Живой Журнал. Публикации 2013

История про то, что два раза не вставать (2013-01-26)

http://www.formspring.me/berezin

— А какие вопросы вам нравятся? На какие вопросы вам приятно отвечать?

— Нравятся? Ну, когда меня спрашивают, положить ли мне ещё добавки. А вообще-то мне нравятся такие вопросы, отвечая на которые, можно что-то (для меня) важное сформулировать. Лучше я расскажу, какие вопросы мне точно не нравятся. Во-первых, плохо сформулированные. Типа «А я думал, вы тут, надо довольно сильно задаваться и возомнили о себе. Мне неинтересно». Что хотел спросить человек — непонятно. Видно, что душа у него болит, а как помочь ему — неясно. Во-вторых, вопросы, которые построены по известным шаблонам: «Признайтесь, вы же просто завидуете! Да?». Кому-то я точно завидую, и, кстати, интересно почему. Но на такие вопросы в Сети уже придуманы такие же ответы — раньше они были остроумными, а теперь немного затёрлись. Диалог превращается в бесконечное: «А?» — «Хуй на!»…

В-третьих, вопросы про абстрактные понятия. Типа «Правда ли, что все мужики — сволочи?» или «Правда ли, что все бабы — дуры?». Это настолько абстрактно, что не за что уцепиться в ответе — ну, можно придумывать что-то более или менее остроумное, но это будет натужно и ужасно скучно.

Пока это всё, что я придумал.

— Не удивительно ли, что умные люди не умеют вовремя заткнуться?

— Не знаю. Я видал молчаливых идиотов и говорливых умников, а так же умных людей, что молчали как рыба, и прочие варианты.

— Не пора ли Вам сказать уже: «Подите прочь — какое дело поэту мирному до вас»?

— Не пора. Вдруг мне захотят предложить денег?

— Деньги — однозначно неприличная вещь. Неприличнее их только педофилия.

— Ладно. Уели. Высылайте их мне. Я приму на себя грехи ваши.***

— Насколько Вы безжалостны к самому себе?

— Наедине — очень. А вот публичного самобичевания очень не люблю.

— Вы убегали в детстве из дома?

— Нет. Но я с детства ездил с рюкзаком по стране — палатка, костёр, старшие товарищи. А вот если имеется в виду «Вы мне больше не родители, не хочу вас видеть», то нет, никогда.

— Скажите, Вы когда-нибудь уходили в запой?

— В алкогольный — никогда. А вот в безделье — случалось (Это не менее, а может быть, даже более гибельно — когда знаешь об будущих неприятностях, но ничего не делаешь).

— Если бы что-нибудь в вашей сегодняшней жизни можно было изменить без глобальных потерь, вернувшись в прошлое, вы воспользовались бы этим шансом?

— Чорт! Хороший вопрос — я бы сказал, вечный. Тут ведь всё зависит от того «глобальные потери» для кого? И каково будет это прошлое — а то ведь, мы думаем, что чуть-чуть «довернём» историю, и всё будет хорошо. Но тут и происходит эффект бабочки, а последствия расходятся как цунами. То есть в этой игре воображения надо ввести разные строгие правила — тогда она чудесна.

А вот если правил нет, это просто перечисление обид и разочарований.

Наделал ли я глупостей? Да ого-го сколько! Упустил ли я возможности чего-нибудь? Да сотни.

Но тут где остановиться: например, вот я в 1990, как некоторые мои однокурсники становлюсь финансистом, а не тем, чем стал сперва на самом деле — пять лет моя жизнь прекрасна, куда лучше нынешней, а на шестой год меня взрывают вместе с машиной и охраной. Вот в чём штука.

— А… это… почему не влились в финансовый поток девяностых? могли бы? не жалеете ли? как вы себя нашли в то смутное время?

— А я немного влился — как такой активный наблюдатель. Тогда я занимался преподаванием экономики, а потом сам учился ей — и в теории и на практике. Другое дело, что это скорее было такое исследование жизни, чем настоящая работа, дело жизни. Я тогда сделал довольно много разных важных для себя выводов, хотя можно было не упускать многих возможностей.

Но тут уж как писал Набоков: «Он ощутил самое пошлое: укол сожаления от упущенного случая».

— А вот интересно (не заглядывая в IP — адрес), какой процент интервьюеров Вами угадан с лёту?

— А я и не регистрирую IP. Я знаю одного или двух — по их ритуальным вопросам. Да и незачем знать больше — ведь вся соль игрушки в том, что вопросы анонимны — и ты не знаешь, спрашивает ли тебя твоя консьержка, одноклассник или бывшая жена. Не надо никого угадывать. Это лишнее.

— А был ли здесь такой вопрос, что Вам хотелось бы знать, кто его задал?

— Я считаю, что это место такая специальная анонимная площадка. И главное в ней именно анонимность — то есть я отвечаю на вопросы, как будто они заданы мирозданием. Ну, таким иногда кривоватым мирозданием, но никто не обещал, что оно мудро и правильно устроено. А так-то интересно бывает — но не здесь. Если тебе под дверь подсунут записку «Положите десять тысяч рублей под дождевую бочку во дворе» — сразу интересно становится.

— Вы сами не хотите задать вопрос? 140 знаков для ответа — challenge.

— Никакой новизны, уважаю каждое слово. Я профессионально хорошо считаю знаки — я ведь был редактором, сокращал и резал. Легко (здесь 140 зн).

Извините, если кого обидел.

26 января 2013