Двойная звезда

Глава 3 Разминка

— Ваша светлость, — Грей протягивал мне церемониальный меч, с которым я был на пиршестве. — Вы изменились, вы говорили с ними как настоящий хозяин северных земель, так властно…

— Ты знаешь, мой учитель, когда тебя пытаются убить, обычно или умираешь, или быстро взрослеешь. А нормальной «тыкалки» нет, вместо этого хлама?

— Это меч…

— Это полное…, Лоя, я знаю, у тебя есть меч, дай мне.

— Это же…

— Да, Грей, это меч твоего погибшего зятя, отца Лои, славный был гвардеец. Я верну, — застегнул перевязь прямого обоюдоострого и неширокого гвардейского меча. Надежная рабочая железяка, только попади. Сейчас она для меня была тяжелой, меня шатало, и слабость давала себя знать. Кольчугу тоже решил не надевать.

— Грей, дай мне чего-нибудь бодрящего.

— Не понял, Ваша светлость.

— Неужели у тебя нет средства, которое придает силы? Хотя бы на время.

— Понял, понял, сейчас заварю. Есть у меня одна травка, но потом спать будешь полдня.

— Я и так буду спать, — что-то меня толкало вперед. Я понимал, что люди, отравившие герцога и его сыновей, не будут ждать, а предпримут новые попытки доделать черное дело, то есть «прикопать» меня. Надо было срочно показать всем, что наследник, читай новый герцог жив, и что он способен разрулить эту ситуацию. Как доказать? Какими-нибудь сильно, очень сильно, запоминающимися действиями. Ну, попробую. Лишь бы не прирезали. И надо как-то круто всех построить. Дисциплина у отца, конечно, была, но… средневековая, «светлость» приказала, конечно, но чего торопиться, вдруг забудет…

Лоя «намылилась» со мной, но я ее остановил:

— Ты нужна мне здесь. Напиши список всех обитателей замка.

— Всех!!?

— Ну, начни с верху. Герцог Поду — одна штука. Ему помогают воевода, начальник гвардии, архивариус, казначей… и так далее. Да, и верхушку городка, и окрестных баронов.

— Зачем тебе, ой, зачем вам это, Ваша светлость?

— Надо. И наедине называй меня по имени и на ты.

— Можно?

— Тебе можно. Грей, сиди здесь.

Спустился вниз, придерживаясь рукой за стенку, потихоньку выровнялся и во двор вышел уже вполне нормально. Наемники стояли возле двери, увидев меня, поклонились.

— Значит так, — я махнул им рукой. — Два арбалетчика, два бойца и командир, это хорошо. Кам, крутим головами во все стороны, мои приказы выполнять быстро, молча, беспрекословно и в точности, чтобы я не придумал. Это ясно?

— Да, Ваша светлость.

— А придумаю я много чего. Мне нужно увидеть, как на мои поступки будут реагировать окружающие. Ты понял, Кам?

— На живца ловим, Ваша Светлость? — командир наемников хитро прищурился.

— Во, молодец, мысль уловил правильно. Сейчас выходим в город, забираем твоих и возвращаемся в замок. К этому времени всем станет известно, что я живой, вот тут самое интересное и начнется. Вперед.

Я в окружении наемников пересек двор между нашим крылом и кухней, и насквозь вышел к воротам замка. По дороге несколько человек прижалось к стенам, пропуская нас, и все, как мне кажется, узнали меня. У ворот стояли трое стражников, два молодых парня и толстый дядька с неприятным лицом. Хван, кажется, так его звали, десятник или уже больше, не знаю. Ни чинов, ни званий не было, к тому же деление обычных воинов, стражников и гвардейцев не совпадали. Ладно, разберемся.

— Хван, — окликнул я толстого. — Закрыть ворота, никого не впускать, никого не выпускать. Я сейчас вернусь. Ты понял?

У десятника отвисла челюсть.

— Ты немой, что ли? Или пьяный? Алле, гараж? — Это то, откуда? Сам не знаю, но подействовало.

— Нет, да, то есть нет, не пьяный, Ваша милость. А я думал…

— Мне наплевать, что ты думал. Закрывай ворота, — мы продефилировали мимо, перешли ров — ого, и ров есть, про него я вообще забыл — по мосту и двинулись вглубь городка, который отступал от стен на полсотни шагов и, судя по открывающемуся виду, представлял собой классический средневековый городок. Центральная мощенная булыжником улица, на которой еще могли разъехаться телега и всадник, а дальше узкие кривые закутки, дома, налезающие друг на друга, теснотища, грязища, амбре такое, что кони сдохнут, конскими каштанами как раз все закидано, да и не только конскими. Колдобины и выбоины, тряпье, дрова, сено, мусор, опять мусор, еще раз мусор, и еще раз он. Жуть… чтоб не сказать хуже.

Народ, очень разнообразно выглядевший, по-разному одетый и по-разному суетящийся, занимался своими делами. Пятеро вооруженных громил обеспечивали мне более-менее спокойный проход, но даже это не спасало от толчеи и грязи. Местные жители не проявляли никакого уважения к пешему юноше, пусть даже в баронском камзоле и в сопровождении наемников.

— Посторонись, пацан, — вышедший из лавки дюжий мужик в грязном переднике, не сколько не стесняясь выплеснул помои мне под ноги, потом спокойно отвернулся и стал споласкивать ведро из бочки.

— Палку мне вон ту дайте, — я повернулся к Каму и показал на кусок оглобли, лежащей у стены. Хорошая дубинка, увесистая. Подшагнул сзади к мужику и хорошенько приложился к опорной ноге. Тот заорал и рухнул на землю. Теперь уже врезал по спине, голове и рукам, которыми он попробовал закрыться. На вопли из всех дверей повыскакивал народ, кто-то даже хотел вмешаться, но два арбалета и вытащенный Камом из ножен меч, умерил пыл защитников. Мужик оказался не промах и даже попытался встать на четвереньки:

— Убью…

— Даже так? — я перестал сдерживаться и вдарил пару раз от души, тот упал обратно на землю и затих.

Я поднял голову, на пороге лавки среди прочих стоял более-менее прилично одетый человек, судя по всему хозяин.

— Ты знаешь кто я?

— Конечно, Ваша милость. Вы сын нашего герцога, примите наши соболезнования.

— Это твой человек? Почему ты не объяснил своим людям, как нужно приветствовать своего господина?

— Я… примите мои извинения, Ваша…

— Мне наплевать на твои неискренние соболезнования и такие же извинения. Кто и как тебя зовут? Ты тоже не знаешь, что надо представляться своему господину?

— Простите, Ваша милость, купец Нуун, я…

— Мотыга без коня… ты тоже не знаешь, как обращаться к своему господину. Я запомню тебя, купец Нуун, — я отвернулся от лавки, — вперед, Кам.

Через пару кварталов уже не мы устроили заваруху, а она нашла нас. Два стражника держали за руки мужика, одетого в серый балахон, а на них наскакивали пара личностей, пытаясь вырвать того из их рук. Увидев нас, служивые прибавили сил и оторвали серого от рук подельников и подтащили его к нам.

— В чем дело? — кивнул я им.

Пожилой стражник с подозрением осмотрел мое сопровождение, но меня узнал и поклонился:

— Ваша милость, десятник Рем. Взяли Сута на горячем в какой-то раз, так не дают довести до замка, твари.

— А что стражник не может мечом руки отрубить, которые к нему тянуться, Рем?

— Дык, дайте волю, Ваша милость, сил нет же. Магистрат потом уволит и без денег оставит. И не понятно, то лови ворье, а то, «что-то вы своевольничаете много».

— Это кто тебе такое сказал?

— Да…, Ваша милость…

— То есть начальство ты боишься больше меня, хорошо, я понял. А это кто? — кивнул я на задержанного.

— Сут, зарезал булочницу и деньги взял.

— Да, не трогал я ее. Я за булкой пришел, хе…

— За хлебушком сходил, да, — я повернулся обратно к Рему, — точно он?

— Да, на нем клейма негде ставить, десятый раз берем, а он откупается.

— Что ты мелешь… псина… плевал я на всех…

— Что-то неправильное какое-то средневековье… ничего, я здесь все поправлю. Кам, веревку мне, вожжи или еще что-нибудь.

Сын Кама — надо узнать их имена — сдернул с какой-то повозки вожжи. Я связал классический эшафотный узел, ну, с такими колечками по кругу, откуда знаю его не понятно, но получилось очень хорошо, и все это в полной тишине.

Осмотрелся, над подворотней удобно торчал какой-то брус, перекинул петлю, хе… с первого раза, молодец, конец сунул своим охранникам, петлю Рему:

— Надевай.

— Ваша милость? — непонятно это радость, удивление или страх.

— Рем, мои приказы выполняются быстро и без вопросов.

— Да, ваша ми… светлость.

Сут, который все это время поплевывал нам под ноги, побелел и замахал руками:

— Вы думаете я до вас не доберусь, вы…

— Не успеешь, — Кам врезал ему под дых, ему явно все это нравилось. — Ваша светлость?

— Подымай, и привяжите конец где-нибудь, пусть повесит немного. А где его дружки?

Те оказались умнее, и уже растворились в переулке.

— Бодро начали, — меня опять повело из стороны в сторону. — Кам, вперед.

Толпа перед нами теперь растекалась как овцы перед пастушьей овчаркой, быстро и стремительно. На площади наемники остановились, один нырнул в таверну за остальными, я же смотрел на приближающуюся ко мне группу в «полосатых купальниках», то есть в приличных камзолах, бургомистра я знал, остальных через одного.

— Ваша милость, мы рады приветствовать вас…

— Чему вы рады, хотелось бы знать? Что моего отца, герцога Поду, отравили как собаку, что мой брат, умер в страшных мучениях, что я уже видел, — это… что они тут видят в загробном мире, не помню совсем, а есть тут он у них…, не важно, — а у вас тут весело, празднуете что-то, судя по одеждам и радостным ро… лицам. Я думал, траур в городе… ну-ну. Кам?

— Мы готовы, Ваша светлость.

— Ваша ми… светлость, вы не так поняли, мы хотели отпраздновать ваше…

— Заткнись, отец с братом еще не похоронены. Я запомню сегодняшний день, город Подух, запомню. Кам, вперед.