форменным жеребцом. — Вы, мать вашу, пока запахи.

— Кто?

— Запахи. А я старший сержант Стешин. Можно Стёпа, но не всем и не сразу. Ясно?

— Ясно.

— А звери тут водятся?

Стёпа фыркнул:

— Какие, твою мать, звери?

— Змеи там…

— Змея, родной, у тебя в штанах, старайся ее не душить лишний раз. А у нас в основном бэтэры.

— Какие бэтэры?

— Бельевые вши, — сплюнул Стёпа, — чо загрустили? Мыться нужно чаще и одежду прожаривать, не чуханить и все ништяк. Ты!

Он ткнул пальцем в Славку, непонятным образом выявив среди нас определенного лидера.

— И ты!

И «ты» оказался Медведем, пронзенным взглядом нашего сержанта аки рентгеном.

— За мной. Курить есть?