Двойная звезда

Глава 15 Пейзане

В деревню приехали затемно. Я устал смертельно, переночевали в доме, который ранее принадлежал все тому же Шаю. Ночь я почти не спал, все-таки организм не оправился после отравы, и последние нагрузки истощили последние моральные силы. Надо сделать передышку. Утром совершенно разбитым и, соответственно, хмурым и злым вышел побродить по деревне. Липп с двумя гвардейцами пристроился за спиной. Да, мрачное зрелище, покосившиеся лачуги в большинстве, кривые заборы, вместо улицы грязь по колено. Нет, были и поприличнее дома, один из них дом, в котором мы ночевали, дом старосты, еще несколько штук, но, в основном, беднота.

— Липп, а все наши деревни так выглядят?

— Ваша светлость, примерно все так, но эта, конечно, чего-то совсем…

— И народу много, и земли… непонятно, — встрял другой гвардеец, — виноват, ваша светлость…

— Чего непонятно?

— Так паши, да сей, да скот, а тут как-то… я сам в деревне вырос…

— Ага, ладно. Как зовут?

— Сапай, ваша светлость.

Из-за плетня кособокого домишки на меня смотрели две пары детских глаз, холодно, а они в одних босиком и в каком-то тряпье.

— Привет, вы кто? — те испугались и бросились к дому, из двери вышел пожилой человек, когда он подошел поближе, я понял, что у него нет правой руки.

— Ваша светлость…

— Ты знаешь меня?

— Так молодой с гвардейцами герцога… жаль вашего батюшку, ваша светлость, я с ним воевал.

— Как зовут тебя, воин? Руку в бою потерял?

— Пых, ваша светлость. В бою.

— Пых — это хорошо, пых — это пять, — чего-то всплыло опять в голове. — Скажи, Пых, чего у вас в деревне так все печально и убого, работать не умеете?

Мужик покрутил головой, улыбнулся:

— Из меня работник плохой, — он показал культю, — стараюсь, делаю, что могу, иногда бывает, что и голодаем. Жинка огород держит.

— А остальные?

— А остальные, ваша светлость, вы у нашего старосты спросите, он у нас тут…

— Ну, говори Пых, начал, так заканчивай, ты же воин.

— Воин…, ваша светлость, какой я теперь воин… чего стараться, если все отберут.

— Кто? Герцог? Я?

— Герцога мы и не видели ни разу, а вот разных всяких, а староста еще покажет у кого и что отнять.

— Постой, Пых, давай точно, всякие разные это кто?

— Из города стражник приедут, не дружинники, а городская стража… потом от барона приедут…

— Стоп, какого барона, это мои земли.

— Так барону Сану все равно, приехали и…

— Понял, дальше.

— По окрестностям тут бродят…, но вы всех прогнали, вроде?

— Тоже кормили?

— А как же, ваша светлость.

— Ох, ладно, понял. Ты грамотный?

— Читать могу, писать-то теперь не шибко…

— Да, извини. В деревне все старостой недовольны или ест и за него?

— Те, которые были совсем недовольны в лес подались семьями. Кузнец был хороший и остальные, да и я хотел, но куда…

— Так, Пых, пойдем со мной.

— Да я, ваша светлость…

— Не трусь, воин. Пойдем, — я двинулся в центр. Гвардейцы грузили на телеги раненых и пленных, в стороне стояли несколько человек. Я встал в середине улицы, — Липп, стул или скамью мне, и старосту.

Стул принесли, я уселся на него, по привычке поставил между ног меч и закрыл глаза. Посидел так некоторое время, вокруг пошебуршали, потом все затихло, даже стало слышно, как где-то возиться скот и чирикают птицы. Может мне все это сниться? Вот открою сейчас глаза… открыл… лучше бы не делал этого… что за рожи. Толпа жителей стояла напротив меня, впереди один, ну и харя…

— Ты кто?

— Староста здешний, ваша светлость.

— Повесить.

А ничего я их уже подрючил, двое гвардейцев споро подхватили мужика с наглой рожей:

— Веревку тащи! Какую? Да, любую, вон вожжи старые. Куда его? Здесь на воротах…

— Ваша светлость, пощадите, а-а-а… все расскажу!

— Стоп, тащите обратно. Ну, голубь, рассказывай, что хотел.

Староста грохнулся на колени, подползая ближе, но гвардейцы не дали:

— Ваша светлость, это все командир стражников, сказал, что убъет, сказал, что делать, как скажет, а мы люди маленькие…

— Это я и так знаю, дальше.

— От барона Сана люди, воевода, сказали, что это его земля, а мы…

— Это я знаю, дальше.

— Ваша светлость, все оплатили, голод, сами еле-еле…

— Я вижу, ничего нового не сказал. Где веревка?

— Ваша светлость, вы же не понимаете, что…

Я встал, окинул притихшую толпу взглядом:

— Я понимаю. Что вы работать не хотите, что ты решил, что тут все могут распоряжаться, вместо твоего господина, герцога Поду, что ты разбойников и предателей кормишь, что, вместо того чтобы послать человека в замок, ты решил послужить чужому барону, что у тебя дети, не твои, а деревенские голодают, что народ от тебя, а значит от меня бежит, что ты вор и…

— Ваша светлость, я маленький человек…

— Я знаю, что ты маленький человек, — я сел обратно, тишина была как в театре, вот опять незнакомое слово, продолжил негромко, — ты староста, тебе, маленькому человеку, доверили деревней управлять, смотреть, чтобы народ работал, не голодал, не воровал, а спокойно работал. Платил денежку, как положено, детишек растил, дома строил, пахал, ковал… во, где твой кузнец, староста?

— Ва…ва…

— Нет кузнеца, сбежал он от тебя, маленький человек. А почему у тебя ветеран войска герцога, который руку потерял, защищая нас, без помощи последний хрен без масла доедает? А почему у тебя, староста, дом, я смотрю, справный и неплохой, и скот вон мычит, и в амбарах, наверное, есть что, а в остальной деревни мыши от тоски дохнут? А, маленький человек? А дорогу до замка кто должен ремонтировать? Я? А мост через речку? Там кошка провалится, не то, что телега с грузом. Это тяжело сделать? Или времени нет? Староста упал лицом вниз и молчал, остальные тоже безмолвствовали. Сзади всхрапнула лошадь, и я вспомнил о раненных, которых надо было поскорее доставить к Грею.

— Сапай, Пых, подойдите сюда. Значит так, Пых, ты теперь староста, временно, если справишься, то им и будешь. У этого, маленького человека, излишки отобрать, распределить по нуждающимся. Он пусть работает, сбежит — найду и повешу. Всех переписать, понять, хватит ли еды до весны и семян на посевную, так же и со скотом. Зимой разрешаю напилить деревьев на избы. Сапай, ты два-три дня здесь посмотришь наметанным взглядом, потом мне на доклад, в смысле, приедешь, расскажешь, лучше основное на бумагу запишите. Пых, основная задача, весной быть готовым к работе, если что-то нужно, скажешь. По поводу людей разных, лошадь хорошую всегда держать наготове, если кто чужой, сразу паренька на нее смышленого и в замок с весточкой. Понятно?

— Да, ваша светлость.

— Также по любой новости. И запомните все, — я снова встал, — это герцогство Поду. Вы люди герцога Поду. И все остальные не имеют права вам что-то приказывать. Вы находитесь под моей защитой, и если кто-то вас попытается обидеть, то приедут вот эти ребята с черной нашивкой на рукаве и оторвут им всем головы. Я это обещаю.

Меня качнуло, Липп аккуратно поддержал меня за локоть.

— А это что за дом, — махнул я в сторону.

— Таверна, ваша светлость.

— Во, как, а где хозяин?

Из толпы выступил классический толстяк с испуганным лицом:

— Ваша светлость?

— Скажи мне, дружок, а ты налог платишь кому? В деревню в общак или в замок? Что-то я не помню…

— Я, ваша светлость, я…

— Прокисшая квашня… я понял, никому. Пых, с этого как с десяти плюс штраф еще столько же за этот год, потом решим, что делать. Сапай, про него тоже напиши, чтобы я не забыл.

— Ваша светлость, вы только скажите, — запричитал трактирщик, — я…

— Пришлю к тебе человека, с ним поговоришь. Все, Луц, оставь одного человека в помощь Сапаю, пришлем им смену через тройку дней. Отставить, боюсь, что наш любимый барон может что-нибудь учудить, оставь лучше двоих, толковых. В драку, если будет много, не вступать. Ясно? Поехали.