Два друга

Первый трофей

Мои друзья очень вдумчиво вводили своего сынишку в мир добра и красоты. Они учили его любить и знать природу, животный мир так же, как любили и знали Тургенев, Чехов, Пришвин, Паустовский. Они старались вразумить ему, что растения приносят пользу здоровью человека и что к деревьям надо относиться бережно. «Щепок и котенок, — живые существа и ухаживать за ними надо так же, как за малыми детьми». Покинутая, беззащитная собака будет горевать и грустить о своих хозяевах, так же как грустил Тузик, оставленный на даче уехавшими дачниками.

Отец — Валерий Васильевич — страстный охотник. Он с детских лет полюбил этот вид спорта и, если случалось, что кто-то критиковал охотников и охоту, он ссылался на известных людей, проводивших досуг в родных просторах с ружьем в руках.

— Пришвин. — заявил Валерии Васильевич, — через охоту познал и полюбил природу. И оказался великим мудрецом «Берендеева царства». Когда случались выезды на охоту, отец всегда брал с собой сына, чтобы парнишка с глазу на глаз провел время в родных просторах. А когда проведенный день кончался жарким закатом, и в небе плыли легкие, как пух, облака, охотники подолгу любовались закатной красотой, а потом возвращались домой, то с каким-либо трофеем, то с лукошком грибов. И тогда Валерию Васильевичу казалось, что время, проведенное на природе, обогащало Сашину душу. Но душевная щедрость особенно раскрылась у парнишки, когда отец приобрел ирландского сеттера Мартина.

Породный щенок в месячном возрасте оказался у хорошего, но престарелого и одинокого человека. Дельный охотник и знаток собак, он все делал для своего питомца, чтобы тот вырос прекрасной легавой собакой. Мартин обладал мягким характером, врожденной восприимчивостью к дрессировке и к десяти месяцам исполнял все, чему успел научить хозяин. Наблюдая четкое исполнение собакой иногда замысловатых указаний владельца, живущие в том же дворе ребята старались дружить с красивым и умным ирландцем. Но у Мартина особая дружба завязалась с Володей, который души не чаял в четвероногом друге, а тот платил взаимностью. Видя такое, и хозяин собаки стал относиться к парнишке, как к родному. Если случалось, что хозяин отправлялся с Мартином на прогулку, Володя оставлял игры с товарищами и шел с ними. Иногда, возвращаясь с прогулки и повстречав во дворе поджидавшую его мать, Володя радостно говорил ей:

— Мама., посмотри — и он показывал рукой на Мартина, желая произвести на мать приятное впечатление. И казалось бы, мама должна посмотреть на животное, даже если ей некогда. Ведь такое отношение матери сколько внесло бы доброты в душу ребенка, но не такой была Володина мама. Она тут же уводила мальчика домой и принималась бранить его за то, что он проводит время в компании выжившего из ума старика.

— Выбрось этот вздор из головы, — после каждой Володиной прогулки с ирландцем и его хозяином говорила она. — Если еще увижу, то домой не пущу.

— Он привык ко мне, я люблю его, — обливаясь слезами говорил мальчик матери, но та и слушать не хотела.

…Наступил август, взматерела болотная дичь, и старый охотник намечал выезд со своим питомцем, чтобы приучить его к полевой работе по дичи. И когда до выезда оставались считанные дни, с хозяином собаки стряслась беда. Он заболел и был госпитализирован. Оставшегося одинокого друга Володя намеревался взять к себе, и, казалось, что такое сбудется. Отец Володи, — крупный инженер, уступил просьбе сына, но мать была непреклонна. Она не позволяла иметь пса в квартире. Как можно, чтобы к диванам, серванту прикасалась псина. И тогда кто-то из соседей пристроил собаку горе-охотнику.

Немного надо собаке, чтобы чувствовать себя счастливой. И Мартин испытал это чувство у прежнего хозяина, но, попав в другой дом, он столкнулся с полуголодной жизнью и грубостью. Стоило хозяину уйти на работу, как сварливая его жена выгоняла Мартина из дома. Привыкшая у прежнего хозяина к ласке, собака вначале не могла понять, что же от нее хотят и, боясь бездомности, часами просиживала у входной двери, пока не возвращался хозяин. Но такое поведение Мартина не устраивало недобрую хозяйку. Ей хотелось избавиться от собаки. Она пыталась уговорить мужа отдать кому-нибудь ирландца, но получила категорический отказ. И вот однажды, когда Мартин сидел во дворе у двери, злая хозяйка, вооружившись веревкой, вышла к нему и больно избила ни в чем не повинного пса, а потом прогнала за ворота. Это оскорбило собаку. И на этот раз она пошла скитаться по улицам города. Она брела бесцельно, понуро опустив голову…

А в городе уже стояла осень. Полыхали багряными красками клены, золотом обливались березы. Тротуары покрывались пестрым ковром листьев. На одном из перекрестков Мартин причуял на тротуаре знакомый запах… Это вызвало у ирландца чувство радости. Собаке казалось, что она идет к той прекрасной жизни, с которой сжилась у прежнего хозяина. Почувствовав такое, он решил догнать того, кто еще совсем недавно шел здесь, и Мартин, держа след на чутье, пустился галопом. Через несколько кварталов он догнал того, чьи следы причуял. Им оказался Володя с товарищем. Встреча была волнующей. Мартин прыгал перед своим другом, приседал на передние лапы, подавал взволнованный голос, а Володя готов был целовать собаку. Но одновременно с чувством радости у Володи сжималось сердце от жалости к четвероногому другу. Ведь это был тот самый Мартин, но сейчас казался другим — исхудалым, с потускневшей, свалявшейся шерстью, но по-прежнему ласковый, улыбающийся Володе. У Володи возникло желание взять собаку себе.

У дома, в котором жил Володя, ждал владелец Мартина. Он решил, что сбежавший ирландец должен появиться именно здесь. И сейчас, завидев мальчиков и собаку, этот человек обругал ребят непристойными словами, обвинив их в краже собаки, а Мартину нанес побои за бегство. Ведь он был уверен, что все так именно и произошло. Так заявила ему жена, когда он пришел с работы домой. «Забирай свою псину с собой, когда уходишь, — кричала она. — Сладу нет с собакой, так и норовит сбежать из дома, больше я не буду бегать по улицам в поисках противной псины!»

Зло не могло остаться бесследным. В душе Мартин возненавидел хозяйку и терпел ее лишь до поры до времени. А та, боясь мужа, что вдруг раскроется истинное ее отношение к Мартину, тоже какое-то время не выгоняла его из дома. Но однажды, когда злая женщина набросилась на него с побоями, пес решил защищаться. Он показал зубы, зарычал, и та с криком открыла дверь, а Мартин, не теряя ни минуты, ушел из дома…

Настало время скитаний, холода и голода. Время полное тревог. Часто приходилось ночевать то в подъездах домов, то в подвалах. Мартин исхудал, уже терял силы. И однажды, поравнявшись с человеком, из сумки которого пахло душистым, теплым хлебом, Мартин, проглотив слюну, приостановился и просяще посмотрел в глаза встречному. Тот заметил это и дал голодной собаке кусок хлеба. Когда ирландец управился с первым куском, человек бросил второй и тогда он смело подошел к собаке, взял ее за обрывок шпагата и привел к себе. Человек этот не был охотником, но видел, что пес не лишен породы, и решил его откормить, а потом сбыть любителю.

Вот у этого по счету третьего хозяина и повстречал Мартина отец Саши. Собака помещалась в сарайке на толстой цепи и казалась совершенно нелюдимой. Но это не смущало Валерия Васильевича, он знал, что ласка и любовь сделают свое дело и вернут собаке доброе расположение к людям.

Теперь у Саши к распорядку дня кроме школьных уроков прибавились еще прогулки с Мартином. Прогулки эти были Саше по душе. Ведь друзья мальчишки с завистью смотрели, когда их однокашник вел у ноги своего друга, а это льстило парнишке.

За время жизни в семье Саши Мартин сделался неузнаваем и в ринге столичной выставки собак он покорил экспертов своим могучим сложением, красотой линий, окрасом и манерой держаться. Ему присудили оценку — отлично.

Уходя из ринга с четвероногим другом, Саша был на седьмом небе и улыбался до ушей.

Обучать Мартина работе по дичи дал согласие опытный охотник, рабочий фабрики — Альберт. Предстояло много сложностей, ведь время натаски пропущено, но Альберт быстро разгадал характер своего ученика и то лаской, а то и лакомствами покорил ирландца. Мартин быстро освоил манеру поиска. Четко выполнял свисток и указания натасчика. По запаху находил затаившуюся птицу. Первоначально сталкивал ее, но потом замирал на стойке. Успех собаки не столько радовал Валерия Васильевича, сколько Сашу, ведь каждая удачная работа приводила парнишку в восторг. Он давал своему другу лакомства, ласкал его, а тот в знак благодарности улыбался молодому хозяину.

Приближалось время, когда Мартину предстояло показать свою работу на полевых испытаниях. Это естественный момент. Ведь мастерство собаки расценивали опытные эксперты.

И вот мы на обширных даниловских лугах. Бывая здесь, всегда ощущаю аромат далекого времени. По сведениям местных краеведов, в VI–VII веках нашей эры в краю этом проживало финское племя меря, а местность называлась Пеленга. Прошли века, а речка, что протекает по этим лугам, сохранила название от местности — Пеленга, так зовут ее до сих пор, в наши дни.

По преданию, Пеленга в древности была могучей рекой. Она несла свои воды через луговые просторы и вековые девственные леса. Но время меняет все. В конце XIII века московским князем Данилом Александровичем — сыном Александра Невского — здесь была образована Даниловская слобода, а по указу Екатерины II возник город Данилов.

Вот в эти-то древние места и съехались охотники: кто с легавыми собаками, а кто с малютками спаниелями. Для Саши это было захватывающее событие. И несмотря на то, что август этого года выдался изнурительно душным, взмокшая в тени рубаха мгновенно высыхала на солнце, но мальчишка этого совсем не замечал и успевал всюду.

Пущенный в работу Мартин пошел характерным для своей породы ходом. И вскоре в трудных условиях хорошо сработал дупеля, а потом, посланный по перемещенному отчетливо встал шагов за десять и подал на крыло. Птица снялась в пятнадцати шагах от собаки. Эксперты присудили ирландцу диплом II степени. Такую удачу Саша встретил с восторгом, но, сгорая от любопытства, оставил Мартина на попечение отца, а сам убежал смотреть мастерство длинноухих малюток. Да оно и понятно, ведь спаниели испытывались по уткам, с отстрелом птицы и подачей с воды. А кто из нас в Сашином возрасте не мечтал посмотреть стрельбе влет по птице, а если придется — и самому пальнуть. Думается, на это и Саша рассчитывал.

Когда испытания спаниелей подходили к концу и работала последняя собака, кто-то подсказал ведущему передать ружье Саше для выстрела по утке. Видавшая виды «тулка» оказалась в руках парнишки.

Охотники доброжелательно относились к Саше, и сейчас многие из них стремились дать ему вразумительный совет, и только Валерий Васильевич, невольно улыбаясь, просил сына не посрамить их фамилию. И Саша не посрамил. Когда спаниель, причуяв след птицы, заработал обрубком хвоста и отчаянными скачками с голосом бросился в прибрежные заросли, прижатый на чистую воду чирок взлетел, и тут же раздался выстрел. Птица тяжело упала на воду, а дотошная собака немедля принесла ее на берег и положила к ногам хозяина.

Присутствующие охотники, да и отец Саши, обычно скупой на похвалу, сейчас поздравляли молодого охотника с удачей, а он переживал смущение и восторг.

Домой мы возвращались поздно. На потемневшем небе горели яркие звезды. В машине, ведомой Валерием Васильевичем, крепко спал Саша на заднем сиденье в обнимку с Мартином. Во сне парнишка улыбался, и мне казалось, что ему снился первый трофей.