Формула фальшивых отношений

ГЛАВА 26

Элли

Неделя с моими родителями пролетает слишком быстро. Поскольку Каре удалось сдать мою квартиру в субаренду, я остаюсь у неё на ночь, рассказывая обо всём, что произошло с тех пор, как я уехала, кроме того факта, что мои отношения с Оливером начались как пиар — ход, а затем еду в дом родителей. Моя мама вне себя от радости, что я останусь на несколько дней, а папа задает мне всевозможные вопросы о гонках, потому что у Формулы–1 появился новый фанат, и он полностью в деле.

Я замечаю, что его хромота стала более заметной. Мама признается, что его врач упомянул о новом курсе физиотерапии, от которого они отказались, потому что не могли себе этого позволить, поэтому я даю ей авансом сумму за первые четыре недели лечения. Это не из денег, которые “Titan” дали мне на мои расходы, я бы никогда не злоупотребила ими, но с учетом моей зарплаты от агентства Вероники и поступающей зарплаты “Titan” у меня более чем достаточно, чтобы покрыть расходы папы.

— Прости, что мы так сильно полагаемся на тебя, Элли, — шепчет она. — Я никогда не хотела, чтобы это случилось.

Но она не мешает мне переводить деньги прямо на её счет. Она никогда не брала у меня денег на покупку чего — либо для себя, но много лет назад мы договорились, что сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь папе.

Я сжимаю её в объятиях.

— Прости, что я так часто бываю вдали от дома. Но я зарабатываю больше, я могу помочь.

Она шмыгает носом и держит меня на расстоянии вытянутой руки. Она ниже меня на два дюйма, в её темных волосах пробивается седина, но она всё равно такая красивая.

— Я так горжусь тобой, Элли — кэт. У тебя все так хорошо получается, и я рада, что ты взялась за эту работу. Но я беспокоюсь из — за твоего безумного плана, — говорит она, глядя на меня своими серьезными карими глазами. — Увезти нас посмотреть гонки. Ты не думаешь, что для него это будет слишком тяжело?

Я качаю головой.

— Я всё спланировала. У него будет достаточно времени, чтобы отдохнуть, и водитель заедет за вами, чтобы отвезти в Джексонвилл. Если вам понадобиться отдохнуть во время поездки, просто скажите ему.

Она поджимает губы.

— И ты сказала, что твой новый парень достал для нас билеты? Ты же не платишь за них из своего кармана, не так ли? Потому что я посмотрела цены, и они…

— Да, — быстро отвечаю я, прежде чем она успевает рассказать мне то, что я уже знаю. — Оливер позаботился об этом, и вам не нужно ни о чем беспокоиться.

Продажа этих билетов позволила бы оплатить лечение папы ещё на месяц, но я хочу, чтобы они провели выходные вдали от дома. У мамы накоплено достаточно дней отпуска, чтобы она могла взять отгулы в пятницу и понедельник, и это будет первый раз, когда они покинут штат более чем за десять лет.

Нам было трудно успевать за всем, но теперь, благодаря моей новой работе, дела идут лучше. Если я останусь до конца сезона, у нас будет неплохая сумма сбережений, которые обеспечат нас на ближайшие годы.

Моя мама плачет, когда я уезжаю в аэропорт, и я едва сдерживаю слезы, обнимая их обоих на прощание. Но мы знаем, что увидимся всего через две недели в Джексонвилле, так что это не так ужасно, как могло бы быть.

В аэропорту я снова захожу в салон, и мастер по маникюру Дэнни вытирает стойку после своего последнего клиента.

Его улыбка становится ярче при виде меня.

— О, привет, Властная Пчелка.

Я поднимаю брови.

— Ты называешь своих клиентов по цветам, которые они выбирают?

— Конечно, — говорит он. — Как ещё я могу всех запомнить?

— Элли, — говорю я, протягивая руку. — И сегодня я выбираю другой оттенок, так что тебе придется запомнить моё имя.

Я говорю ему, что он может включить свой подкаст, пока работает над моими ногтями, так что у меня есть немного времени, чтобы написать Оливеру, что я на пути в Сеул. Возможно, я ещё не покинула территорию США, но чувствую себя так, как будто я готова к вылету, раз я здесь.

К моему удивлению, на экране высвечивается имя Оливера. Маневрируя одной рукой, я надеваю наушники и отвечаю на звонок.

— Нам нужно прекратить встречаться подобным образом, — я улыбаюсь ему.

Оливер, прищурившись, смотрит на экран.

— Ты в салоне?

— Ага. Почему ты звонишь? Кстати, который час в Сеуле? — спрашиваю я.

Он долго молчит.

— Я скучал по твоему лицу.

Тепло разливается в моей груди, приятное и немного запретное.

— Я тоже по тебе скучаю.

Мы переписывались всю неделю, хотя он был занят — в отличие от меня, он не взял неделю отпуска, а сразу улетел в Сеул. Он провел промо с Беллой и местными фанатами, посетил команду “Mecho”, продемонстрировав удивительное сотрудничество с корейской гоночной командой, и прислал мне фотографии вкусных блюд, которые пробовал каждый день. Если у меня и было подозрение, что Оливер был тайным гурманом, то теперь оно подтвердилось. Он даже сказал мне, что собирается пригласить меня на свидание в кондитерскую, которую ему порекомендовал Чжэ Нанг, молодой водитель из “Mecho”.

Но сейчас он выглядит усталым, окно за его спиной погружено в кромешную тьму. Кажется, он не брился пару дней, и что бы ни происходило, он проводит рукой по волосам, что является его нервным тиком.

— Эй, — тихо говорю я. — Что случилось?

Он глубоко вздыхает, затем опускается на кровать.

— Произошло кое — что. Я знал об этом со времен гонки в Мельбурне, но теперь кто — то проболтался, и это распространилось по всей команде, так что ты тоже должна знать. Все говорят об этом.

В его голосе нет ни намека на поддразнивание, поэтому я сразу понимаю, что это что — то серьезное.

— Всё в порядке? В чём дело?

Он медленно объясняет мне инцидент с квалификацией в Дубае. Ужас скручивается у меня в животе от осознания того, что кто — то намеренно подстроил ту аварию — и что всё могло быть ещё ужаснее, если бы Оливеру не повезло.

— Ты сообщил об этом? — шепчу я.

Я оглядываюсь, как будто кто — то может подслушивать, но здесь только мы с Дэнни, и он погружен в свой выпуск подкаста, сосредоточенный только на моих ногтях.

Оливер кивает.

— Бен отправил отчет президенту. Официального ответа мы пока не получили, но мы отправили его, так что, по крайней мере, мы следовали процедуре. Если это повторится, мы сможем доказать, что это второе нарушение.

Я смотрю на экран, меня охватывает неверие.

— Я имела в виду полицейским, Оливер. Если кто — то попытается тебя убить, ты нужно обратиться в полицию, а не к боссам.

Слова звучат слишком резко, но мне всё равно. Он мог умереть. Меня не волнуют приличия.

— Все это зашло слишком далеко, — говорю я, прежде чем он успевает ответить. — Ты должен что — то сделать. У тебя явно есть преследователь, который настроен разрушить твою жизнь, а теперь и это? Наши отношения не помогут. Ты не можешь заклеить пластырем пулевое отверстие.

Оливер садится, его прямые брови сходятся на переносице.

— Ты не увольняешься.

— Что? — я хмурюсь в ответ, не понимая.

— Пожалуйста, не уходи, — говорит он, теперь его голос звучит настойчиво. — Мысль о твоём возвращении — единственное, что не дает мне сойти с ума.

— О, Оливер, — у меня сжимается горло при виде выражения его лица. — Я не увольняюсь. Я в аэропорту, сяду на рейс в Лос — Анджелес через тридцать минут. Я буду в Сеуле сегодня вечером, — я быстро проверяю приложение часов на своем телефоне, где я уже запрограммировала местное корейское время. — Ну, для тебя — завтра.

Он прерывисто выдыхает и плюхается обратно на подушки.

— Чёрт. Хорошо. Спасибо.

Больно видеть, что он так переживает, но, конечно, он в отчаянии. Я бы тоже переживала, если бы кто — то пытался разрушить мою карьеру — и, возможно, оборвать мою жизнь.

— Ты не думал о том, кто бы это мог быть? — осторожно спрашиваю я.

Оливер качает головой.

— Я не хочу обвинять кого — нибудь без доказательств. Если это действительно кто — то из нашей команды, я не знаю, как мы это переживем.

Я сдержанно выдыхаю, не желая делиться своими подозрениями, но Оливер снова садится, прищурившись на телефон.

— У тебя есть теория? — спрашивает он. — У тебя есть, не так ли? Я забыл, что эта часть была прописана в твоём контракте. Ты всё это время высматривала этого засранца?

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что мы с Дэнни действительно одни.

— Да, но я не уверена. Сначала я думала, что это могла быть Белла.

Оливер дергается так, словно я дала ему пощечину.

— Белла? Нет, она бы никогда…

— Оливер, — прерываю я его. — Видишь, как ты отреагировал? Ты слишком близок к этому. Если это действительно кто — то, кого ты знаешь, ты не захочешь в это верить, потому что тебе нравится твоя команда.

Выражение его лица говорит мне, что он зол на меня даже за то, что я предложила это, но он не возражает.

— Послушай, — говорю я. — Как бы то ни было, я почти полностью уверена, что это не она. Она слишком сильно заботится о команде. Никто из тех, кто так усердно работает ради дела, не стал бы специально подрывать его. Я подумала так только потому, что у неё есть связи и она при деньгах. Но я поняла, что, возможно, у меня есть некоторое предубеждение против богатых людей, — признаюсь я.

Он морщится.

— Я понимаю твою точку зрения. Пожалуйста, поверь мне, Белла может быть упрямой, но она верная. Она любит своего отца, — он делает паузу, затем добавляет: — И Уэста. Она могла стоять за нападками СМИ, но эта история с саботажем автомобиля выходит за рамки клеветы. Это навредило всей команде, а она бы никогда так не поступила.

— Да, — я послушно подставляю руку под синюю лампочку, когда Дэнни подталкивает меня, затем добавляю: — У меня есть несколько других теорий, но они в лучшем случае недоделанные, так что я пока ничего не могу сказать наверняка.

Не говоря уже о том, что Оливер, вероятно, взорвется, учитывая, как он отреагировал на моё почти обвинение в адрес Беллы. Есть только несколько причин, которые могли бы заставить человека вести себя так ужасно по отношению к Оливеру: деньги, ревность или месть — это три главные причины. Думаю, я знаю, кто больше всего подходит под этот профиль, но если я скажу это, то это разобьет сердце Оливера. Пока у меня не будет неопровержимых доказательств, я не могу даже намекнуть на эту ужасную возможность.

— Мы разберемся с этим, — говорю я вместо этого, решимость пробивается сквозь моё беспокойство. — Я прилечу, и мы справимся с этим вместе. Белла работает над этим, как и её отец, верно?

— Да. Мне повезло, что вы, ребята, на моей стороне.

— Это правда. Я — лучшее, что когда — либо случалось с тобой, — язвлю я, пытаясь вызвать у него улыбку, и моё сердце делает сальто, когда уголок его рта приподнимается. — Но серьезно, если тебе нужно с кем — то поговорить, иди к Этьену. Скажи ему, что у ты не в порядке. Он знает, как помочь.

Его тренер, возможно, и оплачиваемый сотрудник его команды, но я знаю, что Этьен тоже заботится об Оливере как о друге. Интуиция подсказывает мне, что он именно тот человек, который поможет Оливеру, независимо от того, имеет ли проблема прямое отношение к гонкам или нет.

— Ладно, — говорит он чуть менее напряженно. — Думаю, мне просто нужно хорошенько выспаться.

— Да. Ты неважно выглядишь.

Он хватается за грудь, как будто я выстрелила ему в сердце.

— Это больно, Кин. Я думал, мы должны были быть друзьями.

Я посылаю ему воздушный поцелуй на прощание, радуясь, что мы заканчиваем наш разговор на легкой ноте. По крайней мере, я отвлекла его от мрачных мыслей на несколько минут.

Когда маникюр готов, и я расплачиваюсь за него, Дэнни делает паузу, набирая информацию для моего чека.

— Прости, могу я спросить тебя кое о чем? — он убирает волосы с лица, которое стало ярко — розовым. — Но ты встречаешься с Оливером Стоуном?

У меня сводит живот. Я была так уверена, что он слушал свой подкаст, но, конечно, мне не следовало говорить с Оливером здесь. Я прокручиваю в уме наш разговор, пытаясь вспомнить, говорила ли я что — нибудь действительно конфиденциальное. Конечно, мы говорили о деликатных вещах, но много ли Дэнни мог почерпнуть только из моей части разговора?

— Просто я подписан на него в Instagram, — говорит Дэнни, его голос слегка дрожит. — И его новая девушка очень похожа на тебя, — он берет свой телефон, проводит пальцем по экрану и показывает мне один из постов в профиле Оливера, нашу фотографию в том ресторане в Стамбуле. — Прости, если это странно, я не хотел причинять тебе неудобства…

— Нет, всё в порядке, — быстро говорю я, облегчение охватывает меня от осознания того, что Дэнни просто фанат, а не журналист, пытающийся узнать последние новости о личной жизни Оливера. — Да, эм, это я.

— Боже мой, — говорит Дэнни, его глаза сияют. — Это потрясающе. На что это похоже?

Я моргаю.

— Встречаться с Оливером? Ну, он милый парень…

Дэнни смеется.

— Нет, я имею в виду, быть на трассе. Я люблю этот вид спорта. Я смотрел его много лет, с самого детства. Я пытался достать билеты на мероприятие в Джексонвилле, но, ну…

Он жестом указывает на салон, как бы показывая, что застрял здесь, и я понимаю. Два месяца назад я бы тоже не смогла позволить себе билеты.

— Это, конечно, безумно, — говорю я ему, проводя карточкой по считывающему устройству.

Он на мгновение прикусывает нижнюю губу, затем выпаливает:

— Ты знакома с Барклаем?

От этого вопроса его щеки приобретают более глубокий оттенок розового, и я улыбаюсь ему.

— Барклай? — спрашиваю я. — Серьезно? Оливер намного красивее.

Дэнни бросает на меня уничтожающий взгляд.

— Да, и он натурал и занят, это очевидно.

Я моргаю, услышав предположение Дэнни, что Барклай, возможно, не натурал и не занят. Но я мало разговаривала с этим человеком, так что, думаю, он может быть прав.

— Я скажу ему, чтобы он пришел сюда подстричься, если он когда — нибудь будет в аэропорту Саванны, — обещаю я Дэнни.

Он кивает, но его глаза становятся грустными.

— Шансы на то, что это произойдет, невелики.

— Но не равны нулю, — я подмигиваю ему.

Когда я выхожу за дверь, он кричит мне вслед:

— Если услышишь, что им нужен сотрудник, вспомни обо мне!

Я никогда не знала, сколько времени нужно, чтобы добраться на другой конец света. Логически я понимала, что расстояние огромное, но, проведя в самолете тринадцать часов подряд, я действительно увидела всё в перспективе. Это долгий путь, но в то же время, глядя на Землю сверху, я чувствую, что наша планета не такая большая, как я думала.

Или, может быть, я просто не выспалась и слегка навеселе после двух бокалов шампанского, которые выпила за ужином в первом классе. Зная, насколько дороги эти места, мне кажется немного расточительным, если не извращением, путешествовать с такой роскошью, но Вероника оговорила это в моем контракте, так что я не собираюсь жаловаться.

На этот раз Белла не ждет меня в аэропорту. Я сажусь в обычное такси, позволяю водителю загрузить в багажник мои четыре чемодана с вещами, которых мне не хватало, когда я впервые покинула Саванну шесть недель назад, и устраиваюсь на заднем сиденье, наблюдая за проносящимся мимо городом. Хотелось бы мне не быть такой чертовски уставшей после перелета, но мне требуется вся моя сила воли, чтобы не заснуть.

Однако, несмотря на все мои усилия, я, вероятно, задремала, потому что следующее, что я помню, — такси останавливается перед высоким зданием, окутанным стеклом, на улицах вокруг нас льет дождь, а таксист мягко трясет меня за плечо.

— Мисс? Мисс, мы на месте.

Я моргаю, глядя на него, затем даю ему хорошие чаевые — он легко мог ограбить меня, и я ненавижу, что позволила себе быть такой уязвимой. Но он помогает мне выгрузить чемоданы и даже держит зонтик, чтобы я не промокла, пока иду от машины к двери отеля.

Администратор даже не моргает при виде моего потрепанного вида, только улыбается мне и вручает ключ — карту. Странно не знать, где остальные члены команды. Я привыкла следовать тому же графику, что и все, жить и дышать быстро меняющейся жизнью. Кто — то из них, должно быть, на трассе, в то время как остальные, возможно, ещё не вернулись с каникул — настоящая работа начнется только завтра.

Мне удается закатить все свои чемоданы в лифт и подняться на двадцать четвертый этаж. Я никогда не останавливалась так высоко, и один взгляд в окно моей комнаты подтверждает моё подозрение — мне это совсем не нравится. Облака низко нависли над городом, я окружена серым туманом, а земля кажется слишком далекой.

После того, как я крепко вздремнула в машине, я немного проснулась, и у меня нет намерения повторять свою ошибку в Дубае, поэтому я запрыгиваю в душ, чтобы смыть грязь из самолета, затем сажусь на край кровати с всё ещё мокрыми волосами, чтобы подключиться к Wi — Fi отеля и проверить свою электронную почту.

Но как бы я не пыталась, я не могу разобраться в сети отеля. Каждый раз, когда я нажимаю на крошечный британский флаг, чтобы перейти на англоязычный сайт, страница перезагружается, и вместо этого я смотрю на корейскую версию, которая для меня совершенно непонятна. Наконец, я раздраженно надеваю леггинсы и толстовку, беру свой рабочий ноутбук и телефон и направляюсь к стойке регистрации за помощью.

Из динамиков играет негромкая лаунж — музыка, пока я нетерпеливо притопываю ногой. Лифт останавливается несколько раз, впуская всё больше и больше людей, вынуждая меня вжиматься обратно в угол. Наконец мы оказываемся на первом этаже, и люди вокруг меня медленно расходятся, терпеливо ожидая своей очереди. Толпа рассеивается, и я замечаю знакомую фигуру, входящую в вестибюль отеля.

Я и забыла, какой он красивый. Это единственная причина, почему вид Оливера так сильно поражает меня. Он ещё не заметил меня, потому что стряхивает капли дождя и убирает зонтик. Должно быть, он вернулся прямо с трассы, потому что на нём спортивная одежда: черные спортивные штаны и облегающая серая футболка под непромокаемой курткой.

Я видела его в спортивных шортах, спортивном костюме и смокинге, но он никогда не выглядел так хорошо, как сегодня. Моё сердце колотится быстрее, и я знаю, что должна попытаться подавить эти чувства, расцветающие в моей груди, но не могу — я зашла слишком далеко. И я не хочу. Он хороший человек, и я знаю, что я ему небезразлична. Может быть, всё начиналось как работа, но ему не всё равно, и на данный момент этого должно быть достаточно.

Наконец, он поднимает голову и встречается со мной взглядом. Его губы приоткрываются от удивления, брови взлетают вверх, а затем он направляется прямо ко мне, так что я тоже начинаю двигаться, сначала иду, потом бегу, пока мы не сливаемся в объятиях. Оливер поднимает меня на ноги, и всё, что я могу сделать, это удержать свой ноутбук и телефон, когда я обнимаю его одной рукой за шею и крепко прижимаюсь. Моя толстовка намокает от того, что я прижимаюсь к его мокрой куртке, но я зарываюсь лицом во влажную впадинку у него на шее и крепко закрываю глаза.

— Элли.

Голос Оливера — низкий хриплый, его руки крепко сжимают мою спину. Медленно он опускает меня обратно на пол и отстраняется достаточно, чтобы заглянуть мне в лицо.

— Привет, — говорю я, внезапно смутившись.

Мы разыгрываем сцену в тихом элегантном вестибюле, я в розовых леггинсах и бесплатных гостиничных тапочках, с него капает вода.

Но Оливеру, похоже, всё равно. Он обхватывает прохладными пальцами мой затылок и целует меня прямо в губы, глубоким, отчаянным поцелуем, который говорит мне, как сильно он скучал по мне. Я целую его в ответ, потому что я тоже скучала по нему, и хотя я сказала ему это по телефону, я хочу, чтобы он знал, что я серьезна.

— Привет, — наконец произносит он, поднимая голову. Он улыбается, его серые глаза сияют. — Как прошла поездка?

Я прижимаю ноутбук ближе к груди, боясь выронить его из дрожащих пальцев. Этот поцелуй что — то изменил во мне, и я не знаю, как жить дальше.

— Долго, — говорю я. — Но сейчас я здесь.

Он заправляет прядь моих всё ещё влажных волос за ухо.

— Ты потрясающе пахнешь.

Это заставляет меня расхохататься.

— Странный прием, Стоун.

Но он только качает головой.

— Это была чертовски трудная неделя, и ты — первая хорошая новость, которую я получил, — он указывает в сторону лифтов. — Хочешь подняться ко мне в номер? Ты можешь рассказать мне, как прошел твой отдых.

Если это было приглашение к сексу, то оно было примерно таким же неуклюжим, как и первая пикап — фраза, которую он испробовал на мне. Мы ещё не переступили эту черту, но я думала об этом. Много. Особенно поздно ночью, в полном одиночестве в своей комнате.

— Только если ты поможешь мне разобраться с Wi — Fi, — говорю я, уже следуя за ним.

Его апартаменты на девятом этаже в четыре раза больше моего маленького уголка наверху. Сначала я думаю, что другая спальня, должно быть, принадлежит Лиаму, но Оливер, кажется, приходит в ужас, когда я упоминаю об этом.

— Ни за что, — говорит он. — Лиам неряха, и он храпит. Мы не спали вместе с тех пор, как нам исполнилось двенадцать.

По какой — то причине не странно находиться в его пространстве. В его гостиной прибрано, на длинном обеденном столе аккуратные стопки бумаг. Он помогает мне настроить подключение к интернету, затем оставляет меня с моей электронной почтой, пока сам принимает душ. Мы заказываем доставку еды в номер и делимся пулькоги из говядины с рисом, несколькими овощными блюдами и очень острым куриным соусом, от которого у меня слезятся глаза, а Оливер смеется надо мной. Мы съедаем сладкий рисовый пирог, хотя я почти наелась, чтобы его есть, затем растягиваемся на удобном диване, смотря “Крепкий орешек” и препираясь, кто из злодеев лучший.

У меня никогда не было такого парня, как Оливер, — фальшивого или нет. Как бы странно ни было поначалу проводить с ним время, сейчас это легко. Он такой целеустремленный в своей профессиональной жизни, что кажется, будто он особенно сильно расслабляется, когда не на работе, и я не хочу нарушать этот распорядок ради него, поэтому, хотя мне не терпится взять свой ноутбук и приступить к выполнению своих задач, я растягиваюсь рядом с ним и позволяю себе последний свободный вечер, прежде чем снова начнется безумие.