Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма

ЧЕЛОВЕК ДОЛЖЕН МЕЧТАТЬ

Пятнадцатого августа в Копенгагенском аэропорту, за три или четыре минуты до того, как захлопнулась бортовая дверь Ту-104, на котором пятеро советских писателей возвращались домой после месячной поездки по Скандинавии, в самолете появился корреспондент одной из английских газет.

— Мистер Кочетов, — начал он с порога, — в связи с полетом космонавтов Николаева и Поповича я хочу задать вам вопрос: скоро ли советская литература и советское искусство добьются таких успехов, каких добилась советская техника?

Ему думалось, надо полагать, что вопрос его ехиднейший из ехидных и коварнейший из коварных. Чтобы повысить степень коварства, он еще добавил:

— О том, что у вас были Пушкин и Маяковский и есть Шолохов, поминать не стоит!

Он просмотрел, оказывается, в утренних газетах Копенгагена ряд отчетов о пресс-конференции, проведенной нами с датскими журналистами накануне. Отчеты, надо сказать, были вполне доброжелательными и в должной мере объективными. Но мой интервьюер зацепился только за ответы на обращенный к нам вопрос: «Не видим ли мы в век бурного прогресса технических наук известного отставания гуманитарного развития человеческой! мысли» — и решил повернуть это таким вот образом: когда, мол, вы, советские писатели, живописцы, композиторы, деятели театра и кино, догоните советских ученых и техников?

Об изумляющем мир групповом полете в космос наших героев-соотечественников мы узнали еще в Норвегии. Еще там мы увидели взволнованную реакцию и норвежской печати и норвежского народа на это событие. Но в Дании все стало ярче и зримее, поскольку полет советских космических кораблей продолжался, число витков вокруг земного шара все увеличивалось, напряжение тех, кто был на земле, нарастало. Газеты выходили под шапками во всю страницу, в любой из них помещались портреты космонавтов Николаева и Поповича, экстренные передачи вело радио. В вестибюле отеля «Кодан» мы по телевидению смотрели передачу прямо из кабины корабля-спутника «Восток-3». С нами всюду заговаривали. Каждый из встреченных нами стремился так или иначе выразить свое восхищение подвигом советских людей.

После всего этого вопрос корреспондента, ворвавшегося в самолет, мог бы показаться и неуместным, и странным, и неожиданным.

Но нет, неожиданным он, конечно, не был. Он не нов, и уже настолько не нов, что начинает отпускать бороду.

Было время, когда на Западе кричали о нашей технической отсталости, о том, дескать, что у нас есть идеи, но зато у Соединенных Штатов есть атомная бомба. Позже, когда и у нас появилась атомная бомба, и еще позже, когда мы запустили первый в истории человечества искусственный спутник Земли, когда отправили в мировое пространство первую искусственную планету, когда сфотографировали Луну с обратной стороны, когда наконец первые советские люди поднялись в космос, среди наших противников наступило растерянное молчание. И вот теперь, не будучи способными понять победоносную природу социалистического общества (или как раз хорошо ее понимая), не видя (или очень даже видя) его превосходства над капиталистическим устройством, буржуазные пропагандисты изо всех сил стремятся выискать у нас хоть какие-нибудь разлады или противоречия. Не вышло с легендой о техническом отставании — давайте создавать легенду об отставании на гуманитарном фронте, на фронте литературы и искусств, то есть в конечном счете на фронте идей.

Надо признать, что такую легенду творить все же легче, чем легенду о технической отсталости. Технология создания ее несложна. С одной стороны, давайте, дескать, «не поминать, что у вас были Пушкин и Маяковский и есть Шолохов», с другой стороны, не будем переводить и издавать у себя книги ваших советских писателей, знакомство с вашим театром не продолжим далее Чехова, посчитаем, что живопись остановилась на Репине и Сурикове, из кинокартин — и то с величайшим скрипом — будем закупать лишь очень немногие, при строжайшем отборе.

Достижения нашей науки и нашей техники не скрыть. Советские люди на советских звездных кораблях поднялись в космос и оттуда говорят с материками, со всеми народами мира. Ощутимо, зримо, до предела материально. Белое тут не назовешь черным, как ни изворачивайся. А перед книгами можно поставить издательский барьер, закрыть им дорогу к читателем и кричать погромче, что советская литература отстает от советской техники. Элементарно и вместе с тем довольно действенно.

Но люди на земле, к счастью, не все одинаковы. Одни верят антисоветской, антикоммунистической пропаганде, другие — нет, и таких становится все больше. Человек, знакомый с историей, человек, умеющий сопоставлять факты и анализировать явления жизни, никогда не предложит: давайте не поминать ваших Пушкина, Добролюбова, Чернышевского, забудем Шолохова, Фадеева, Николая Островского... Он понимает, что от культуры народа нельзя искусственно отторгать ее ценности. Они в плоти народной. Многие ли из тех, кто штурмовал Зимний, отбивал Юденича от Петрограда, гнал Колчака по сибирским дорогам и дрался на Перекопском валу, — многие ли из героев битв за Советскую власть не знали Пушкина? И не помогал ли им Пушкин находить верную дорогу в борьбе? И многие ли из тех, кто сражался против гитлеровских дивизий, не знали Николая Островского и не воодушевлялись героическим примером Павки Корчагина?

А Юрий Гагарин и Герман Титов? Я не стану перечислять списки произведений советских писателей, которыми зачитывались первые космонавты Земли, — они об этом сами хорошо написали в своих книгах. А Андриян Николаев и Павел Попович, вновь с такой мощью прославившие в эти дни советскую технику, советскую науку, Советскую власть, социализм, — разве их духовный мир не сформирован литературой и искусством, взятыми на вооружение партией как ее верное, испытанное боевое оружие?

Природа общества, которое строит коммунизм, открывает путь и к изобилию материальному, и к изобилию духовному. Материальное изобилие обеспечивает человеку возможность духовного развития, и, в свою очередь, духовно развиваясь, человек находит все новые и новые возможности покорения природы, формы служения ее человеку.

Когда в эти дни, полные чудесной фантастики, ставшей такой реальной реальностью, оглядываешься на путь, проделанный нашей страной после Октября, на минуту вдруг приходит тоже довольно фантастическая мысль: а что было бы сегодня с Россией, если бы Владимир Ильич Ленин не создал и не вырастил партию коммунистов и партия не подняла бы народ на штурм старого строя? В каких бы арьергардах капиталистического мира плелась бы сегодня огромная, но отсталая страна — то ли под скипетром одряхлевших Романовых, то ли под властью неокеренских, неогучковых и только леший знает кого еще?

Могуча была Великобритания, в ту пору «владычица морей», крупнейшая колониальная держава; сильна была Франция, сосавшая соки из народов Африки и Индокитая. Невозможно даже сравнивать степень их тогдашнего развития со степенью развития царской России. Сотнями лет определялась разница.

Но вот у них и сегодня нет кораблей, способных крейсировать в космосе, а бывшая Россия прокладывает трассу за трассой в сотнях километров над землей.

Без идей построения коммунизма — общества, в котором все будет служить благу человека, без гуманнейших идей, которыми партия вооружает советский народ, такой стремительный путь в космос невозможен. В каждом космическом корабле, в этом чуде современнейшей техники, управляемом советским богатырем, как в фокусной точке, волей народа, волей партии воедино сведены могучие достижения науки и еще более могучие силы победоносных идей.

Сила идей не знает кордонов, перед нею не выстоят никакие пограничные рогатки. В Копенгагене один датчанин сказал нам: «Мы рады тому, что в космосе вновь русские, а не американцы». И это было сказано при том условии, что людям там год за годом со страниц газет, по радио, по телевидению, в речах, в книгах, в кино твердят об угрозе агрессии со стороны русских и пропагандируют ангельское миролюбие американцев, стоящих-де на страже «свободного мира». Почему же датчанин при всем этом радуется тому, что в космосе русские, а не американцы? Любителям досужих домыслов, которым бы хотелось оторвать нашу технику от нашей духовной культуры, стоит поразмыслить, почему так получается. Не потому ли, что за достижениями, за победами нашей науки и нашей техники люди видят мир больших, благородных, красивых устремлений человека?

Прогрессивные круги на Западе обеспокоены тем, что сейчас происходит с молодежью. У нее, говорят там, нет целей, у нее нет идеалов, она разлагается. Да, это верно. В капиталистическом мире молодому человеку нелегко. Человек мечется. Тот, кто посильней душой, еще пытается найти себя. Кто послабже, сдается без боя, идет по проторенной дороге дремучей обывательщины и разложения.

Но мы видели, как молодые вчитывались в сообщения газет о полете Николаева и Поповича, как вглядывались они в радостные, смеющиеся лица космонавтов на газетных фотографиях.

Отплясывать до одурения в дансингах, слоняться вечерами по улицам немытыми, нечесаными, жевать резинку, читать порнографические и бандитские книжонки — для молодого человека это противоестественно. Он вынужден заниматься этим за неимением чего-либо другого. Эти нечесаные ребята и эти девчонки, старающиеся изображать из себя пещерных жительниц, — дай им возможность — с какой бы радостью поднимали они целину, строили гидростанции, исследовали новые земли! Они бы тоже шли, след в след, за героями покорения космоса. Сила благородного примера — одна из величайших сил. Она порождает мечту. А без мечты человек жить не может. Ему душно без нее, как без воздуха. Счастлив народ, у которого столько планов и столько дел, как у советского народа. Счастлива та молодежь, у которой на правом фланге стоят такие крылатые люди, как Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев и Павел Попович, люди большой мечты и величайших реальных деяний.

1962