Двойная звезда

Глава 53 На волоске

— Ваша светлость, извините, что… Край прискакал.

— Зови, в кабинет, сейчас спущусь, — я быстро оделся и прошел вниз.

— Ваша светлость.

— Приветствую. И? Почему?

— Герцог Ларода очень плох, по сути, только спит и есть.

— Хака?

— Был сильно ранен, когда они гоняли орденских по герцогству. Поймал стрелу, свалился с лошади, и его сильно потоптали.

— Ух как…

— Живой, кости целы, но была сильная горячка от раны, вроде бы кризис прошел, но лежит в кровати и слаб, как ребенок.

— Понятно. Илоза? И как там вообще?

— Виконтесса Сан с ним. Ее мать с младшей дочкой уезжают обратно сюда, и в свой замок. Обстановка плохая. Кхе…

— Сядь. Липп, налей Краю что-нибудь теплого.

— Спасибо, ваша светлость. Герцогской власти нет, сын герцога пытался начать какие-то изменения после того, как побывал у нас, но после ранения, и его неспособности что-либо делать, все затихло. И даже хуже. Там…

— Говори прямо.

— Я думаю, что герцога попытаются свергнуть. Денег нет, бароны кривят зубы, то есть губы, деревни пустеют, все стекаются в Лароду, если чиркнуть кресалом…

— Дружинники? Гвардия?

— Гвардия, конечно, но там из старых человек двадцать осталось, остальные новички. Дружинники… не знаю, могут и перекупить.

— У тебя там есть люди?

— Да, если что-то начнется, то узнаем быстро.

— Хорошо.

Осень выдалась холодная. Только листья пожелтели, сразу наступили заморозки. Снега не было, но земля застыла и задубела. «Ура» мне, что мы успели собрать, сжать, скосить, убрать, сложить, накрыть, спрятать, закатать, засушить, заквасить, засолить, закоптить, и… порадоваться за все это. Кроме этого, в наших северных деревнях и в баронстве Сан уже стояли длиннющие скотники, где радостно вертели хвостами коровы, овцы, козы, хрустя, пока еще, сеном, и ожидая переход на силос разной степени готовности. Также и в птичниках, зерно было, поэтому не пришлось резать поголовье на зиму.

Приплыл огромный плот с верховья, и все свободные люди, а их стало много после окончания уборки урожая, строили дома, возводили стены города, которые будут обкладываться кирпичом, крыли досками крыши, готовясь к осенним дождям, замазывали дегтем фундаменты и перекладывали печи, там, где не успели сделать это летом.

В замке тоже постоянно шуршали. Стены, потолки, полы менялись на новые, там шкурилось и чистилось, тут красилось и штукатурилось, окна стеклились, трубы тянулись, мебель становилась по местам. Красота…

Я продолжал записывать все, что мог вспомнить. И, если поначалу я старался запечатлеть то, что могло пригодиться здесь и сейчас, то теперь я фонтанировал всем, что только приходило на ум. Писал и чертил сам, потом Лоя слушала и помечала, пока я проговаривал краткие заметки, потом Орха сменяла ее, так как я гнал, как сумасшедший.

Помогли и беседы и споры с моим «научным советом», Греем и приехавшими из Лароды учеными, теперь их было четверо. Зацепившись за какую-нибудь тему, мы вшестером, пардон, ввосьмером, еще две девушки, которые не пропускали наши диспуты, «разматывали» идею от «а давайте померим шагами» до «отвлечемся от практики и вернемся к теории» … Ученые мужи, как бы помягче сказать, немного… вернее, очень сильно, обалдевали от моих теорий строения вещества, физических законов, структуры космоса, социальных взглядов. Спорили, высмеивали, недоумевали, соглашались, ругались, задумывались, пытались опровергнуть, отворачивались, ловили в коридоре с новой идеей или вопросом, объединялись все вместе, чтобы «зажать» меня, рисовали и перечеркивали, стирали рукавом, орали друг на друга, отпивались чаем и вином, фыркали и взмахивали руками, топали ногами и лезли обниматься, задумывались в прострации и радостно скакали по библиотеке.

— Мы вращаемся вокруг светила?

— Да, оно в триста тысяч раз больше, и мы вращаемся вокруг него.

— Цвет — это отраженный свет?

— Да, ваша куртка поглощает все цвета, если утрировать, кроме зеленого. Зеленый свет отражается, и мы его видим.

— А белый цвет поглощает все?

— Наоборот, белый все отражает, а черный все поглощает. Летом в черной одежде жарко, а в белой прохладно. Тепло — это такие же лучи света, только невидимые нашему глаза.

— Параллельные прямые не пересекутся никогда?

— В нашем пространстве нет…

— А есть еще другие? Ха!

— Корабль из железа? Невозможно!

— Липп, корыто с водой и кастрюлю металлическую…

— Можно перелить кровь от одного человека другому?

— Не каждому от каждого, но, в принципе, да.

— Невозможно получить золото из свинца? А как же философский камень?

— В ускорителе можно, но это для нас сейчас фантастика, а камня не существует.

Ну и так далее… Интересно, но утомительно. Надо взять паузу… паузу я просил, а не…

— Ваша светлость, в Лароде был пожар, сгорела половина города.

— Замок?

— Замок цел, народ буйствует, холод и есть нечего, купцы все попрятали, бароны пока молчат, но… все может случится.

— Луц, отряд в пятьдесят человек. Рут, подводы с мукой и прочей провизией, отару овец следом. Выходим утром.

Ларода встретила нас неприветливо. Пожарища до сих пор чадили, ворота были распахнуты настежь, люди, увидев вооруженный отряд, разбегались по переулкам. Мы проскакали до замка, мост был опущен, но у ворот толпились дружинники, и, судя по различным флажкам, тут были не только бойцы герцога, но и много разных других.

— Стой! Кто едет?

— С дороги, убогий!

— Смотри на знамя! Это герцог Поду!

— Пропустить!

— Не пускать!

— Куда!

— В сторону!

Это было интересно… многие обрадовались нашему приходу, а некоторые напряглись.

— Кто старший? — я осадил коня возле крыльца, ведущего внутрь.

Со ступенек сошел усатый воин в потертой броне:

— Десятник Хок, ваша светлость.

— Что происходит? Где герцог?

— Герцог болен, лежит в своих покоях.

— Где виконт Хака?

— В зале… беседует с прибывшими баронами… там…

— Веди. Луц, десятку со мной, остальным охранять ворота и не разбегаться.

— Ваша светлость, я не могу пустить столько вооруженных людей.

— Мы уже здесь, десятник. Оглянись, у тебя полный замок чужих бойцов. А это все мои оруженосцы. Герцогу можно все. Веди, Хок, вперед.

Мы проследовали по коридорам внутрь замка. Внутри все было не убрано и не опрятно, закопченные окна едва пропускали свет, по ногами хрустел песок, пахло затхлостью и невкусной едой. После нашего По замок Ларода не впечатлял, от слова совсем.

Впереди послышались крики, ругань и звон железа. Я ускорился, дверь пиршественного зала кто-то удерживал изнутри, крики усилились.

— Открывай!

— Там кто?

— Дед Пихто! Оди! Дверь!

Обе створки обрушились вниз, я шагнул внутрь, переступив через лежащее тело, а внутри весело рубились две компании людей. Вернее, одна, малочисленная, в цветах Лароды защищалась от наседавших на них.

— Всем стоять! Всем бояться!

Как же… не послушались…

— Бей! Бароны, бей!

На меня сразу напрыгнул трое из толпы, я отшагнул в сторону, чтобы успеть вытащить меч, двое нападавших столкнулись с Оди, а третий кинулся с мечом на меня, и быстрый какой, и злой. Не успеваю, прыгаю вниз ему под ноги, меч свистит уже за спиной, подхватываю шустрика за колени и перекидываю через себя. Подскакиваю и, наконец-то, выхватываю меч из ножен.

— В руках надо держать, ковбой, — это я сам себе.

Вовремя, меня атакует здоровый рыцарь с длиннющим «дрыном», такой принимать на жесткий блок себе дороже, опять скольжу в бок, острие просвистывает рядом с моим ухом, сразу иду на сближение и бью «визави» по рукам. Наручники выдерживают, но ему не удобно вблизи орудовать большим мечом, и он пытается отступить и натыкается на Оди. Тот ранен, но сковывает амбала дракой. Из двери пытаются пролезть Луц с Липпом, но их удерживает шеренга атакующих, а я своим боковым маневром оказываюсь внутри зала, отбиваюсь от еще одного желающего меня прирезать, перепрыгиваю через стол, чтобы отгородиться от атаки.

Прямо передо мной несколько человек трамбуют в углу лародовских дружинников, которые прикрывают кого-то стоящего на колене и упирающегося руками в стену, в усилии подняться. Он поворачивает ко мне лицо, и вижу, что это Хака.

— Банзай! — ору я и врубаюсь в противника. Удар мечом вдоль пола выбивает меч у одного, второй оказывается ко мне боком, бью ногой, отправляя его в полет. Тут же закрываюсь от железяки, ох, жестко, сталкиваемся телами, край кирасы режет мне лоб, кровь сразу заливает лицо, ах, ты, банка консервная, ух, ты, вспомнил! А вот тебе и открывашка консервная… что, больно? Не обижай герцога Поду… меня, то есть… рукояткой бью в лицо, человек орет, отпихиваю от себя, и вдогонку врезаю мечом, он не прорубает железо, но глушит соперника основательно.

У ворот продолжается свалка.

— Командир, там еще лезут!

— Оди! Луц! Держать дверь! Ларода и Поду! Мы вместе!

Отпрыгнули все в разные стороны, за моей спиной, прислонившись к стене, сидел виконт Хака, рядом с ним трое, оставшихся на ногах гвардейцев. У двери, ощетинившись железяками в обе стороны проема, стояла моя десятка, закупоривая проход. На середине зала сгрудилось около двадцати человек, бароны и их сподвижники, ну, а по всему помещению валялись тела разной степени побитости.

— Хака, что с тобой?

— Живой…

— Где герцог?

— Там, живой… ты… меня…

— Держись. Прорвемся.

Толпа снова ожила и двинулась ко мне. Я оттер крови с лица, которая продолжала струится, и взял меч поудобнее.

— Эй! Кто вы? Зачем влезли в наши дела? — вперед выступили трое в самой богато украшенной броне.

— Я герцог Корт Поду. Что здесь происходит?

— Я барон Лу. Мы не лезем в ваши дела, милорд, а вы не лезьте в наши.

— Ваши дела — это убийство герцога и наследников?

— Ларода не могут править герцогством, они слабы. Мы не будем подчиняться тем, кто не может за себя постоять.

— Почему не могут? Вполне.

— Ха! Я барон Лу вызываю на поединок герцога Ларода или его родственника, который может драться за него!

Сзади зашевелились, я оглянулся. Хака, оставляя кровавую полосу на стене, поднялся на ноги, двое гвардейцев попытались поддержать его, но не смогли, и он сполз обратно на пол.

— Ха! Вот и все!

— Еще не все, барон Лу, — я подошел к Хаку, встал перед ним на колено, он еле дышал и смотрел на меня распахнутыми глазами.

— Ко… Корт, ее увези, — он закашлял кровавой пеной.

Я взял его за руку, кровь снова залила мне глаза, я вытер его, а потом этой же рукой обтер его лицо:

— Я, герцог Корт Поду, объявляю виконта Хака Ларода своим кровным братом и обещаю помогать ему и защищать его честь как свою собственную. Вы, виконт Хака Ларода, согласны считать меня, герцога Корта Поду, своим кровным братом и помогать мне и защищать мою честь как свою собственную?

— Д…

— Давай, Хака, громче! Скажи это!

— Да! — он выкрикнул и откинулся на спину.

— Липп! Перевязать виконта, — я встал и повернулся к баронам. Взмахнул мечом крест на крест, воздух свистнул, капли крови сбежали с лезвия. — Барон Лу, я к вашим услугам!

— Это… это невозможно! Нет таких законов!

— Плевать! Я герцог Поду! Я сам закон!

— Плевать? Хорошо! Покончим с обоими герцогами разом!

Он шагнул вперед и показал кончиком меча на нас:

— Мы тебе не твои трусливые барон, герцог Поду, здесь мы закон!

Я вытер руки об штаны, чтобы оружие не выскользнуло и сжал рукоятку. На бароне была добротная кираса с юбкой, прикрывающей бедра, шлем, нарукавники и перчатки, основательно они к битве подготовились. Моя кольчуга и шлем проигрывали, зря я скинул перчатки в пылу драки, зря…

— Давай, барон. Я сегодня еще не завтракал… сердцем врага…