В миг своего первого-нового пробуждения я ощутил, что более не являюсь тем, чем когда-то давным-давно меня создала жизнь; я перестал быть похожим на человеческий вид окончательно, отступился от того, что было предписано мне сакральной жизненной волей, создал себя заново противоречивым её заветам.
Теперь я был средоточием, концентратом, «сердцевиной энергии», а местоположением моим был центр убитого мира, и я поистине мог назвать себя высшим умертвием.
Полученная мною на прошлом этапе способность преобразовывать любую энергетическую суть в движущую силу Некрунума отныне безвозвратно трансформировалась в её перманентную самостоятельную выработку, а возможность «естественного производства» обычной для существ виты у меня навсегда исчезла.
…
Ещё около тысячи циклов я приходил в себя и учился обращаться со своим новым телом, кое теперь представляло собой тёмно-оранжевое кристаллизованное подобие сферы, что исходящими из себя эманациями смерти пропитывало всю материю посеревшей от тлена планеты.
Пелена некры, что с того мига, как я проснулся, полностью осознавалась мною, как часть меня, вновь давала мне интуитивные инструкции по развитию нашей с ней дальнейшей силы, и, как бы это парадоксально не было, но принеся однажды одну страшную жертву на алтарь желания, теперь мне требовалось принести на него жертву ещё более великую.
…
Не помню точно, сколько бесконечных мгновений минуло с той поры, как я стал неким промежуточным звеном между этим «уродством» и «богоподобностью», до наступления момента свершения моего следующего действа, но помню точно, что мне вновь пришлось превозмочь себя, и я ещё раз убедился, что мой «врождённый паразитический симбионт», с которым я в конечном итоге слился в одно единое существо в блаженном экстазе взаимных стремлений и чувств, это моё благословение.
…
Спустя множество отрезков времён, что счесть уже не представляется возможным, я сделал рывок и уничтожил солнце, кое в сути своей было скомпрессированным и самовоспроизводящимся дополнительным источником энергии жизни. Оно должно было делиться этой целительной в объёмах малых, но губительной в объёмах больших «манной небесной-космической» с мирами, в ней нуждающимися, и помогать зарождать и развивать в них жизнь.
И так, на мор и вечную, безысходную смерть обречён был не только мой второй мир, но и целый сектор Мироздания. Однако мне, тем не менее, оставалось лишь вновь поглотить и усвоить всю новую некротически-нектарную суть, дабы «окуклиться» и в очередной раз перейти на ещё более продвинутый этап бытия, предбожественный…