Гербарист. Благословение смерти. Том 1 из 3

Пролог – Фрагмент ∞ Отрывок – 3/3

Рождение всегда начинается с открытых глаз, и неважно чем эти очи в действительности являются, и что они уже повидали. В конце концов, многие существа желают узреть счастье, даже когда у них есть лишь слепая вера. Но в данном случае такими существами были те, кто всё понимал.

…

Меня, младенца, держала на руках женщина – красивая, нагая, сереброволосая. Я ощущал в ней свою мать, а она ощущала во мне своё дитя – своё родное создание; то, что неразрывно с ней связано. И ещё я словно бы знал её; мы оба будто бы уже были знакомы.

Справа от неё стояла дева – прекрасная, обнажённая, золотоволосая. Она была моей сестрою и смотрела на меня с обожанием, любовью и придыханием. Я знал, как знала и она, что никого кроме неё мне больше не полюбить так, как любит мужчина женщину плотью своей и душой.

Слева, наблюдая за мной внимательно и в то же время с ожиданием, была старуха – страшная, оголённая, беловолосая. В ней была вся мудрость протёкшего через меня времени, и в ней не было чуждых, выцветших во мне эмоций; она содержала в своём сердце только скептическую парадигму – лишь расчёт и логику.

…

– «Мы – Дева, Мать и Старуха. Мы – то, что ты называл Пеленой некры, Сетью смерти и Ореолом тлена. Мы – одно и то же, но с разных сторон. Мы – продолжение твоё и прямое продолжение друг друга. Мы – едины, но каждая из нас преследует свои цели…» – из уст их девственных, младых и старческих звучали разные по тембру голоса, что, тем не менее, синхронно и монотонно создавали эффект всепроникающего, глубокого эха…

~ «Грааль энергии созрел, и вы родились, Господин…»

…

Меня растила Мать, сопровождала повсюду Дева, а учила тому, что было скрыто в своеобразной открывшейся мне теперь связи с Некрунумом, Старуха.

Всё это время своего нового взросления, которое было необходимо, чтобы мой разум наконец-то полностью проснулся от своего метаморфозного сна, я постигал искусство созидания материи и плоти из некры по своей единоличной воли и без какого-либо посредничества или артефактного инструментария. И мои навыки в этом мастерстве неуклонно росли.

…

В прошлой своей трансформации я был лишь кристаллидом, не способным самостоятельно двигаться, но обладающим огромным могуществом; теперь же я прогрессировал в этой форме и своим желанием и волей породил из себя не только «Воплощение Трёх», что было отражением моего сознательного и бессознательного проявления омута личности, но и воплотил в чреве родительницы форму себя лучшего.

…

Как оказалось, пока я пребывал в неге сна из откровенностей и забвения, сознание моё, находящееся по-прежнему в аномальном, отчасти опустевшем центре планеты, стало создавать вокруг себя домен – мой чертог и истинное усыпальное обиталище. Хранительницы же помогли моему естеству оградить это место от мира, ибо там, где нет нашей территории или владений «Нижнего Пласта», обречены мы на исчезновение.

Так были воздвигнуты вокруг моей гробницы несовершенные, но изменённые и усовершенствованные с моим пробуждением и ростом, стены из непреступного «Некрунита», что являлся сконденсированной и полностью материализованной некротической энергией, или же «Мёртвым камнем».

…

К слову, моё тело и тела Трёх – это лишь искусственные персонифицированные воплощения, образы которых произошли из моего воображения, а ещё из привычки и подобострастия видеть Красоту в антропоморфизме – примерке человекоподобного облика на «её» дары…

Впрочем, я убеждён, что это по-прежнему правильная позиция, по крайней мере, для меня, ибо когда-то я сам был человеком и в аналогии себя, в своём начале и в его противоположности, видел свет величия и бесконечности, что надо сохранить. Иные же формы, как и тогда, не вызывают во мне трепета и возбуждения, и яркости я в них не вижу.

…

Постепенно, как это стало для меня уже обыденностью, протекли мимо «нас» многочисленные, вновь неисчислимые циклы, смысл в счёте которых уже давно был для меня утрачен. Множество времён с момента моего взросления и полного пробуждения разума было посвящено систематизации и адаптации всего того, что «я» или «мы» получили за всю свою жизнь и «нежизнь», а ещё нашей маленькой «семьёй» была начата работа по благоустройству домена – или же дома, для нас…

…

Восьмисторонний и двенадцатигранный октаэдр, что в реальности представлял собой объединение двух перевёрнутых относительно друг друга четырёхстенных пирамид. Такой было решено создать нашу обитель; и в итоге из-за своей скромной, но строгой гротескности, прослеживаемой во всех её остро-угловатых очертаниях, она получилась действительно насыщенной величественностью и вседержавностью, как это и подобает тем монаршим сущностям, что возвышаются над всем, что смертно.

Объёмы же этого строения были хоть и внушительны, но не масштабны, однако это было сделано намеренно, лишь в целях компактности, и не значилось недостатком, ведь его нутро было сжато посредством пространственных магически-конструктных искажений, а потому истинная внутренняя область этого вместилища являлась поистине огромной.

…

Мы назвали свой дом «Ковчегом», что являлось некоторым символизмом, отсылающим к тому нашему стремлению, которое сделало нас такими, какие мы есть, и, в основе своей, позволило выжить и получить те силы, что стали подспорьем для развития в нас «её» хранителей.

И смысл этого эпопейного, не подвластного гравитации и времени «ужасающего титана» был в собирании и сохранении всех тех чарующих «плодов» Мироздания, что были рождены в нём Красотой и достойны внимания.

…

И так, за делами рутинными и за познанием друг друга, незаметно подкрался к нам тот миг, когда время подготовки для следующего шага на пути к недостижимой цели подошло к концу.

И настала пора действовать, ибо знания, что мы получили из последнего своего преображения от «искры духа» жертвы солнечной, позволяли нам творить многие вещи, доселе скрытые от нас, но теперь обретённые нами.