Эромант. Система Соблазнения

Глава 37

— Мяу? — с удивлением приподнял бровь. — Всегда думал, что ты волчица, а не кошка.

— А ты подойди ближе, — Мария оскалилась и томно зарычала. — И узнаешь, кто я на самом деле.

— А не укусишь? — улыбнулся и расстегнул пояс.

— Разумеется, укушу. А еще поцарапаю.

Стоило шагнуть к ней, как девушка ловким приемом швырнула меня на кровать и села сверху. Рванула лифчик, освободив своих крошек-трешек, схватила запястья и подалась вперед — так, что набухшие соски в окружении аккуратных розовых ареол оказались прямо перед лицом.

Я тут же взялся за дело, посасывая и покусывая твердую плоть. Маша тихо застонала и задвигала тазом, и даже через два слоя одежды эта ласка весьма возбуждала.

Не в силах больше терпеть, княжна отстранилась, разодрала на груди рубаху, стащила брюки и хотела уже снять кальсоны, но я схватил ее и бросил на себя. Поцеловал во влажные губы, но блондинка довольно быстро отпрянула и продолжила попытки избавиться от белья.

— Не так быстро, — поймал ее снова.

— Здесь я решаю, когда начинать, — проворчала морячка. — И я хочу прямо сейчас.

— Вот, значит, как? Ну, тогда держись.

Хотел сбросить ее в сторону, но не рассчитал силы, и Мария грохнулась с кровати. Да так удачно, что потащила меня за собой.

Благо, койка низкая, падения никто и не заметил, зато теперь я оказался сверху и, воспользовавшись легким замешательством, уложил красавицу на лопатки.

— Попалась? — принялся осыпать поцелуями шею, щеки и покусывать за мочки. — Кто сверху — тот и прав.

— Что же… — она хищно улыбнулась. — Учту.

Мое главенство длилось недолго — Маша обхватила за талию бедрами так, что чуть глаза не лоб не полезли. От боли я ослабил хватку, и тут же сам оказался на спине.

Княжна открыла рот, и на кончике языка блеснул ледяной кубик. Сжав его в зубах, прильнула ко мне и стала водить ледышкой по груди, постепенно смещаясь в сторону пресса, и от такого приема в затылок впились холодные иглы, а кожа покрылась мурашками.

Девушка катала кубик по моим кубикам, а я зажмурился в предвкушении дальнейшего веселья и не заметил, как предплечья покрывает влага. А когда почуял неладное, было уже поздно метаться — вода замерзла и превратилась в самые настоящие оковы.

Причем колдунья сгустила их таким образом, что влага проникла меж досок пола и надежно заякорилась под ними. А если учесть, что доски приколотили гвоздями, то надежды на грубую силу не стоило и питать. Маша исполнит свою задумку гораздо раньше, чем лед растает, и я смогу его сломать.

— Настоящий капитан всегда использует хитрость, — она чмокнула меня в губы и с победоносной улыбкой стянула кальсоны, выпустив змея на волю. — Черт… вот это калибр. Каждый раз впечатляет.

Девушка скинула трусики, раздвинула блестящие губки и нацелилась на полный контакт. Я же в свою очередь поднапрягся и пустил дугу между рук с расчетом, что близкий разряд оплавит ледяные кандалы. План сработал, и молния не только растопила лед, но и на миг ослепила блондинку.

Княжна отпрянула и заслонила глаза, а я с треском и грохотом освободился и борцовским броском опрокинул подругу ничком. Заломил руку за спину, навалился сверху и пристроил главное орудие аккурат промеж накачанных булок. Но входить не стал — лишь легонько елозил меж ними, попутно намотав длинные светлые пряди на кулак и обдав шею горячим дыханием.

— Зараза… — морячка поморщилась. — Щекотно.

— Я и не так еще умею… У нас вся ночь впереди.

— Не мучай меня, — она приподняла попу так, что прижала пушку к животу. — Войди.

— Думал, тебе нравится жестче, — остановился, потому что в таком положении ствол мог разрядиться без особого труда.

— Жестко — не значит долго. Входи!

— Здесь я решаю, когда начинать, — с ухмылкой вернул ее же фразу. — И я хочу как следует с тобой позабавиться.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

В затылок прилетел снежок — не сильно, но вполне достаточно, чтобы я слетел с девушки и ткнулся лбом в ковер. Княжна тут же вскочила, махнула рукой и вырастила в ладони короткий ледяной меч с затупленным лезвием. Я же зажег меж пальцев две искрящиеся дуги — хоть и совсем для ближнего боя, зато если раз попадет — мало не покажется.

— Потанцуем? — блондинка со свистом выписала финт.

— Обычно с танца начинают, — пожал плечами, — но раз уж так вышло — защищайся.

Мне не было никакого резона устраивать бешеные пляски в узкой комнатушке, где у Марии имелось полное преимущество за счет длины меча. Поэтому решил сразу перевести схватку в партер и кинулся на подругу, как медведь, вот только и она оказалась не лыком шита.

Клинок разбился о голову (чего я вообще не заметил), и мы сцепились посреди спальни, как два сумоиста. Маша при том перехватила запястья, мешая достать током, я же старался измотать ее и взять обессилевшей, но сдаваться так просто никто не собирался.

В попытках перебороть друг друга мы опрокинули стол, сломали (моей спиной) дверцы гардероба, проломили (задницей Марии) койку, сорвали занавески (накрутившись на них, как пряжа на веретено) вместе с карнизами и учинили немалый бардак по мелочи.

Однако затем мне все же удалось изловчиться и ужалить подругу в бедро. Та зашипела и упала на колено прямо передо мной.

Тут же вцепился в загривок и нацелил торпеду на верхний шлюз, как вдруг девушка резко нагнулась, схватила меня за лодыжки и рывком опрокинула на пол.

Не дав опомниться, навалилась сверху, навелась рукой на цель и одним движением насадилась на всю длину. Раздался тихий вскрик, проступила кровь, и я всерьез забеспокоился за целостность уздечки, однако внутри было настолько мокро и скользко, что все опасения вмиг развеялись.

— Я победила, — торжествующе произнесла морячка, задыхаясь от напряжения и содрогаясь от страсти.

— Ты выиграла бой, но война еще не закончена, — процедил сквозь стиснутые зубы, потому что от каждого движения по телу волнами разливался такой кайф, что голова шла кругом. — Посмотрим, кто первым придет к финишу.

— А, так у нас тут троеборье, — подруга закусила губу. — Что же, я взяла поединок — возьму и гонку.

Она сжала лоно до упора и ускорилась, как жокей перед решающим рывком. Словами не передать, какое удовольствие я тогда испытывал, а хриплые стоны и прыгающая напротив грудь лишь усугубляли и без того непростое положение.

Конечно, можно просто расслабиться и взорваться неистовым потоком, но раз уж нам выпало время, то надо использовать его по максимуму. Поэтому решил немного считерить — сделал вид, что подложил ладони под голову, а сам запустил ментальный щуп себе же в мозг.

И увидел нечто вроде слайдов, разложенным по двум папкам — побольше и поменьше. Сразу возникла ассоциация с обычным жестким диском на пару терабайт, куда свален весь ненужный хлам, и небольшим, но очень шустрым SSD, где хранится самое важное.

Вдобавок к этому, заметил элементы интерфейса, которые снабдили массив данных поисковой строкой и датировкой, так что я без особых усилий мог выудить из памяти любой интересующий фрагмент и воспроизвести в полном объеме, без пробелов и потери качества.

Так что выбрал один из самых унылых дней на работе — после новогодних праздников, с жуткого похмелья — и предался воспоминаниям о точении деталей на токарном станке, пока подруга хрипела, сопела, рычала и обливалась седьмым потом, прилагая максимум усилий, чтобы я финишировал первым.

Я же отвлекся от происходящего настолько, что стравил накал ощущений раз в пять, что неминуемо гарантировало бы победу на любой дистанции.

Соперница же дышала все тяжелее и громче стонала, не зная, как пригасить разгоревшийся внутри пожар. В итоге ослабила хватку и заметно сбавила темп, за что тут же получила крохотный разряд в сосок.

— Не жульничай, — с усмешкой произнес я.

Вопреки ожиданиям, княжна издала столь сладострастный вздох, что я едва не спустил, несмотря на предпринятые меры.

— Еще, — прошипела блондинка, с трудом сохраняя приказной тон.

— Ты же проиграешь, милая.

— Плевать. Ударь еще раз.

Пожалуйста — не жалко. Тем более, что маны осталось так мало, что заряд бил чуть сильнее батарейки.

— А-ах… — Маша закусила губу, выгнулась, как натянутый лук, и грубо стиснула груди. — Еще… Давай, не останавливайся…

— Давай? — хлестанул ее по заднице. — Ты здесь можешь только просить. Причем — с большим уважением. Иначе не получишь ничего.

— Сука… — в иступленной агонии выпалила она. — Умоляю, сделай это еще раз.

Схватил ее за соски, как за клеммы аккумулятора (по твердости почти одно и то же), чуть провернул и пропустил по ним слабые разряды.

Княжна выгнулась дугой, задрожала всем телом, зажмурилась до слез и протяжно зашипела сквозь стиснутые зубы. А пульсация в лоне пошла такая, что сомнений не осталось — красотка бьется в оргазмическом экстазе.

И от этих конвульсий не выдержал и я, и стрельнул так, что сознание на миг померкло, дыхание сперло, а мотор кольнула раскаленная игла.

Вы успешно выполнили задачу Марии Марининой

Очки отношений: +135

Уровень отношений повышен до Любви

— Я люблю тебя, Семен, — Маша рухнула на меня — мокрая, разгоряченная и все еще дрожащая.

— Я тебя тоже, — огладил напряженные изгибы, и несмотря на дикую усталость и полностью иссякший боезапас, мне захотелось ее снова.

Вы успешно оплодотворили Марию Маринину

С помощью обратного наследования вы изучили активное умение:

Ледяной щит — позволяет возводить заслоны и небольшие баррикады из особо прочного льда.

— Врешь ты все, — княжна всхлипнула, чему я не особо удивился — чувственных и пылких леди порой пробивает на слезы после крайне бурного соития. Однако здесь крылось нечто иное.

Личного опыта получено: 1000

Вы достигли уровня: 9

Очко развития потрачено на активное умение:

Приворот — разово повышает отношения на три ступени, если начальный уровень — подозрение и ниже.

Опыта до повышения: 9510/10000

— Чтобы вернулся с победой, — она шмыгнула и утерла нос. — Или вытащу тебя с того света и убью сама.

— Маш… — сердце наполнилось тревожной негой. — Ты чего?

— Ничего… — подруга стыдливо отвернулась и закрыла лицо ладонью, по которой стекали искрящиеся ледышки. И особой пикантности сему моменту придавало то, что мы все еще были едины. — Просто не помри там, понял? А то я тут со скуки сдохну.

— Договорились, — сжал ее крепкие выпуклости, и змей начал потихоньку раздуваться в своей норе.

— Ты… уже готов? — удивилась девушка.

— Я — всегда готов. А ты?

— Спрашиваешь еще. Ну, держись, казачок — теперь точно придешь первым.

Мы устроили гонку еще раз. Потом еще и еще, пока под утро не развалились на полу в полном иссушении и бессилье. Классно отдохнул перед дорогой, ничего не скажешь.

И все равно ни о чем не жалел и наслаждался каждым мигом наедине с безудержной кобылкой. Которую пусть и не любил всей душой и сердцем, но все же испытывал очень теплое и трепетное чувство, вполне сравнимое с зачинающейся влюбленностью.

— Ощущение, как после кораблекрушения, — простонала Маша и закинула мне бедро на живот. — Что случилось после трехдневного шторма. И все эти дни я сидела на цепи в трюме без еды и воды.

— Тебе пора собираться, — обнял ее так крепко, как только мог после ночного веселья. — А то отец хватится.

Подруга с грустью посмотрела на посветлевшее небо.

— Не хочу никуда идти. Хочу лежать так с тобой до вечера. А потом — все по новой. Мы только начали, а ты уже уезжаешь.

— Кстати, да, — чмокнул ее в лоб и выпрямился — медленно, как столетний дед, прихрамывая и морщась от тупой боли в мышцах и суставах. — Мне тоже пора собираться.

— Уже придумал, что скажешь Игнатовым? — Мария залезла под кровать в поисках трусиков, и я всерьез задумался о том, чтобы послать все к чертям и продолжить банкет, несмотря на крайне плачевное состояние. Помру — ну и ладно, зато это будет самая счастливая смерть на свете.

— В общем и целом план таков. Я попрошу у твоего отца посольскую грамоту и постараюсь организовать переговоры. Повод — совместное давление на Полянских после их недавнего рейда. Пока будут судить-рядить — попытаюсь втереться в доверие к жене.

— Доверие не сотри, пока втираться будешь, — фыркнула подруга.

Не удержался — сел рядом, сгреб ее в охапку и поцеловал в щеку и висок.

— Хватит уже ревновать. Когда заведу гарем, будешь моей любимой женой.

— Иди ты… — она пихнула локтем в бок — да так, что я закашлялся. — Кобель.

Нараз называла меня поросенком, Маша — кобелем. Надеюсь, в этом нет никаких дурных знаков. Размышляя об этом, натянул брюки, рубаху, китель и открыл дверь, собираясь отправиться к Михаилу за нужными бумагами. И увидел его прямо на пороге в сопровождении моряков и стражи.

— Семен? — мужчина — свежий, бодрый, в костюме с иголочки, хоть сейчас на мостик — в недоумении вскинул бровь. — Что случилось?

— А… — отшагнул и воровато огляделся, — да ничего особого.

— Тогда почему дом выглядит так, словно ты всю ночь отбивался от морпехов?

— Э… — обернулся и окинул взором царящий кругом бедлам — летний домик слишком маленький, и битый мусор отлично виден с порога. — Я… упражнялся в магии. Перед столь важной поездкой будет не лишним отточить боевые умения.

— Боже, — хозяин отстранил меня плечом, точно ледокол, и шагнул внутрь. — Здесь же полно фамильных ценностей и сувениров из Белгорода. Надеюсь, ты их не сломал?

— Ну…

Князь вошел в спальню и с ужасом осмотрелся. Маша успела где-то спрятаться и прибрать за собой улики в виде белья и платья, и на душе немного отлегло.

— С ума сойти! Кто тебя вообще надоумил здесь колдовать? — бородач ходил от одной сломанной мебели к другой и сокрушенно качал головой. — Можно же выйти на пляж или причал…

— Там… нет подходящих мишеней, — вкрадчиво произнес в ответ. — Да не переживайте вы так! Скоро вернетесь — и накупите целый вагон мелочей.

— Это для тебя они мелочи, — Михаил пытался поправить то, что не требовало целой артели плотников и ювелиров. — А для меня — реликвии! В этом комоде моя бабушка хранила свои книги. В этой вазе… вернее, в этих осколках жена составляла букеты, когда еще была с нами. А в этом гардеробе…

Верзила приоткрыл покосившуюся дверь и увидел сидящую внутри дочь.

— Salute, pa-pa, — Маша натянуто улыбнулась и помахала рукой. — Как спалось?

— Хорошо, — прорычал князь. — А вот тебя, гляжу, бессонница мучила.

— Я все объясню! — подошел ближе, хотя самого уже окутал источаемый чародеем холод.

— Дай угадаю, — мужчина захлопнул дверцу. — Мария помогала тебе упражняться, да? Была партнером по колдовским поединкам?

— Папа, хватит! — княжна выбралась из укрытия и встала между нами. — Мы все — взрослые люди!

— Да я заметил…

— Ваша светлость, — заслонил подругу собой и строго глянул в хмурые глаза. — Если кто и виноват — то только я. И готов понести любое наказание, какое посчитаете нужным.

— Есть одна кара на уме, — Михаил поднял голову, схватил меня за плечи и… расплылся в добродушной улыбке. — Ты сделаешь мою дочь счастливой. Любой ценой.

— Приложу все усилия, — с облегченной улыбкой сказал в ответ.

— Все усилия? — он хмыкнул и усилил хватку. — Звучит так, словно ты собрался ее поматросить и бросить.

— Никак нет, ваша светлость! Сделаю ее самой счастливой девушкой на свете. Причем очень скоро — как только вернусь с гостинцами, и «Возмездие» взмоет под облака.

— «Возмездие»? — великан изогнул бровь.

— Флагман нашей освободительной эскадры, — нежно посмотрел на подругу — та нахмурилась, надулась и густо покраснела. — Ее корабль.

— То есть⁈ — возмущенно произнес отец, и я всерьез забеспокоился, что он задумал оставить морячку на берегу, а то и вовсе оставить под замком для пущей надежности. — Почему это флагман — ее? Я же князь. Разве не мне быть самым главным?

— Прошу прощения, — с трудом сдержал смешок. — Но уже пообещал.

— Знаешь, дружище… — здоровяк опасно сощурился. — Многие пытались залезть к моей дочке в трусики, но еще никто не обещал ей за это целый флагман. Смотри, — медвежья лапа хлопнула по плечу, — не подведи.

— Ваша светлость! — произнес с порога матрос. — Начался прилив.

— Отлично. Ты готов, зятек? Что-нибудь еще нужно в дорогу?

— Да, — я кивнул. — Кое-что понадобится.

После легкого завтрака, больше похожего на поминки, мне вручили княжью грамоту со всеми вензелями, подписями и печатями и проводили на причал.

Там уже ждала лодка — размером чуть больше вельбота, с трюмом и косым парусом. Моряки шустро крутили канаты и заносили последний груз, готовясь к скорому отплытию. Михаил настоял на символических подарках для соседей, чтобы убедить их в искренности намерений.

— Удачи, — великан крепко сжал ладонь и по-отцовски похлопал по плечу. — И помни — это опасные и коварные люди, а это даже хуже, чем слепые фанатики. Те хотя бы прямые, как рея, и упертые, как бараны, а Игнатовы — изворотливые, что змеи, и скользкие, как червяки. Будь с ними предельно осторожен — даже с твоими особыми талантами.

— Я вас не подведу, — уверенно посмотрел в льдисто-голубые глаза под навесом нахмуренных кустистых бровей.

— Да уж надеюсь. Не люблю, когда моя дочь грустит.

Мужчина отошел, свел руки за спиной и уставился на горизонт, словно капитан на носу фрегата. Ко мне подошла Анри в легком синем платье и крепко обняла:

— Даже не знаю, что еще добавить, — рыжая слабо улыбнулась. — Возвращайся поскорее.

— Как только — так сразу, — подмигнул. — А ты веди себя хорошо. Приеду — проверю.

— Ну да, — она горячо вздохнула на ухо. — Тебе — сплошные развлечения, а мне — целибат.

Я хохотнул:

— У меня развлечения, как у богомола: чуть замешкался — и башка долой.

— Да я не серчаю. Странно думать, что чародей с такими заклинаниями будет жить, как монах. Но как бы то ни было, твои страдания — это последнее, чего бы я хотела. Так что удачи — да, уже желали, но в твоем ремесле она точно лишней не будет.

— И то правда, — поцеловал ее в щеку, когда Михаил на миг повернулся к нам. — Но если вдруг что — спасибо за все. Без тебя я бы не вывез этот путь.

— Боже, вы там скоро⁈ — возмутилась Мария. — Прилив закончится, пока вы воркуете.

— Верно, — отступил от сникшей француженки и развел руки в стороны. — Обнимашки на прощанье?

Блондинка ткнула мне кулаком в живот и прошипела:

— Никаких прощаний. Чтоб вернулся живым и здоровым, не то с того света достану.

А затем прижалась ко мне и без тени стеснения поцеловала в губы — да так, что голова пошла кругом.

— Вернешься — продолжим. Все, отчаливай.

Я запрыгнул в лодку, свесился с такелажа и провожал товарищей печальным взором, покуда пристань не скрылась вдали. Все это время меня терзали тревожные мысли, которые можно описать одной фразой: все пройдет удачно, но за успех придется заплатить. И вопрос цены как раз больше всего беспокоил.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, взял галеты, сыр и бутылку вина. Сточил все в один присест и завалился спать прямо на палубе — после ночных троеборий (до чего же подходящее слово, лол) даже просоленные доски казались мягчайшей пуховой периной.

Заснул, как убитый, а проснулся от оглушительного грохота и водяных брызг прямо в лицо. Поначалу подумал, что это просто гром, но когда об меня пару раз споткнулись бегающие как ужаленные матросы, понял — дело серьезное.

— Семен! — заорал старый седобородый капитан. — Корабль прямо по курсу!

Я вскочил и протер глаза — благо, капель на физиономии осталось достаточно. К нам приближалась канонерка — почти такая же, как напала на рыбаков, только под красным стягом.

Носовая пушка выстрелила вновь, но снаряд лег достаточно далеко — скорее всего, нас принуждали к сдаче, а не собирались сразу топить.

— Уберите парус и бросьте якорь, — распорядился я. — И поднимите белый флаг.

— Есть!

Очень скоро канонерка поравнялась с нами, и с борта прямо на палубу сиганул высокий жилистый молодчик моего возраста.

Наглый, манерный, с лисьими повадками и собранными в хвост огненно-рыжими, почти красными волосами, концы которых покрасили в белый — видимо, для еще большего сходства с хитрым хищником.

Поверх темно-красной тройки франт носил вычурный старомодный камзол багрового цвета, а макушку покрывала лихая треуголка с пером.

Лука Захарович Игнатов

Возраст: 19

Статус: наследник рода Игнатовых

Титул: княжич стихии Огня

Шкет выхватил шпагу, револьвер и самодовольно произнес:

— Так-так-так… Кажется, вы заплыли не в те воды, дорогие соседушки. Заблудились, али как?

— Я — уполномоченный посол его светлости Михаила Маринина, — потянулся за пазуху, и засранец тут же щелкнул курком.

— Эй! Помедленнее.

Осторожно достал грамоту и показал рыжему. Тот нахмурился, пробежался по строкам зелеными глазами, а затем сказал:

— Плевать. Эта лодка, груз и экипаж — моя добыча. И ты — в том числе. Так что руки вверх и добро пожаловать в трюм.

— Но как же грамота… — рассвирепел я.

— Политика — забава моих родичей. А я на нее с прибором клал. Поэтому шевелись и не испытывай мое терпение. Оно у меня короче, чем фитиль в пушке.