Эромант. Система Соблазнения

Глава 43

Лодка находилась слишком близко, и ее не могли достать даже малые бортовые орудия. Но Марию это не остановило — княжна разбежалась и сиганула прямо с палубы, на лету схватив двумя руками рукоять длинного как копье ледяного клинка.

Полянский, не прекращая хохотать, поднял со дна частицы земли и сплавил их в толстый полусферический щит. Но даже несмотря на прочность, сравнимую с танковой броней, клинок прошел заслон насквозь и застрял в двадцати сантиметрах от перекошенного лица.

Впрочем, мордашка блондинки выглядела еще страшнее — выпученные глаза, распахнутый в немом крике рот, вздувшиеся вены. Она продолжила давить на сосульку всем телом, силясь пронзить ненавистного врага.

Но тот рассмеялся лишь громче и сжал щит, как тиски, и клинок лопнул тысячей блестящих искорок. Одновременно с этим некоторые стрелки вскинули винтовки, и я поднял высокий ледяной торос, отгородив моряков от сошедшихся вплотную чародеев.

— Не лезь, девчонка! — прошипел Аристарх. — Остался последний наследник — и мы обретем свободу!

— Я убью тебя, тварь! — не своим голосом проревела подруга. — Я заставлю твою кровь кипеть, а потом высушу, как мумию!

— Жалкая неумеха, — старик вскинул ладони, и руки девушки облепила грязь и потянула вниз, поставив на колени и лишив движения. — Тебе не совладать со мной! Я погребу тебя живьем!

Грязи в самом деле стало больше — влажный грунт змеями оплетал дрожащее тело и все ближе подбирался к горлу. Я ударил в колдуна молнией, но тот с усмешкой создал перед собой железный стержень, который и притянул весь заряд.

— Дети! Отпрыски этого острова! Что вы вообще умеете? На что надеетесь? Это место станет вашей могилой!

Дети… пронеслось в голове. Отпрыски. Ну, конечно…

— Ваша магия — постыдный отголосок великой силы. Вы — просто бездарные самоучки, и ничего не сделаете с настоящим мастером! У вас нет такой силы!

Я ударил молнией в грязь, что уже окутала мои ноги почти до колен. От удара грунт спекся, потерял вязкость и рассыпался в пыль от первого же движения. В два шага подскочив к безумцу, обхватил его за шею, а свободной рукой вогнал в череп ментальный щуп и выбрал через поиск воспоминание о том, как старик впервые узнал о гибели сына.

— Демьян! — возопил маг так, что я едва не ослабил хватку от страха. — Не-е-е-т!! Мой ребенок! Моя кровь! Мой единственный наследник!

Старик упал на колени, поднял к небу слезящиеся очи и потерял всяческий контроль над стихией. В этот миг Мария освободилась и пронзила гнилое сердце тонкой и острой как рапира сосулькой. Затем еще одной… и еще, пока грудь ублюдка не превратилась в ледяной шар — столь плотно теснились в ней ледышки.

Полянский завалился набок, соскользнул с аппарели и рухнул в воду. Блондинка же кинулась к отцу и обняла бездыханное тело, вздрагивая от приглушенных рыданий.

Заслонил ее собой и разрушил баррикаду, готовясь в случае нужды сразу воздвигнуть новую. Но к тому моменту рядом выстроились гвардейцы и морпехи в синем, так что соседям не оставалось ничего иного, кроме как опустить оружие и поднять руки.

Тогда же увидел, что над всеми канонерками реют белые флаги — лишившись предводителя, валуйчане предпочли сдаться на милость победителя.

— Мы этого не хотели, — хмуро бросил капитан. — Нас не предупреждали.

— И тем не менее, это случилось, — шагнул вперед, но теперь уже чтобы уберечь моряков от блондинки, а не наоборот. — Однако ваш князь кое в чем оказался прав. Мы действительно в шаге от свободы, и запись на кристалле — подлинная. Если сокрушим американцев — проклятие снимут. Решайтесь — второго шанса не будет.

— Я с ними, — сказал молодой матрос и шагнул на трап. — Раз пошла такая пьянка — пора надрать американцам жопы.

— Да! — крякнул пожилой боцман. — Хватит это терпеть!

— Вперед, друзья! Давно пора объединиться.

— Тогда швартуйтесь в порту и грузитесь на этот корабль. Нашей армаде нужны экипажи.

«Возмездие» первым бросило якорь у среднего причала, куда стеклось почти все население Нового Оскола. Подростки, парни, пожилые мужчины и многие женщины похватали котомки, снедь, оружие и прощались с семьями перед решающим походом, который, увы, для многих из них станет последним.

Откинулся носовой трап, и по нему опустили тело Михаила. Князя уложили на брезентовые носилки — впереди их держали я и Мария, посередине — гвардейцы в алых накидках, а в конце — бойцы в черных бушлатах.

Следом почетным караулом вперемешку шли русские солдаты, позабыв о цветах и титулах, но это единство обошлось высокой ценой. Впрочем, когда еще было иначе?

Толпа тут же стихла и устремила на нас непонимающие взгляды. Когда же стало окончательно ясно, что князь мертв, а не тяжело ранен, над пристанью пронеслись всхлипы и яростные ропоты.

Люди как по команде сняли головные уборы и склонились в земных поклонах. И гробовую во всех смыслах тишину прорезал лишь один пронзительный вскрик.

Навстречу выбежала Анри, нависла над почившим и крепко сжала одеревеневшую руку. И судя по льющимися градом слезам, француженка все же не играла. Уж не знаю, любила ли она Маринина как мужчину, но близким другом точно считала. Как и все вокруг. Князя любили и уважали все горожане, и стоило шоковому ступору ослабнуть, как со всех сторон посыпались гневные вопросы:

— Кто это сделал?

— Как он погиб?

— Что за мразь его убила?

— Успокойтесь! — передал свой край носилок Дюран и шагнул к толпе. — Во всех наших бедах виноват лишь один враг — американцы! Это они обложили нас данью. Это они обрекли на позорное рабство. Это они стравили меж собой и прямо или косвенно убили сотни наших мужчин и женщин. Эти упыри по уши в русской крови, и кровь Михаила — тоже на их руках! Но сейчас не время скорби. Сейчас — время расплаты! Взгляните туда, — поднял палец и указал на белые буквы на носу корабля. — Что вы там видите?

— Возмездие! — крикнул самый боевитый юнец, и жители хором подхватили: — Возмездие!

— Именно! Настал час мести. Пора воздать ублюдкам из Компании по делам их! Берите все, что колет и стреляет — и на борт. Грузите реакторы и манородные стержни — мы выдвинемся в бой, как только подготовим остальные корабли. Те же, кто останутся в городе — похороните с честью вашего князя. А затем молитесь за наши души, ибо грядет священная война! Мы уничтожим захватчиков — чего бы это ни стоило. За Россию! За свободу! До конца!

— УРА!!!

Темно-синий поток хлынул по аппарели на борт, а вскоре к нему присоединился и иссиня-черный.

— Эй! — поймал за руку Анри и притянул к себе. — А ты куда?

— С вами, — строго бросила француженка.

— Но ты не мореход.

— Зато отличный стрелок. Это — мое последнее слово. И ни ты, ни сам господь бог не смогут меня остановить.

— Ладно, — сдался под напором сверкающих глаз. — Только переоденься хотя бы. В этом платьице только в постели воевать.

— Мне тоже не помешает, — сказала Мария. — На погрузку уйдет какое-то время, так что… Как думаешь, мы успеем до панихиды?

— Не знаю. Постараемся.

— Хорошо. Тогда иди за мной.

— Зачем?

— Тоже переоденешься. Старшему помощнику негоже ходить в обычном костюме.

Пока рабочие наполняли трюм всем необходимым, мы облачились в подобающие случаю одежды. Княжна надела узкие белые брюки, высокие ботфорты и китель с длинные фалдами, пышными эполетами и бахромой аксельбантов, а собранные в хвост волосы покрыла фуражкой.

Мне же достался двубортный китель с одним эполетом и одной, хоть и довольно толстой веревкой аксельбанта.

Анри предпочла ковбойский костюм без шляпы — джинсы, белую блузку и жилет. Из оружия всем досталось по «кольту» и тяжелой рапирой.

В таких нарядах мы вышли на крыльцо, по обе стороны которого почетным караулом выстроились старики, женщины и дети — тоже при параде, только траурном.

Который отличался от повседневной одежды более темным сукном, потому что носить черное прежде было нельзя из-за сходства с цветом заклятых врагов.

Матери плакали и то и дело утирали глаза. Детвора махала нам платочками и деревянными мечами. Едва стоящие на ногах деды вскинули сабли в торжественном приветствии.

Глядя на это, Мария приосанилась еще сильнее и взяла под козырек. Я же столь преисполнился моментом, что приставил ладонь к виску — так, как принято в современной армии.

Анри, не будучи военной, приложила руку к груди, и мы узким клином миновали площадь и запруженный провожающими порт, после чего ступили на трап.

Княжна обернулась и смерила подданных пристальным взором. А затем громко произнесла:

— Мой отец учил меня быть смелой и никогда не бояться трудностей. И сейчас я тревожусь лишь об одном — что стану для вас худшей правительницей и не оправдаю ожиданий. Но если все получится, вам не нужны будут больше князья и начальники. Вы вернетесь домой — к семьям и могилам предков, и больше никто не посмеет вами помыкать. Да хранят нас Император и Господь.

Толпа разразилась выкриками и бурными аплодисментами. Закончив с погрузкой, Маша немедля направила «Возмездие» в Новый Донец, где экипажи разделились по бортам, а инженеры приступили к предполетной подготовке.

Мы же объявили на мостике совет офицеров, чтобы разработать план ударной операции. От Игнатовых прибыли Лука и Милана — по наставлению матери юнец принял формальное командование над «Расплатой» — крейсером под красным стягом.

Все-таки, несмотря на молодые годы, наследник умел в мореходство и прослыл дерзким удачливым пиратом, так что никто не препятствовал его назначению на столь высокую должность. Тем более, что вместе с ним полетит и мать в роли бортового чародея.

За штурвал «Отмщения» — крейсера Полянских — встал командир эскадры канонерок из числа старших офицеров. После смерти безумца его род прервался — Аристарх оказался столь истовым верующим, что даже не наплодил бастардов, так что кораблю предстояло лететь без колдуна, что нивелировалось блестящей выучкой комсостава из старой гвардии, что набирались опыта еще на «большой земле».

Четвертый корабль назвали «Священный союз» — и, как не сложно догадаться, его команду составили из представителей всех трех родов, скрепив таким образом нерушимую присягу истинному властелину — российскому императору.

— Сколько у них кораблей? — спросил офицер в черном мундире с седой бородой до самой груди.

— Пять, — ответила Милана. — По крайней мере, ровно столько мы им сделали.

— Значит, придется первым делом разбить их флотилию, — сказал Лука. — И только потом бить по горе. Подойдем ближе — и нас разнесут из зенитных орудий.

— Что мы вообще знаем о цели? — спросил капитан в синем.

— Авалон опоясывают три линии укреплений, — рыжая княгиня набросала карту на листе бумаги. — Он равномерно и очень плотно защищен со всех сторон, к нему не подобраться без урона ни с суши, ни с моря.

— Значит, надо выманить флотилию подальше от горы, — бородач провел по листу мундштуком от трубки.

— Мне кажется, господа, мы немножечко торопимся, — молвил мужчина в бордовой форме с тонкими усиками. — Без предварительной разведки такие дела не делают.

— Наш единственный шанс — во внезапности, — возразил четвертый мореход. — Если ударим исподтишка, подловим корабли прямо на причалах и уничтожим прежде, чем они взлетят. Да, подставимся под пушки, но от них ущерба всяко меньше, чем от пятерки летучих крейсеров.

— Вам нужна разведка? — я улыбнулся. — Не вопрос — сейчас будет. Радист — выйди на частоту 992.18.

— Есть!

Поначалу из динамика доносился только треск помех, а затем раздался знакомый голос — правда, заметно встревоженный.

— С-саймон? — с испугом прошептала Кэс. — Это ты?

— Привет, Кассандра. Слушай, у нас очень мало времени. Не подскажешь, где на Авалоне самые слабые места?

— Конечно, подскажу, — прозвучал вкрадчивый ехидный баритон, в котором без труда узнавался Мерлин. — Наше самое слабое место — гребаная крыса, которую пришлось очень долго искать. Но все же я сумел это сделать. Признаться честно — ты меня удивил. Я и подумать не мог, что тебе удастся завербовать мою лучшую ученицу!

— Сука, — прорычал я, потому что просить ублюдка не трогать агента все равно бессмысленно. — Я доберусь да тебя — клянусь кровью!

— Еще посмотрим, кто кого. Да, ты выкрал чертежи, но они — лишь верхушка айсберга. Что же до твоей приспешницы, то я затолкаю ее в пушку и выстрелю прямо по вам, выродкам. А перед тем живьем сниму кожу, чтобы легче вошла в ствол. И так будет с каждым предателем. Я даже отложу запуск врат на неделю-другую, чтобы вырезатьвонючих дикарей до единого. Я спалю ваши леса и поля, разбомблю города и села, а ваши жены и дети познают муки, по сравнению с которыми Ад — детский курорт. Готовься, сволочь. Осталось недолго.

Магистр отключился, а я окинул собравшихся хмурым взором и произнес:

— Пора на взлет, господа. Если эти мрази пообещали карательный рейд — значит, уже прогревают моторы. Наш единственный вариант — встретить их и дать бой. И не ради пафосного патриотизма, а ради тех, кто остался внизу и ждет нашего возвращения. И нужно сделать все возможное и невозможное, чтобы уберечь их от пыток и унижений, ведь американцы сдерживаться не станут, а опыт в подобных делах у них огромный. Так что по машинам, братья.

— Кто командует? — спросил бородач. — Любому флоту нужен флагман и адмирал.

— Командует Мария Маринина, — ответил я. — Она — наш флотоводец.

— Э… — княжна слегка стушевалась, явно не готовая к столь быстрому карьерному росту. — Я?

— Вы, — подмигнул в ответ. — С повышением.

Вместо споров и ругани, совет офицеров выпрямился и взял под козырек, после чего быстрым шагом покинул мостик.

Несколько минут спустя четверка крейсеров взмыла над облаком смога, и увидела вдали идущих наперерез врагов. И то, что открылось взорам в лучах катящегося к закату солнца, никому из нас не понравилось.

Кораблей действительно было пять — тут Милана не ошиблась, вот только далеко не все из них являлись крейсерами.

Выстроившуюся клином эскадру вел громадный, словно облако белоснежный линкор с золотой оторочкой фальшбортов, ватерлинии и башен.

Величественный титан с тремя строенными орудиями главного калибра напоминал настоящий летающий город, вчетверо превышая размерами «Возмездие».

И нес на бортах столько стволов, что хватило бы на целую армию — уж молчу про блестящие фигуры големов на палубе вперемешку с абордажниками в белых кителях. USS Dragon — вот что красовалось вдоль носа, чуть ниже герба с орлом и звездно-полосатым флагом.

— Матерь божья… — прошептал один из офицеров.

— Вы это видите⁈ — динамик радиостанции выплюнул гневный выкрик Луки. — Что это, черт побери, такое⁈

— Сдавайтесь! — следом грянул пробившийся на нашу частоту вопль Мерлина. — У вас нет шансов!

— Тогда зачем принуждать к сдаче? — нервно усмехнулся, несмотря на обуявший душу страх. — Разбейте нас — и дело с концом.

— Разобью — не сомневайся, — прошипел магистр. — А пока молись, щенок, ибо грядет Апокалипсис! Орлы — к бою!

Бортовые аппарели линкора откинулись подобно крыльям, и из трюмов и средней палубы выпорхнули небольшие маломерные катера — числом не меньше сотни.

Я схватил со стола позорную трубу и разглядел блестящие стальные лодки, формой похожие на поплавки катамаранов, снаряжались пушечными и пулеметными башенками и явно предназначались для поражения живой силы на открытых пространствах.

Однако позже стало ясно, что у них имеются и бомболюки с довольно мощными стокилограммовыми снарядами, которые при нужде могли детонировать от тарана или падения на палубу.

Проще говоря, в обычных условиях лодчонки играли роль морских истребителей-торпедоносцев, но в случае сбития вполне могли стать и камикадзе.

— Нужно развернуться бортами, — произнес один из офицеров. — Мы очень уязвимы при заходе в нос.

— Нет, — вцепился в микрофон радио и заорал во всю глотку. — Стройтесь этажеркой! Один под другим. Так мы обеспечим максимальную плотность огня, не подставляя бока под удары главных калибров.

Крейсера принялись в спешке менять строй. Я же поднялся на палубу и подбежал к единственному свободному пулемету Максима подле самого носа, у которого возился молодой парнишка в тщетной попытке расклинить затвор.

— Эй! — я оттеснил паренька, вскинул затворную крышку и дернул за рычаг, дослав патрон в патронник. — Вот так надо.

Брендон Геррера — с меня лайк, если однажды каким-то чудом вернусь домой.

— Господин старший помощник! — малец вздрогнул и взял под козырек. — Жду распоряжений!

— Неси ленты — да побольше.

— Есть!

Я же накинул упоры станка на плечи и навел прицел на приближающиеся блестящие лодки. Пока что они шли в едином строю, но стоило соседним корабля открыть огонь, как «самолеты» брызнули во все стороны словно стайка мальков. Интересно, у главных калибров есть снаряды со шрапнелью? Вряд ли, а сейчас край бы пригодились. Ну, ничего, справимся и так.

— Ваша светлость! — запыхавшийся мальчишка грохнул рядом сразу четыре цинка. — Все, что осталось!

— Понял. Готовься заряжать.

— Думаете, пулемет их возьмет? Я не боюсь, просто… интересно.

— Этот — возьмет, — ухмыльнулся, нежно огладил гашетку большим пальцем и закрыл глаза.

Я проворачивал этот трюк уже не раз.

От боли.

От страха.

От тревоги.

Теперь настал черед более высокого и чистого чувства. Я люблю своих подруг. Люблю своих людей. Люблю этот мир — ибо другого уже не будет. Я не хочу лишиться всего, что мне дорого. И готов отдать им себя без остатка.

Родина никогда нас не забудет.

Щелчок затвора.

Некуда отступать — за нами Москва.

Вслед за резким приливом адреналина и эйфории из груди выпростался пучок розовых щупалец.

И насмерть стояли они под залп орудий.

Магические змеи оплели ствол, водяной кожух, патроны и даже прицел, снабдив его неким подобием коллиматорной точки, которая помимо прочего выбрасывала крохотный отросток и просчитывала упреждение при фокусировке на движущейся цели.

И память в наших сердцах о них на века…*

К бою готов. Открыть огонь!

Ярко-розовые лучи рванули с такими скоростью и плотностью, что слились в единый огненный поток, словно у фантастического лазера. И стоило лучу скользнуть даже по разреженному строю вражеских шлюпок, как три из них разом вспыхнули и взорвались клубами голубого огня.

— Ничего себе! — присвистнул помощник. — С ума сойти, что это за магия⁈

— Это не магия, — зло усмехнулся и вставил свежую ленту. — Это — добро и ласка в чистом виде. И я с радостью поделюсь ими со всеми, кто того заслуживает.

*Radio Tapok — «Битва за Москву».