Гербарист. Благословение смерти. Том 1 из 3

Глава тринадцатая. Отрывок – 2

Два лидера наёмных групп, что всеми фибрами душ презирали друг друга, неустанно вели своих напарников и двух принцев, молча идущих посреди этого строя, прямиком к той области, где, как им точно и полно ещё на территориях обеих родин доложили государственные развед-службы, начинались примечательные постройки, знаменующие установленные вражеские границы.

Немногочисленное шествие их, состоящее из девяти членов, шло около часа, пока среди безжизненных холмистых равнин всё же не увидели они тёмные силуэты, принадлежащие расположенным вдали, достаточно высоким каменным изваяниям, похожим на ровные и одинаковые, широкие столбы, образующие собой аккуратно, филигранно возведённый, отчего-то отторгающий само жизненное естество, периметр. А после, понаблюдав за этими сооружениями, будто бы излучающими слабое марево, сочащееся голубоватым светом, они двинулись ровно к ним, хотя и догадывались о том, что это настоящее самоубийство.

С каждым шагом, приближающим их к этому препятствию, словно бы сам Мир, смиренно смотрящий на творимые в своих землях действа, молил всех остановиться, ибо даже его власть, казалось, там заканчивалась, и начиналось нечто чужеродное, бросающее вызов не только ему, но и всему Мирозданию.

Невесомое, неощутимое, но стонущее над духом каждым что-то невыразимое, лицезреющее всю подноготную всякого существа, довлело незримо с хмурых небес, сквозило из пространства, пропитанного скорбным воздухом, исходило из чернозёма, пропитанного смертью и тленом.

С каждым пропущенным через нутро мигом порабощало тёмное внимание всё, что имело смелость или же глупость соприкоснуться с ним, войти в его владения, проникнуть беззаветно сюда, где оно было хозяином и приказчиком…

– Я не могу идти дальше… – произнёс сухим, обессиленным голосом, измученный долгим переходом Сакатэуо Катактэтэс, стоящий на двух своих костылях, после чего просто рухнул на колени, пытаясь отдышаться и совладать с чувствами, начавшими всё сильнее вгонять его в панику и какой-то неизвестный ужас.

Тяжело вздохнув, рядом с ним устало сел и Апсюхос Скотади, что небрежно, достав из-за пазухи серебряную флягу, начал малыми глотками пить чью-то кровь, позволяющую вернуть хотя бы немного утраченных сил.

– Признаться, я тоже не могу ступить вперёд, – невесело улыбнувшись, взглянул он на находящиеся от них в сотнях метрах, те самые странные конструкты, изначально похожие на простые столбы, но теперь ассоциирующиеся со статуями, изображающими каких-то жутких, идеально искорёженных, титанических атлантов, будто бы удерживающих что-то внутри себя.

Две девы-воительницы, наблюдающие за своими подзащитными господами, ощущали в сей миг ровно то же самое; и человеческая с вампирской сути кричали тут, слившись в едином, негласном порыве, об опасности, коя нависла над ними всеми, скалясь в ожидании совершённой и непростительной ошибки. И те стоячие глыбы, неподвижно замершие сейчас, но отчётливо воспринимаемые, как безумные монстры, давали понять обострённым чувствам этих опытных, признанных элитой наёмников, могущественных в своей силе существ, что впереди их ждёт только смерть.

– Далее нам идти не понадобится, – сказала безэмоционально Флегомэнос Экдикэсэ, чья Красота была поистине прекрасной, если бы не окрашивалась флёром мести, пропитавшей саму её душу. – Нас намеренно подпустили сюда и решили проверить, – магические руны же на пугающих колонах продолжали в ответ на это мерно светиться мягким цветом, чем-то напоминающим не видное здесь небо.

– Возмущения пространства вокруг нас усиливаются с каждой секундой, – сконцентрировалась на своих духовных инстинктах Крюо Хэра, пытаясь понять, откуда стоит ждать угрозы, однако же её энергетический источник сходил с ума, находясь не в состоянии вычленить из окружающего фона что-то конкретное и единое. – Нас берут в кольцо, – озвучила она очевидную мысль, прострелившую её сознание…

#Гром, – на опустыненном небосклоне раздался пронзающий всё пространство, какой-то потусторонний и предрекающий, беспощадный звук громадного горна, моментально заставившего всех собраться вместе и ждать близящейся беды.

И, словно бы в подтверждение опасений и предчувствий, погода тут взбесилась, начав задувать своими ветрами безумственные хороводы воющих повсюду штормов, чья одушевлённая ярость, как могло казаться, проступала в вездесущих завихрениях, медленно ставших образовываться и разрываться в беспорядочном темпе. В довесок, потворствуя всему этому природному ужасу, некогда серые облака обратились в тучи, телеса которых обильно стали наливаться чернотой и сверкающими внутри разрядами, с каждым мигом обретающими всё большую яркость и мощь.

Давление на группу из двух отрядов навалилось немыслимой гневной дланью, не позволяющей порой сделать даже вдоха среди непрестанно обрушивающегося, рьяно одолевающего плоть и ожесточившегося ко всякой жизни, хладного воздуха, сквозящего неостановимо будто бы через сам дух, здесь скованный и окабаленный.

#Гигансткая молния, – подобно обозлённой хищной твари мелькнула высоко, где-то за беспросветно-чернильной облачной пеленой, яркая вспышка дикой стихии, что тут же резко и взрывообразно обрушилась на земную твердь, грохочуще круша её.

Взрыв сей, осуществлённый в нескольких метрах от сжавшихся здесь бессильно, едва держащихся странников, породил пыль и даже дезориентацию в смертных душах, кои, можно сказать, обдирались неостановимыми порывами чьей-то мятежной воли, становясь с каждой прошедшей секундой лишь увечнее и неизлечимее. Однако же закончилось безмерное буйство природных порывов так же быстротечно и внезапно, как и недавно началось.

– И во гневе может проститься вздор, – раздался в головах и людей, и вампиров, пронизывающий сознание и будоражащий мысли, твёрдый и поучительный голос. – Вас бы следовало убить, по-хорошему, ведь вы свершили великую и глупую дерзость, придя сюда и на что-то рассчитывая, – пыль от взрыва, начавшая плавно опадать, позволила увидеть чрез себя фигуру странного, но отчасти узнаваемого создания, существование коего можно было запечатлеть лишь в старинных и забытых легендах. – Но, к прискорбию моему и к счастью для вас, мой Господин уже давно предвидел всё это, – дивно и величественно, как-то грациозно и при этом совершенно по-строгому властно, вышел из завесного и песчаного смога тот, кого стоило называть привратником Рая, или же, обобщая весь представший пред смятёнными взорами и неверящими умами, – мифический и неповторимый образ, «истинный единорог» – А потому, зная о грядущем бытии, проявил он безграничную благосклонность свою, разрешив сопроводить вас в чертоги вечные и родные, нарекши гостями жданными… – глаза его чисто-голубые, что были подобны святой воде и небу, оглядели наёмников, опасливо и трепетно смотрящих на него, и остановились на двух юношах в середине, которых те охраняли и пытались сокрыть за собой.

Принцы почувствовали, как на них словно бы опустилось нечто непреодолимое, погребающее под взглядом своим, изучающее и раскрывающее всё, что было внутри. Сердца их забились в унисон, дыхание стало прерывисто частым, а нутро бессильным и готовым к смерти.

– Даже смешно, насколько нас не ценят и не дорожат нашим настроением, – смешок в мысленном голосе был грустен и саркастичен. – Отправить сюда, к нам, таких, как вы, представив своими мирскими послами, – это существо, казалось бы, само не верило, что такое действительно возможно. – Это поистине верх абсурдности, – спустя же мгновение белоснежная голова, увенчанная прозрачно-орнаментным рогом, отвернулась от них и обратила свои думы куда-то за грань доступного понимания. – Впрочем, так даже лучше; ибо эта услуга ещё ценнее… – длинный хвост его, оконченный кисточкой, мазнул по воздуху мерцающим блеском, и двух принцев, до сих пор не могущих двинуться и находившихся меж также обездвиженных наёмников, тела которых отказывались подчиняться своим носителям, накрыл сферичный щит, тут же протащивший их по таранимой и вздымаемой земле ровно к единорогу. – Наследников престолов я заберу с собой, для них будет свой особенный приём, – яркий свет полился от навершия его рога, создавая искры и треск, а после и вовсе прокалывая само пространство, которое судорожно и разрывающеся, по велению древнего Смотрителя, стало выворачиваться и обращаться в завывающе-гудящий, беспросветный пролом, ведущий в поглощающую всё тьму.

Какие-то сущие, незначительные мгновения тянулось разворачивание действа, что корёжило и разрушало установленные законы, что обжигало стремления Мира, желающего предотвратить это, своими яростно-красными, ветвистыми разрядами. Какие-то секундные крохи сопротивлялось это Жизненное Лоно сему акту вражды, наносящему ему болезненные раны. Однако же единственный миг, и всё то тёмное, что было противоестественными и отражалось в парализованных зрачках «гостей», всё то злое и недоброе, что вселяло в них ужас, всё это просто успокоилось и утихло, закрепившись и стабилизировавшись. А затем, под тяжёлые звуки медленной поступи, из сверкающего алой тьмой и излучающего безмерный голод, чёрного адского зева, выступило собакоподобное, трёхголовое чудовище, каждая пара диких глаз которого, сочась презрением, оглядела ослабленных людей и вампиров.

– Это Кэрбэрос, – произнёс снова внутри смертных сознаний строгий голос, хозяин которого приветственно и почтительно кивнул своему многовековому собрату. – И вам придётся пойти с ним, – посмотрел тот, кого звали Монокэрос, на наёмников, оставшихся «на растерзание» позади, – И не нужно бояться, – хмыкнул он про себя, – мы же ведь вовсе не монстры…